Банкета не будет

       На заседании специализирован¬ного Ученого Совета института прохо-дила защита диссертации Александра Гуровича на соискание уче¬ной степе-ни кандидата технических наук. На стендах были развешаны чер¬тежи, схемы и диаграммы, члены Со¬вета в полном сборе, зал заполнен. Работа, представленная в виде расче¬тов всего лишь на 30 страницах пояс¬нительной записки, являлась уникаль¬ной по своей методике в теории рас¬четов стро-ительных конструкций.

Гурович был известен далеко за пределами республики среди ученых и производственников, как крупный спе¬циалист — расчетчик. К нему обраща¬лись как к эксперту по ряду крупных и серьезных аварий в строитель¬стве, связанных с их разрушени¬ем, повлекших человеческие жертвы. Он был признанным ав¬торитетом и ни¬кто не сомневал¬ся, что он обла¬дает всевоз-можными учеными степенями и зва¬ниями. Но лишь немногие знали, что Александр Гурович многие годы оставался просто старшим пре¬подавателем кафедры «Строительные материалы и конструкции» и не имел никаких регалий.

Обычно к защите кандидатских диссертаций приходили люди молодо¬го и среднего возраста, а сейчас за¬щищался «старик», для этого процес¬са довольного почтенного возраста, где-то под 60. Высокий, крепкого и плотного те¬лосложения, с крупными правильными чертами лица, из-под густых бровей смотрели добрые глаза, благородная седина украшала его виски. Гурович производил впечатление человека от¬крытого и мягкого. Снисходительная и дружелюбная улыбка не сходила с его лица. В манере поведения, в движени¬ях и речи сквозила уверенность и при¬родная аристократичность.

Защита прошла блестяще и еди¬нодушно была одобрена. Высокочти¬мые члены Ученого Совета и все ос¬тальные с нетерпением ждали пригла¬шений на полагающийся по этому слу¬чаю банкет. Видя, что Гурович не то¬ропиться с приглашением, кто-то из присутствующих на защите спросил его: «А где будет вечеринка?», на что Гурович шутливо ответил: «Банкет? А он уже был два раза. Думаю, для од¬ной ученой степени вполне достаточ¬но», - и, быстро сложив вещи, уехал домой.

Собравшиеся были в недоумении и постепенно разошлись. Те немногие, кто знал истинную причину, стыдливо старались на эту тему более не рас¬пространяться, и было от чего. В начале пятидесятых годов в про¬мышленном строительстве применя¬лись, в основном, металлические кон¬струкции и очень незначительно моно¬литный железобетон.
Осенью 1951 года Александр Гуро¬вич защитил первую кандидатскую дис¬сертацию по этой теме, предвосхитив на много лет вперед ее решение. По причине успешной защиты он дал бан¬кет в ресторане и этот ритуал, некий обряд посвящения, ставший обязатель¬ным в

научном мире, вынудил его влезть в долги и отодвинул надолго обустройство личной жизни.
Как известно, 1952 год был годом репрессий по делу врачей – евреев, и он, к тому же беспартийный, попал, как говориться, «в фазу» — ему было отка¬зано в присуждении искомой научной степени. Так Гурович остался надолго в должности старшего преподавателя кафедры, став ее рабочей лошадкой. В отличие от остепененных, эти пре¬подаватели имели большую

учебную нагрузку и выполняли с ассистентами тяжесть всех работ.
Казалось, Александр смирился с неудачей, и, продолжая работать над научными проблемами, не пал духом, держался просто и доступно. Вел себя так, как будто ничего серьезного не произошло. Из числа молодых препо¬давателей помог подготовиться и защитить кандидатскую, используя мате¬риалы своих исследований. Так на ка¬федре по этой специальности появил¬ся первый кандидат наук. Шли годы. В мировой практике строительства, осо-бенно в США широ¬кое распространение получили сбор¬ные железо-бетонные конструкции. К этому времени

Гурович помог защитить кандидатские диссертации еще двоим преподавателям, а своему первому — защитить докторскую. И они организо¬вали новую кафедру - кафедру «Строи¬тельные конструкции».
Оставаясь признанным специали¬стом, Гурович вынужден был публико¬вать свои научные работы в соавтор¬стве с другими. Уровень этих работ был высок и, разработав новую методику расчета преднапряженных конструк-ций и целесообразность их применения, сделал вторую попытку защиты, кото¬рая прошла через 12 лет после пер¬вой. И, конечно же, был

дан банкет, где много говорилось о компетентности и научном авторитете автора, его весо¬мом вкладе в теорию и практику строи¬тельного производства. Некото-рыми оппонентами, правда, указывались не¬значительные недостатки в рабо-те, в частности, на малый объем списка ис¬пользованной литературы.
Ни у кого не вызывало сомнений, что эта серьезная научная работа бу¬дет утверждена и тянет на докторскую. Как и в предыдущей работе, Гурович не придерживался укоренившейся практики, когда в содержании научных работ и в списке использованной ли¬тературы

