Городской патруль

- Так! Так, так, так! - майор-ракетчик смотрел на нас снизу вверх. Он был очень маленького роста, в районе 160-ти сантиметров (с нижней границы), в фуражке несколько выше естественно, а если в прыжке, то вообще – видный гренадер, а так - толстенький и лысенький коротышка - этакий Колобок. Его ножки, обутые в хромовые сапоги, смешно торчали из необъятных галифе, как две тоненькие спички. Длиннющая портупея еле сходилась на внушительном брюхе. Создавалось впечатление, что у майора под кителем в районе живота висит внушительный рюкзак, набитый продуктами питания.

Майор был откровенно смешон и честно говоря, нам совсем не нравился. Нам – это составу гарнизонного патруля. И самое противное, что наше мнение об этом майоре никто не спрашивал и в расчет не брал. В армии есть железное правило: «Командира не выбирают, а назначают. Так что неважно, нравится, не нравится – ложись моя красавица!»
На ближайшие 12-ть часов, этот великий воин, станет нашим начальником – начальником гарнизонного патруля.

В составе патруля - я и Лелик, курсанты училища ВВС. По разнарядке, полученной из военной комендатуры, нас выделили для несения службы в качестве патрульных, а начальника назначили уже на разводе во дворе напротив гарнизонной гауптвахты. Ребята мы немаленькие, под 190 см. и наш колобок-начальничек явно закомплексовал перед своими громадными подчиненными. Чтобы посмотреть нам в глаза, майору приходилось неестественно задирать голову. При этом его огромная пижонская фуражка, явно шитая в «левом» ателье, плохо держалась на абсолютно круглой и лысой голове офицера (трение об волосы отсутствует, поймите правильно) и постоянно сваливалась на бок, смешно зависая на его маленьких, но оттопыренных в разные стороны ушках.

Нам приходилось постоянно скрывать свои непроизвольные улыбки, делать супер серьезный вид и благоговейно ловить каждое слово из многочисленных и однотипных но, тем не менее, очень ценных указаний нашего вождя во время проведения им традиционного и занудного инструктажа.

В принципе, указания были просты и предельно понятны – ловить всех и каждого, но повторил эту стандартную для любого патруля задачу наш новоявленный начальник не менее десятка раз: «Ловить, ловить и ловить. Чем больше, тем лучше».
Ибо у майора есть план, в случае не выполнения которого, он клятвенно пообещал внести в список злостных разгильдяев и нарушителей воинской дисциплины нас с Леликом, причем с формулировкой: «за злостное пренебрежение своими служебными обязанностями и халатное несение патрульной службы», со всеми вытекающими отсюда последствиями. Тоесть вплоть до длительного содержания на гарнизонной гауптвахте, унылое и хорошо знакомое здание которой, находилось прямо перед нашими глазами.

Зря это он! Так сразу?! Ты не прав, майор! Нельзя угрожать своим подчиненным. Стимулировать можно и нужно, а угрожать не стоит. Непедагогично. Пагубно это. Практика доказала. Может быть, такой подход к людям оправдан в условиях ракетного училища, где этот ретивый колобок начальником какой-то учебной лаборатории трудится, кто знает, но мы с Леликом были из училища ВВС. И пугать и стращать нас, было абсолютно бесперспективно. Себе дороже.

