Глаза бездна

Черту подвела она, пригласив его на ужин. Последний ужин вместе. Он знал, что это неизбежно, что оттягивать дальше нельзя. Нельзя уже давно. Но у нее был дьявольский запас терпения. И вот он подошел к концу. Тем не менее, это было неожиданно, и по-прежнему некстати.

Он подъехал к ресторану точно в назначенное время. Сдал в гардероб пальто, ощущая подмышкой неудобную тяжесть кобуры. Дома, собираясь, он долго колебался - брать или не брать - но неприятные покалывания в сердце не прекратились, пока он ее не надел. Он не был гангстером, и на оружие, из которого ему еще никогда не доводилось стрелять по живым целям, у него было официальное разрешение.

Она уже ждала его за столиком в середине зала. Стройная как шахматная фигура, в черном  с блестками, под которым угадывались столь любимые им очертания сильного спортивного тела.

Он наклонился и поцеловал ее в губы. Щемящая тоска симфонией взревела в груди при мысли, что это было в последний раз.

- Здравствуй, дорогой, - сказала она. Взгляд ее был чуть насмешливым и уже немного чужим. Так бывает обычно, когда решение принято, и надо дистанцироваться во избежание ненужных переживаний.

Она была прекрасна, и он был в отчаянии от того, что должно было произойти. А произойдет это неотвратимо, через час-полтора, а может быть и раньше, когда она встанет и, не в силах продолжать затянувшуюся муку расставания, уйдет. Навсегда. Оставив его с зияющей раной, которая, как он знал, не заживет.

***

Официант запалил две высоких свечи в сияющем мельхиоровом канделябре, осведомился о заказе.
- Что будешь? – поинтересовалась она.
- Я не голоден, - ответил он. – То же, что и ты.
- Надеюсь, не обижаешься, - спросила она.
- Нет-нет, - он категорически затряс головой.
- Это я так, на всякий случай, - улыбнулась она, излучая уверенность в себе.
Она быстро и четко назвала блюда. Судя по их количеству, у нее был отменный аппетит. Официант с поклоном, адресованным, прежде всего, ее красоте, принял заказ.
Он, в свою очередь, велел принести вина. Белого, чтобы ей не пришло в голову, что он хочет споить ее, и воспользовавшись слабостью, заставить изменить решение. А себе дополнительно взял двойной виски.
Не исключено, что ситуацию еще можно переломить. У него был дар убеждения, но морочить ей голову на стадии, которой достигли их отношения, было слишком нечестно.
- Я бы не хотела, чтобы ты продолжал много пить, - практично, как медсестра, заметила она. – Это вредно для твоего здоровья.
Глаза ее светились участием. Ему даже захотелось поверить, что все это сон, шутка, что никакой границы между ними нет, и все остается как прежде. Но у света был холодноватый оттенок, и он хорошо понимал его смысл.

***
Услужливые руки придвинули серебряное ведерко со льдом, погрузили в него "шабли". Первые вкрадчивые аккорды рояля наполнили зал.
Теперь ему предстояло принять свое решение. Как бы ему хотелось, чтобы время остановилось, а еще лучше – повернулось вспять, чтобы не замирать сейчас в ужасе от надвигающейся дилеммы. Как много его привязывало к этой женщине! Вероятно, даже она, которая знала о нем практически все, видела лишь верхушку айсберга его чувств.
Они сказочно провели время вместе. За редкими исключениями. И не все друзья одобряли его выбор. Но ему было все равно. Хотелось, чтобы сказка продолжалась бесконечно. Это было детское, безответственное желание. Но пока была возможность, он верил в чудо,
Разумеется, она не могла ждать вечность, хотя вечность тянулась всего один год. Но каждый день прошедшего года он осознавал, что песочные часы их времени запущены, и что песок мог иссякнуть в любой миг. Да что там говорить! Учитывая, какая она была незаурядная личность, он не просто расходовал время, а уже давно жил в долг, который она ему сегодня великодушно списывала.
Можно было бы сказать «спасибо и на том, что было». Но как отказаться от куска своей жизни?! Все равно, что разрубить дерево посередине, надеясь, что верхушка будет продолжать расти.
- Хорошо, я не буду пить, - сказал он, обреченно фиксируя жгучее пламя виски, пробегающее по пищеводу.
- Но твой стакан уже пуст, – возразила она.
- Мне холодно, - стыдливо оправдался он. У него действительно начался нервный озноб.
- Как хочешь, - заметила она отстраненно, но он немедленно разложил ее интонацию на составляющие, и обнаружил в них крупицу жалости. Которая тут же передалась ему самому и принялась терзать его изнутри.
«Все-таки, какой эгоист, почему он думает только о себе?!»
Ответ пришел из глубины извилин: «Ты эгоист по натуре, но в данной ситуации ты прав, потому что у тебя действительно никого нет ближе».
- Не хочу быть эгоистом, - сказал он.
- Ты не эгоист, ты такой же как все, - вздохнула она. – Просто теперь наши дороги разойдутся.
Ее слова полоснули как бритва. Легко ей рассуждать! Она пойдет по жизни дальше, летящей и стильной походкой манекенщицы. Конечно, не без печали, с небольшой царапиной на сердце. Но царапина вскоре заживет. А он останется, представленный самому себе и своим душераздирающим воспоминаниям. Возможно, через какое-то время появится другая женщина. Возможно, такая же, как она, которая поможет ему забыть прошлое. Но он не хотел другую, не хотел такую же, не хотел ничего забывать. Хотел только ее, а вернее - не хотел ее отпускать.
Потому что знал, чем это кончится. После десерта, а может быть и чашечки кофе, она встанет, поблагодарит за компанию. Они выйдут на ночную, сырую улицу, где она поймает такси. Потом, не дав поцеловать себя, скажет «Прощай» и, несмотря на лукавую улыбку, которой она сопроводит это слово, они больше никогда не увидятся. Последнее, что он запомнит, будет ее изящный силуэт, исчезающий в салоне авто.
А затем он пойдет по пустынному тротуару, навстречу внутренней пустоте и беспредельному отчаянию. С ощущением боли и пониманием, что когти одиночества не прекратят терзать его никогда. Дойдет до моста, перешагнет через перила, и, держась за них одной рукой, другой расстегнет кобуру. Большой палец взведет рифленую собачку курка. И…

***

- О чем задумался? - полюбопытствовала она, наклоняясь вперед. В ее голосе была бодрость человека, сбросившего с себя колдовские чары зависимости. И этот мелодичный голос будет радовать слух другого мужчины.
Он пожал плечами:
- Ни о чем особенном, приятное здесь место.
- Выпьем за твое будущее, - предложила она.
Они подняли бокалы.
«И… будет поставлена точка». Такой прогноз, такой сценарий.
Если только… Если только он не решит поставить точку прямо сейчас. В этом приятном месте. Так, чтобы она уже больше ни к кому не ушла.
Кобура давила на правую сторону груди. Он выпрямился в кресле. Подождал, пока она, пригубив, поставила бокал на скатерть.
Подумал: «Сейчас». И отключился от мыслей, которые пчелиным роем бились в мозгу.
Собственная фраза донеслась издалека:
- Хорошо, я женюсь на тебе.
  Сердце ухнуло в пропасть. Он сделал большой глоток ледяного "шабли", приглушая ощущение скорости, с которой его безмолвно несло в черную бездну. В бездну, из мрака которой на него смотрели ее счастливые глаза.

_________________