Общий вагон. Часть третья

А наш спутник, поставил на столик очередную порцию похмелья, два сосуда с пивом, положил копченую рыбину и протянул девушке шоколад в блестящей обёртке.
 Она, скромничая, отказывалась, тогда он положил шоколадку рядом с ней
-Я вас угощаю, возьмите, пожалуйста.
Мне предложил пиво, которое мне не хотелось пить, не знаю почему, но я им ни когда не увлекался.
Так, иногда стаканчик выпью и мне этой порции хватало на неделю, а то и больше. Пришлось сказать не обижая попутчика.
-Пиво не хочется, а вот от кусочка рыбы, я не отказался бы, уж очень она аппетитно пахнет.
-О! Да, да - кушайте, пожалуйста!
Вытащив из сумки хороший складень, он с хрустом, стал резать рыбу на куски, рассыпая по столику крупные, золотистые пятаки, чешуйки.
Аромат копчёностей, одурманивающее действовал на обоняние, распространялся по всему купе и далее по вагону.
Я взял кусочек, думая о том - вот ведь, проспался и правда другим человеком стал, а вслух, и на полном серьёзе.

-А рыбка ваша, оказалась очень вкусная.

Молодой человек, явно заинтригованный хорошенькой девушкой, пропустил мои слова мимо ушей и в свою очередь спросил.
-Это ваша супруга?
Я с улыбкой.
-Чтобы в моём возрасте, иметь такую жену, нужно сначала обзавестись мешком зелёных.
А их к сожалению, у меня нет.
-Кроме шуток, вы действительно хорошо выглядите, ну, я сказал бы, за сорок вам.
-Это я внешне так выгляжу, а внутренне, - мне уже за шестьдесят будет.
-Да ну! Неправда всё это.
-Не верите? Тогда я космический пришелец.
Девушка сидела молча, но позволила себе улыбнуться.
И он снова обратился к ней.
-Скажите, а как вас зовут?
-Илона.
-О! Какое у вас необычно красивое имя.
Угадывая в её глазах смешинку, которую он не в состоянии был осознать, продолжил:
-Нет, нет, правда, у вас очень красивое имя.
А я про себя думал – а мне представлялась Ириной. Да ладно, что уж там! Им молодым виднее, как себя вести и кем представляться в такой ситуации.
А мужчина продолжал разговор, но уже с Илоной, может быть с Ириной, кто их разберёт, этих молодых.
-А меня Владимиром, с рождения зовут.
-Да! Очень приятно.
Ответила она.
Владимир осмелел и напористо пошёл в а банк.
-Илона, вы мне очень понравились. Я никогда такую красивую девушку не видел, нет, вот честно говорю.

Илона - Ирина польщённая таким комплементом, молчала опустив глаза, а он как бы спохватившись, воскликнул.

-Вот дурак! Я вам вчера наверное что-то наговорил по пьянке. Вы не думайте, я не всегда такой.
Наверно, с лёгкой ревности к его молодости.  Свои года-то, мне уже не уменьшить.
Я с сарказмом думал;
-Да, да, ты наверно бываешь лучше, чем был вчера. Но вслух своих мыслей не выразил.
Он же, продолжал расспрашивать Илону, о том, где она живёт, где работает или учится. Меня уже это не интересовало, так как догадывался что она девушка умная, и сумеет что-нибудь ему на уши навешать, вроде той, дунганской лапши.
-Илона, поглядывая в мою сторону, как-то больше отмалчивалась.
Он тоже посмотрел на меня и опять растерянно спросил.
-Это ваша жена и вы оба смеётесь надо мной, да?
Честно сказать, в душе конечно я смеялся, только не над ним, а над создавшейся ситуацией.
Она –то, не опровергала, а мне что оставалось делать?
Он в свою очередь понимал, всё-таки что-то здесь не так, недоверчиво глядывая на обоих, терялся в догадках.
Но, с нахлынувшими любовными чувствами, к глазкам вишенкам, явно не справлялся. Они его тянули в бездонный, магический омут, не применяя каких либо усилий с её стороны. В мир любовных грёз, до самозабвения, Забыв про свою силу и вчерашнюю властность, он сегодня ей обещал квартиры и сладость жизни, что-то ещё и ещё. Меняя тему разговора, грубо по-медвежьи, а может со вчерашнего бодуна, уводил его то в одно русло, то в другое. Стремился увлечь своим богатством девушку, и таким образом завоевать её внимание.