Мы напряглись, насторожились и обиделись. Тут уже дело принципа, теперь точно рвать свою задницу в служебном порыве никто не станет. Все, пипец, весь наш энтузиазм и фанатичный настрой на образцовое несение службы сразу закончился. Именно уже на неграмотно проведенном инструктаже и закончился. Но ракетный майор об этом пока еще не догадывается, да и незачем ему это знать. Пусть надеется, что мы очень испугались и будем сейчас бордюрный камень от усердия грызть, копытом по асфальту бить, искру высекая, чтобы рвение свое всячески показывать. Ага, сейчас. Только разбежимся посильнее.
- Значит так! Слушай сюда! Патрулируем центральный проспект методом совершения возвратно-поступательных движений от городской набережной до центральной площади и всех военных - кто в форме значит, пишем! Всех пишем, пишем, пишем. Неважно, что боец умыт, подстрижен, побрит на 2-а миллиметра под кожей, воняет одеколоном за 7-мь метров, идеально поглажен и знает Общевоинские Уставы на зубок. Идеальных нет! Все, кто в форме – это однозначно разгильдяи и раздолбаи. Всех ко мне! Пока я пишу одного, вы не стоите столбами, а высматриваете других военных и активно рыскаете в постоянном поиске. Увидели голубчика с погонами! Все, не дожидаясь команды, вперед! Самостоятельно подходите к нему и говорите: «Вас вызывает начальник патруля!», а я тут сам разберусь! Все понятно?! Да, чуть не забыл, офицерье тоже тащите. Если кто-то станет убегать, догнать и приволочь мерзавца силой. Парни здоровые, скрутите. Мы его быстренько на гауптвахту определим, мне вот даже «Ромашку» выдали для оперативной связи с комендатурой. Если что, дежурную машину пришлют.

Майор похлопал пухлой ладошкой по радиостанции «Ромашка», которая представляла собой сочленение двух внушительных по размеру агрегатов и убогой многосекционной антенны, вплетенной в плечевой ремень.

«Ромашка» всегда славилась своей тяжестью, неудобством применения, вечно дохлыми аккумуляторами и безобразной связью. Стоило зайти за угол здания, как два абонента уже не понимали друг друга. Проще было докричаться до Луны, чем наладить устойчивую связь на расстоянии более 100-та метров.

Ладно, хочет майор таскать этот металлохлам – его проблемы. Ему полезно попотеть и похудеть, а то вон как кожа на морде натянулась, того и гляди треснет.

Мы с Леликом, отключив сознание, внимательно слушали непрекращающийся инструктаж ракетного начальника, время от времени в произвольном порядке утвердительно кивая головой. Показывая всем своим серьезным видом, что полностью разделяем озабоченность начальника патруля о низком уровне воинской дисциплины в военном гарнизоне, в нашем городе, во всей армии и даже в стране в целом.

В результате инструктажа выяснилось, что пристальным вниманием и гиперпотенцией майора осталась не охвачена только наша планета Земля и ее ближайшие окрестности, но это было только делом ближайшего будущего. Майор азартно рвался в бой.

Этот истеричный инструктаж, временами переходящий в личные нападки и необоснованные обвинения в адрес всего военного сообщества в целом, продолжался без малого 12-ть часов - все время нашего совместного дежурства. Короткие паузы в нравоучениях удивительным образом совпадали с перерывами на прием пищи и на то время, когда майор увлеченно и азартно записывал в «черный список» очередную жертву.

Правду говорят более опытные военные товарищи: «С сухопутными и «помидорами» что-то не так?!» Общение с ракетным майором, полностью подтвердило этот незыблемый в ВВС постулат. Действительно, вроде все как у людей - две руки, две ноги, объемная тушка по середине, одна голова, сверху военная форма. Но вот содержимое головушки вызывает смутное подозрение и явные опасения о наличии мозга в черепной коробке. Не закостенел ли он, не атрофировался?! Ибо, поведение данных ребят, мягко говоря, не совсем адекватное. Откуда у них столько чванства, заносчивости и пренебрежения к окружающим?! Непонятно.

Итак, работа закипела. Мы вышли на центральный проспект города, где пересекались все маршруты движения наземного транспорта, люди совершали пересадки с одного автобуса на другой, с трамвая на троллейбус и так далее.

Вот прямо здесь на остановках общественного транспорта, майор развернул массовую перепись военного населения города. Он истово писал всех и каждого. За дело и просто до кучи - для количества, обвиняя бойцов чуть ли не в предательстве Родины. Писал поголовно - солдат, курсантов, прапорщиков и молодых офицеров. Возле него выстроилась огромная очередь из кандидатов на занесение в «черный список».

