Смерть на взлете

Ты меня любишь?

-Да! Очень...

Сладкая парочка наконец добралась до заветных кустиков и уединилась. Она стала срывать в нетерпении одежду с него, он с нее... Уже через минуту на них ничего не осталась и сорокапятилетняя Элла потянула тяжело дышащего юношу на себя. Ноги в стороны, сухие ветки колючки в задницу, плевать, главное, что неопытный воин чувствует себя победителем. Это не она, это он ее оседлал, укротил таки кобылицу строптивую, завалил ее наземь и... И если бы только еще его так не колотило от перенапряжения, если бы еще только он смог донести до нее свое мужское, если бы только... Но ничего этого не случилось, грома не прогремело и выстрела не последовало. Мальчишка, готовый вот-вот уже войти в нее всем своим телом вдруг преждевременно дернулся и затих. Свершилось! Но только не для нее. Не срослось... И опять, и снова, и снова все к чертовой матери! Разочарованная Элла прикрыла глаза. Да... Все именно так и случилось, как она и предпологала. То есть никак. То есть, снова ничего новенького в ее жизни... Мальчишка лежал на ней и не шевелился, ей даже показалось, что он с испугу и не дышал вовсе. Вот же несчастье свалилось на ее голову, точнее на ее тело. Дернул же ее черт связаться с этим сопляком, разозлилась она ненашутку и стала ему на ушко нежненько так, как змея мышке нашептывать, что бы он поскорее с нее убирался к своей чертовой матери молоко сосать, потому как к взрослым тетям его выпускать еще рано. Вот если бы он еще ее и слышал, этот глупый мальчишка, то уж, наверное, точно бы поторопился выполнить ее очень даже понятную просьбу неудовлетворенной женщины. Не поторопился... Зря.

       - Ты меня любишь?

       -Да.

       - Ты меня любишь?

       -Нет. Больше нет, извини, - женщина с большим трудом наконец расжала свои пальцы и убрала руки с посиневшего уже горола мальчишки, спихнула его с себя и стала медленно подниматься, шаря руками по земле в поисках своей одежды. - Мне никогда не нравились мертвые..