Взгляд сквозь время

Я сижу на кровати с ногами, полуприкрывшись одеялом, потому что как-то прохладно в комнате. Компьютер играет новый альбом "Джудас Прист", за окном темно. Обещали снег, "не тот, из которого получаются сугробы, но что-то белое в воздухе будет летать" (такой вот прогноз погоды услышал я утром по радио), но снег так и не пошёл. В углу настольная лампа, а на столе другая, но она не работает, к ней ни одна лампочка не подходит, перепробовал всё, что можно. Рядом с кроватью - табурет, на котором кружка ещё тёплого чая с малиновым вареньем, пепельница (в ней два окурка и немного пепла) и пачка голубого "Кемела", в которой не знаю сколько сигарет, не считал. Курю я сейчас мало, как-то даже и не хочется, несколько дней был простужен, теперь температура прошла, а кашель ещё держится, хотя я его пытался лечить специальным сиропом двух видов (ночной и дневной), пил в основном дневной, т.к. в ночной добавляют снотворное, а я боялся проспать - выгонят с работы, а покупал по две бутылочки (одну ночную и одну дневную, так дешевле), поэтому дневной весь выпил, а ночного ещё осталась целая бутылка (читая этикетку, узнал, что в нём 10% алкоголя, а эфедрина нет совсем (лучше бы наоборот)). Ну так вот, я сижу на кровати и читаю Бродского. На 40-й странице мне хочется по большому. Я встаю, ставлю "Джудас Прист" на паузу и иду в туалет. Я тщательно испражняюсь, так же тщательно вытираю соответствующую часть тела, смываю за собой нечистоты и убиваю тапком комара на стене (откуда он взялся?). Потом минут 20 смотрю в стену (в то место, где я убил комара) и думаю об осознании собственного существования. Наконец я решаю лечь спать. Я иду в спальню, хлебаю всё ещё тёплый чай, бегло просматриваю френдленту в ЖЖ, выключаю компьютер и, улёгшись в кровать и немного поворочавшись, наконец засыпаю. Сон мой весьма крепок и основателен. Когда я просыпаюсь, долго не могу понять идти мне на работу или нет, пока не вспоминаю, что сегодня среда, и значит у меня выходной день. Я вздыхаю и иду в туалет писать.

Это было 2 года назад. Бродский до сих пор открыт на 40-й странице, а на столе стоит бутылка ночного сиропа от кашля.

Через 2 года Бродский будет всё так же открыт на 40-й странице, ночная бутылка от кашля будет стоять в кухонном шкафу. Работать я буду меньше, а получать примерно столько же.

Через 5 лет дом, в котором я живу, снесут, а меня поселят в другом микрорайоне, неподалёку. Квартира будет меньше, но дом получше, лифт будет реже ломаться, а фамилия сантехника будет не Иванов, а Султанбердыев. А вот насчёт сиропа, работы и Бродского не уверен.

Через 58 лет в городе моего детства состоится вскрытие капсулы с письмом потомкам, заложенной в 1566 году основателями города. Я должен буду присутствовать при церемонии чтения письма. Но я ничего не вижу. Изо всех сил напрягаю внутреннее око, пытаясь прорваться сквозь пелену мрака. Подмышки предательски потеют, трясутся колени. Неужели?.. Напряжение возрастает, мне кажется, что я начинаю видеть какие-то светлые пятнышки. Дальше, дальше, не сдаваться! Голова трещит от нечеловеческой нагрузки, глаза лезут из орбит, боль тисками сжимает лоб и виски. Последнее усилие - и вот оно, далёкое будущее. Я прорвался, я вижу! Картина расплывчата, как в тумане. Я сижу на унитазе в туалете своей квартиры и испражняюсь. Потом с трудом встаю с унитаза и с помощью костыля выхожу в коридор. Там светло. Всё, больше ничего... Ну ладно, хоть что-то, и то хорошо.