Улыбнулось счастье...

(Отрывок третий из романа «Дым отечества»)

Гале исполнилось три года, когда Мария познакомилась с Радецким. Это был элегантный молодой человек, и все началось с того, что она поймала несколько его выразительных взглядов в церкви. Марии это польстило, но на ее лице не выразилось ничего, кроме озабоченности.
После литургии она сходила с дочерью за просфорами и, когда уже спускалась с паперти, заметила того же самого мужчину – он стоял на аллее и кого-то ждал.
– Простите меня пожалуйста! – сказал он, когда она поравнялась с ним, и их глаза встретились.
– Прощу, но не сразу, – отвечала она. – Из-за вас я не помолилась, как надобно…
– Да-да, я виноват перед вами и грешен перед Богом, – сказал он и виновато улыбнулся.
– Вы меня извините, но в конвенте нам говорили, что разговаривать с незнакомыми мужчинами неприлично.
– Аркадий Радецкий, – представился он. – Живу в Харбине, а сюда приехал как дачник, однако квартирую у своей тетки.
– А я Мария и, если угодно, Чижова.
– Так вы учились в конвенте? Но ведь в Харбине есть два конвента.
– Я урсулинка…
Они разговорились, и когда вышли за пределы церковной ограды, то остановились.
– Вам куда? – заметив ее замешательство, спросил Аркадий.
– Мне налево, я живу в китайском квартале, – ответила Мария и, так как теперь была далека от романтических иллюзий, решила поведать о себе самое главное: – Вам не следовало бы терять со мной время. У меня есть муж, он китаец, а прелестное создание, которое стоит рядом со мной, наша дочь…
– Что вы говорите? – изумился Радецкий. – Ни за что не подумал бы, что такая респектабельная дама может быть замужем за китайцем. Вероятно, он очень красив и богат?
– Нет, он не очень красив и староват. Пожалуй, нельзя назвать его и очень богатым, но лавка и маленький ресторанчик у него имеются.
Сказав это, она направилась в сторону китайского города, а он пошел рядом.
– Вы намерены проводить меня? Наверно, не следует этого делать, – заметила Мария.
– Расскажите, как вы вышли замуж, – попросил Аркадий, проигнорировав ее замечание.
– Это длинная и очень грустная история…
– Все равно расскажите…
– Нет, это совершенно ни к чему, и наше знакомство ничего не даст ни мне, ни вам, – возразила Мария и неожиданно предложила расстаться.
Аркадию ничего не оставалось, и он, проводив ее взглядом, нехотя побрел назад.
Но дома у Марии вдруг испортилось настроение, и она долго не выходила из своей комнаты. Это заметила Лу и зашла к ней.
– Малия, тебе нездоровится?
– Что-то разболелась голова…
– Может быть, тебе поставить компресс? – предложила китаянка.
– Не нужно. Лу, лучше присядь на стул и поговори со мной, – попросила Мария.
– Ладно, а о чем мы будем говорить?
– Скажи, наш муж иногда прикасается к тебе?
– С тех пор, как ты появилась в этом доме, он обо мне забыл, – с горестными нотками в голосе призналась Лу.
– И ты, наверное, ненавидишь меня?
– Бывает, ненавижу, но я очень люблю нашего Ли и поэтому не хочу его огорчать. Если я обижу тебя, то сделаю больно и ему. Кроме того, я должна помнить о том, что он спас мне жизнь…
– Что ты говоришь? Это, наверно, очень интересно? Лу, расскажи, пожалуйста, как это было?
– Это было очень давно, когда мы жили за Амуром. Я это не помню, потому что была маленькая. Но в детстве мне долго снились какие-то кошмары. А потом, когда я подросла, Ли рассказал мне о том, как русские прогнали из России китайцев.
– А почему они их прогнали?
– Разве я знаю? Пусть Ли расскажет об этом сам.
Они еще долго болтали, и Лу поинтересовалась, почему Мария больше не собирается рожать.
– Знаешь, Лу, пожалуй, скоро я захочу еще одного ребенка, – призналась Мария.
– Это будет правильно, – одобрила Лу ее намерения.


В следующее воскресенье Чижова почти не слышала литургии, потому что Радецкий стоял рядом и не сводил с нее глаз. Мария то краснела, то бледнела; затем в ее глазах заблестели слезы, и она выбежала из церкви. Радецкий последовал за ней, и они вышли на аллею.
