Мы дойдем, доползем, но выживем!

(Неприкаянный)

Бесконечные пески отталкивали взгляд жарко-желтым цветом. Пятеро солдат, измученные и голодные, порой несли, чаще волокли раненого по чужим барханам. Они не могли бросить его, т.к. они были русские, у них была цель, их вел командир – cержант, поэтому они являлись воинским подразделением, а не стаей испуганных окруженцев.
… Кочевые племена одной пустынной республики были приведены в движение американцами для свержения законного правительства. Президент страны обратился за помощью к Российской Федерации. И вот одна из колонн наших войск стремительно выдвинулась от морского побережья вглубь пустыни для захвата города Эль-Румейла – важного узла коммуникаций.
Когда полуденное солнце раскалило технику, и глаза бойцов заливало потом, кочевники, пропустив разведку, напали на колонну, действуя грамотно и четко. Казалось, не было спасения от смертоносного вихря, все происходило как в тире. И только начавшаяся песчаная буря прекратила побоище, позволив спастись немногим русским.
… «Все, привал»,- прохрипел командир, еще совсем мальчишка. Все плюхнулись на песок. Вечерело. «Кажется, оторвались. Стемнеет, пойдем дальше. Парни, я знаю точку сбора, я вас выведу». Вдруг, совсем рядом, из-за бархана показалась шатающаяся фигура человека. Все схватились за оружие, но признали в этом одиноком путнике Максима, их товарища. «Макс, вали к нам!»- крикнул командир. «Ребята-а-а!!!»- заорал солдат и побежал к ним. «Стой, - оборвал его сержант, - Где твой автомат, подсумок, рюкзак? Ты что, в плен намылился, гад?»
…Когда колонна попала в засаду, Макс на время ослеп, оглох, а когда очнулся, ноги сами вынесли его из огненного ада, и цель была одна – выжить. После песчаной бури он вообще не владел собой и, словно зомби, брел наугад.
«Леха, ребята, да я…» - «Струсил, сбежал», - прервал его сержант. – Ты же си-би-ряк! У нас в Воронеже люди из Сибири – в чести и уважении! Сопля! А еще другом мне был!» Тут Макса прорвало: «Да твой Воронеж и все вокруг усеяны костьми сибиряков – такова цена уважения! Тогда, с фашистами, хоть знали за что воевали! А сейчас? За тварей новорусских, политиков? Они же все борются за народ – пьют, жрут, гуляют, да воруют по-крупняку. Леша, я не хочу, чтоб за мою смерть какой-то московский банкир «мерс» себе обновил! Нас же предали, продали, за бабки – нашу кровь! Как вывели на засаду, суки!»
Они стояли на краю большой впадины, можно сказать, воронки, между барханами. Сержант, не выдержав, ударил Максима в грудь, и тот покатился вниз по песку. Упав на дно, он понял – что-то произошло, почувствовал, как вокруг образуется едва заметный купол. Хотя бойцы находились в нескольких десятках метров, ОНИ ЕГО НЕ ВИДЕЛИ!!! Пожимали плечами, переглядывались, но НЕ ВИДЕЛИ. Да и он разглядывал их как-то отвлеченно, будто на экране в кино.
Внезапно послышались какие-то сухие щелчки, свист пуль. «Кочевники! К бою! Рассыпались!» - крикнул Алексей, и солдаты, разбежавшись по сторонам, залегли на краю воронки, как в траншее. Раненого стянули чуть вниз. Вдруг сверху, с чистого неба на русских посыпались какие-то трассирующие лучи, будто падающие звезды. Они поражали их в спины, головы и через секунду – другую все было кончено. У Макса от увиденного, казалось, остановилось сердце.
…Вскоре подъехали конные кочевники и неожиданно, почти бесшумно, над воронкой завис самолет с эмблемой ВВС США. Аборигены спешились и, потрясая оружием, приветствовали его. При этом они переворачивали наших ребят, наступали им на грудь, позировали, как после удачной охоты, стреляли в воздух. Самолет сделал круг, остановился, покачал приветливо крыльями и, мгновенно набрав скорость, скрылся. Максим совсем растерялся. Он видел, что так летают вертолеты, но чтобы самолет?