Забавно смотреть со стороны, на магию женских глаз, как какое-то наваждение, парализует сознание здоровых мужиков, превращает их в легко доступный материал. Или в цветную тряпочку, которой можно обернуть нежную шейку, плечики и что-нибудь ещё.

Да-да-а! Что они, порою с нами делают, эти женские глаза?

Наблюдая за ними, я думал о прожитой жизни, и уплывая в пространство былой молодости. Меняющийся ландшафт, был как-бы прелюдий, или иллюстрацией к страничкам моей жизни, с началом работы на заводе и первой юношеской любви. Странички переворачивались с лёгкой грустью и разочарованием, о прошедших, далёких днях, то приближаясь, то удаляясь на пройденных полустанках. Как давно это было и как свежо материализовалось в памяти, как будто это было вчера.
Вспомнились восемнадцать лет, впервые оторвавшись от родительской опеки, очутился в городе Рубцовске, с малознакомым парнем. Он приехал в гости к своей старенькой маме, которая была совсем не долгое время нашей соседкой, может быть с полгода.
За недельку мы с ним всё обговорили, инициатива, конечно, была его, увезти меня с этой, забытой богом глухомани, жаль конечно, что теперь уже стёрлось из памяти его имя, хотя и до сих пор ему благодарен.
Помню, как прощалась со мной моя мать, давая мне четырнадцать помятых рубликов и новенькую трудовую книжку, в которой уже значились, два года трудового стажа.
С гордостью, держал её в руках вместе с красной паспартиной.
Мать, отдавая мне в руки деньги и документы, наказывала.
-Ты сынок уж смотри там, с плохой компанией не свяжись. А то, знаешь, город ведь!
А молодёжь сейчас, того и гляди, куда хошь затянуть могут!
Ну а денег, у нас, больше нету, всё что было, вот и собрала. А как будут, мы перешлём, может сам как, приедешь.

На дворе июнь месяц, мы шагаем вдоль опушки бора, по песчаной дороге на станцию.  От нашего посёлка отпрыска, станция на расстоянии три с половиной километра.
Мой новый знакомый, стройный симпатяга, с кудрявой головой, выразительными, карими глазами. Наглаженная рубашечка с галстуком, брючки со стрелочками, чёрные туфельки с зауженным каблучком к низу, стараются шагнуть туда, где земля с суглинком, покрыта коротенькой травкой. На правой руке, согнутой в локте, аккуратно, чтобы не помять, несёт свой пиджак.

И рядом с ним я, в клетчатой рубахе, брюках заправленных в сапоги и в руках, полупустой старенький чемодан, со сменной одеждой. Шагаю напрямую, для моей обувки любая дорога сгодится и непогода, нисколечко не повредит.
Правда, в городе, шагая по тротуарам, я ловил на себе взгляды встречных, прохожих, которые вечно спешили куда-то по своим делам, с опущенной головой.
И повстречав на своём пути, мои сапоги, они медленно вбирали взглядом мои сапоги, потом созерцали меня, поднимая взор до самой головы. После досмотра моего лица и  видимо ничего такого не находя, проходили дальше. Это продолжалось до тех пор, пока я с первой получки купил себе сандалии и носочки, чтобы было что-то родственное, с горожанами.

Под пеленой воспоминаний, долетали обрывки слов Владимира.
-Учусь сейчас на машиниста, в железнодорожном, такая скукота, ужас просто. А ректор недавно рассказал, как нас в этом деле опередила Германия, так я вообще сел на одно место. И ни какого желания продолжать учёбу, просто нет.  Я не пошёл  бы учиться, но матушка туда запихала. Только не знаю, зачем мне это нужно. А вообще-то, чёрт знает, может и закончу, тогда буду водить по этой трассе товарняки, пассажирские то, сразу не доверят. Эх в Германию бы уехать! Там бы пожить, да!
Илона молчала, а я съязвил.
- А вы думаете, вас там с распростёртыми руками ждут?
- Да нет, конечно, но как-нибудь утроился бы.
- Вот то-то и оно! Как-ни будь. К примеру - перроны убирать.
- Э-э-э, нет, на это я не согласен.
- Хорошо там где нас нету, говорят наши пословицы.
Владимир не стал мне отвечать, а продолжил разговор с Илоной.
Вот варежки пуховые купил матери, шарфик, сказали, что связаны с козьего пуха, тёплые будут, везу ей подарок. Она всё время беспокоится, всегда звонит и спрашивает, где я, да что я...

