Повелительница зеркал. Часть 1. Главы 9-10

Глава 9
Эти чёрные пятна Ревности!

Дверь была заперта.
«О, я вижу, меня уже не пускают домой», - с иронией подумал Брайан.
Таунс положил ладонь на щеколду двери и тихо произнес:
- Мазэса.
Дверь распахнулась. Брайан вошел и запечатал вход. Разуваясь, он заметил какое-то движение в темном холле. Брайан вгляделся в темноту, усмехнулся и продолжил снимать кроссовки.
- Выходи, - сказал Таунс. - Я знаю, что ты здесь.
Тихий щелчок – и на мягком пуфе, стоявшем возле шкафа с одеждой, возник Алик.
- Я и не скрываюсь, - тихо ответил Алик, хотя оба прекрасно понимали, что это неправда.
- Где твоя куртка? – спросил Белов деланно спокойным голосом.
- Куртка? – переспросил Брайан. - А... Я забыл ее у Ники.
- Ты что, заходил к ней? – спросил Алик напряженным голосом.
- Нет, - ответил раздраженно Брайан. - Просто был дождь, и я....
Таунс не договорил, что именно он сделал. Алику и так все было ясно.
- Ну, и что ты будешь делать? – чужим голосом спросил Алик.
- В смысле? – не понял Таунс, отправляя промокшие кроссовки под гарде-роб.
- Ты намерен с ней встречаться? – нетерпеливо объяснил Алик.
- Встречаться? – Брайан выпрямился, непонимающе поглядев на Белова.
- Ты ей нравишься, - с горечью в голосе сказал тот, глядя в сторону.
- Нравлюсь? – нахмурился Таунс. - Почему ты так думаешь?
Этого Алик вытерпеть не мог.
- Потому, что она весь вечер клеилась к тебе, идиот! – зло выпалил он.
Брайан серьезно глядел на друга. Потом улыбнулся.
- Мне так не показалось, - тихо произнес он, но, заметив выражение лица Алика, спросил: - Она что, тебе нравится?
Алик не ответил. Таунс быстро скосил глаза: обычно светлая, аура Белова была насквозь пропитана черными пятнами Ревности.
- Ты ревнуешь, - констатировал Брайан.
- Кажется, я не просил тебя «просвечивать» меня, - зло отреагировал Алик.
- Но тебе же нравится Крылова, - поразился Таунс. - Разве нет?
Белов по-прежнему молчал, глядя в сторону.
- А теперь тебе нравится еще и Ника, - продолжал Брайан.
- Не твое дело, кто мне нравится! – огрызнулся Белов. - Может, я хочу стать двоеженцем!
- Двоеженцем?! – захохотал Брайан. - Брось, о какой женитьбе может идти речь в нашем возрасте? Это же несерьезно, Алик!
- Ты считаешь, что в тринадцать лет не может быть серьезных отношений? – с угрозой в голосе спросил Алик.
- Ну да, - ответил Брайан. - Это же глупо! Ты можешь пока только дружить с ней. Конечно, если она ответит тебе взаимностью, ты можешь ей сказать, что она тебе нравится, и все! Ничего не изменится!
На минуту повисла тишина. Алик вскочил, тяжело дыша от гнева. Брайан спокойно смотрел на него.
- Это смешно, Алик, - сказал он, проходя мимо друга и поднимаясь по лестнице.
Белов услышал, как хлопнула дверь. Алик схватил куртку, в которой звякнула склянка с зельем, подошел к двери и, приложив руку к щеколде, шепнул:
- Мазэса.
Дверь открылась. Алик вышел, запечатав ее.
Он направлялся на встречу с Раей. Подойдя к условленному месту – колод-цу, Алик огляделся: Раи не было видно. Постепенно кончился дождь. В небе повисла большая круглая луна. Повеял легкий ветерок. Алик взглянул вверх, в ночное небо.
«Скоро полнолуние, - подумал он. - Придется снова идти на Лунную поляну к Управляющему. Интересно, на какую сторону ворожбы встанет Ника? Хоть бы на Светлую!»
Алик разозлился на самого себя. Опять он о ней думает! Белов сам не знал, почему он так уверен, что Вероника станет ворожеей. Взгляд Алика зацепился за колодец.
