Чертовка Джун Бессмертный путник

Я шел по жаркой пыльной дороге все утро но послеполуденный зной все же загнал меня в прохладную желтовато-зеленую чащу леса.
Я расположился у холодной артерии родника и стал чистить одежду от пыли. Он слетала, сбиваясь в облачка, повинуясь моей руке с небольшой щеткой.
Покончив с одеждой, я искупался, вопя от холода. В описании родника я допустил неточность: вода была не холодной, а обжигающе ледяной.
Одевшись в свои кожаные штаны, темную футболку и куртку, я побрел по лесу. За спиной трясся вещевой мешок, стянутый плетеным кожаным шнурком.
Насколько я помнил, недалеко от этого ледяного ключа должна была находиться тихая лесная деревенька.
Огонек на сторожевой вышке я заметил еще издали: деревню по периметру окружала невысокая крепкая стена, вышка, встроенная в стену, образовывала собой ворота.
Молодой парень в одних штанах и с топором за поясом не без подозрения пропустил меня в деревню.
Перед моими глазами открылся пейзаж типичного лесного поселения: небольшое поле, невысокие домишки с высоко прорубленными окнами, несколько колодцев. То там то тут сушились шкуры волков, медведей, зайцев, лис и белок. Поселок явно промышлял в первую очередь охотой.
Я подошел к крупному старому дому с множеством микроскопических пристроек и постучался в невысокую дверцу.
- Заходи, кем бы ты ни был! – послышался женский голос.
Я вошел. За столом сидела пожилая женщина, другая гораздо моложе и маленькая девочка. В руках у старушки была колода ветхих гадальных карт. На столе стоял котелок, от которого сладко тянуло травами.
- Садись, путник. Ты ведь ищешь ночлег? Много ты прошел, везде побывал… - пробормотала старушка, прикрыв глаза. Это был не вопрос, а утверждение.
Маленькая девочка бесцеремонно разглядывала меня. Ее живые желтые глазки скользили от обруча на лбу к украшению на шее, от него к ремню с красивой пряжкой и перевязью с мечом.
- А ты давно в пути? – поинтересовалась девчушка.
- Ох давно… Но он устал – сказала бабушка и сложила карты. Затем она встала, подняла котелок и засунула его в печь. Потом достала из нее противень с пирогами.
- Охх, старость не радость… Алиса, детка, помоги бабушке.
- Да, бабуля. – девчушка вскочила и подстелила вышитое полотенечко.
- Садись, Странник, поешь с нами пирогов с кроликом и луком да бульона с медвежатиной… Джун наша – знатная охотница… Джунипер!!! – крикнула она в окно.
Буквально через минуту в окно влезла девчонка лет шестнадцати – ловкая и гибкая, похожая на лук, который висел за ее спиной. Через плечо был перекинут колчан, пояс украшал нож. Ее длинные волосы были забраны обручем и заплетены в косу, завернутую пучком.
- Садись кушать.
Мы сели за стол, а когда встали, Алиса убрала со стола. Алира, ее мать, села в угол вышивать. Джун сидела на подоконнике и чинила свои многочисленные снасти.
- Хочешь я тебе погадаю, Странник?… Впрочем, кроме дальней дороги и встреч с знакомыми или родными я тебе все равно ничего не нагадаю – со вздохом сообщила старушка.
Я взял нож и вышел на улицу. Дойдя до забора, я перепрыгнул его и ушел в лес, в темноту.
Долго пробирался я по бурелому – где-то в районе получаса – пока не вышел на небольшую поляну и не нашел то, что искал. Предметом моего интереса был огромный старый дуб, росший точно в середине полянки. В середине он был пустым, хотя снаружи этого не было видно.
Я сдвинул некрупный валун и прополз внутрь дерева по открывшемуся лазу. Внутри дерево было все исписано датами и знаками. На полу лежал кожаный мешок. Я взял его, оставив на его месте другой. На стене я выцарапал новую дату.
Вернувшись, я положил мешок перед девочками. Они, заинтересовавшись, развязали его.
Внутри лежал искуснейше вырезанный лук, кинжал с руническим лезвием из заговоренной стали, бумеранг и маленький, на ребенка, кожаный охотничий плащ с оберегами от лесных злых духов.
Алиса надела плащ, засунула кинжал за пояс и побежала к зеркалу. Джун сдержанно поблагодарила меня и пошла пробовать оружие.
Через час я уже лег на лежанку и накрылся медвежьей шкурой. Внизу, из постели, бабуля пожелала всем спокойной ночи и задула последнюю свечу.
Звуки леса окружили избушку, норовя заползти в каждую щелку, врываясь шорохом крысиных лапок и шевеление лисицы в кустах.
Гигантская яркая отчетливая луна смотрела в окно. На подоконнике в спальном мешке металась Джун. В какой-то момент она рывком села и не по-человечески завыла на луну. Ее потный лоб блестел под белым небесным оком.
Я перевернулся на бок и стал засыпать…
… Утро наступило раньше, чем проснулись женщины. Правда, старушка уже одевалась, параллельно растапливая печку. Я сел, свесил с лежанки ноги и стал оглядываться и зевать. Джун спала как ни в чем не бывало, словно ее не раздирали ночью монстры ее сновидений.
Я встал, сходил в лес и снова искупался в ручье. Бабуля уже сварила яйца и подала их с хлебом и молоком.
Я поел, собрал вещи и вышел из избы.
Бабушка и пятилетняя Алиса пошли провожать меня до деревенских ворот.
За околицей Алиса стала собирать цветы. Бабушка подошла ко мне вплотную.
- Подросли твои внучки, а, Каин? Когда-то я была молода и красива, а теперь от моей прежней красоты остались только напоминания в виде моих внучек, например. Или ты, мой дорогой… Видимо, в следующий раз не свидимся, ты уж прости. Стара я уже. Не забывай их – прошептала она, показывая глазами на Алису. – Ты еще молод – вдруг усмехнулась женщина, точнее сказать Бригитта – твоя вечность у тебя еще впереди…
- Может сказать им?…
- Не стоит. Они сами поймут. Во второй или третий раз…
2006/2007