Когда приезжаю домой, растолковываю этим старикам, что сейчас в наше время сила нужна. И если нахрапом не сделаешь, то, что сейчас возможно, то ничего и не приобретёшь к старости. А я не хочу прозябать как вы.
А когда у меня в городе, две квартиры собственных появились, вот тогда только стали понимать меня, и прислушиваться к моим словам.

Махнув своей лапищей, в какую-то неизвестность, продолжил.

-Да и то, всегда ворчат! И что этим старикам нужно? Я давно уже взрослый, сам знаю, как мне жить.
Наш попутчик предпочёл умолчать, какими путями достались ему те квартиры.

Но внутри меня, опять оживал мой сарказм. Чем он занимался в свободное от учёбы время, этот хлыщ.  Об этом, можно было только догадываться. И посещает ли эти занятия, коль они ему так нужны? И потом, не от сладкой жизни скорей всего, уходят от мужиков женщины с двумя детьми.
Вчерашнее его поведение, вновь ожило в моём воображении.
Девушку, я бы конечно не дал обидеть, в любом случае. Это не в моих правилах, а что было бы дальше, неизвестно.

Прошла проводница, предупреждая в каждом купе о будущей остановке.

Держась за ручки своих собственников, потянулся караван разномастных чемоданов, и сумочек ближе к выходу из вагона.

И Владимир, собирал свои вещи с явным разочарованием. Взможно он жалел о вчерашнем своём поведении, а может о том, что не хватило времени, на любовную искорку, чтоб разгорелось пламя.

Ирина - Илона, оставалась в вагоне с равнодушным видом, делая вид что, слушает Владимира, но на самом деле, уже незримо присутствовала в родном доме. В кругу своих родителей и близких родственников.

Попрощавшись, Владимир шёл к выходу, но вдруг вернулся, вытащил из кармана записную книжку и что-то написал в ней.
Затем, вырвав листок, положил на её верхнюю полку.
- Вот мой номер телефона, может всё-таки надумаете?
Последний раз глянул на девушку, и вышел.

В это время, пополняли наш вагон спортсмены, высокие статные, на куртках и спортивных сумках, размашистые буквы: РОССИЯ.
В вагоне посветлело и как-то жизнерадостнее стало. Двое парней, поставили свои сумки в нашем купе, поздоровались.
А другие, проходили в глубину вагона, заполняя всё пустующее пространство.
Раскладывали свои вещи, привыкшие к переездам, по-деловому, по-домашнему, обустраивали свои места. Тренер ходил по вагону, каждого своего подопечного проверял, каждого спрашивал всё ли у них в порядке.
За тем, прошёл ещё один человек, так же, у каждого члена команды, интересовался здоровьем.
Как я понял, это был врач.

Готовясь к выходу, в глубине вагона пьяно чертыхался, человечище, наверно в этот раз, он наконец-то вдохнёт полной грудью, целебного воздуха. Но пока он только цеплялся за свои сумки, подставляя к ним трёхступечатые маты, что бы с их помощью вытащить с верхних полок. Но эти волшебные слова ему почему-то не помогали. А помогли спортсмены, они сняли с верхних полок, вытащили снизу и сгрузили весь его багаж на проходе. Багажа было много, видать человечище, куда-то переезжал на постоянное место жительство. Разморённый спиртным, он суетился чуть больше прежнего, делая ходку за ходкой до двери тамбура, туда с одними матами, и обратно с другими, но без багажа. На верно волнение било через край и он время от времени, утрамбовывал его гранёным стаканом.

