Фаллаут

На улице дождь и все как-то серо – в сером цвете. Ноги уже промокли и пальцы на ногах начали замерзать. Руки ютятся в карманах, пытаясь согреться. С носа капает вода. Этот прогулка похожа на поиск дичи охотником в лесу, нежели на прогулку. Я пытаюсь к кому-то подсесть, завязать разговор, но те тут же поднимаются и уходят.
Я сижу один в промокшем пальто, сунув руки в карман. Хочется чаю, и чтобы он был горячим. Просто сижу один за столом и рассматриваю улицу через грязное стекла кафе. Внизу движется жизнь. Именно, что движется, но не бурлит. Движения эти похожи на игру в нарды – по кругу. Я молчу. Хочется говорить, но не с кем и я молчу. Пытаюсь вспомнить что-то хорошее из своей жизни и прокрутить в голове, как ленту, воспоминания, но ничего хорошего, а тем более приятного, в голову не приходит. Перед глазами та же картинка, что и за окном – движение. Внутри меня сидят какие-то слова, их хочется произнести, но все никак их не зацеплю крючком языка. Просто сижу и молчу. В кафе играет музыка, проворные официанты, как такси, доставляют заказы. Вокруг шепот, похожий на шелест – переговариваются, но не понятно кто кому что говорит. Разборчивы отдельные слова, маленькие – в которых мало букв. Слова из разных потоков сталкиваются, разбиваются и теряются из виду, адресат говорит «Что? Повтори, не расслышал». Вдогонку отправляется новый состав слов и предложений. Я все сижу и сочком слуха ловлю все эти фразы.
Я чувствую чей-то взгляд, направленный на меня. Не тороплюсь поворачиваться в его сторону, сохраняю интригу. Потом, приближающиеся шаги. Голос:
- Вы будите делать заказ?
Передо мной стоит девушка в белом переднике и блокнотом в руках. Из-за ее спины видна хмурая фигура охранника. Он смотрит на меня сердито.
- Заказывать?
- Да, вы будите делать заказ?
- А можно я так посижу? На улице дождь, а у вас тут тепло и музыка.
- К сожалению, нет. Если вы не будите ничего зазывать, вам придется освободить столик.
- Что ж, хорошо. Можно меню или прейскурант, что у вас есть?
- Меню лежит перед вами!
Я смотрю на стол. На столе лежит коричневая кожаная обложка, с вложенном в ней листом. Мне не хочется его смотреть, не хочется менять позу и вытаскивать руки из кармана – им там тепло.
- Принесите чай.
- Вам какой: черный, зеленый, белый?
- Просто чай. Горячий чай, можно без сахара.
- Сахар входит в стоимость. Может фруктовый? У нас новая линяя фруктового чая…
Она не хочет униматься и пытается что-то еще предложить. Я сижу все в той же позе все также смотрю в окно – за окном дождь.
- Принесите чай. Все.
Я поворачиваю голову в ее сторону. Она стоит, сложив руки, прикрывая пах. Она голая, за ее спиной виднеется, покрытая волосами, обнаженная фигура охранника.
- Может пирожное?
Картинка проясняется: она все также одета, с блокнотом. Охранника нет.
- Я подумаю. Принесите чай.
Девушка удаляется. Я смотрю ей в след, пытаясь увидеть ее голый зад. Она одета, это была только сиюминутная картинка.
Шепот вокруг не прекращается.
Потом, после войны ничего этого не будет. Не будет ни этих теплых кафе, ни этих официанток в накрахмаленных рубашках, ни этого трепа по сторонам, ни денег, ни роскоши. Только голая, выжженная пустошь, радиация. Все как в апокалипсических произведениях, играх, фильмах-катастрофах. Люди отфильтруются и все «говно» всплывет на поверхность. Выживут сильнейшие. Военные будут у власти и будет править один закон: закон силы. Я не переношу замкнутые пустые пространства. Они наводят на меня страх. Придется привыкнуть, ведь после катастрофы все опустеет. Придется научиться стрелять и, стреляя, поражать цель. Придется научиться выживать. Я выживу и стану рейдером. Со мной рядом будет собака и обезображенный радиацией мутант. В этой компании я не буду чувствовать себя одиноким и беззащитным. Не будет книг и газет. Их придется написать заново. В них я опишу свои странствия и скитания, свой взгляд на существующий мир. Вечером, разбив лагерь где-то далеко от поселений, возле костра я буду читать их в слух своим не разговорчивым слушателям. И каждый из нас будет думать о своем, и каждый будет по своему счастлив.
Мои мечтания прервала вернувшаяся с заказом девушка-официантка. Она аккуратно поставила передо мной заварочный чайник, сахарницу, чашку на блюдце и одарила милой, показавшейся мне искренней, улыбкой, обнажая белоснежный ряд передних зубов.
- Приятного аппетита!
«Все же, не стоит всех уничтожать. Я думаю, у нас у всех еще есть шанс на спасение, пусть маленький, но шанс, только надо очень этого хотеть»