Обследование на гениальность

После короткого перерыва профессор объявил:
-Опрос проводит Эдуард, ему помогает Светлана.
Обычно с каждым больным занимались два интерна, лишь спустя какое-то время, когда или интерны заходили в тупик, или профессор считал нужным вмешаться, могли присоединиться к опросу и другие врачи.
-А кто у нас сегодня? – полюбопытствовал Станислав.
-Узнайте сами, мне затем и расскажите, - отшутился профессор.

В этот момент дверь открылась, и в аудиторию вошёл молодой человек в круглых очках в сопровождении доктора.
Обследуемый, увидев множество врачей, растерялся и первым движением его было уйти. Он что-то пробормотал.
Света доброжелательно пригласила его присесть в центре комнаты.
Эдуард замялся, не начиная опроса.
В аудитории повисла неприятная пауза. Профессор вмешался:
-Здесь все врачи. У нас идет консилиум. Лишних в кабинете нет.
Молодой человек, ободренный словами профессора, стал осматриваться вокруг.
Эдуард, наконец настроившись, стал задавать вопросы. Началось обычное учебное занятие. На консультацию к профессору отправляли больных со всей области, наиболее интересных и сложных больных мы консультировали и осматривали вместе, пытаясь учиться следовать за ходом мысли профессора.
-Как вас зовут?
-Александр.
-Александр, сколько вам лет?
-Через месяц исполнится двадцать один.
Больной сидел прямо, положив руки на колени. Поза была даже излишне ученическая. Он смотрел, не мигая, на Эдуарда, слегка ухмыляясь, после каждого вопроса.
-Вы знаете, где сейчас находитесь.
-Да, в больнице.
-Зачем вы здесь?
-Назначена комиссия, чтобы подтвердить мою гениальность.

С этих простых, незамысловатых вопросов обычно начинается знакомство с внутренним миром больного.
-А вы считаете себя гениальным? – подключилась Светка.
Александр посмотрел на неё, усмехнулся и ничего не ответил.
Эдуард повторил тот же самый вопрос.
-Вы читали Ницше? - ответил вопросом на вопрос обследуемый.
Эдуард как-то вмиг осел, опустил голову и стал крутить ручку.
-Читали, - помогла Светка.
Но Александру почему-то помощь Светланы не нравилась, он сидел и вопросительно смотрел на Эдуарда.
-Я давно читал, - покраснел Эдуард.
-Вы согласны с его основным постулатом? – пациент полностью перехватил инициативу в вопросах.
Эдуард заерзал на стуле.
Помогла Света:
-Не всё бесспорно, что он написал. А вам нравится философия?
Первоначально легкие гримасы, которыми он сопровождал каждый вопрос, вылились в целую волну:
-Разговаривать с женщиной так же бесполезно, как пытаться постигнуть мудрость фонарного столба.
Света вспыхнула и, не раздумывая ни секунды, вставила:
-Только мужской эгоизм может разделять мудрость на мужскую и женскую.
-Только недалекая женская фантазия может называть небольшое количество жизненных рефлексов – женской мудростью, - равнодушно парировал обследуемый.

Профессор вмешался в неожиданную дискуссию, и Светлану заменил Евгений.
Светлана с плотно сжатыми, чуть подрагивающими губами смотрелась симпатично: глаза блестели, грудь вздымалась, она напоминала на разъяренную кошку.
Женя занял Светланино место. Эдуард сидел опустив голову.
-Эту идею вам подсказал Ницше, или вы и раньше об этом догадывались? – уверенно подключился к опросу Евгений.

Пациент после отселение Светы заметно успокоился.
-Эти идеи витают в воздухе. Только открытая душа может поймать их. Не все способны её переварить. Я читал Ницше, Шопенгауэра, Вейнингера, - в их работах я нахожу свои мысли.
-То есть вам кажется, что они забирают у вас эти мысли? Это ваши мысли?

-Нет, - усмехнулся обследуемый. - Я пошел дальше. Они теоретики, а я практик. Мы говорим о мире, о системе, а того прежнего мира уже нет. Кругом власть женщин. Они повсюду: они пишут ничтожные книги, они пробуют высказывать свои мысли, они хотят преподавать и лечить, - он с усмешкой взглянул на Свету. – Женщин нет. Их придумали мы – мужчины. Мы собрали этот эфемерный образ, наделили его замечательными качествами, сочинили сказку о их красоте, добропорядочности, верности, а этого нет. Это все неправда. Женщины пусты, бездушны, аморальны. Они не знают, что такое хорошо, а что такое плохо, для них не существует исторических ценностей, да и самих женщин не существует. Сгусток материи, считающий, что эталон красоты – это девяносто-шестьдесят-девяносто. Мужик из далекой деревни в сто крат лучше, чище, нравственнее, чем любая университетская отличница. О чем они думаю? Вы знаете, о чем они думают?!
-Нет, - сознался Женя. - А вы?

-Все мысли о своей красоте. Об этом женщины думают и в двенадцать лет, и в двадцать, и в сорок. Их ничего больше не заботит. Еще секс. Это миф, что о нем думают лишь мужчины, женщины не думают о нем. Они ради него только и живут. Мне стыдно ходить на лекции в университет. Там сплошной разврат. Одежда такая откровенная, что и табличку вешать не нужно. Раньше о сексе помышляли лишь на улице с красными фонарями, а теперь кругом: журналы, телевидение, все кругом во власти проституирующих женщин. Кругом одни женщины с похотливыми желаниями: в троллейбусе, на улице, на выставке, в библиотеке. Где милые сердцу тургеневские образы?! Светлые чувства? Платоническая любовь? Все осквернено и загажено. А виноваты в этом преподаватели! Нужно запретить допускать к преподаванию женщин. Эти бездушные куклы развращают всех.
-Вы так сами считаете или кто-нибудь вкладывает вам эти мысли?

-Я не дурак и не надо делать из меня сумасшедшего. Гениального может понять лишь гениальный. Неуч не может объять необъятное, в бессмертном творении Монферрана он видит лишь скопище булыжников, в трактатах философов – мусор букв. Познай самого себя. Только мужчина может познавать себя. Женщины это не субъект истории, а объект. Они себя могут ощущать лишь через познающих их мужчин. Они даже фамилию свою не сохраняют при браке…