Человек-оркестр

       Когда по центральному телевидению транслируют ежегодный традиционный концерт, посвященный Дню милиции, я обязательно смотрю. Во первых, на кремлевской сцене - мой друг и коллега по золотой лире на погонах Феликс Арановский, а во вторых, праздничная программа - это всегда парад звезд первой величины, и можно ждать интересных решений.
Так случилось и в этот раз. Работал какой-то певец с достаточно стандартной манерой, я уже начал зевать, как вдруг к микрофону вышел элегантный артист со странным духовым инструментом и великолепно сыграл соло в джазовой манере. Вообще, в репертуаре этого коллектива всегда полно таких изюминок, и делаются они на уровне настоящих шедевров, но на сей раз это было нечто особенное, я не удержался и начал бить в ладоши на удивление сидевшей рядом жены. Пришлось терпеливо объяснять, что этот инструмент с хрипловатым звуком называется «курай», и что играл на нем тот самый виртуоз Вениамин Мясоедов, чей концерт мы посетили несколько лет назад…
…В ту осень я в очередной раз угодил под строгий медицинский контроль и только чудом оказался в роскошной золотистой аллее сквера, в конце которой торчала нелепая афишная тумба. Скользнув взглядом по крикливой пестроте, я увидел знакомое лицо и узнал, что в городе гастролирует мой однокашник, с которым мы не виделись много лет. Разыскать приезжего артиста бывшему главному дирижеру труда не составило, и вскоре в телефонной трубке зазвучал хорошо знакомый голос, чуть приправленный басовитостью полковничьих погон.
- Какими судьбами, дорогой?
- Да вот, пригласили дать сольный концерт с муниципальным оркестром…
Мы условились о встрече, и я отправился к доктору просить увольнения на один день.
В отеле оказалось, что гастролера поселили в номер, в котором я жил десять лет назад, будучи еще приглашенным дирижером. Я сказал об этом Мясоедову, и мы сразу погрузились в воспоминания. За плечами у обоих было по четверти века службы в Вооруженных Силах, и поговорить, конечно же, было о чем. Вспомнили золотые годы совместной учебы, погрустили об ушедшей молодости, а потом я принялся дотошно расспрашивать своего приятеля о том, как он сделался одним из самых уникальных музыкантов отечественной оркестровой службы.
Интервью быстро набирало обороты, но тут приехал дирижер, и пришлось переключиться на предстоящее выступление. Пока на программу наносились последние штрихи дирижерской ретуши, я успел записать в карманный блокнот почти все, что удалось вытянуть из,в общем-то,неразговорчивого виртуоза.
       «…В Мичуринске, где родился и рос, меня обучали в музыкальной школе игре на фортепиано. До поры до времени я отличался лишь тем, что очень любил рисовать, а еще меня называли Мичуриным – за то, что никто не умел лучше воровать яблоки из колхозного сада. Однажды увидел гастрольную афишу Тамары Миансаровой и с помощью знакомой билетерши просочился на концерт. Помню, не мог оторвать глаз от ударника, от его рук, бешено мелькавших в воздухе, от модных тогда узеньких брючек и высоких ярких носков. Но все это меркло в сравнении с блаженством, испытанным при живом звуке саксофона… Под впечатлением концерта организовал школьный оркестр, вскоре завоевавший на городском смотре художественной самодеятельности первое место. Наградой было разрешение играть перед дневными сеансами в только что отстроенном городском кинотеатре «Космос» и бесплатно смотреть любые кинофильмы. Вот так у меня появилась возможность записывать на слух самые популярные мелодии экрана и перекладывать их на наш состав. Наверное, с той поры я и почувствовал настоящий вкус власти над музыкальными звуками…»
       Перечитав, я подумал, что всего-то надо поменять название города, и под этими строками может поставить свою подпись не один десяток военных капельмейстеров нашего поколения. Музыкальная школа, кружок художественной самодеятельности, музыкальное училище, профессиональный творческий коллектив, военный оркестр, военно-дирижерский факультет при Московской государственной консерватории, - по этим ступенькам на пути к заветной золотой лире на погонах поднимались мы все. Но, получив творческую самостоятельность, каждый из нас выходил на свою собственную, непроторенную дорогу и всю дальнейшую жизнь стремился по ней к вершине профессиональной славы.
       Дорога лейтенанта Мясоедова, почти шесть лет петлявшая по всему Закавказью, привела его к блистательному олимпу «альма матер». Никогда не расставаясь с заветным саксофоном, он с фанатичной настойчивостью повышал свое исполнительское мастерство, и, наконец, с легкой руки маршала Казакова, оказался на кафедре духовых и ударных инструментов. Здесь служба пошла тоже не без сюрпризов, и пришлось продираться сквозь все тернии карьерного роста. Выдержал и это, пройдя должности от адъюнкта до начальника кафедры, щедро отдавая при этом накопленный опыт музыкантам в курсантстких погонах. Те, кто попадал к нему в класс, считались счастливчиками, - пять лет учебы под присмотром маститого маэстро давали многое и бесследно не проходили.