Кочевники тем временем деловито обыскивали убитых русских солдат, снимали с них обувь, при этом оживленно переговаривались. Дикая, неуправляемая ярость буквально сорвала Макса с места и с криками: «Скоты! Ублюдки!» - он ринулся навстречу неминуемой смерти. Враги увидели его, но вместо того, чтобы пристрелить, в ужасе повторяя какое – то слово на своем гортанном языке, бросились к лошадям. Однако умные животные метались, бились, вставали на дыбы, - словом, также были чрезвычайно напуганы. Кочевники с трудом обуздали лошадей и умчались, оставив за собой клубы песчаной пыли.
Максим взбежал-таки на бархан. Чувствовал он себя безобразно: мало того, что сердце буквально крошилось на куски, а главное, мозг словно закипал, плавился от непонимания происходящего. Тут взгляд его упал на убитых товарищей: «Ребята…Леха…ЛЕХА!!!» - его друг чуть шевельнул рукой. Макс бросился на колени, сорвал с него каску. Вся голова сержанта была в крови, но то ли хваленый американский компьютер дал сбой, то ли каска помогла, но смерть прошла вскользь! Солдат перевязал своего командира, нашел фляжку и медленно влил воду ему в рот.
«Где я? - сержант открыл глаза. – А ребята? - По глазам Макса он понял все. - Как это произошло? Почему мы живы?» И тут солдата осенило: «Леха! Это американцы испытывают какое-то новое лучевое оружие, которое, я уверен, наводится из космоса. И здесь, и там, в засаде они использовали кочевников как декорации, а сами расстреливали нас, словно в компьютерной игре. Теперь они разыскивают и добивают ненужных свидетелей». - «Почему же мы живы?» - «Не понимаю, но после того, как я побывал на дне воронки, что-то изменилось... Я стал невидимым для их радаров, и ты тоже, пока со мною!!!»
Алексей снова потерял сознание, но теперь Макс твердо знал, что делать. Он выпрямился, огляделся. Смеркалось. Он взвалил на себя командира и двинулся на восток. Максим знал, вернее чувствовал, что там находятся российские войска. Он не взял ни воды, ни оружия, поскольку какое-то новое, неведомое ранее ощущение подсказывало, что в этом нет необходимости.
А пустыня жила своей вечной, независимой от людей, жизнью. Живой мир суетливо искал пропитание, уничтожал себе подобных, старался оставить как можно больше потомства, словом, все было как всегда. Но, почувствовав приближение бойцов, все твари бросались по сторонам, прятались за чахлые растения, зарывались в землю, но все же не ощущали себя в безопасности, т.к. понимали, что Макс видит их и в укрытии, вернее, чувствует.
А ему было не до этого . Он знал, что скажет командованию, готов был привести экспертов с приборами к той песчаной воронке, допускал, что он станет подопытным кроликом для нахождения противодействия новому оружию США. Он ощутил ответственность не только за друзей, родных, но и за далекий город Воронеж и любую российскую деревеньку, пьяную и заснеженную…
…Впереди медленно выплывал багрово-красный круг солнца, огромный и дрожащий, совсем не такой, как на его родном и далеком Алтае. Однако вскоре небо потемнело, поднялся ветер, - начиналась песчаная буря. С каждой секундой шансы на выживание стремительно сокращались. Застонал Леха. «Ничего, потерпи, друг. Осталось чуть-чуть. Мы дойдем, доползем, но выживем! Все наши выживут! Я это чувствую, я это знаю…» - и он с грустью посмотрел на небо, где секунду назад было солнце…


http://www.proza.ru/2003/12/19-04


Рецензии