Трижды пленённый

       Захар Бабаев родился в 1919 году в городе Коканде Туркестанской автономной
республики. Его отец, Исак Бабаев, глубоко религиозный чело-век, как представитель беднейших слоев бухарских евреев, по иронии судьбы был зачислен в штат Особого Государственного политического управления (ОГПУ) и принят в ряды партии большевиков. Не выдержав обстановки, царившей в этом карательном органе и уличенный в оказании помощи своим родственникам и землякам в побеге в соседний Афганистан, был отчислен и сдал партийный билет. В 1930 году, не выдержав тягот жизни, бросил свою многодетную семью из пяти сыновей и одной девочки и пустился в бега, в дальнем городе обзавелся новой семьей.


Трое малолетних детей - Матат, Захар и Ханан были помещены и воспитывались в детском доме известного филантропа Л.Фейгина, а двое других - Беня и Нерьё – в детском приемнике. Мать, Яфа, оставшаяся с дочерью Мазол, стала работать охранником в Кокандском горисполкоме. Проходили годы, росли и становились на самостоятельный путь жизни дети. Старший сын Матат в числе первых стал мастером спорта и известным штангистом в республике. В составе делегации, в 1937 году, участвовал во Всесоюзном параде физкультурников в городе Москве. Был призван в армию и с первых дней войны сержант-

артиллерист, начал свой боевой путь. Участник Сталинградской битвы в 1942 году, сражался до последнего снаряда и со своим расчетом погиб под гусеницами тяжелого немецкого танка. Здесь мы опустим жизнеописание второго сына этой семьи - Захара, выделив его особо, как героя нашего повествования. Итак, третий сын Ханан, был призван в армию в 1941 году и участвовал в тяжелейших боях на Курской дуге. Инвалид войны III группы. Имеет 8 детей. В 1978 г. переехал с семьей в США. Четвертый сын Беня , рождения 1923 года, работал на обувной фабрике № 1 в городе Ташкенте. Был призван в армию в 1942 году и прошел огненные

километры дорог от Москвы до Вены (Австрия). Менее, чем за месяц до окончания жестокой войны, 11 апреля 1945 года, пал смертью храбрых в бою на окраине села Астурия под Веной (Австрия).
Самый младший сын Нерьё рожденный в 1927 году, отслужив в армии, стал работать в пожарной охране города Ташкента. После продолжитель-ной, тяжелой болезни в апреле 1989 года скончался, оставив после себя 4-х детей, ныне проживающих в Израиле. Единственная дочь - Мазол, рождения 1929 года, вышла замуж и работала в Театре юного зрителя (ТЮЗ)

города Ташкента. Скончалась в 1964 году, детей не оставила. Мать этой большой и многострадальной семьи ушла из жизни в июне 1968 года. В том же году умер и отец, бросивший детей. Печальный итог судьбы лишь одной семьи - из пяти сыновей война унесла жизнь двоим, третий вернулся инвалидом, а четвертому - Захару, уготовила такие страдания, что порой смерть казалась счастливым исходом. А сколько было таких искалеченных судеб!
В 1935 году семья Бабаевых переехала в Карасуйский район Ташкент-ской области, где был

организован первый бухарско-еврейский колхоз име-ни Сталина. Инициаторами и организаторами этого уникального явления в истории бухарских евреев, была группа во главе, светлой памяти, с Илюшей Давыдовым. Крупный специалист по хлопководству, ученый – селекционер, впоследствии заслуженный агроном республики, был также советником первого руководителя правительства республики – Юлдаша Ахунбабаева, заслуженно прозванного в народе узбекским Калининым. В колхоз, по призыву его организаторов, прибывали также представители беднейших слоев населения из других национальностей. Узбеки, русские,

корейцы, тад-жики. Так что состав колхоза был интернациональным. Председателями, попеременно были в свое время Моше Симхаев, Гавриэлов (из Самарканда), а заместителями Яхиэль Акилов, талантливый поэт, автор знаменитого сти-хотворения-эпиграммы «Кумри», этого своеобразного гимна раскрепощен-ной женщины Востока. В Ташкенте выпускалась на языке «Бухори» газета «Байроки Мехнат» («Знамя Труда»), где главным редактором был Арон Саидов, редакторами Манаше Аминов, Мордухай Бачаев, Нерьё Исхакбаев. В колхоз для сбора материалов в газету часто наезжали братья Пинхасовы: Рафаэль был корреспондентом, а