Олег и Александр, новые наши попутчики, смотрели на это чудо и спрашивали.
- И как долго он с вами едет?
Ирина ответила.
- Почти трое суток.
- И всё время в таком состоянии.
Мы с ней переглянулись и заговорили в один голос.
- Да, он пребывал в состоянии невесомости, с раннего утра до позднего вечера.
Ирина тут же добавила.
- У нас в купе второй был, моложе этого, но нам повезло, что он не долго с нами ехал.
Я рассказывал, как Ирина на второй полке баррикады из одеяла строила и как он в ночное время, изображал шамана.
Парни смеялись над нами.
- Да у вас тут весело было.
- Скучать нам недосуг было, это уж точно.
Ирина вытащила, вырванный Владимиром из записной книжки листик и положила на стол.
- Вот его номер телефона, может, кому интересно будет позвонить?
Мужская половина переглянулась.
- А зачем он нам нужен?
Минуткой, воцарилась неловкая тишина, но заострять внимание на этом, ни кто не стал. Все понимали, что Ирина очищала свою внутреннюю неприкосновенность к попытке ухаживания за ней, Владимиром.
Парни знали его только по нашим рассказам, а мы с ней воочию, и все наверно в эту минуту понимали, что такой жених, Ирине не нужен.

Вагон, шипя тормозными накладками, сбавлял скорость.  За окном мелькали строения, постепенно увеличиваясь к центру городских кварталов, превращаясь в многоэтажные здания, какие-то станционные постройки, и медленно проплывало депо.
Вот и здание вокзала, перед ним на перроне мелькают люди, с вещами и без них.
Пассажирский поезд прибыл на первый путь, слышится с репродуктора установленного на вокзале.
Наш беспокойный пассажир, видать встретил сына. Сын, высокий мужчина одетый в камуфляжную форму, похожий на своего предка, прошёл в вагон. Через минуту он уже тащил два больших баула к выходу, а за баулами телепался дедок.
Вскоре на перроне лежали шесть баулов и сумка.
Дед обнимал сына, повиснув на его шее, по его лицу текли слёзы радости, со спиртным прилюдием.
Сын, успокаивающе похлопывая ладонью по спине отца, и растерянно смотрел, куда-то в даль перрона.
Наверно думал о свалившемся счастье, или наоборот.
Потом, попытался поставить родителя в вертикальное положение, но его совсем разморило, и подгибались колени.
Наконец это ему удалось, он взял два баула и понёс к стене вокзала. Родитель тем временем, сделал пару неуверенных шажков следом за сыном, но сорвался в пике, чертя носом по перрону.
В конце концов, или из конца в конец, они перетащились под защиту вокзальной стены, сын усадил родителя на баул, заботливо обложил другими баулами, чтобы он не упал, а сам куда-то удалился.
Отцу не сиделось на месте, он ещё пару, или тройку раз, прохаживался на четвереньках вокруг своего багажа, обнюхивал углы. Наверно задрать ногу для пометки, у него уже не было сил. Окна пассажирского поезда смотрели на эту живую миниатюру, пока не появился его сын, таща за собой небольшие санки.
Взгромоздив баулы на сани, отец и сын удалялись в неизвестность.
То-ли ещё будет там.

Сменился климат в вагоне, как-то легче стало дышать и на душе спокойней стало, без маточертыхательства.
Но, каково было тем! Кто вынужден был по воле судьбы, разделять сосуществование в непосредственной близости от беспокойного человечища. И не только в вагоне, но и там откуда он переезжал.
Ведь, с кем-то ему нужно было делить общий кров, соседство на конец.


Что касается бывших соседей по вагону, этого человечища, теперь, они были в окружении спортсменов, и наверно после ухода старичка, как бы заново родились.

Поезд набирал скорость, унося пассажиров всё дальше и дальше от происходивших событий. Поворачивалась земля, со своими перелесками, посадками и полями. Затягивая лёгкой дымкой уходивший в даль, горизонт. Появлялись и исчезали в земной круговерти, маленькие посёлки. Разномастные крыши, выделяясь на снежном фоне, постепенно удаляясь, но не сразу, ещё некоторое время выныривали за холмами, напоминая о своём бытие. Их перекрывали новые пейзажные картинки, тонкой паутинкой кустарниковой поросли. И потом, до конца стирали покрытые снегом, изломы местности.
В туманной, зимней синеве дальнего горизонта, плыли сказочные города, возвышаясь над своим подножьем, башнями шпилями и многоэтажными корпусами домов. Блеск стекла, тускло пробивал синеву, подчёркивая таинственную глубину и дальность, посвящая наблюдателей, в реальность их присутствия.

В другое окно вагона, светило зимнее солнце, искрясь в летающих снежных крупинках. Которые были подняты с придорожной насыпи, воздушными потоками, исходившими от пассажирского состава. Проглядывались ближние горизонты местности, характерные для противоположной стороны. Которые так же в свою очередь, оглядывали пришельцев и провожали их чистым солнечным взглядом, в глубину своих владений. В горизонтах новых, дорожных дней и совершения нашего бытия.

