Как Вася сходил с ума

        КАК ВАСЯ СХОДИЛ С УМА

       Вася перестал пить. И есть. И спать.
Выйдет в ночной сад и ходит, ходит, сам с обой разговаривает.          А вчера, бледный и немытый, с пассатижами в руках подходит ко мне, молча открывает рот, а в верхней челюсти зубов нет. Совсем. Одни кровавые раны.Я глаза опустила от страха, а он, улыбаясь тихо, протягивает мне на ладони последний свой зуб. Грудь в крови, руки в крови. Ужас.
   -  Что ты наделал!! С ума сошел? Тебе же больно! - кричу.
   - Они мне мешают,- доверительно поведал Вася с добродушной улыбкой на перекошенно лице, - это лишние.
   -  Так. - сказала, крестясь троекратно, мама, - Все ясно. Допился. Едет крыша. Так уже было пять лет назад, когда он попал в психушку, помнишь?
   -  Опять в дурку?- испугалась я, - Исключено. Во-первых, сам он не поедет. А мы ему не родственники и по нашему вызову скорая психиатрия не приедет. И потом, он москвич, значит,  в областную не положат.
   Моя мама, не слабого десятка. Хоть и страшно ей было, а спасать человека надо. Утром решено было везти его в город обманом.
   На рассвете следующего дня послышался страшный грохот, мат-пермат и лай окрестных собак. Мама встала. Вышла в сад. Разговаривали двое. Прислушалась. Голос Васи она сразу узнала. А кто другой?
  - Миш, давай разберем эту лесницу. Смотри, как я ёбнулся с верхотуры.
    «Какой такой Миша? Откуда взялся? Нет у нас таких, вроде.» - соображала мама, слушая страшный диалог Васи:
 - А ну, покаж. Вась! Конкретно рассадил,- отвечал Вася сам себе голосм Миши,- надо помазать йодом. Наказать надо эту лестницу. Ишь как она тебя. А инструменты есть у вас? Нужен лом. Или топор. Лестницу–на дрова! Устроим ей инквизицию. - - А может полить бензином всё к ****и матери и сжечь?
  - Можно. Вместе с гаражом. А как ещё с этими тварями бороться? Только так. Огнем и мечом.
     Мама стояла в двух шагах за спиной Василия. Было и смешно и жутко наблюдать, как человек раздвоился и беседует сам с собой. Василий забыл, что он глухой, говорил тихо и ровно, естественно жестикулируя, как до контузии.
     - Вася,- позвала его мама. Вася, с кем ты говоришь?  Васька приложил лодочку ладони к уху и крикнул:
     - Не слышу. Напиши.
   Мама написала и протянула ему бумажку. Василий беззубо осклабился:
     - Да это ребята из ансамбля приехали, остановились у меня. Знакомые. Сын твой Мишка, барабанщик, с телкой на моем топчане дрыхнтут. Ну, мне не удобно мешать. Я тут. Покурю. Вот, бок порвал, упал с лестницы. Помазать бы, а то мало ли, триппер какой-нибудь подцеплю, - гыгыкнул он, сморкнулся в руку и размазал сопли по ляжке.
- Василий, нет у меня никакого сына. Ты путаешь. У меня две дочери: Катя и Маша.
    Мама завела Василия на кухню. Пока доставала из аптечки йод и вату, заметила, что глаза у Василия широко открыты и он следит за чем-то, видимым тодько ему одному. Как кошка, следящая за мушкой, он поворчивал голову и всматиривался в темноту по углам. И это что-то  на него нападало. Василий стал играть с невидимыми существами, ловя в воздухе и, как бы, пересыпая из ладони в ладонь. Он видит, а она нет. Василий поймал её тревожный взгляд:
   - Шмыги. Как светятся, гады,– любуясь, объяснил он.,- Я уже привык. Вообще-то, поосторожней, держись от меня подальше. И детей ко мне не подпускай, я заразный.
   -  И давно ты их видишь?- осторожно спросила мама.
   - Да с тех пор, как Катька меня в адепты посвятила. Так посвятила, что я предметы стал глазами двигать. У одного тракториста я четыре раза трактор заводил. Он глушит - я завожу, он глушит - я завожу. Он глушит, а я - ха-хха!-завожу! Совсем мужика довел до накала. Но это так, шалости. Это всё твой Мишка виноват. Это его музыканты завезли шмыгов. Первых я нашел в постели. Они забыли, а я голым задом плюхнулся и раздавил барабашку. По всей комнате разлетелись, маленькие такие ртутинки, и стали прожигать дырочки в полу, стенах и самое подлое – в дедовой библиотеке.
