Cолнце в ладошке

       

- Алёнка! Алёнушка! Слышишь меня, доченька? Ну, куда же ты опять запряталась? Ну-ка , вылезай…Ну погоди, погоди, вот сейчас найду тебя и тогда держись у меня…
Шаги за дверью, стремительно приближающиеся к Алёнкиной комнате говорили о том, что вот–вот что-то произойдёт, нарушив сонную ночную тишину.
«Ну, конечно же, это же мама! - подумала Алёнка. - Но меня здесь нет…нет меня. У меня же шапка-невидимка».
- «Алёнка, Алёнушка! послышалось вновь из-за двери и через секунду в комнату заглянула мама девочки, женщина лет 32 с вьющимися как виноградная лоза темно-каштановыми волосами, аккуратно убранными в косу.
Алёнка, соскочив с кровати, подбежала к матери, крепко прижавшись к её ноге. Только что, пробудившись ото сна, но, всё ещё находясь во власти ночной дремоты, Алёна что-то очень быстро забормотала про сон, про шапку–невидимку, про волшебного сказочного друга Пумбрякса.
- Мама, мама, пойдём я покажу тебе сказку! - Алёнка, ухватившись за подол юбки матери потянула ёё за собой к месту у окна, где на радужном, сотканном из разноцветных лоскутов ковре повсюду были разбросаны игрушки… Весь пол был усыпан ими: кубики с буквами на каждой из сторон, сложены в отдельные слова, плюшевые мишки, цветные карандаши и множество, превеликое множество картин, рисованных детской рукой, на каждой из которых яркими красными буквами, пусть и неправильно и местами кривовато, но было написано «ЛЮБИМОМУ ПАПЕ», а чуть ниже подпись «Алёнка»
- Мам, как думаешь, папе понравится? - спросила Алёна у матери.
- Ну конечно, доченька, конечно, ему обязательно понравится… Алёнушка, свет мой…опять ты игрушки разбросала по комнате? - зазвучал голос молодой мамы, будто весенняя капель, да так звонко, что даже тишина, затаившаяся в укромных уголках комнаты и мирно почивавшая, встрепенулась, зевнула и, потянувшись, прислушалась к разговору.
 Посреди комнаты на мягком ковре на полу сидели мать и дочь. Алёнка подвинулась к матери и прильнула к её груди.
- Мамочка! - Алёна ещё крепче прижалась к матери.
 Сделав глубокий вдох, она почувствовала приятный запах ароматного только что испеченного румяного яблочного пирога и нежного тёплого молока. Так пахла ёё мама…Алёнка закрыла свои тёмно-карие и необыкновенные, как сама вселенная и в то же время озорные глаза, на секунду представив, как она с превеликим удовольствием и нескрываемым аппетитом расправляется вмиг с начинкой маминого пирога.
- Эх, до чего же вкусно! - Алёнка зажмурилась от представляемого ею изобилия всякой вкуснятины, которую лучше всякого придворного повара готовит её мама.
- Алёнка, Алёнушка! Солнышко моё, опять ты летаешь в облаках…? Фантазёрка! Давай, возвращайся-ка ты к нам, у нас ещё так много интересного… Мама любяще чмокнула дочурку в её пухленькие румяные щёчки и провела рукой по голове, разворошив и без того лохматые, ещё не уложенные после сна Алёнкины волосы, отчего та стала похожа на маленького чудного сказочного гномика.
- Эх, ты, домовёночек ты мой! Нафанька! - произнесла мама Алёны улыбаясь, поднимаясь с ковра.
- Давай, давай, просыпайся, я тоже хочу показать тебе сказку, - добавила она, подходя к огромному окну в комнате.
Одним взмахом руки отодвинув занавески чуть в сторону, она подобно доброй фее из старой-старой сказки, пустила в комнату свет.
- Мама, мама, - зазвучал задорный детский голосок. «Я не Нафаня, я ..я Алёнка, а вот ты- волшебница!