Хайка – техническим редактором. Частым гостем колхоза была также труппа художественной самодеятельности старо-городского клуба бухарских евреев во главе с Ароном Шоломи и Борисом Якубовым.
В 1936 году молодой Захар, окончив курсы учителей в Ташкенте, стал работать в начальных классах колхозной школы №33, где занятия проводи-лись на бухарском языке. В 1938 году его направили в политпросвет школу (библиотечный техникум), которую не пришлось закончить, так как в августе 1939 года, несмотря на отсрочку, призвали в армию, а вскоре

началась вторая мировая война. Службу проходил в 195 запасном стрелко-вом полку, дислоцированном в городе Минске. После отбора комиссией, в октябре месяце был зачислен курсантом Львовского пехотного училища,. С началом Великой Отечественной Войны в 1941 году, досрочно всем курсан-там училища присвоили звания лейтенанта и отправили в город Новгород в распоряжение Северо-Западного фронта.
Захара назначили командиром взвода разведки 898 стрелкового полка 245 стрелковой дивизии. Свой первый памятный бой он провел на окраине села Князеве, куда отделение в

составе 15 разведчиков было направлено в тыл врага для захвата «языка». Пройдя 10-12 км, они обнаружили небрежно замаскированный кабель связи зеленого цвета, ведущего, вероятно, к немец-кому штабу. Штык – ножом отрезали от него солидный кусок и стали ждать, когда немецкие связисты придут исправлять. Лишь к вечеру послы-шался шум мотора и появились трое немецких солдат на мотоцикле. Бойцы их окружили и предложили сдаться, дав несколько выстрелов. Один из солдат, подняв руки, уткнулся в землю, а двое других, отбежав, открыли ответный огонь. Один из них был убит, другой – ранен. Забрали оружие, документы,

связали руки оставшемуся в живых, а раненого немца помком-взвода Борисейко пристрелил, не тащить же так далеко.
За эту операцию вся группа разведчиков была награждена медалью «За отвагу». Стрелковая часть находилась в обороне и Захару приходилось часто со своими бойцами уходить на поиск. Не всегда эти вылазки оканчивались благополучно. В одном случае боец-разведчик, отклонившись в сторону, подорвался на мине, другого убила шальная пуля. Иногда, получив приказ добыть «языка», отделение разведчиков, проводя поиск, наталкивалось на группу

немецких солдат в 3-5 человек, так как в одиночку они не ходили. Тогда, оставив одного в живых, остальных расстреливали. Выходя из окружения, стрелковый взвод, добравшись до озера Селигер, стал переправляться на другой берег. Паромщик в разговоре сообщил, что зря они не принимают бой и переправляются, так как есть приказ всех отступающих, особенно побросавших оружие, расстрелять, там уже действует заградительный отряд. И действительно, когда полк перебрался в село Вантеево, их построили, комендант зачитал приказ и дал команду всем, кто без оружия, выйти из строя. Большую группу бойцов отвели

в сторону и на глазах оставшихся взвод автоматчиков перестрелял. Комендант села еще раз во весь голос с бранными словами прокричал предупреждение, что всех, кто бросит оружие, ожидает такая участь.
Под деревней Ром Ленинградской области, куда их отвели, полк занял оборону. В один из холодных зимних дней, командир полка вызвал Захара и, объяснив задачу, приказал с одним бойцом отправиться в соседний батальон выяснить обстановку и скоординировать наступательные действия. Батальон они не нашли, а наткнулись на немецких солдат.

Сопровожда-ющего бойца убило, а Захара ранило в бедро. С большим трудом, в темноте, ползком, он добрался на командный пункт полка, где застал двух раненных связистов. Оказалось, командный пункт отступил, в тылу были немцы. Вместе прождали 3 дня, связи все не было. В последующую ночь, ближе к рассвету, стали пробираться к своим и попали на минное поле. Двоих разнесло в клочья. Окровавленный Захар очнулся от боли и холода. Над ним стоял немецкий автоматчик и снимал звездочку с шапки-ушанки. Стащив с него валенки, автоматчик приказал стоящим рядом двум пленным красноар-мейцам вытащить Захара с поля и