заносился, в виде первоис¬точников, длиннейший перечень трудов классиков марксизма-ленинизма и вы¬сказывания лидеров партии и прави¬тельства, не имеющих никакого отно¬шения к данной проблеме.
По истечении долгого времени по¬следовал, наконец, вызов в Москву, и ... опять еврейское счастье подвело — ему было отказано в присуждении ученой степени. Такая несправедли¬вость в оценке его научного уровня не обескуражила и не озлобила Гуровича, он оставался прежним, невозмути¬мым и отметал всякую мысль о дис¬криминации на

национальной основе. В партию не вступал, его туда и не при¬глашали. Поздновато, но все же обза¬велся семьей, росла дочурка, которую безумно любил.
На кафедре, кроме лекций, прово¬дил большую хоздоговорную работу, был тесно связан с производством, росло число публикаций, имелись изо¬бретения. Всеобщее среднее образование и борьба за рост количества лиц с выс¬шим образованием привели к сниже¬нию качества их подготовки в нацио¬нальных республиках и сказались в последующем на экономике страны. Ученые степени и звания стали более престижными, давали больше

матери¬альных благ, нежели работа на заво¬дах, фабриках и колхозно-совхозных полях. Уравниловка и без того низкий уровень заработной платы не могли удовлетворить потребности специали¬стов и многие в семидесятых годах ри¬нулись в науку. Отсюда и поговорка тех времен: «Ученым можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан».
Практичные и хозяйственные руко¬водители, используя свое служебное положение и стремясь застраховать себя на будущее от превратности судь¬бы, тоже взялись «писать» и защищать диссертации, благо, обходилось это дешево. Раз был спрос, то появились и предложения.

Некоторые лица спе¬циализировались, кто по принуждению, а в большинстве – за вознаграж-дения в разной форме, делать по заказу дис¬сертации. В этих работах, если и было что-то ценное, то, оставаясь на бума¬ге, не использовалось на практике. Получалось: кандидатская ради кан¬дидатской.
Производство ученых кадров было пущено на поток. Высшая Атте-стационная комиссия (ВАК) была завалена работами новоиспеченных ученых, рас¬смотрение которых затянулось на дол¬гие месяцы. Правда, со временем на¬чали наводить некоторый порядок в этом деле -

сократили сроки рассмот¬рения диссертаций, активнее стали работать «черные» оппо-ненты, повыси¬лись требования к качеству работ.
На кафедре, кроме Гуровича А. все преподаватели были уже с учеными степенями, а один из них, первый его ученик, получив профессора, стал де¬каном факультета, заодно оставив за собой заведование кафедрой. Факти¬чески же всю работу на кафедре вел Гурович А. Сын профессора, закончив учебу, был оставлен на кафедре и, ко¬нечно же, при¬креплен к Гуровичу. Со време¬нем положение Александра Гу¬ровича ослож¬нилось тем, что предстоя-щее

его переизбра¬ние по конкурсу на должность старшего пре¬подавателя мог¬ло не пройти, так как он был без ученой сте¬пени, а претен¬денты на эту должность уже наметились.
Эта проблема была вопросом принципа, вопросом его оскорбленной чести и достоинства. Вот почему он ре¬шился, на удивление всем, на этот не¬ожиданный шаг, и сделал в 1977 году третью попытку, через 14 лет после вто¬рой, и успешно с нею справился.
Прошло всего три месяца после за¬щиты и отправки документов, как по следовал вызов в

ВАК, где Гуровичу А. предложили провести там, на заседа¬нии Ученого Совета, защиту своей ра¬боты. Можно представить состояние Александра Гуровича, ожидавшего в коридоре, после защиты, их решения. Справедливость, наконец, восторжест¬вовала, работа была при-знана, и ему, через несколько часов, там же, вручи¬ли диплом кандидата технических наук. Вернувшись на факультет победи¬телем, Гурович при-нимал поздравле¬ния спокойно, скромно, но с достоин¬ством, считая, что другого не могло и быть.
В декабре месяце того же года на лекции, прямо в аудитории, вдруг по¬чувствовал себя

плохо и, не приходя в сознание, скончался – отказало серд¬це. Так ушел из жизни, в расцвете сил, мужественный и скромный человек, принципиальный и настойчивый, истин¬ный ученый - боец. Человек, не слом¬ленный тяжестью выпавших на его долю испытаний, продолжавший тру¬диться на ниве науки и добившийся признания. Его судьба была типичной для многих ученых, не мирившихся с дискриминацией и унижением нацио¬нального достоинства, которые прокла¬дывали себе дорогу в жизни лишь свои¬ми способностями и талантом.