Нежное, чистое, светлое

       В те далекие годы, когда многие дети каждый год ездили в пионерские лагеря, я тоже ездил и отдыхал, и маршировал, и отдавал салют, и рапортовал пионервожатой, что отряд на линейку построен. Дудел в горн и стучал в барабан. Все это было в далеком, далеком детстве, но последняя поездка после окончания девятого класса в 1965 г. в лагерь комсомольского актива запомнилась навсегда первой любовью, возникшей вдруг к одной из десятиклассниц(я заканчивал 1966 г. 10кл., а она 11. Такой был выпуск школьный, кто знает.). Шло последнее перед выпуском из школы яркое теплое и молодое лето. Воспитатели за нами, почти взрослыми, не очень-то следили, да и были они не на много старше нас – студенты университета и пед. института. Итак, в голове уже кружилась любовь, а что с ней делать – мы еще не знали. Мы играли в волейбол, а я смотрел на нее. Я катал ее на велосипеде, взятом «на прокат» у местного парня. Она сидела передо мной на раме и мы катились по лесным тропам. Я ощущал запах ее волос и что-то новое и радостное возникало у меня в голове и разливалось по всему телу. Мы ходили на речку не вблизи у лагеря, а за несколько километров от него большой компанией новых друзей и не приходили иногда на обед, а загорали и купались до вечера. Замечаний нам никто не делал, наслаждение природой, свободой и молодостью было полным. Девочке я тоже понравился. Каждый вечер на большой открытой веранде были танцы под магнитофон. Танцевали не все. Я этого тоже не умел и она учила меня. Нам пел Муслим Магомаев и Трошин, Эдуард Хиль и Эдита Пьеха. У нас были на огромных бобинах пленки, привезенные с собой из дома, с самой популярной в то время музыкой.
Возвращаясь из лагеря на рейсовом автобусе, где были почти все наши, мы сидели рядом и пели песни. Ехать до города надо было примерно двести километров по плохой дороге и ехали мы пять или шесть часов. Это было счастье.
Прибыв домой, я увидел собирающихся в отпуск родителей, которые не могли никак понять, почему я не хочу с ними ехать. Я не смог придумать ничего вразумительного чтобы отказаться. Оставить меня дома одного – об этом не могло быть и речи. Так меня увезли в разлуку.
Да, таких чувств я не испытывал больше никогда. Первый раз я любил и первый раз тосковал по любимой.
Две недели тянулись для меня очень долго. И вот, я в городе, мы созвонились и она с подругами и я с друзьями в парке на танцах. До этого я никогда не ходил на танцы. Мы танцевали под звуки местного ВИА, в перерывах игры и песен которого звучала популярная в то время японская песня «У моря, у синего моря… ». Я всегда держал ее обеими руками за талию и никогда, как в вальсе, ее рука не лежала в моей. Так она научила меня держать ее. Так все танцевали в то время. Но очень  хотелось взять ее руку в свою.
Мы ходили на танцы несколько раз, затем кончилось лето и она с подругами приходила ко мне домой, а я с другом - к ней. Мы слушали музыку и играли в карты в «дурака». Мы печатали фотокарточки у меня дома и разглядывали детские альбомы друг у друга.
Только отношения, мне так казалось, надо было как-то обозначить. Я все не решался сказать ей о том, что хочу с ней дружить. И вот, однажды в один из дней, когда мы с другом проводили ее, друг мой оставил нас вдвоем на лавочке у ее дома. С трепетом и смущением, с непобедимой робостью, но решительно я предложил ей дружить со мной. В ответ я ожидал два варианта: «давай» или что-то отрицательное. Она сказала третье, то что я не ожидал и, потому, показавшееся мне неожиданным и неправильным – она сказала, что мы уже дружим. Все смешалось в моей голове. Мысли о том, что она больше ничего не хочет, что я какой-то не такой и ничего у нас не получится и многое другое, чего у нее и на уме-то не было вскипятили мой мозг. Надо было как-то заканчивать ситуацию и я попрощался. Было уже около десяти вечера. Я ушел домой. Какая-то непоправимая обида и тоска возникла и не проходила несколько месяцев. Я не звонил ей. Поздравил открыткой с Новым Годом, затем с 8 марта. Она меня тоже поздравляла открытками. Затем у нас были выпускные школьные экзамены, а учились мы в разных школах, затем вступительные экзамены в университет. Я все ещё любил ее и, как потом стало ясно, она меня тоже. Она не могла понять, что же случилось со мной, почему я не звоню, не хочу встретиться… Я учился, ходил в походы – занимался спортивным туризмом и встречался уже с другими девушками. Нет, я не забыл ее. Я ее Любил.
 Учась уже на третьем курсе, я встретился осенью со своей будущей женой и опять влюбился. У меня уже была другая любовь и в нашем маленьком городе, где все знают друг о друге, знали и об этом. Знала и она.
На пятом курсе я женился на девушке, той самой, которую встретил на третьем курсе. Я ее очень любил и люблю сейчас. Мы прожили вместе пятьдесят два года, вырастили и воспитали троих детей. Имеем двух внучек и двух правнуков.
 Ту мою первую любовь зовут Ольгой. У нее двое взрослых детей и внуки. Ее именем я назвал сорок семь лет назад одну из своих дочерей.
Не так давно мы с Ольгой встретились на юбилее у моей сестры. Мы с Ольгой танцевали и я первый раз держал ее за руку. Наклонившись к ее уху, я спросил, помнит ли она то нежное, чистое, светлое, которое было у нас когда-то. Она ответила, что это именно те слова. Она помнит…



На фото наш лагерь и где-то там у озера - мы.