У майора-ракетчика не было ничего святого. Он выдергивал ребят из объятий девушек, снимал с подножек автобуса. Двух солдатиков записал за «не отдание» воинского приветствия патрулю, когда они, выходя из троллейбуса, выносили огромные сумки какой-то немощной бабульки. Молодой румяный лейтенантик пополнил список за аналогичное преступление когда, прогуливаясь с красавицей женой и маленьким ребенком, толкал впереди себя детскую коляску.

Нам с Леликом было противно не только участвовать в этом безобразном действе, но и даже находиться рядом. Красная повязка с надписью «Патруль» на левой руке была как позорное клеймо. Всем своим видом мы старались показать окружающим людям, что не имеем ничего общего с этим разбушевавшимся коротышкой откровенно исходящим на желчь.

А майор тем временем упивался своей властью. Его надутые щеки покрылись землистым румянцем, по лицу стекал обильный пот, глаза безумно блестели, он визгливо отчитывал каждого записываемого и злорадно хихикал. Было такое впечатление, что этот глубоко закомплексованный человечек мстит всем окружающим его военным за свою ничтожность, за малый ростик, за непомерно толстую задницу, за блестящую потную лысину, да мало ли еще за что. Но мстит, причем с какой-то патологической жестокостью. Я стыдливо отводил глаза от прохожих, которые с открытой укоризной и явным неодобрением смотрели на нашу отвратную компашку.

Пока я старательно отворачивался от презрительных взглядов гражданских людей и с нескрываемым интересом и отчаянной тоской наблюдал за движением редких облаков в голубом небе, багровый от стыда Лелик молча метнулся в толпу. Честно говоря я не ожидал, что мой друг ранее незамеченный в проявлении садистских наклонностей, так легко впитает в себя чужую озлобленность на весь окружающий мир и добровольно примкнет к этому мерзкому шабашу и вакханалии. «Власть – это зараза!!!», - подумалось мне. Но вскоре я все понял. Лелик рискнул и сделал гениальный ход.

Проталкиваясь сквозь толпу военных «желающих записаться» к майору подходил разраженный полковник, причем полковник-ракетчик. Вызванный Леликом и скорчив брезгливо-недовольную гримасу, он угрожающе приближался к начальнику патруля. Он не просто приближался, точнее, будет сказать - он угрожающе надвигался, как массивный ледокол надвигается на жалкую льдинку.
- Товарищ майор, у Вас какие-то проблемы?! - полковник пренебрежительно обошел длинную очередь из испуганно грустных вояк, обреченно ожидающих своей участи.

Майор нехотя оторвался от увлекательного занятия по наведению воинской дисциплины и удивленно уставился своими маленькими поросячьими глазками на разгневанного полковника. Тот, постепенно увеличивая громкость своего голоса, продолжил.
- Вы что товарищ майор, забылись?! Или Уставы плохо знаете?! Кто Вам дал право вызывать к себе старшего по воинскому званию. Может, еще пальчиком меня поманите, свистом окликните или апорт как собачке бросите?! Ась?! Не слышу! Я сейчас же немедленно позвоню военному коменданту. Форменное безобразие! Да я Вас …

Майор захлопал заплывшими жиром глазками и мгновенно пришел в искренний ужас, на его лице менялись эмоции от подобострастной улыбки до противной мелкой трясучки. Его безвольная нижняя челюсть мелко вибрировала, сотрясая все три основательные складки на шее чуть ниже подбородка.
- Товарищ полковник! Уверяю Вас, это досадная ошибка! Просто какое-то фатальное недоразумение! Патрульный не правильно меня понял, он обознался и побежал не за злостным нарушителем воинской дисциплины, а за таким достойным и уважаемым офицером как Вы! Накажу! Ей-ей, накажу! Смешаю с дерьмом и съем сейчас же! Прямо здесь, съем, задрочу, заинструктирую, да я его... Простите меня пожалуйста! Это ошибка, недоразумение, накладка, недоработка, стечение обстоятельств, больше не повторится. Клянусь честью, слово коммуниста.