В комнате в одно мгновение всё заиграло, засияло и ожило. Всё: подушки, полки, книжки, игрушки, Всё, что до этого момента ожидало своего пробуждения сейчас было готово совершить прыжок в ещё одно утро навстречу новому дню, новым свершениям, навстречу сказке… Даже тишина, до этого момента мирно коротавшая своё время в уголках комнаты встрепенулась и затерялась во всём этом многообразии звуков, запахов и слов. Часы на столе сказочно затрещали и бумкнув, дали команду стрелкам бежать в другом направлении.
- Так, а что у нас здесь? Сейчас посмотрим, - Алёнкина мама открыла форточку так, чтобы весенняя прохлада наполняла всю комнату.
Минута, ещё и ещё и вот уже казалось, всё её пространство было полно света и весенней свежести
- Мама, мамочка! Гляди! - соскочила со стула Алёнка, и брякнувшись босыми ножками об пол, побежала к окну, но лёгкий топоток её розовых пяточек по местами голому полу заставили мать обернуться.
- Ой, ой, ой! - с некой досадой в голосе произнесла мама Алёны. - А кто это у нас здесь босичком? А? Стоп, стоп, стоп, сударыня! В мир волшебства босыми ножками ступать нельзя, - сказала молодая мама с улыбкой на лице, останавливая Алёнку.
- Мам, ну мам, пусти меня, я в сказку хочу…мне надо очень, очень – преочень. -законючила Алёна, демонстративно надув губки и сложив руки так, будто бы хотела всем этим сказать: «Ну, всё, я так не играю».
На что мама Алёнки, будучи сама еще, наверное, где-то в душе ребёнком ответила:
- О прекрасная юная леди, принцессам не гоже босыми появляться во дворце, тем более мы с вами отправляемся в сказку, не так ли? - подмигнула Алёнке мама.
- Хоть я и не принцесса, зато я Алёнка, - подытожила дочь, и тоже заулыбалась в ответ матери. Ой, не Алёнка, а Алёнушка, - поправила себя веснушчатое кареглазое чудо.
- Чудная ты у меня, доченька! Ну что ж, тогда вперёд. У нас ведь есть чудные башмачки. Так, где они тут у нас? Вот! - Алёнке мама пододвинула маленькие плюшевые розовые тапочки, похожие на башмачки Золушки.
- Ну вот. Надевай их скорее и вперёд навстречу сказочному волшебству!
- Иди же скорее сюда, бармалюшка ты моя! - произнесла Алёнкина мама.
Та подбежала к ней и забравшись на высоченный, как ей тогда казалось, подаренный ещё прабабушкой стул, устроилась поудобнее.
Весна…Это время, когда всё кругом оживает и куда-то вдруг устремляется с небывалой скоростью. Вот живая сосулька обнажила себя и уже сквозь её прозрачное стеклянное тельце можно увидеть воробушка, который резвиться в талой воде, стараясь нагнать бумажный кораблик, только что пущенный в плавание по ручью соседскими мальчишками. Прыг, скок, прыг, но нет, не успел он забраться на него… Задорный громкий детский смех соседской ребятни не дал, завершить ему начатое…
Солнышко ласкает Алёнкино ещё заспанное личико, она жмурится, и как бы играя с ним в жмурки закрывает поочерёдно то один глаз, то другой…Кап, кап, кап…и вот уже светлая музыка весны капельками с крыш выстукивает ритм. Кап, кап…капли срываются с тающей на глазах зимней забавы, красавицы сосульки, и переливаясь на свету всеми возможными и невозможными, мыслимыми и немыслимыми цветами радуги ударяются о подоконник окна Алёнкиной комнаты. Кап, кап, кап…
- Мама, мамочка, ты слышишь? - Алёнка повернулась к матери.
- Что, мой свет? - послышалось в ответ.
- Ну как же, это же весна. Она поёт нам свою песню. Слышишь? Мам, слышишь? - дочурка потянулась к матери и её солнечные, полные задора и неописуемой радости глаза светились счастьем.
- Да, доченька, это весна. Красиво, правда? Ну чем не сказка. А? Алёнушка? - ответила Алёнке матушка.
- Ой! Ой! Мама, мамочка, гляди скорее, - запищала ни с того, ни с сего Алёнка.