– Господи! Неужели вы не понимаете, что это неприлично? – напала на него Мария и продолжала: – Аркадий, на нас смотрят люди! Разве можно заниматься шашнями в церкви?
– Машенька, вы не можете запретить мне на вас смотреть.
– Но не в святом же храме обшаривать женщин глазами!
– А где же еще? Гулять вы со мной не хотите, и мне ничего другого не остается…
– Вы доведете меня до того, что я перестану ходить в церковь! – решительно заявила Мария.
– Нет-нет, это слишком дорогая цена! Лучше я пообещаю вести себя прилично, – заверил ее Аркадий и затем признался: – Машенька, я думал о вас всю эту неделю. И теперь хочу знать о вас все, все…
– Ничего я вам не расскажу, потому что это ни к чему, – продолжала сердиться Мария.
– В таком случае я пойду провожать вас до самого дома! – Радецкий делал вид, что говорит серьезно, и Мария напугалась.
– Вы с ума сошли! – вскричала она и сразу же остановилась.
– Ничуть… А почему сегодня нет с вами вашей малютки?
– Ее зовут Галей… Она еще маленькая для того, чтобы часто ходить в церковь, – ответила она и, помня о его дерзком намерении, не хотела продолжать путь.
– Машенька, церковная служба уже подходит к концу, и нет никакого смысла возвращаться обратно. Давайте немного погуляем? – предложил Радецкий.
– Аркадий, отчего вы такой упрямец? Ну хорошо, давайте прогуляемся, только не в той стороне, куда мне нужно идти…
За Чуриным он взял ее за локоть, но она решительно запротестовала и отстранилась.
– Вы боитесь мужа? – спросил он.
– Нет, я не очень боюсь мужа, просто это совсем не обязательно!
Аркадий не стал настаивать и сказал:
– Машенька, чтобы нам не идти молча, я поведаю вам о себе, а потом то же самое сделаете вы, хорошо?
– Придется, а то вы, и в самом деле, потащитесь в китайский квартал! – заметила Мария, и на ее лице наконец-то появилось подобие улыбки.
– Итак, я родился в Харбине, и мне двадцать семь лет. Учился в политехническом, закончил, в настоящее время работаю на железной дороге. Конечно, холост…
– А почему вы до сих пор не женились?
– Мужчина может позволить себе жениться только тогда, когда почувствует, что он в состоянии содержать семью. Теперь это время пришло.
Они продолжали идти прямо и незаметно дошли до Курзала.
– Машенька, вы видите беседку? Может быть, поговорим в ней?
Она не стала возражать и, когда они дошли до беседки и сели на скамейку, молвила:
– Ну, ладно, слушайте… Мне – двадцать два и, как видите, у меня уже есть доченька…
Мария рассказала о себе в нескольких словах и под конец призналась, что не только смирилась со своим положением, но и стала любить мужа за его доброе сердце.
– Машенька, неужели вы не поняли, что он подлый человек? Вам нужно немедленно бежать от этого китайца! – горячо заговорил Радецкий и взял ее за руку.
– Аркадий, почему вы не появились три года назад? В то время я убежала бы с вами, не задумываясь. А теперь уже поздно, потому что моя дочь привыкла к своему отцу и бегает за ним, как хвостик.
– Нет, не поздно, и ваша дочь его быстро забудет. Машенька, опомнитесь! Вы русская женщина, при этом вы красивы, умны и заслуживаете лучшего. Я предлагаю вам бежать со мной немедленно! Мы уедем в Шанхай, а потом в Америку. Я инженер, и мы везде устроимся.
– Аркадий, о чем вы говорите? Вспомните, кто я такая?.. Да вы бросите меня за первым углом! – возражала Мария. Она пыталась подняться со скамейки, но он держал ее за руку…
– Машенька, вы верите в любовь с первого взгляда?
– Не уверена, что такое встречается!
– А я теперь верю… Я понял, что она существует, как только вас увидел!
– Аркадий, перестаньте говорить глупости! А теперь проводите меня до Желсоба и дальше – ни шагу!
Он разочарованно покачал головой, но послушался, и они снова вышли на Чуринскую.
– Машенька, нам нужно встретиться завтра!
