Фрисби

Мы пропустили чемпионат по фрисби, потому что приехали не в тот город; мы решили, что всё-таки стоит ехать в тот город, а то совсем как-то грустно; мы каким-то чудесным образом очутились в совершенно дикой сельской местности, на практически пустой, но очень узкой дороге, украшенной глубокими ямами; мы разбили свою машину о чужую машину; мы обещали хозяевам чужой машины обязательно заплатить, когда будем дома, и преподнесли им, доверчивым, чужие визитки; мы несколько минут смотрели чужой, почти целой машине в спину, радуясь, что легко отделались; мы обнаружили, что наша машина ехать больше не умеет; мы обнаружили, что забыли один мобильный телефон дома, а другой — сломался; мы пошли искать ближайшую деревню, чтобы позвонить родным, но заблудились в чистом поле, потому что — туман, а потом — темно; мы решили возвращаться к машине и ночевать в ней; мы не смогли вернуться, поскольку выблудиться у нас почему-то не получилось; мы решили считать поле заколдованным и ждать утра там, где мы остановились, когда отчаялись; мы решили считать поле ещё более заколдованным, потому что ровно через три минуты после первого решения откуда-то сверху и справа рухнул долгий ледяной ливень; мы решили ничего больше не считать, а просто взять и умереть на месте, потому что к ливню добавился град (со страусиное яйцо — не очень-то и преувеличил один из нас); мы договорились всю жизнь проклинать фрисби в частности и любые чемпионаты вообще; мы договорились возненавидеть спорт всей душой вплоть до самой смерти; мы подумали, что неплохо бы начать составлять завещание — хотя бы в уме! — но тут всё кончилось; мы жутко расстроились и одновременно обрадовались, когда стало светать, поскольку оказалось, что всю ночь мы как полные идиоты торчали под убийственной непогодой в метрах пятидесяти от нашей машины, повернувшись к ней спиной; мы побежали, стуча зубами и всем остальным телом, к полотенцам и сухой одежде, которые в сумке, которая в багажнике; мы очень глупо захлёбывались от смеха, вытираясь и переодеваясь; мы договорились никогда не вспоминать, что видели друг друга без одежды, но тут же подумали каждый про себя, что будем помнить такое всю жизнь до самой смерти; мы реабилитировали фрисби, поскольку странно обвинять в собственной тупости такую хорошую игру; мы даже хотели реабилитировать все на свете чемпионаты, но слишком долго сомневались и в итоге пообещали подумать над этим вопросом позже; мы покраснели от стыда, когда вдруг замолчали на ровном месте; мы, наверное, что-то поняли, но не поняли, что именно; мы решили покурить, но сигареты почему-то кончились; мы стали ходить вокруг нашей машины, делая вид, что присматриваемся к повреждениям, и обнаружили под колёсами мёртвого, немного раздавленного ежа; мы очень расстроились, потому что это мы его вчера задавили; мы расстроились ещё сильнее, когда подумали, что он лежал здесь всю ночь, мёртвый, а потом пришли мы и стали тут хохотать — как дурачки; мы решили похоронить ежа; мы не нашли у себя ничего, похожего хотя бы на рожок для обуви, поэтому придумали вырыть могилу ножом; мы вырыли могилу в поле, в том самом месте, где мы всю ночь мокли и получали синяки; мы положили ежа в белый полиэтиленовый пакет — вместе с апельсином, решив, что одного апельсина ему на том свете на первое время хватит, а никакой другой еды у нас, оказывается, уже нет; мы украсили влажный холмик нашими дисками для фрисби, потому что ничего более ценного в этом мире у нас не было; мы хотели что-нибудь спеть, но не вспомнили ни одной подходящей песни; мы спели в лесу родилась ёлочка, решив, что молчание в данном случае будет равно свинству; мы пели очень жалобно, а спев, поняли, что ошиблись, — не надо было ничего петь, мы всё равно — убийцы, а с песней получается какое-то глумление, а не похороны; мы шли к машине, ненавидя друг друга, потому что не знали других способов избавляться от чувства вины; мы очень долго ждали любую другую машину, хозяин которой не забыл дома трос, потому что мы забыли; мы не разговаривали; мы оставили нашу мёртвую машину на произвол судьбы, на краю сельской дороги, потому что хозяин первой попавшейся другой машины всё-таки забыл дома трос, а мы устали ждать, и ночь была в двух шагах; мы попали каждый к себе домой почти под утро, а вечером следующего дня мы обнаружили, встретившись на нейтральной территории, что нас стало заметно меньше. Всё.

5 апреля 2008 г.