Пока шла эта занимательная беседа, к остановке подошел очередной автобус и гостеприимно распахнул свои двери. Толпа военных, стоявших в очереди на экзекуцию, мгновенно сориентировалась и решив не испытывать судьбу, массово уклонилась от процедуры переписи населения. Все вояки поголовно загрузились в салон автобуса и дружно поехали по маршруту № 11, независимо от необходимости и надобности лишь бы, куда подальше от бесноватого майора.

А майор вертелся ужом перед полковником, выказывая всяческую готовность почистить ему ботинки и погладить брюки, вылизать пятую точку или еще чего, лишь бы погасить данный конфликт прямо здесь и сейчас. Колобок фактически валялся в ногах у сурового и оскорбленного офицера.

Через некоторое время полковнику надоело наблюдать за унижением и самобичеванием майора, он великодушно сменил гнев на милость и двинул по своим делам. Майор снял мокрую от пота фуражку, вытер испарину с багровой лысины и набросился на нас с упреками.
- Вы что, совсем охулели?! Уже полковников притаскиваете. Для вас что, совсем авторитетов нету?! Это же ПОЛКОВНИК!!!!! Целый полковник, а не какой-то там кусок дерьма!!! Ну, писец, дали двух кретинов из ВВС!!! Полковник – это… полковник!!! Зарубите себе на носу, идиоты! Уф, чуть не пропал из-за вас ни за что!

Мы сразу дружно включили «дурака» и ушли в глубокую защиту, показывая свою природную тупость и ограниченность в умственном развитии.
- Дык! Товарищ майор, Вы же сами сказали всех без разбору тащить, включая товарищей офицеров. Вот и перестарались, токмо из-за усердия и желания Вам угодить, старание проявили и служебное рвение, дабы выполнить Ваше ценное указание. Вот! Да, что там полковник?! Да, для Вас, товарищ майор, мы не то, что полковника, генерала притащим! Да, генерала! Да, точно, даже не сомневайтесь! Только прикажите! Правда, мало их в гарнизоне, всего четыре штуки. Да и не просто их найти, они – генералы эти, в черных «Волгах» все больше ездят, но если надо, то из машины вытащим! Скрутим и вытащим! Да уж! Только прикажите, товарищ майор!

Майор от изумления выпучил маленькие глазки и с явной опаской посмотрел на наши тупые, но решительные физиономии. Он долго пускал слюну, захлебываясь от переполняющих его эмоций и, наконец, промямлил.
- Вы это! Того, поменьше фанатизма. Я понимаю, в армии рядовой обязан выполнять приказ командира не задумываясь, точно, качественно и в срок. Молодцы, конечно! Хвалю за проявленное усердие но, с полковником - это перебор. Перебор говорю! Полковник – это… это же ПОЛ-КОВ-НИК! Понятно?! Слушай сюда, внимательно! Устанавливаю ценз для офицеров – брать только младших офицеров до капитана, но не более! Ясно? До капитана! Это значит 4-ре маленькие звездочки и один просвет, понятно?! А лучше, ну вас от греха, стойте рядом! Будете бегать, когда я прикажу, понятно?! И самим ни шагу, ни-ни, все поняли?!
- Так точно!!!!!

С этой минуты, наряд для нас с Леликом перешел в пассивную стадию и продолжился в более спокойном режиме. Майор старался нас особо не трогать и не тревожить. От греха подальше. Он временами с явной опаской поглядывал на своих патрульных и обескуражено покачивал головой. Похоже, колобок уже сам был не рад нашему с Леликом присутствию и откровенно побаивался наших необдуманных действий, которые могли привести к непредвиденным и фатальным для него последствиям. Поглядывая в нашу сторону, майор в полголоса, практически еле слышно, отчаянно матерился, кляня двух дебилов из ВВС (типа нас с Леликом). Ну и хрен с ним, а наряд тем временем шел своим чередом.