отправить в деревню. Оказалось, окру-женная, вся их часть попала в плен.
В деревне жителей не было, ее обнесли колючей проволокой, поставили сторожевые вышки, рылись землянки. Стали поочередно вызывать комму-нистов, комиссаров и командиров. Их отводили за деревню в овраги и расстреливали, команда из пленных засыпала их землей. Затем стали выяв-лять лиц еврейской национальности. Из строя вышел лишь один человек, это был комиссар дивизии, одетый в солдатскую гимнастерку. Переводчик вызвал из строя добровольцев, их оказалось трое, дал им дубинки. С криком «Бей жида!», они набросились

на комиссара, свалили и затоптали ногами. В лагере начался самосуд. Эти трое обходили дворы, сараи, землянки и выискивали евреев. Заставляли их раздеться, надсмехались над ними, а затем добивали палками. Захар и пятеро раненых пленных были размещены в отдельной землянке, где медик-капитан, сам легко раненый, оказывал им помощь. Когда в землянку пришел главарь мерзавцев перевязать небольшую рану, а заодно выявить евреев, то капитан с криком «Ах вы, сволочи, своих стали убивать!», -ударил его по шее и стал душить, остальные в землянке помогли ему. Затем затолкали труп под нары, а ночью

выбросили на плац. После этого самосуд в лагере прекратился. Захара спасла от расправы его фамилия - Бабаев и то, что он выдавал себя за таджика.
Условия пребывания в лагере с каждым днем становились все тяжелее, тому способствовала еще и наступавшая стужа. Плохое питание, завшивленность, отсутствие у многих теплой одежды содействовали распространению болезней, свирепствовал тиф, туберкулез, дизентерия. Умерших не успевали хоронить, их просто оттаскивали в овраги. Немцы, боясь болезней, не заходили в лагерь, все передавалось у ворот. Еще раз профильтровав пленных,

немцы рассортировали их, а Захара, у которого не заживали раны, отправили в город Рига, в санчасть для военнопленных. Там, судя по акценту, врач-хирург был грузин. Веселый и неунывающий мужчина, он многое сделал для лечения Захара. Хотя здесь условия были лучше, чем в лагере, каждый день умирало 10-15 раненых и больных военнопленных. После выздоровления Захар попал на побережье Рижского залива и трудился на сплаве леса в Германию. Военнопленные жили в бараках, кругом ограждения и очень строгая охрана. Кормили смерзшей картошкой, брюквой, мясом убитых лошадей, выдавали в день по 200 грамм

хлеба с отрубями. Смерть и здесь повально косила людей. Почти три года прошло как Захар находился в плену, перенося тяжелейшие условия неволи, не надеясь выжить.
В начале 1944 года он в составе группы здоровых военнопленных был переправлен во Францию в город Лион, где их использовали на распиловке леса. К этому времени Захару исполнилось 25 лет. После открытия второго фронта, когда Союзные войска высадились в Нормандии и был освобожден Париж, их лагерь освободили американские войска. Всех, кто там был, без согласия, посадили на корабль и отправили в Форт Бенинг, в США.. Так начался

американский период жизни молодого Захара. Условия здесь были иные, чем в немецком лагере. Одели, обули, кормили получше - все-таки союзники. Но опять бараки, лагерный режим и запрет на выход из зоны. Через несколько месяцев прибыли представители Советского командования и провели несколько бесед. Началась фильтрация пленных и выяснение их гражданства. Многие пленные, боясь наказания, скрывали свое гражданство и давали согласие остаться в Америке. Те, кто заявил о своем гражданстве СССР, в том числе и Захар, были отделены в другие бараки.


В январе 1945 года их группу с сопровождающими перевезли в Сан-Франциско, посадили на пароход «Старый большевик» и отплыли на Камчатку (СССР). Во время плавания на Родину узнали о смерти президен-та США Рузвельта. Стояли сильные морозы, все кругом было во льдах, навигации не было и поэтому до 15 марта жили на корабле. Как только появилась возможность, на этом же судне их группу переправили во Владивосток. Разместили в проверочно-фильтрационном лагере, в бараках. Режим не намного лучше, чем в немецком лагере. Всех заставили работать в забое шахты «Артем-6бис». Так начался третий этап

жизни Захара, уже в советском плену. Через полгода очередь дошла и до Захара, которому «тройка» (особый отдел) присудила освобождение из лагеря, оставив работать на шахте без права выезда на родину. После поражения Кван-тунской армии на шахту привезли японских военнопленных. Многие из них умирали от непосильного труда и лагерного режима.
Главный инженер шахты, по национальности еврей, узнав, что Захар среднеазиатский еврей и услышав историю его злоключений, жалел и всячески старался помочь. В частности, посоветовал Захару уехать на родину, так как война уже закончилась и ему, мол, уже