«Загадаю-ка я желание, - подумал Алик, роясь в карманах в поисках мелочи. - Авось сбудется!»
Наконец, он нашел рубль, и, подойдя к колодцу, бросил его вглубь.
- Хочу, чтобы Ника стала ворожеей, - горячо пожелал он.
Раздался тихий всплеск, и тут же из колодца выпрыгнула маленькая чешуйчатая кикиморка. Она протянула лапу с перепонками, на которой лежал рубль.
- Ти урёниль! – проскрипела она.
Алик молча взял у нее рубль. Кикиморка нырнула обратно в колодец, обдав Белова затхлой водой. Послышался шорох крыльев. Алик оглянулся.
Рядом стояла Раиса – ветер колышет светлые волосы, руки сложены на гру-ди, крылья словно трепещут от желания подняться в воздух, взгляд насмешливо-удивленный.
- Я смотрю, ты нашел себе новую подружку! – хихикнула она.
Алик улыбнулся.
- Зелье с собой? – спросила Крылова, помахав крыльями.
- А как же, - Алик достал склянку из кармана. - Приготовил накануне.
- Тогда пей давай, - поторопила Рая.
Белов откупорил бутылку и, произнеся «За тебя!», сделал большой глоток.
Он любил это ощущение. Тело вдруг стало легким, как перышко. Миг – и он уже парит в метре над землей.
Рая засмеялась, глядя, как он поднимается в воздух.
- Ладно, - сказала она, - полетели к озеру.
Рядом с деревней, прямо за березовой рощей, находилось большое озеро, именуемое Китовым. Прозвали его так потому, что один из древних жителей деревеньки как-то ловил рыбу и поймал огромного сома. С перепуга мужичок принял сома за кита. Он приволок своего «кита» в деревню, но его подняли на смех. Мужик этот давно умер, а название озера осталось.
Алик и Рая никому не рассказывали, что у них на озере есть тайное местечко – очень живописное! Туда-то они сейчас и направлялись. Алик управлял своим полетом силой мысли. Это было легко и весело. Они как раз пролетали над рощей. Рая летела чуть впереди, махая крыльями. Алик отставал, наслаждаясь полетом.
Белов подлетел к Раисе и попытался взять ее за руку. Рая, обычно всегда поддававшаяся на его уловку, на этот раз отстранилась.
«Что это с ней?» - с беспокойством подумал Алик.
Он любил ночные прогулки с Раисой и очень огорчался, когда Рая назначала встречу с Павлом. Полетное зелье приготовить достаточно легко, но хватает его ненадолго. Прогулки с Беловой помогали ему отвлечься от дневных забот. И хотя он знал, по какому сценарию будет проходить та или иная встреча, это всегда было прекрасно и таинственно.
Наконец они прилетели к Китовому озеру и направились к большой иве, росшей у берега. Алик спустился на землю и выволок из-под ветвей большую старую лодку. Поднатужившись, он спустил ее на воду.
Рая тем временем кружилась в воздухе, и с ее ладоней сыпались золотые ис-кры, которые, покружившись, застывали в воздухе. Минута – и они уже были над всем озером. Алик наколдовал свечи, парившие в воздухе над лодкой. Он вдруг стал замечать, что действие Полетного зелья заканчивается. Взмыв в воздух в последний раз, он немного покружился в небе, наслаждаясь прекрасным мгновением, и мягко опустился в лодку.
Рая уже сидела там, украсив волосы венком из кувшинок. Лодка плыла сама, и не надо было грести. Алик сел на бортик лодки, опустив руку в воду. Он улыбнулся своей спутнице. Крылова тоже улыбнулась, но как-то натянуто. Обычно прогулка проходила молча, но на этот раз девочка явно хотела пого-ворить.
- Алик, - вдруг тихо позвала она.
- Да? - также тихо откликнулся Алик. Ему не хотелось нарушать гармонию их сегодняшней встречи.
- Вот ты, - Рая серьезно посмотрела на него, - умеешь залечивать простые раны?
- Простые раны? – слегка растерялся Алик. - Ну, да, умею.
- А сердечные раны ты умеешь залечивать? – все так же серьезно спросила Раиса.
Алик вскинул голову.
«Что это она вдруг заговорила о сердечных ранах?», - подумал он.
- Не пробовал, - честно ответил Алик. - А что?