     Вася схватил карандаш.
  - Смотри. Барабашки - это такие шарики, - энергично чертил он на коробке с сахаром, - состоящие из миллионов шмыгов. Шмыги- это миллиметровая зверюга: тонкое туловище, две пары ножек, а на конце –жвала, как две пары усиков таких. Но самое примечательное в них то, что сзади в четырех зацепках пульсирует капелька то ли ртути, то ли еще чего. Шмыги могут сцепляться в змейки, шарики, диски. Да во что угодно! При этом капельки этой самой ртути сливаются и шмыг, по-моему, от этого умнет. По крайней мрее, волевому приказу они, слившись, подчиняются охотнее.
    Мама старательно вникала, а Вася торжествующе посмотрел на неё и, приблизив безумные глаза к её лицу, прокартавил таинственно:
  - Они живут и в тебе. Питаются больными и мертвыми клетками. Вот, какзалось бы, симбионит, панацея от всех болезней, но!
  Мама вытерла холодный пот кухонным полотенцем и посмотрела на часы. Только шесть утра. «Что же делать? Господи, помоги!» - твердила она про себя, изображая на лице интерес и изредка качая головой, как бы соглашаясь.
   - Но, - продолжал лектор, покашливая и распространяя, как казалось, ацетоновый запах, - горе тебе, если ты абсолютно здоров. Тогда... – Вася прикурил от газовой плиты, - тогда они начнут жрать тебя здорового. Заживо! Тут не теряйся и выводи их из организма.
   - Как? Есть способ? – мама тянула время.
   - Очень просто. Либо нечеловеческим усилием воли, когда ты эти большие цепочки или шарики из шмыгов просто отхаркиваешь, что, кстати, не каждому адепту под силу, либо специальным вибро-магнитом, разработаным одним НИИ психологии. У меня их благополучно вывели, но в больнице полежать, все-таки пришлось. Жаль только, что вместе со шмыгами все мои экстрасенсорные способности исчезли.
    - А как ими заражаются-то?- маме стало даже интересно.
    - Они проникают в организм абсолютно в любом месте, причем не рвут ткани, а раздвигают их. И впиявливаются. Я привык уже. Больно только, когда шмыг через сустав лезет. Как прострел. Или как болезненный укол.
   Вася удовлетворенно откинулся на стуле, приподнял зад и снял с себя штаны:
- Берешь шмыгу пинцетом, - он взял со стола невидимый предмет, - сажаешь на ногу, - Вася поместил на синеватую коленку нечто воображаемое, - а она  глядь,- и растворилась. И они ползают у тебя под кожей, во внутренностях, но что интересно! Гадливости там, брезгливости ниакой нет.
   - Знаете, теть Галь, интересно бывает смотреть, когда ртутный шарик, или какой он у них там, выщелкивается из зацепок, а ходовая его часть выстреливается через поры кожи. И тогда свободные шарики парят в пространстве, излучают лунный свет, сливаются в один большой. Кра-а-си-и-во-о-о! Барабашка с удовольствием крутится, нежится в переменном магнитном поле, а если это поле сжать, цилиндром этим спокойно можно сверлить гранит.
   Вася закинул нога на ногу и торжествующе посмотрел на лишенную дара речи тетю Галю. Полюбовавшись произведенным эффектом, он, видимо, решил сразить её окончательно:
   - Ребята из ансамбля показывали мне американскую разновидность барабашек, но те только светятся красноватым светом, а шмыги создают видимость мерцающих огней. Так что и по шмыгам мы впереди планеты всей. Он засмеялся, исполнившись патриотической гордости.
   - Вася! – маму озарило и она даже подскочила на стуле,- надо ехать в Москву. В Академию Наук. Ты сделал открытие. Быстро собирайся, умывайся, едем. Только сперва завернём, в это самое НИИ, где вибро-магнит это по дороге. Проверим, работает ли он ещё. Пишешь доклад, дисертацию, и всё. Ты доктор шмыг-наук. Я вызываю машину. Брейся, возьми паспорт обязательно, сразу в РАО завернём и зарегистрируем твоё открытие. Получишь патент. А то перехватят американцы!
  - Точно. Поехали. Я согласен на медаль. – Василий подсел к тете Гале, обнял её, и приглаживая клочковатую бороду, заурчал:
   - А потом мы с тобой поженимся. Я только костюм надену.
    Мама закрыла дачу, собрала внуков, и отвезла Василия в приёмный покой третьей городской психиатрической больницы, больше известной москвичам, как Матросская тишина.