Когда наш неугомонный начальничек записывал очередного жалобно оправдывающегося прапорщика, неожиданно из-за угла здания, прямо на ракетного колобка вывалился развеселый курсант нашего родного училища ВВС. Учитывая, что в этот день плановых увольнений в город не было, к бабке не ходить - парень был в самоволке. Без вариантов. Более того, его форма была расстегнута, а фуражка залихватски заломлена на затылок и держалась только на честном слове.

Надо отдать должное, заметив патруль, парнишка моментально сориентировался. Он развернулся на 180 градусов и молниеносно метнулся за угол. Но поздно! Майор увидел его маневр, и лихорадочно дописывая данные на очередного разоблаченного врага народа, отдал нам команду: «Фас!»

Ловить своих пацанов – самое последнее дело, но мы бодренько рванули выполнять приказ начальника патруля, который, мелко семеня короткими ножками, припустил вслед за нами.
Самовольщик бежал истово, показывая чудесную физическую форму, в которую принудительно вгоняли каждого курсанта нашего незабвенного училища. Худощавый парень просто летел над землей. Он красиво, шутя, легко и непринужденно уходил в отрыв от преследователей.

Честно говоря, мы с Леликом, особо и не старались догнать брата по крови. Бежали старательно, но неспеша - почти трусцой, к тому же штык-ножи, висящие на поясных ремнях, постоянно сползали вперед к начищенной до яркого блеска бляхе и больно били прямо по мужскому достоинству, а майор, с его внушительными носимыми запасами подкожного жира и сала, вообще был в безнадежных аутсайдерах.

И все было бы хорошо и замечательно, если бы юный самоходчик знал географию города. Но, парнишка был с первого курса обучения и по неопытности совершил непоправимую ошибку – он свернул в неудачное место и забежал в глухой двор, в котором с двух сторон стояли глухие стены домов, а третью сторону венчал почти 3-х метровый бетонный забор.

Заметив опасно неправильный курс беглеца, мы пытались кричать летящему в мышеловку коллеге, но было поздно, майор тоже заметил ошибку самоходчика, и у него открылось второе дыхание, прижимая к своему брюху убогую радиостанцию «Ромашку», начальник патруля заметно прибавил в скорости.

Забежав во двор, мы увидели жалкую картину. Парень, оказавшись в каменном мешке, тщетно пытался допрыгнуть до края забора, в надежде зацепиться и перелезть через него. Заметив нас с Леликом, он перестал прыгать и жалобно залепетал.
- Ребята, отпустите, я же свой...

Мы, одновременно сдвинув штык-ножи за спину, подбежали к парню и, не теряя времени, молча подхватили его на руки. Не сговариваясь, на втором замахе, мы с Леликом сильно подбросили первокурсника вверх. Обалдевший от такого развития событий, самоходчик ясным соколом взлетел высоко в небеса, как будто его выстрелила пушка. Парень, отчаянно размахивая руками и хаотично дрыгая ногами, еле уцепился за кромку забора, чтобы по инерции не перелететь на другую сторону транзитом. Что ни говори, а запулили его в небеса знатно, от души, причем гораздо выше забора. Первокурсник только успел крикнуть: «Спасибо!» и сразу исчез на другой стороне двора, по ту сторону глухого забора.