- «Что»? – взмахнула крыльями Рая, так что пламя свечей колыхнулось. - Не «что», а «кто»! Смирнова, вот кто!
Алик вздохнул.
«Ну, вот, - подумал он с сожалением, - все к этому шло. Такой хороший ве-чер испорчен!»
- Она тебе нравится, да? – обреченно спросила Крылова.
- Нет, - легко солгал Алик. - Ты мне нравишься, Рая!
- Врешь, - покачала головой девочка. Алик заметил в свете свечей у нее на глазах слезы.
- Рая, - позвал Алик, - ну как она может мне нравиться, когда она даже не ворожея?
- Но она СТАНЕТ ворожеей в первое же полнолуние! – воскликнула Рая со слезами в голосе.
Сердце у Алика замерло.
- Откуда ты знаешь? – удивленно и одновременно радостно спросил Алик.
- Когда мы вместе с Красновыми шли домой, Лукерья прислала Аде письмо по берестяной почте. Она написала, что завтра они уезжают вместе с Трехлапкиным во Владивосток!
Алика затопила такая волна радости и облегчения, что он даже рассмеялся. Как выяснилось, это было большой ошибкой.
- Ты смеешься?! – возмутилась Раиса, всхлипывая. - Ты просто бессердечен!
- Ой, только не реви! – обозлился Алик. - Ты сама заигрываешь с твоим любимым Павликом!
Он уже корил себя за то, что дал волю эмоциям.
«Не надо было идти сюда, - грустно подумал он. - Она и пригласила меня только для того, чтобы поцапаться из-за Ники!»
Рая поглядела на него с каким-то странным выражением.
- Заигрываю? – спросила она растерянно. - Тебе-то что?
Алик с сожалением поглядел на нее.
«Как она не понимает? - удивленно подумал он. - А еще девчонка!»
       - Мне все равно, - ответил Белов с деланным равнодушием.
- Все равно..., - эхом повторила Крылова. Ее лицо блестело от слез. - Да что ты вообще понимаешь?! Ты такой же, как другие мальчишки!!!
Всхлипывая, она замахала крыльями, отчего несколько свечей погасли, и улетела. Венок из кувшинок упал в воду. Алик грустно проводил ее взглядом и вздохнул. Он еще долго сидел в лодке, погруженный в свои мысли. Свечи погасли, а золотые искорки, наколдованные Раей, потухли…
Белов очнулся, когда лодка стукнулась дном о берег. Он вылез из лодчонки и заклинанием вернул ее на место, под иву.
Светлело. Алику надо было скорей возвращаться домой, пока его не увидел пастух, рано выгонявший своих коров на пастбище. Достав Полетное зелье, паренек осушил бутылку до дна и воспарил в предрассветное небо. Обратный полет не доставил ему удовольствия.

Глава 10
Солнечный камень
       
       Ника отчаянно пыталась удержаться на плаву. Она била по воде руками и болтала ногами, но что-то упорно тянуло ее вниз, словно камень. Вероника нахлебалась воды, закричав:
- Помогите!!!
«Неужели никто не поможет?!» - в отчаянии подумала она.
Она погрузилась под воду, снова нахлебавшись воды. Внезапно краем глаза Ника увидела лодку, в которой сидел человек.
«Алик!!!» - узнала она.
- Ника! – закричал Белов. - Скорей плыви сюда!
Ника попыталась поплыть в сторону мальчика, но ей мешало что-то, что тянуло ее вниз.
- Алик, я не могу...! – попыталась крикнуть она, но снова погрузилась под воду.
- Хватай веревку! – крикнул Алик, кидая ей канат.
Ника хотела уже схватиться за веревку, но неожиданно заметила вторую лодку, приближающуюся с другой стороны. Ника старательно вглядывалась в человека, находившегося в другой лодке, и, к своему удивлению, увидела Брайана. Тот со свойственной ему молчаливостью бросил ей веревку.
Ника растерялась. Она не знала, за какую веревку ухватиться, зная, что каждый из парней увезет ее на противоположный берег. Ее все еще тянуло ко дну. Она закричала от отчаяния и... проснулась.
Она лежала на кровати. Одеяло комком валялось на полу. Подушка странным образом оказалась под кроватью.
«Это был всего лишь сон, - попыталась успокоиться Ника, - всего лишь сон, и ничего больше».