ничего не грозит. Выдать какие-либо документы об освобождении отказался. Ёзжай на свой страх и риск. Только купил Захару билет на поезд и вместе со своим бухгалтером, который, кстати, ехал в этом направлении в отпуск, отправил его домой.
В марте 1946 года Захар добрался до Ташкента, радости родных не было предела. Не имея специальности, без документов, стал перебиваться любой предлагаемой работой, всячески избегая встреч с милицией. Захар наслаж-дался спокойной жизнью, вскоре женился, довольствовался тем, что у него есть, главное, он жив, а кошмар пережитого уже позади.

Но он не знал, что это временная передышка. На него объявлен всесоюзный розыск. И, действительно, судьба опять сыграла злую шутку. В конце 1948 года его выследили, прямо в постели, ночью, подняли и арестовали. Пока суть да дело, пришли документы из Владивостока, прошло полгода, проведенных в тюрьме. Было предъявлено обвинение в побеге из Владивостока и осудили на 6 лет с отбыванием наказания на строительстве объектов Аккавак ГРЭСа, что под городом Чирчик Узбекской ССР. Опять бараки, опять лагерная жизнь. Как известно, город Чирчик расположен в 30 км. от Ташкента и родные Захара часто

навещали и передавали ему продукты питания, облег-чая этим жизнь.
Все бы ничего, но на стройке не давал покоя прораб, отличавшийся особой жестокостью, рукоприкладством и придирчивостью по отношению к заключенным. Так уж случилось, что после одного случая, Захар, к тому времени сломленный и покорный, смирившийся со своей несчастной судьбой, не выдержав оскорблений, схватил палку и избил прораба до полусмерти. Последовал немедленный арест и карцер. Во время беседы у начальника лагеря по поводу случившегося, Захар, обычно замкнутый и немногословный, у рассказал все, и как

он дошел в жизни своей до такой участи. Оказалось, что начальник лагеря тоже воевал на Ленинградском фронте и из сострадания обещал помочь отправить Захара на стройку, где день работы засчитывался за три. Так Захар попал на строительство Новосибирского химфармзавода. Работая в бригаде отделочников, приобрел специальность маляра.
И вот 1 марта 1953 года, наконец, наступило долгожданное освобож-дение. Захар в последнее время не писал писем домой и не сообщал о предстоящем своем освобождении, думая сделать сюрприз, да еще не веря, что оно может произойти. Билет на поезд до

Ташкента стоил тогда 600 рублей, а у Захара было наличных всего 300, и он решил остаться ещё и заработать недостающие деньги на дорогу. Мать и жена, не получая от Захара известий, сделали запрос и в конце октября месяца, вместе с дочуркой, родившейся в 1949 году в его отсутствии, приехали к нему в город Черепанове Новосибирской области. Пришлось и им остаться на месяц, пока Захар не заработает на билеты уже троим. Закупили в дорогу баранины, картошки, меда и выехали наконец в Ташкент. Наступила долгожданная свобода, нужно было жить в новых условиях и работать, чтоб прокормить семью. Захар

устроился в ремстройконтору, затем был хлебоза-вод, мясокомбинат, где проработал все эти годы до пенсии (1980 г.) маля-ром. Никаких льгот не имел. Очень поздно, но его все-таки признали участ-ником войны, вернули медали «За отвагу», «За оборону Ленинграда».
Подрастали дети, 5 дочерей и 2 сына. Их надо было ставить на ноги. С годами все тяжелее стало работать, сказывались серьезное ранение в ногу и тяжелая контузия. Захар, получая маленькую пенсию, стал прирабатывать с женой мелкой торговлей на базаре. В последние

годы испытал на себе всю полноту национального унижения, когда его выживали из-за места на базаре. В апреле 1996 года Захар вместе с семьей выехал в США. В феврале 1998 года ушла из жизни жена – труженица, разделившая с ним все годы нелегкую судьбу. Проживает Захар Бабаев в Нью-Йорке в микрорайоне Лефрак – Сити. Признательные жители района не оставляют его без внимания и проявляют искреннюю заботу. Спасибо им!