Лелик тяжело дыша, прислонился спиной к забору. Я согнулся в поясе, уперевшись руками в свои колени. Мы устали и тяжело дыша, медленно приходили в себя. Лелик лениво ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
- Вот оно как! Наберут раздолбаев по объявлению, географию не учат, города совсем не знают! А мы тут катапультой работай! Сань, скажи, мы ведь не были такими беспросветными дятлами?!
- Угу.
- Куда катится армия?! Кто придет нам на смену?!
- Не говори.
- Ужас! Даже от патруля сбежать не могут. Представляешь?!
- Ага.
- И это, наша смена?! ВВС вымирает.
- Эх.
- Регресс! Мир обречен!
- Мда.

Пока мы переводили дыхание, после мощного импульса затраченного на катапультирование нашего худосочного собрата по училищу, во двор, наконец, приполз или прикатился, кто его знает, красномордый начальник патруля. Он был уверен, что боец, находящийся в каменном мешке уже схвачен и, спешить ему, собственно говоря, уже некуда. Как же вытянулась в эллипс, его некогда круглая физиономия, когда в пустом дворе он обнаружил лишь только личный состав своего патруля собственной персоной и ни малейшего намека на злостного нарушителя воинской дисциплины.
- Это?! Как же? А?! Боец то где? Где курсант?
- Убежал.
- Куда?
- Через забор махнул и исчез.
- Как перемахнул?
- Как, как, к верху каком. Как бибизьяна, абрамгутанг вот, легко и со свистом.
- А вы что же?
- Мы?! А мы что?! Мы - не сайгаки какие, через заборы скакать или кургуру там, прости господи?! Увольте, товарищ майор, не приучены мы такие крендебубели выписывать.
- А он как смог? А?! Отвечать!
- А кто его знает?! Может, прыгун, какой. Мастер спорта там или кандидат чего-нибудь. В нашей бурсе всего в достатке, чемпионов всяких тоже. Мы же ВВС, у нас как в Греции каждой твари по паре или что-то вроде того! Короче, убежал и все! Нет его! Хоть стреляйте, нету. Самим обидно, бежали сколько, загнали, а его нету. Уф, заморились.

Майор подошел к забору, уперся в него ручонками, задрал голову и попытался допрыгнуть до верхней кромки. Не вышло. Он злобно сплюнул на землю.
- Узнать в лицо сможете?
- Куда там, мы только спину его и видел.
- А ну, подсадите меня.

Сказано-сделано, мы с Леликом неспеша подхватили офицера за толстые ляжки и приподняли максимально вверх. Колобок ухватился своими ручонками за шершавую кромку забора и попытался подтянуться, но не тут то было. Весовая категория не позволила ему взгромоздиться на верхнюю кромку забора и, слава богу, а то нам с Леликом потом пришлось бы снимать его оттуда.
- Все, опускайте меня, только бережно.

Мы осторожно и почтительно опустили ракетного колобка на грешную землю. Он еще некоторое время побродил вдоль забора, затем пару раз в приступе бессильной злобы пнул его, потом еще звонко шлепнул себя ручками по ляжкам и обиженно сплюнул под ноги. Наконец майор смирился.
- Эх, только время зря потеряли. За мной, на маршрут!

Красный, потный и заметно воняющий майор потащился на центральный проспект города. Мы, немного отстав, двинули следом. Близилось время ужина. После долгой беготни, хотелось усиленного питания. Организм настойчиво требовал еды. Учитывая, что обед в комендатуре был образцово противный, то ни я, ни Лелик, фактически не притронулись к зловонным помоям, которые радикально превзошли по отвратности всю ту дрянь, которой нас кормили в родном училище. Что ни говори, а гарнизонную гадость по такому показателю, как несъедобность, превзошел лишь только наш легендарный бигус, который не шел ни в какое сравнение с жалкими потугами безталантных поваров гарнизонной комендатуры. О, бигус! Его тайная рецептура хранилась в строгом секрете и была недоступна широкой военной общественности. И, слава богу. Тем не менее, есть хотелось нестерпимо и наши вечно пустые желудки начали успешно переваривать сами себя.

(см. "Две по три" http://www.proza.ru/2007/09/16/09 )