Этот сон мучил ее вот уже несколько дней подряд, и Нике это уже порядком надоело. Одевшись, она спустилась на кухню.
Мать хлопотала у плиты, готовя манную кашу. Отец настраивал старый телевизор, копаясь в пыльных внутренностях допотопного агрегата. Сэлли крутилась возле Софьи, надеясь, что ей перепадет что-нибудь вкусненькое. Она напоминала Соне о своем присутствии грустными вздохами и деликатным потявкиваньем.
Один Лаврентий сидел в уголке на диване и глядел в окошко, страстно вздыхая.
- Доброе утро, Никуша, - пропела мама, накладывая ей манной каши.
Ника кивнула, усаживаясь за стол.
- Лавреша, - ласково позвала Софья, - ты вчера поздно пришел, а сегодня какой-то странный. Я тебя не узнаю. Что случилось?
Трехлапкин бросил на нее туманный взгляд.
- Понимаешь, Сонечка, - начал он томным голосом, - мне кажется, я влюбился.
- Влюбился? – удивилась мама и тут же обрадовалась: - Это же прекрасно!
- Да, - Трехлапкин слегка растерянно поглядел в пространство.
- Как ее зовут? – поинтересовалась Софья.
- Лукерья.
- Лукерья, - повторила мать задумчиво.
- Да, - рассеянно кивнул Лаврентий, - и, кстати, Соня, я не смогу остаться с вами на лето.
- Не сможешь? – огорчилась мать. - Почему?
- Понимаешь, вчера я признался Лукерье в любви и попросил у нее руки и сердца. И..., - Лаврентий набрал побольше воздуха в легкие, - ...она сказала «да»!
Ника, до этого грустно ковырявшая манную кашу, уронила ложку, и та со звоном упала на пол.
Софья засмеялась и захлопала в ладоши. Отец перестал рыться в телевизоре и оглянулся на родственника жены.
- Завтра в два поезд на Владивосток. Мы едем домой к Лукерье, - продолжал вещать Лаврентий, не замечая всеобщей реакции, - я немного поживу у нее, а потом... мы поженимся!
- Поженитесь? – переспросили хором мать и дочь.
Вероника ушам своим не верила. Она вспомнила про ложку и полезла под стол доставать ее.
«Как же так? - с ужасом думала Ника. - Значит, у них получилось! И теперь волей-неволей я должна стать ворожеей!»
       Но какая-то часть девочки очень хотела этого. Та часть, в которой было сердце и душа. В другой же части был разум.
«Какая теперь разница?! - обозлилась Ника. - Сама виновата! Заключила это дурацкое пари! Нет, я сама эту кашу заварила, сама и буду расхлебывать!»
Ника положила ложку на стол. Мать тем временем расспрашивала братца о его невесте.
- Сколько ей лет? – спросила Софья, присаживаясь на диван к Трехлапкину.
- Тридцать два, - спокойно ответил тот.
Ника снова чуть не уронила ложку.
«Ничего себе! - подумала она. - Выглядит на семнадцать с хвостиком!»
- Прекрасно, мы ровесницы! – воскликнула мать. - Слушай, если она не про-тив – пригласи ее сегодня к нам на ужин! Я как раз пеку черничный торт!
Пользуясь тем, что мать увлечена братом, Ника быстро сбагрила всю манную кашу в миску Сэлли.
- Мам, - позвала она, - я позавтракала. Я выпью сока и пойду на улицу.
Ей необходимо было встретиться с ребятами.
- Конечно, милая, ступай, - разрешила мать, - только сегодня в четыре будет автолавка. Купи продуктов, пожалуйста, вот список.
- Хорошо, - проворчала Ника, засовывая список и деньги в карман. Выпив сока, она отправилась к себе наверх переодеваться.
Погода сегодня была гораздо лучше, чем вчера. Припекало солнце, поэтому Ника решила обойтись бриджами и футболкой. Прихватив куртку Брайана, она отправилась к дому Алика.
Внезапно береста, припрятанная в кармане, обожгла ей бедро. Поспешив вытащить из кармана кору, Ника прочла слова, написанные незнакомым, размашистым почерком:
«Ника, приходи в березовую рощу. Павел отведет тебя в лес. Там все наши. Твой Брайан Т.»
