Дуся

Когда я поругалась с мужем? Тогда, когда вчера напилась или уже сегодня, когда после пьянки проспалась. Не помню… Такая намечалась классная вечеринка и надо же было припереться на нее этой стерве Ванде, моей двоюродной сестричке по отцовской линии. Дрянь еще та, как только заявилась, так и принялась строить свои косые глазки моему благоверному. А тот так и поплыл, стервец, только с ней и чокался. Думал, что я тупая да, и ничего не вижу? Конечно, у нее фигурка, еще ни одного не родила, не то что у меня, но зато у меня сиськи больше и мозгов в голове, не как у мартышки. Посмотрела бы я на нее после двух спиногрызов. Ну и ладно, решила я, пусть себе переглядываются, все же почти родственники. Да и мой тюха, куда ему ухлестывать за красотками, не успевает штаны стянуть после работы, как тут же и засыпает со спущенными. Решила я, значит так, да и отправилась гостей веселить, в конце-то концов у кого именины, у этих двоих или у меня. Тем более, что прилетела моя любимая кузина из Новосибирска, хотелось поболтать и с ней, и с дюжиной еще таких же моих любимых. С одним словечко, с другим рюмочку, с третьим… Так и набралась незаметно. А когда спохватилась часа через два, смотрю пьяным взглядом, а моих-то голубков уже и след простыл. Ну, думаю, все… А что если у них это давно, а я ничего не знала? Во думаю, ну девка, это я про эту стерву Ванду, ты, тварь попала! И понесли меня черти по комнатам. В одной гости трахаются, извините, типа журналы мои читают, во второй телевизор смотрят, тоже, значит, трахаются, в третьей уже музыку слушают. Своих козликов я застукала в четвертой… Ох, не фига себе, обалдеваю я от такого расклада, у меня что здесь публичный дом, да? Ну скоты. И такая меня обида взяла, правда, православные, я там его гостей ублажаю, а он здесь с моей сестрой сам ублажается, и читает, и смотрит, и слушает… Такая лажа, трахаются, думаю здесь, и меня же еще и обсмеивают. Ну и что, что я торговка, а она доценша, так что теперь и издеваться можно, да? А дом этот, на хрен он кому нужен, за чьи бабки я для этого ублюдка выстроила, за его? А фиг, за свои все, за кровные, он хоть бы на себя зарабатывал, как мужики нормальные, а то только умными словами бросаться да из меня дуру делать. И дура кузина еще эта из этой Сибири на мою голову прилетела. А где ты сейчас работаешь, спрашивает, а глазки у самой завидущие так и бегают, так и бегают туда-сюда, туда-сюда. Торгую, говорю на рынке, у меня там своя точка. Мясом и колбасой. А она мне в ответ, фи… И плечиками своими дохленькими так вверх, хрусть, так и въехала бы в морду, да кулак жалко, — все же родственница! А я нигде не работаю, заявляет, меня любовники содержат, ну прямо эта…как ее, тю-тю, которая, да лю-лю, подруга Зефиры, ну как же ее, тоже все плечиками вверх, да головкой своей куриной набок. Я такая вся из себя нежная и любимая, такая вся утонченная, ну прямо, что ты, что ты, которая саму себя только во всех фильмах и играет. Ни одного не смотрела. Короче, забыла я ее имя, да и фиг с ней, зато вот имя этой стервочки Ванды, коленки назад, точно никогда не забуду. Из под самого носа увести у меня суженного, вот гадина. И только две пары ног из под одеяла, и задница моего вверх-вниз, вверх-вниз… Ну, вы понимаете, о чем я. Я половые акты описывать не умею, да еще в такой извращенной форме, вверх-вниз, вверх-вниз… И ах, ох… Короче, меня мамка не зря Дуськой прозвала, тоже еще та была зверь баба, папашка то мой не раз как ошпаренный веник по комнатам летал, угла оббивая. Как приходил с завода поддатый, так и летал. Каждый день почти… Трудно ему жилось, сочувствую, но и без заправки тоже никак. Правда тихий был, не буйный, шарахнется башкой об стенку, сползет в угол и там же уже спит без сознания. А завтра снова на работу, как ни в чем не бывало. Ответственный… Ни когда мамку даже пальцем не тронул, сама уж даже не знаю, как смог меня такую здоровую заделать? Талант, наверное, мог бы и не так сильно стараться, я бы не обиделась. Килов бы сорок поменьше и в самый раз, правду говорю. А эти все туда-сюда, хоть бы совесть какую поимели, совсем все после этого Мишки меченного расслабились. Я гостям тортики, шашлычки, бекончики, а им только мои кровати нужны да комнаты. Нажрутся водки и все, голова только о сексе и думает. Сидят в креслах и с умным видом кино зырят и музыку слушают, типа умные и начитанные, но только почему голые? Я вас спрашиваю или себя, совсем ужен запуталась. Конечно обидно… Так, что даже до слез. Ну, гады, держись! И с диким кличем победительницы к ним прямо в постель сверху. Банзай, вашу так! И это при моих то сто двадцати кило, да, я совсем вспомнила, что никогда отродясь плоской доской-то и не была. У кровати ножки, хрусть, у любовничков косточки хрусть, и только я одна шмяк на них, как жаба подводная. Хватаю их за глотки и через окно, хорошо открытое и первый этаж, во двор на травку. Вон!!! Ору им вдогонку, чтобы духу вашего здесь не было. Козлы. Развод и фиг тебе, тычу своему вслед дулю, что пополам. Голодранцем ты в мою жизнь пришол, голым из нее и уйдешь! Кобель паршивый. И рамой со всей силы хрясь, что стекла посыпались, и хрен с ним со стеклом, сама поломала, сам завтра и починю, здесь жисть, понимаешь, вся в одночасье рассыпалась. Возвращаюсь в зал… А там мой сидит в костюмчике, я ему сама покупала, нога на ногу, с бокалом шампанского в руке, и когда только одеться успел, с этой сучкой Вандой, тоже уже, кстати, одетой с ног до головы и даже в своей идиотской шляпке, умные беседы беседует. Ванда, удивляется так мне наигранно прямо в лицо, что с тобой, на тебе лица нет. Ах так, на мне лица нет, уже вернулись да, шустренькие, сейчас и на тебе его тоже не будет, сволочь такая! Короче, не знаю, что бы я с ним я сейчас сделала, убила бы точно, если бы не свекр со свекрухой, вернувшиеся вдруг с прогулки. Тоже козлы еще те, помятые, побитые, старуха хоть в ночной рубашке, а этот старый пень, его папаша, так ваще… какой-то тряпкой, как папуас обмотанный. Нашли, право, в чем по улице прохаживаться, еще бы без трусов отправились гулять. Мы что, мы люди простые, в университетах не учились, у нас по всякому гулять можно. Спасибо, говорят, тебе доченька за хлеб, за соль и за дружеский прием, и низко так в пояс мне кланяются, как барыне, я даже возгордилась, право. Век будем жить, и три века еще после смерти помнить. А я смотрю на них и ничего не понимаю, подрались что ли, у одной фингал, у второго, ну не фига люди себя в приличном обществе вести не умеют. Опозорили хозяйку на всю округу. Родственнички тоже мне…