Потеря невинности

Александр ГЕРАСИМОВ

ПОТЕРЯ НЕВИННОСТИ

-Мужчина! Хотите продажной любви?
Матвей Канин чуть со стула не свалился. Никогда проститутки не подходили к нему так близко. Впервые он видел настоящую жрицу любви на расстоянии протянутой руки. Несколько раз Мотя чуть не упал в обморок и только чудовищным усилием своей слабенькой воли возвращался к жизни. Он чувствовал себя так, словно был футбольным вратарем, и ему забили гол. Стойка бара так и норовила перевернуться и накрыть его с головой. Бегущие по стенам цветные огни мудреного дискотечного прожектора только усиливали головокружение. В танцовальной зале было накурено, фиолетовый сигарный дым заволакивал глаза, в общем, дело было плохо. Подошедшей публичной девушке нужно было что-то говорить. Всё, что Мотя не раз репетировал дома перед зеркалом, испарилось, в мозгу вертелась одна только пошлая фраза, которую он услышал как-то от продавщицы окружного овощного магазина. Действительно, пауза затянулась, и на них уже стали обращать внимание парочки, сидящие неподалеку.

       Где-то он читал, что для того чтобы начать говорить, заикам рекомендуется набрать в легкие воздуха, и тогда, на выдохе, речь польется сама собой. Он последовал книжному совету, но лучше бы этого не делал. Надувшись, словно жаба, Мотя вдруг понял, что как раз выдохнуть-то и не может. Должно быть, со стороны это выглядело комично, однако сейчас было не до шуток. Лицо его побагровело, глаза вылезли из орбит…

       Помог буфетчик, с громким хлопком открывший бутылку шипучки. Это так испугало г-на Канина, что он моментально сдулся и превратился в оставшуюся от красивого некогда шара резиновую тряпочку, каких вдоволь валяется по обочинам дорог после праздничных шествий.

       Гулящая оценила волшебное превращение и очень развеселилась. Должно быть, она приняла судороги нашего героя за, своего рода, любовную прелюдию, и фантастическая грудь ее заколыхалась от смеха. Это почему-то успокоило его. Ссыпавшись с высокого барного табурета, он оказался на уровне этой необъятной, похожей на вареную докторскую колбасу груди и доверчиво уткнулся в нее носом. С этого момента он практически ничего не помнил.

       Очнулся Мотя только утром, в постели с женщиной, чьи формы заслоняли вид из окна, и понял, что все случилось. Он вздохнул с облегчением и, повернувшись на другой бок, закрыл глаза…