«Тоже мне, шуточки», - подумала Ника, рассматривая слово «твой».
Девочка направилась в рощу. На опушке она увидала Павла, небрежно при-слонившегося к березе.
- Привет, веснушка! – поздоровался он.
- Привет, - кивнула Ника.
- Это что, куртка Таунса? – удивился Краснов, указывая на куртку в руках Ники.
- Да, - ответила Ника, слегка смутившись.
- А почему..., - начал, было, Павел, но его перебили.
- Пошли в лес! – Ника важно прошествовала мимо парня. Павел, пожав плечами, пошел за ней.
Они шли недолго, по малозаметной тропинке. За все время, пока они шли, Павел не проронил ни слова, хотя по-прежнему подозрительно косился на Нику. Наконец они вышли на небольшую полянку, окруженную огромными елями.
Ада уже расстилала большое клетчатое одеяло. Остальные расставляли на нем миски со всякой снедью.
Увидев Нику, Ада замахала ей, пояснив:
- Решили устроить небольшой пикник. Прошу к столу.
Ника отдала Брайану куртку. Тот поблагодарил, щелкнул пальцами, и куртка исчезла с мягким звоном.
- Пикник? – переспросила Ника, усаживаясь на одеяло. - Что же вы мне не сказали? Я могла бы стащить из дома кусочек черничного торта. Мама как раз сегодня печет.
- Тортик? - Ада задумчиво поглядела на остальных. - Как вы думаете, было бы неплохо?
- Я не против, - поддержал Брайан.
- Но до дома долго идти, - огорчилась Ника.
- Это не проблема, - ответил Алик, доставая из кармана какую-то склянку. - Я припас на случай дождя, чтобы можно было быстро добраться до дома.
Он передал склянку Нике. В ней плескалось что-то тягучее и темно-зеленое.
- Это зелье, - объяснил Алик. - Мы зовем его Телепортация. Выпей и громко скажи, куда хочешь попасть.
Ника подозрительно покосилась на него.
- Да не бойся ты, - улыбнулся Алик, - не отравлю же я тебя! И еще...
Он порылся в карманах и вытащил спичечный коробок с каким-то порош-ком.
- А это Порошок Копий. Посыпь на торт, и рядом окажется его копия. Такая же вкусная, таких же размеров.
Он задорно подмигнул Веронике.
Ника, чуть поколебавшись, откупорила склянку и сделала глоток. Телепортация была похожа на сироп от кашля – с мятой и другими травами.
- Деревня Баб-Ёжкино, Первая улица, дом шесть! – крикнула она, и, уверенная, что ее разыгрывают, приготовилась услышать взрыв смеха. Но тут в глазах у нее потемнело, а когда посветлело, Ника осознала, что стоит посреди своего дома, на кухне. Она ошарашено оглядела и ощупала себя, не веря себе самой. У нее все получилось! Она действительно телепортировала!
Однако времени терять было нельзя. Увидев на столе вожделенный чернич-ный торт, Ника быстро подошла к выпечке и посыпала ее Порошком Копий, который с тихим щелчком растворился в воздухе.
Секунду-другую ничего не происходило, как вдруг раздался тихий звон, и вот уже на столе стояло целых два черничных торта.
Ника открыла рот. Настороженно понюхав и оглядев со всех сторон копию, она ткнула пальцем в крем и попробовала.
- Вкусно, - резюмировала Ника, отыскивая, во что бы завернуть лакомство.
Под руку подвернулась большая коробка из-под собачьего корма. Запихнув в нее торт, Ника спешно глотнула из склянки.
- Деревня Баб-Ёжкино, лес, поляна с огромными елями.
В глазах на мгновение потемнело и тут же снова посветлело.
- Спасибо, - сказала Ника, отдавая Алику зелье и Порошок. - Просто класс!
- У тебя скоро будет много зелий, - мягко сказал Белов.
- Да, - кивнула Ника, немного погрустнев.
- Собачий корм? – изумился Павел, отнимая у девочки коробку. - Ты что, веснушка, рехнулась?
- Никогда не суди по упаковке, - философски заметила Ника, вытаскивая торт из коробки.
- Ну, теперь у нас просто пир горой! – обрадовалась Ада, водружая торт посреди одеяла. Все расселись по периметру покрывала.