Всё тот же воробушек прыгал за окном, совершая одному ему известный танец , но так близко от них двоих, что казалось вот-вот и его можно будет коснуться рукой…
- Ой, мамочка, смотри…Что это? - закричала Алёна.
 Её звонкий детский голосок пронзил собой пространство комнаты, отчего всё вокруг зазвенело, запищало и повисло в воздухе.
Тем временем воробей за окном, видимо уловив настроение Алёнки, вспорхнул и исчез в небесной синеве, оставив на окне лишь пару ярко-красных ягод рябины, оставшихся видимо ещё в его запасах с зимы. Держите, мол, вот вам от меня гостинец…
- Мам, это он нам? Да, это он нам с тобой оставил, - заверещала от радости Алёнка
- Ну конечно. Конечно нам, чудо ты моё! - ответила на Алёнкин вопрос мама.
- Ой! - успела только ойкнуть Алёна.
Там за окном солидный человек в черной шляпе, похожей на большую тарелку, подобно тем, из которых ей приходилось каждый раз за обедом есть суп, пытался перепрыгнуть через лужу, но все его попытки оказались тщетными: он брякнулся прямо в неё, по щиколотку оказавшись в талой воде. Это в одно мгновение рассмешило не на шутку дворовую ребятню, с лёгкостью преодолевавшую пространство лужи в резиновых сапогах, измеряя её глубину. Казалось ещё немного и этот хмурый волшебник заколдует их, обратив в безмолвие, и тогда тишина навсегда поселится у них во дворе. Но нет, вы посмотрите, он резво вышагивает в своих мокрых башмаках по этой самой луже так, что брызги от его шагов разлетаются в разные стороны.
- Мама, мамочка, ты только посмотри, как вышагивает этот дядечка, - Алёнка снова потянулась к матери, теребя рукав её платья.
На что мама Алёны ничего не ответила той, а лишь слегка улыбнувшись так, что ямочки на её щеках обозначили себя, подумала: «Как же всё-таки хорошо, что взрослые тоже иногда бывают детьми…» А Алёнка всё продолжала заворожено смотреть на действие, разворачивающееся за окном, :за мальчишками и человеком в черной шляпе, красном шарфе и сумкой наперевес, желая присоединиться к ним ,чтобы так же плюхать в своих розовых сапожках по лужам и смеяться без устали, и пусть недовольно бурчат старушки–соседки, расположившиеся на лавочке у их парадной. Стекло окна выступало сейчас непреодолимой преградой, за которой свершалось волшебство и пели во весь голос птицы, возвещая всему миру о том, что наступила весна.
- И совсем он не злой колдун, - пробормотала Алёнка. - Это же наш почтальон, дядя Ваня. Мам, посмотри, у него и сумка такая…Точно, дядя Успечкин!
Погрузившись в мир собственных мыслей и совсем замечтавшись, мама Алёны, Яна Чаславовна, как называла её иногда шутя по имени отчеству Алёнка, совсем забыла о том ,что оставила на плите чайник.
- А? Чей ус, доченька? - оторвалась от своих мыслей Яна Чаславовна, повернувшись к дочери.
- Да не ус, а почтальон наш, дядя Успечкин! Ну вот тот, что по лужам прыгает…. - Алёнка вдруг так рассмеялась, а с ней вместе и Яна Чаславовна, что на их смех в комнату вошел отец Алёнки, необыкновенный, пожалуй самый что ни на есть волшебник, добрейшей души солнечный человек Игоня. Так называли его Алёнка и Яна Чаславовна.
- Так, что здесь за хохутушки у меня? А? - раздался любимый ими обеими мужской голос.
- Папа, папочка! - Алёнка подбежала к отцу, вписавшись носом прямо в его коленку, так ей хотелось его обнять.
- Ой! - буркнула Алёнка, - промахнулась и залилась смехом.
Игоня, подхватив её поднял высоко под самый потолок , да так, что той было видно и маму и игрушки, разбросанные по комнате, и казалось отсюда, с папы, это уже совсем не её комната, не та, в которой они были только что с мамой, а совсем другая, но не менее волшебная.
- Папа, папочка! - зазвенел откуда-то сверху из–под потолка звонкий голосок Алёнки.