– Но это невозможно, как я смогу объяснить свое исчезновение? Нет-нет, перестаньте об этом…
Возле Желсоба она от него сбежала… Мария не поверила ни одному его слову, и пока шла домой, пыталась убедить себя в том, что Аркадию, как и Ли Чжусену, безумно хочется только одного. «Эти мужчины готовы наобещать золотые горы, лишь бы добиться своего. И почему они так охочи до этой «штучки?» – размышляла она и удивлялась, потому что ей самой никогда не хотелось ласк Ли Чжусена. А когда у них до этого доходило, то она «разгоралась» далеко не сразу…
Вернувшись домой, она подхватила на руки свою дочь и, рьяно обласкав девочку, снова поручила ее китаянке. Сославшись на нездоровье, Мария ушла к себе и заперлась. Ей было очень не по себе, а ее мыслям было тесно в голове; они роились, как потревоженные в улье пчелы… «Разве может быть такое? Ведь он почти признался мне в любви!» – «Нет-нет, это ерунда – он ловелас и донжуан, и я зря не расхохоталась ему в лицо!» – «А вдруг?» – «Чепуха, да и время ушло. Как теперь бросить Ли Чжусена? Я не могу этого сделать из-за дочери. И разве он плох как муж или просто как мужчина для своих пятидесяти четырех лет? А главное – любит! Тут уж не приходится сомневаться; ради меня готов на все, и как бы не разорился, не жалеючи денег на мои прихоти…»
Мария постепенно успокоилась и даже немного вздремнула. Но вечером ее мысли вдруг побежали в обратном направлении. А если это не потеха кретина, и Аркадий действительно влюбился с первого взгляда? Разве об этом не писали Пушкин и Тургенев? Мария вспомнила влюбленные глаза Радецкого, и ее сердечко заныло… Вот он, тот самый шанс, и другого может не быть!.. Разве не об этом говорили ей Игнатовичи? В ее воображении тут же нарисовались пленительные картины замужества по законам святой церкви и сказочная жизнь в Америке. Марии очень хотелось в это поверить, и она поверила. А когда поверила, то очень расстроилась из-за того, что не согласилась встретиться с Аркадием на другой день. У нее сразу же разболелась голова, и Лу поставила ей несколько горячих компрессов.
Ночью к ней зашел Ли Чжусен и присел на кровать.
– Малия, тебе стало лучше?
– Да, дорогой, мне стало лучше. Но я очень прошу тебя не трогать меня сегодня…
На следующий день Мария снова отвергла мужа и попросила не беспокоить ее до конца недели. Она теперь засыпала и просыпалась с мыслями о том, что скоро покинет китайцев и будет жить среди русских…
Наконец наступило долгожданное воскресенье, и Мария отправилась в церковь. Радецкий встретил ее возле церковной ограды и, взяв ее под локоток, повел прочь от храма.
– Куда мы? – с некоторым замешательством спросила Мария и в то же время шла туда же, куда и он, и радовалась тому, что он так поступает и уводит ее подальше от церкви.
– Машенька, у меня осталась одна неделя! – говорил между тем Радецкий. – И если сегодня ничего не решится, то уже не решится никогда!
Эти слова ее встревожили, и она больше не спрашивала, куда они идут. «Да-да, именно сегодня должно все решиться. Мы объяснимся друг другу в любви, а потом у меня начнется новая жизнь…» – подумала она и, высвободив локоть, сама взяла его под руку.
– Машенька, мне нужно многое тебе сказать, и поэтому мы зайдем ко мне, чтобы побеседовать в нормальной обстановке, – продолжал говорить Радецкий, и она ничуть не сомневалась, что он ей врет и думает в данный момент о другом. Но это было кстати. Благодаря этому вранью, ей не было стыдно идти туда, где они обязательно окажутся в постели. И она делала вид, что верит каждому его слову, и это у нее получалось.
Они пересекли по диагонали стадион, и когда вышли на Железнодорожную улицу, он показал ей тетушкин дом. Это было совсем близко, но они почему-то ускорили шаги. После того как за ними звякнула железная щеколда, они торопливо поднялись по крашеным ступенькам крыльца и ворвались в дом.
– Машенька, я люблю тебя!
– Аркашенька, я тоже люблю тебя! Полюбила сразу. Миленький, родной, сделай со мной все, что захочешь, только увези меня с собой!
Он подхватил ее на руки и пнул ногою дверь в другую комнату…
– Желанная моя!
– Долгожданный мой!..

Продолжение следует…