- Как поживает дядя Лаврентий? – сладким голоском спросила Рая, намазы-вая хлеб джемом.
- Просто чудесно, - холодно ответила Ника, нанизывая на вилку сосиску.
- Э..., - начала Ада, - Ника, завтра ночью полнолуние... ну и...
- Хорошо, - перебила ее Ника, улыбаясь, - всю ночь не спать, верно?
- Мы решили остаться ночевать здесь, - бодро сообщил Алик, протягивая Нике майонез. - Я принесу спальные мешки, у меня их много.
- Я с вами, - с готовностью откликнулась Ника, - мать меня отпустит.
- Уверена? – спросила Ада, охотясь за пельменем.
- Ага, - кивнула Ника.
Внезапно она увидела собаку, пробирающуюся сквозь кусты.
- Сэлли! – позвала она болонку. Собака радостно кинулась к хозяйке.
- Твоя собака? – спросил Брайан.
- Моя.
- Ну так знай – она на тебя обиделась!
- Из-за чего? – удивилась Ника, оттаскивая к себе собаку, жадно поглядывающую на сосиску в руках у Крыловой.
- Оттого, что ты утром свалила ей в миску свою недоеденную манную кашу, - проговорил Брайан, внимательно следя за Сэлли.
- Прости меня, Сэлли, - воскликнула Ника, стискивая болонку в объятьях. Она взяла из тарелки кусочек сосиски и протянула собаке.
- На вот, съешь, в знак примирения!
Сэлли придирчиво обнюхала сосиску и отвернулась.
- Ей мало, - перевел Брайан.
- Нет, Сэлли, ну ты и наглая! – поразилась Ника, выпуская собаку из рук.
- Вся в хозяйку! – поддела Нику Рая. Все засмеялись, даже сама Ника.
Покрутившись некоторое время вокруг ребят, Сэлли нашла уютное местечко под елью и улеглась спать.
- Не могу больше есть, - пожаловался Павел, выпуская ложку из рук, - курить охота!
- Чушь, - возразила Ада, откусывая от торта, - ты просто выпендриваешься, а на самом деле ты табак терпеть не можешь!
Павел не нашел, что ответить, и потянулся.
- Веснушка, а лет тебе сколько?
- Четырнадцать будет шестого января, - небрежно ответила Ника.
- Шестого января? – почему-то переспросил Брайан. - Ты родилась в Сочельник?
- Да, - пожала плечами Вероника, - а что здесь такого?
Вместо ответа Таунс вытащил из кармана джинсов письмо от деда Ники и пробежал его глазами.
- Вот, - он ткнул пальцем в одну из строчек, - Ферапонт пишет, что странный сон ему приснился именно в Сочельник, - Брайан поглядел на Нику, - и я думаю, что это символично.
Ника задумалась.
- Это-то ладно, - подала голос Ада, позабывшая о черничном торте, - тебе еще что-нибудь узнать удалось?
Таунс кивнул.
- Сегодня утром я немного покопался в Интернете, - начал он, озабоченно взлохмачивая русые волосы. - И нашел кое-что о Солнечном камне.
- Солнечный камень? – переспросила Крылова, отхлебывая из кружки с морсом. - Это еще что такое?
Таунс снова ткнул пальцем в письмо:
- Ферапонт пишет, что во втором сне увидел горы Солнечного камня, - отве-тил он, многозначительно глядя на друзей. - Солнечный камень! В Интернете есть указание: в семнадцатом веке так называли янтарь!
- Янтарь? – переспросила Ника. Она ровным счетом ничего не понимала.
- Подожди-ка, - вдруг медленно проговорила Ада, выронив торт, - не значит ли это...
- Я тоже об этом подумал, - кивнул Брайан, повертев в руках свой аквамарин, висевший на шее.
- Отлично, теперь объясните мне! – потребовала Ника.
Ада вздохнула:
- Знаешь, Ника, - начала она, - у каждого из нас есть свой амулет. Так назы-ваемые камни Силы. В них заключается вся наша Сила. Ну, ты понимаешь, о чем я говорю – это не физическая Сила, а скорее духовная. Без них мы беспомощны, но нужно приложить очень много усилий, чтобы отнять у ведуна его камень. Эти камни дают тому, кто его носит, огромнейшие возможности, и это плохо.