       Шло время, менялись звезды на погонах, менялись ученики, расширялся и усложнялся сольный репертуар, менялись гастрольные маршруты. Единственное, что оставалось неизменным, так это любовь к джазу и неистребимое желание осваивать новые и новые инструменты. Семнадцать лет он руководил единственным в мире биг - бэндом военных дирижеров. Оркестр несколько раз получал звание лауреата московских джазовых фестивалей, был победителем единственного международного фестиваля военных биг-бэндов имени Глена Миллера, много гастролировал в странах ближнего и дальнего зарубежья. И всегда в программах обязательно присутствовали необычные сольные номера его художественного руководителя, к тому времени уже солиста-виртуоза европейского класса.
       Его редкие инструменты звучали со многими отечественными и зарубежными музыкальными коллективами, среди которых – Образцовый оркестр Министерства обороны и симфоджаз МВД России, оркестр бундесвера, мексиканский оркестр барабанов, оркестр американской морской пехоты. Год от года слава музыканта росла, и фамилия Мясоедов все чаще появлялась в средствах массовой информации. Хорошо помню Интернет-публикацию журналиста Анатолия Журина, красочно описавшего первое знакомство американских военных музыкантов с русским виртуозом.
«… В бельгийском городке Монс, где проходил фестиваль военных оркестров, с открытой сцены звучали классика и джаз. Отыграв, музыканты не уходили далеко, чтобы повнимательнее присмотреться к тому, чем удивят конкуренты. Когда оркестр американской морской пехоты начал исполнять знаменитую «Колыбельную» Гершвина, Мясоедов, не удержавшись, начал тихонько импровизировать на своем саксофоне. Дирижер американцев, уловив посторонний звук, дал знак паре дюжих музыкантов – и поднятый под руки российский саксофонист оказался перед лучшим американским оркестром. Успех был такой, что публика долго не хотела отпускать его со сцены…»
Надо заметить, меня это не удивило – таковы уж джазмены всего мира. Совместные выступления без всякой подготовки для них – сущее лакомство, а языкового барьера они попросту не замечают. Подумал тогда о другом: совершенно очевидно, что именно альт-саксофонист Вениамин Мясоедов сыграл первый в истории военной музыки российско-американский «джем-сейшн», и вряд ли кто еще из нынешних джазовых музыкантов может похвастать такой вот страничкой творческой биографии.
       Лет пять назад я задался целью отследить все сведения о выступлениях Вениамина Вениаминовича в Интернете. Поисковик выбросил более сотни адресов, и мне пришлось просматривать материалы несколько часов подряд. Страны и города, фамилии знаменитостей и должности высокопоставленных особ нахлынули в таком количестве, что голова моя,под конец,просто перестала нормально соображать. Четко отложилось лишь одно: фраза «знаменитый человек-оркестр» стала неотъемлемой частью творческого облика этого яркого и талантливого человека, профессионально овладевшего несколькими десятками редчайших духовых инструментов. В его частной коллекции их уже около сотни, так что фронт работ теперь обеспечен на многие годы вперед.
 Будучи сам в прошлом саксофонистом, я однажды не удержался и попробовал поиграть на нескольких исторических сопилках и свистульках. Некоторые сразу отзывались красивой шероховатостью теплого звучания, некоторые долго не поддавались, визгливо жалуясь хозяину на неумелое обращение, а некоторые вообще отказывались общаться, наглухо замыкаясь в гордом аристократизме свидетелей течения времен. Тогда же понял, что заставить их петь под оркестр даже такому мультиинструменталисту, как заслуженный артист России Вениамин Мясоедов, было далеко не просто. Наверное, потребовались огромное терпение и вся сумма знаний высочайшего профессионала. Но он упорно трудился и все же заставил, затратив на это уйму времени и приложив титанические усилия. И теперь во многих странах мира его уважительно и любовно именуют почетным титулом «человек-оркестр».
 Я видел фотографии, на которых ему жмут руку мэры крупнейших столиц Европы и делают комплименты члены королевских семей. Для его выступлений пишут специальные пьесы композиторы и инструментуют лучшие аранжировщики страны. Гастрольный график артиста расписан на год вперед. Пожалуй, такой популярности не достигал ни один из военных капельмейстеров, и тут есть от чего загордиться. Но отставной полковник и странствующий виртуоз к собственной нынешней славе относится философски, замечая, что, мол, все проходит, и это пройдет. Однако потом, прищурившись с хитрецой, обязательно добавляет.
- Все мы этим живем...
И это понятно. Что такое артист без публичного признания? Цветок без живительной влаги заботливого полива. Потому и не оставляет яркую гастрольную жизнь этот уставший от титанического труда  музыкант, всегда имеющий при себе с десяток уникальных духовых инструментов, звучание которых мир уже давно позабыл   
Богатой судьбы тебе, человек-оркестр, открывающий купальный сезон с первой прогалиной и закрывающий его с первой льдинкой на Москва-реке. Богатой судьбы и всегда бурных аплодисментов.


Липецк
2008 г.