Парни нашего купе, доставали банки с картофельным пюре быстрого приготовления. Заливали, кипяточком, и что-то ещё туда добавляли, размешивали, доводили до консистенции.
Накрывали всё это полотенцами для распаривания, и ушли за чаем.

Я вспомнил о домашней курице, которую мне в дорожку положила, заботливая сестрёнка.
Глядя на скудный обед наших спортсменов, решил немного обогатить его, и хоть маленькой толикой поддержать так сказать силу и боевой дух наших спортсменов.


Осторожно держа пластмассовые стаканы с горячим чаем, вернулись парни.
Глядя на стол, спросили.
- Бушевские окорочка, что-ли?
А я с усмешкой, вопросом на вопрос.

- Разве ноги Буша, наш народ уже успел съесть и за окорочка принялся?

Раздавшийся дружный хохот, в нашем купе, поддержали молодые голоса в соседнем.  А я продолжил.
- Нет ребята, это была наша, доморощенная курочка, мы же, не какие-нибудь людоеды-каннибалы.
А если бы дать волю простому крестьянину, да убрать ярмо налогов хотя бы с домашнего хозяйства, не говорю уже о крестьянском. Чтоб он сам мог реализовать то, что он производит, да его сама земля матушка поддержит. Рынок завалится своей, здоровой продукцией, без всяких импортных гормонов. А от здоровой пищи, и здоровые результаты пойдут, не только у спортсменов, а во всём обществе.

Только ведь знают это, наши бизнесмены захребетники, перекупщики гастролёры, и не дают житья, простому люду.
Иначе кто их заморскую продукцию будет брать? Картошечку в порошках, сухарики в блютоматах, гриппозно тифозный бульон в кубиках, в тюбиках. Зачем трудиться, купил, продал, купил, продал, ВОТ-ТЕБЕ – И (ВТО)
Знают канальи, что разреши им сейчас, а там и самим придётся пахать.
А это не то что жвачку жевать на посиделках, пузыри раздувать во всю морду, чтоб белые шматки за уши цеплялись.
С такими разговорами мы незаметно и добрались, к месту моего кратковременного пребывания.
Готовилась к выходу и вся волгоградская сборная. Парни комментировали окрестности своего любимого, города героя. Выстоявшего в жёсткой схватке с врагом и победившего его.
А что изменилось с того времени, что у нас люди другие стали? Да люди были и будут те же, способные решать любые задачи.
Только вот, князьки другие, каждый свою машну набивает, не думает о народе в целом.

Александр с Олегом показывали мне в сторону горизонта.
- Смотрите! Смотрите, вон там за холмом как шпиль виднеется. Это меч в руках скульптуры, Родина - Мать зовёт! Мы не знаем каким путём пойдёт сегодня поезд, но иной раз совсем близко проезжает и всё хорошо видно.
Ребята, влюблённые в свой город, перебивая друг друга, показывали в окно. Рассказывали, где примерно и что находится.
И уже на перроне прощаясь, наказывали непременно побывать на Мамаевом кургане, посмотреть всё воочию.

       И в заключении, короткая историческая справочка.

       Прославленный Мамаев курган.
Название Мамаев Курган, как гласит легенда, связано с именем татарского военачальника Мамая.
Во время Сталинградской битвы Мамаев курган, господствующий над основной частью города и обозначавшийся на военно-топографических картах, как Высота-102,0 являлся главным звеном в общей системе обороны Сталинградского фронта. Именно он стал ключевой позицией в борьбе за волжские берега, так как позволял тому, кто контролировал вершину, автоматически контролировать почти весь город, Заволжский, переправы через реку. Здесь в последние месяцы 1942 года в течение 140 дней шли ожесточенные бои. Склоны кургана были перепаханы бомбами, снарядами, минами. Почва смешалась с осколками металла, после битвы на каждом квадратном метре земли здесь находилось от 500 до 1250 осколков от мин, снарядов, бомб. Это место огромных людских потерь… Именно здесь, в районе Мамаева кургана, 2 февраля 1943 года закончилась Сталинградская битва

http://www.proza.ru/2009/05/06/990 Часть четвёртая.