- Почему же? – удивилась Ника. - Вы же всемогущи! Об этом можно только мечтать!
Ада вздохнула и покачала головой. Рая презрительно скривилась.
- Во-первых, мы можем далеко не все, - сказала Краснова, - а во-вторых, представь, если найдется ведун, по-настоящему сильный, да еще с дурными помыслами, что тогда? Что, если он сможет отобрать у нас камни Силы? Мы же станем никем, понимаешь, Ника, никем! Обыкновенными подростками! Именно в этом причина нашего вымирания.
- Правда? – удивилась Ника.
- Да, - кивнула Ада, возвращаясь к черничному торту. - Кто-то отнимает у ведунов их камни Силы, и мы боимся, что этот кто-то доберется до нас.
- А при чем тут янтарь? – спросила Ника.
- Мы думаем, это твой камень Силы, - вклинился в разговор Брайан, - у всех он свой и соответствует сущности своего владельца. Смотри, у меня – аквамарин, у Алика – кварц, у Павла – рубин, у Раи – белый жемчуг, а у Ады – черный оникс.
Ника поглядела на камни, висевшие у ребят на шеях.
- Получается, мой камень – янтарь?
Брайан кивнул:
- Похоже на то.
- Тем не менее, - подал голос Алик, - все это выяснится завтра ночью.
Ника кивнула, надолго задумавшись.
Приближался полдень. В воздухе висело марево. Солнце палило нещадно, и так же нещадно кусались комары. Павел разлегся на травке, жуя соломинку и изредка поглядывая на Крылову. Немного погодя он задремал.
Алик вызвал заклинанием из дома чистые листы бумаги и краски с каранда-шами. Прислонившись к теплому камню, покрытому мхом, он начал рисовать, отчего-то часто поглядывая на Нику.
Она заметила, что он очень долго рисует оранжевой краской.
«Не меня ли он рисует?» - подумала Ника, тряхнув рыжими кудрями.
Она попыталась незаметно заглянуть в рисунок, но это оказалось не так-то просто.
- Любишь рисовать? – спросила она у Белова.
- Да, - с вызовом ответил Алик, - а что?
- Ничего, - пожала плечами Ника, - просто моя мама - художница. У нее даже есть свой салон живописи. У нее великолепные картины! Недавно один американец купил у нее картину, отвалил за нее три сотни баксов.
Алик присвистнул и продолжил рисовать.
Брайан читал толстенную книгу на английском языке. Ника попыталась прочесть название.
- Ты что, читаешь «Гарри Поттера»? – полюбопытствовала Ника.
Брайан поглядел на нее поверх книги.
- Да, - кивнул он, - это просто супер!
Вероника внимательно поглядела на Таунса.
«А он ничего», - подумала она. Брайан заметил на себе пристальный взгляд и, оторвавшись от книги, спросил:
- Что?
- Нет, ничего, - пробормотала девочка, отводя взгляд. - Э... Эта книга... Она из Сан-Франциско?
- Да, - кивнул Брайан, с подозрением поглядев на Нику: кажется, он понял, что интересовало ее вовсе не это. - Мне ее подарила Эмили.
- Эмили? – переспросила Ника. - Кто такая Эмили?
Рая хмыкнула.
- Да это просто моя..., - он вдруг осекся и замялся, - моя... одноклассница!
Алик перестал рисовать и посмотрел на Брайана, который снова уткнулся в книгу.
Ада разлеглась на клетчатом одеяле, выдувая из баночки с шампунем мыль-ные пузыри размером с футбольный мяч. Они летали по поляне и не лопались.
Крылова некоторое время шаталась по поляне, а потом села на пень, усеян-ный опятами, и достала серебряную свирель из чехла, висевшего на поясе. При-ложив к губам свирель, девочка начала играть. По всему лесу разливалась красивая, тихая мелодия с трелями и переливами. Сначала Раиса играла что-то простое и незатейливое, потом зазвучала тихая и грустная мелодия, которая незаметно перетекла в бодрую и веселую песенку.
Рая остановилась, чтобы передохнуть и выпить морсу, как вдруг вдалеке раздался звук автомобильного клаксона. Ника подскочила.
- Автолавка! Я быстро, туда и обратно!
Она понеслась в сторону деревни. Сэлли, проснувшись, с лаем порысила за хозяйкой.
