Я жду...

       - Вы не узнали меня! – тоненький голосок девушки спугнул усталость, и заставил меня всмотреться в лицо напротив. Девушка улыбалась. Мягкость пробегала в её глазах теплом и пряталась в уголках губ. И я ничего знакомого не могла отыскать в этом милом лице. В памяти проносилось множество лиц, одно из них на мгновенье задержалось, сменилось другими, затем вернулось, неуверенно встав недалеко от меня угловатой девочкой-пятиклассницей, стриженной под мальчика:
- А у вас так бывает, что вы не замерзли, вам совершенно не холодно, но всё дрожит внутри?
Не может быть! Такая метаморфоза! Я поднялась – девушка была одного роста со мной, в глазах прыгали огоньки озорства, прогнавшие усталость прочь из вагона, а мы с Любой оказались в пятом классе, продолжая диалог.

***
О чём она? О какой дрожи?
Неужели она о лихорадке, предшествующей рождению стиха? Или чего-то другого нового. И мой совершенно серьёзный ответ:
-Бывает...
-Правда? – девочка заглядывает мне в глаза, и продолжает:
-И потом получается стихотворение? Как будто вы его уже знали?
-Да.
Девочка сияет, иначе я не могу описать её состояние, и убегает из класса.
       
Я вспомнила этот эпизод, она говорит о другом.
-Я помню, как вы быстро говорили, и мы не успевали вас понимать. И быстро-быстро писали на доске. Да, скольких слёз и моих и детских стоил приход в школу в пятый класс после пятнадцатилетнего преподавания в вузе.
Люба рассказывает о своей жизни, о том, что работает в ателье – расшивает скатерти, и я вспоминаю, что она училась в художественной школе. Из сумки её выглядывают мордочки мягких игрушек – медвежонка и зайчонка. Заметив мой взгляд, она даёт рассмотреть их получше – очень уж выразительны мордашки у зверушек. Люба, радуясь тому, что это замечено, говорит, что игрушки у неё в процессе шитья приобретают характеры деток, которым будут подарены.
-Вот, медвежонок очень добродушный, неторопливый и рассудительный, как Дениска.,
а зайчонок – быстр, непоседлив, хитренький - как Алиса. Игрушки предназначены детям подруги. Слушая Любу, опять вспоминаю её класс, историю на литературе, получившую огласку. Люба читала своё сочинение – описание жилья. Фантазия взлетала высоко – в её красивом и уютном доме полыхал камин, у камина лежала собака. Книжные полки до потолка со множеством книг, на столе, накрытом белой скатертью – цветы. Она не успела дочитать... С последней парты с перекошенным от злости лицом поднялся переросток Рома. Сделав несколько шагов к Любе, на глазах не успевшей оценить ситуацию Валентины Игоревны, вырвал тетрадь у девочки, разорвав пополам, прокричал:
-Сплошное враньё! У них две железные койки и табуретки у голого стола. Нет никакого камина! У неё – брат в тюрьме, а мать водку пьёт...
Проговорив, он вышел из класса, бросив разорванную тетрадь на пол. Люба подобрала её, слёзы текли по щекам, она шептала:
-Я хотела, чтобы было красиво.
Валентина Игоревна поставила отлично, рассказывала о художественном вымысле, о том, что мечтать и фантазировать нужно уметь, и что у Любы есть эта способность – видеть больше, чем видит обычный взгляд. Тогда и выяснилось, что эта самая маленькая в классе девочка пишет стихи – она наизусть прочла недавно написанную поэму «НЛО не желают нам зла», став школьной знаменитостью.
***
-Люба? ты счастлива? –спросила я на прощанье, - казалось, что этот вопрос задать можно... Люба поправляла шляпку.
-Да, - просто сказала она. Я вышла замуж, живу у Димы с его мамой. У нас есть камин. – она по-детски, светло улыбнулась.
-А стихи? – задала я последний вопрос.
Люба достала из кармана пальто записную книжку, и прочла короткое стихотворение:
Снег стучится в окна,
Засыпает крышу...
В нашем доме тёплом
Счастье дышит,
Слышишь?
...
- Люба, - я хотела спросить о детях, но Люба опередила меня, мило улыбнувшись:
- Пока нет, но я жду...