- Папа, представляешь, мы с мамой только что были в сказке!
 Игоня, улыбаясь опустил дочурку обратно на пол, предварительно чмокнув её в конопатый как и у её мамы носик…
- Волшебство говоришь? - отец снова повернулся к Алёнке, взяв её за ручку, и они вместе подошли к Яне Чаславовне, которая до этого времени наблюдала за ними со стороны, мысленно возвращая себя к тому моменту, когда Алёнкин отец впервые поцеловал её и назвал своею любимой женщиной.
 «Боже, как же здорово, что он услышал меня, и бросился в этот омут с головой, навсегда сделав меня самой счастливой женщиной на планете. Благодарю тебя, любимый! Благодарю за дочь, за любовь в твоих глазах и твоём сердце!» На лице Яны Чаславовны был солнечный свет. Она нежно обняла мужа и дочку.
- Да, пап, самое настоящее волшебство! - голос Алёнки окончательно оторвал Яну Чаславовну от мыслей.
- Правда? - воскликнул с удивлением и с нескрываемым интересом Игоня.
- Да, папочка. Самое-пресамое, настоящее - пренастоящее ВОЛ-ШЕБ-СТВО, произнесла почти шепотом, опасаясь вспугнуть сказку, воцарившуюся в комнате, Алёнка.
- Девчоночки мои любимые, феи вы мои!- сказал Игоня, крепко обняв Яну и Алёнку. - Как же я вас…эх… - отец подхватив Яну Чаславовну на руки, закружил её по комнате.
Алёнка забралась на всё тот же подаренный бабушкой стул и любовалась ими. Всё было сказочно красиво и казалось, что мама, это не мама вовсе, а добрая фея из той самой сказки, которую читала ей Яна Чаславовна каждую ночь перед сном, а папа, вовсе не тот Игоня, а самый настоящмй принц, который кружит и кружит свою принцессу и это похоже на танец.
- Настоящая Сказка! - подумала Яна Чаславовна, глядя в глаза мужу.
- Сказка - как бы прочитав её мысли, озвучил их он.
- Я тоже хочу в сказку! - произнесла Алёнка, подбегая к ним.
- Так идём же, идём же скорее к нам!- произнесли Яна и Игоня Алёнке вслед, и через мгновение все трое закружились по комнате в дружном хороводе.

Остановившись и стараясь отдышаться, они бухнулись на диван. Но это было только начало…
- А пироги у нашей мамы просто волшебные, - произнес как бы между делом Игоня, с любовью глядя на дочь и любимую жену.
 - Ну, кто первый. А? - добавил к уже сказанному он.
После чего все трое с шумом и смехом выбежали из комнаты. Уже ровно через минуту Алёнка уплетала за обе щеки ароматные мамины яблочные пироги и запивала их теплым молоком…

Утром следующего дня волшебство не заставило себя ждать и обозначило себя яркими солнечными лучами на Алёнкиных щечках, шепча ей: «Вставай, соня! Там сказка!...Алёнка потянулась, и из-под одеяла показалось всё то же круглолицее, веснушчатое, кареглазое, рыжее чудо.
- Ой! Что это? - Алёнка увидела яркий луч света, прыгающий задорно по её комнате.
 Вот он на стене обозначил себя ярким светлым кругом, похожим на солнышко. Вот, коснувшись пола, оказался у самых Алёнкиных ног. Потом пробежал по руке и прыгнул к ней на ладонь.
- Ой, так ведь это же солнце! Солнце в ладошке!- Алёнка потянулась к нему, стараясь его задержать, но он, вспорхнув как птица, пробежал по окну, прыгнул на шифоньер, а потом снова очутился на потолке. Алёну это окончательно пробудило и уже она, весело смеясь, прыгала по комнате, стараясь поймать это солнечное чудо.
«Вот, вот, сейчас…эх! Опять убежал на потолок. Чудной ты какой-то, - подумала Алёнка, - Я всего лишь хочу угостить тебя мамиными пирогами. Она у меня волшебница. ВОЛ-ШЕБ-НИ-ЦА. Только тсс! Никому!


Как же здорово, что взрослые тоже иногда бывают детьми!