Но быстро вернуться не удалось. Во-первых, Нике пришлось выстоять длиннющую очередь, чтобы купить продукты. Во-вторых, мать дома долго отчитывала ее за то, что она не пришла обедать, и заставила съесть целую тарелку каши. В-третьих, мать никак не хотела отпускать дочь ночевать с друзьями на поляне.
«Там же волки и все такое!» - восклицала она.
Нике пришлось долго уговаривать и заверять маму, что они разожгут костер, а волки, как известно, огня боятся. Что костер разожжет Павел, а ему уже четырнадцать. Что она обязательно вернется утром завтракать, и так далее, в том же духе. Короче, вернулась Ника к ребятам только в половине восьмого. На улице уже изрядно похолодало, и девочке пришлось натянуть джинсы и ветровку.
Придя на поляну, Ника обнаружила, что Брайан уже принес спальные меш-ки, а Красновы притащили палатку, разожгли костер и теперь жарили грибы на вертеле. Ника уселась на одеяло, скрестив ноги по-турецки.
Алик забросил рисование и стал ворошить палкой угли в костре, изредка подбрасывая в огонь свои рисунки. Брайан смешил Аду и Раю, рассказывая разные забавные истории, приключившиеся с ним в Сан-Франциско. Павел сидел, обхватив руками колени, с несвойственным ему спокойствием, и смотрел на огонь. Пламя играло в его карих глазах и черных волосах.
- Эх, гитару бы сюда! – вздохнула Ада.
- Я могу сыграть на свирели! – с готовностью отозвалась Рая.
- Нет, свирель – это не то, - отмахнулась Краснова.
Ника заметила, как Крылова надулась, недовольно покосившись на Аду. Скрыв успешку, Вероника схватила палку и тоже стала ворошить угли в костре.
Ее палка наткнулась на палку Алика. Ника подняла на Белова глаза. Их взгляды встретились… Как чудесно было смотреть в эти большие, голубые глаза… Счастье и радость переполняют душу, и кажется, что все будет хорошо. Ника улыбнулась.
«В нем и правда есть какая-то Сила», - подумала она, разглядывая лицо Алика сквозь пламя костра.
Попытавшись скрыть свое смущение, Алик предложил Нике жареный гриб. Вспомнив тарелку каши, съеденную час назад, она отказалась.
Ника вдохнула ароматы леса и костра.
«В городе такого не почувствуешь», - подумала Вероника, устраиваясь по-удобнее на одеяле.
Сгущались сумерки. Из леса доносилось трели ночных птиц и уханье совы. Со стороны рощи слышалось стрекотание кузнечиков. Упоительно пахло ночной фиалкой. Вероника подумала, что ей еще никогда не было так хорошо. Никогда у нее не было таких хороших друзей! И даже с Крыловой они худо-бедно ладят.
Они долго сидели у костра, беззаботно болтая о всякой ерунде. Нике каза-лось, что она может говорить бесконечно. Ей так нравилось сидеть с друзьями у костра и разговаривать обо всем. Часы летели незаметно. Небо уже усыпали звезды. Между ними висела круглая, почти полная луна.
Крылова тихонько засопела. Она уже давно спала, свернувшись в клубок и приоткрыв пухлые губы. Ада подняла к небу свое заостренное лицо:
- Грядут большие перемены, - сказала она.
- Откуда ты знаешь? – спросила Ника, укутываясь в кофту.
Ада усмехнулась и ответила, все еще глядя в небо:
- Знаешь, Ника, я тоже иногда удивляюсь: откуда я знаю?
Ника поняла, что вопросов больше лучше не задавать. Спустя некоторое время заснул и Павел. Ника тоже стала клевать носом и уже сквозь пелену сна услышала голос Брайана.
- Так, ребятки, - покладисто воззвал он, - предлагаю всем выпить по кружке молока и лечь спать. Алик, помоги мне, пожалуйста, поставить палатку!
Ада вручила Нике кружку с молоком. Мгновенно осушив чашку, девочка поднялась с колен, и, пошатываясь, дошла до палатки. Она так хотела спать, что ее даже не удивило, что палатка внутри гораздо больше, чем снаружи. На то, чтобы раздеться, сил уже не хватало. Ника забралась в свой спальный мешок и через минуту заснула.