Per te

1.
Белый потолок. Две лампы. Горит одна. На что похожи светильники? Глаза - один закрыт. Пуговицы - одна потерялась. Пара молодых людей - один...
Мысли как мухи - сколько не отмахивайся, все равно возвращаются.
Я не могу встать - капельница привязала меня к кровати. Но могу регулировать высоту спинки, чтобы видеть природу за окном. Небо плачет осенью. Я не хочу видеть грязный вид. Хочу сорвать эти провода и выйти отсюда.
Одинокая девушка появилась на дорожке. Выходит из больницы - навещала кого-то. Яркий зонтик, словно вызов этой серости. Она спешит покинуть мрачные стены, которые вопят о нестерпимости жизни тех, кто в них заточен. Она уходит из атмосферы, царящей здесь. Это заразно. Некоторое время внутри этого здания, наполненного отчаянием и теряешь веру, надежду. Любовь? Нет. Тогда по этой дорожке бежала ты. Листья кружились над головой, не смея дотронуться. Я провожал тебя, пока ты не скрылась за поворотом. Моя щека горела от твоего касания. Но рука помнила, как резко выскользнула твоя. Я коснусь твоей руки. Это все, что я сейчас хочу.

2.
Женщина в бежевом пальто вышла из больницы, опустив голову. На светлом подоле оставались темные точки земли, но она, аккуратная и внимательная к внешнему виду, не замечала грязи под ногами. Сейчас она была далеко отсюда — маленькой девочкой бежала по морскому краю, поднимая ногами соленые брызги. Спина старшего брата дразнила впереди — он не замедлял шаг, но и не ускорял. Вот он специально споткнулся, перекувырнулся и, подставив ей подножку, сбил с ног. Они валяются в песке, раскинув руки — его сильные, большие и ее тоненькие, словно ниточки. Сколько раз его рука вытаскивала ее из беды. Сначала помогала подняться и отряхнуть побитые коленки, а потом встать и гордо расправить плечи.
Звонок мобильного вырвал из воспоминаний.
- Мария, как он там? - тревожный голос подруги. На ее плечи она переложила часть горя, и вместе с ним переживаний.
- Тяжело, Ира, тяжело.
- А она не приходит?
- Нет, - Мария стиснула зубы, и от обиды камнем сжалось сердце, - я видела ее вчера. Шла по улице и улыбалась. Она может улыбаться.
Понимающее молчание. Что тут скажешь?
- Держись. Не сдавайся.
- Спасибо.
Мелкие капли раздражали, словно иголочки. Мария подняла ворот и махнула такси.

3.
Лера любила осень. Хотя ей нравилось любое время года. Она находила характерную черту любого сезона и ждала его — зиму для горных спусков, весну для букетиков первых цветов, лето для прохлады после палящего зноя. А осень... Для спокойной грусти за чашечкой кофе. «Чтобы ринуться в бурный поток, нужно застыть, проститься с твердой почвой и насладиться предвкушением полета». Осенью она наслаждалась предвкушением.
Фотографии, разложенные на столе. Буйство цветов — снимок в оранжерее.
Он, словно прочная опора. Она, словно хрупкий цветок.
День их встречи… Лера сразу обратила внимание на его пальцы. Она представила теплое мягкое касание и подняла глаза. Он разглядывал ее, улыбаясь и не смущаясь своего восхищения. Темные вьющиеся волосы. Ей не нравились мужчины с длинными волосами.
«Что это за парень, если со спины его можно перепутать с женщиной?» Встреча с ним изменила ее мнение.
Его волосы источали терпкий аромат. Густые, но мягкие струились под пальцами, лаская каждый из них. Дополняли его стиль — небрежный, но ухоженный. Свитер, свежий мягкий, с закаченными рукавами. Джинсы, потертые временем, а не модой. Щеки, покрытые темной щетиной, запущенной ровно на столько, чтобы руке было приятно, а глазу не больно.
Он работал архитектором. Под его талантливыми руками появлялись на свет гениальные постройки. Он не витал в облаках вдохновения. Его произведения рождались в результате кропотливого и упорного труда. Он жил на полную. Отдавался полностью работе и растворялся в отдыхе. Вместе с Лерой они объездили полмира.
Взгляд скользнул по полкам, скрытым в сумраке комнаты. Раковины из океана. Статуэтки с востока. Башенки-брелки из Европы. Жизнь отъездов и возвращений. «Как можно сидеть на месте, когда весь мир ждет, чтобы положить впечатления к твоим ногам?»
Лера ценила свободу. Многие мужчины потеряли желанное общение с ней только потому, что страстно желали привязать ее. Она играла чувствами. Не говорила нет, не говорила да. Смеялась, дразнила и исчезала, отставляя в воздухе едва ощутимый пьянящий запах.
Первый раз ей не хотелось ставить точку. Они не договаривались о новой встрече - она знала, что обязательно увидит его. Что его глаза загорятся. Что она согреется его любовью, и уйдет насыщенная счастьем, чтобы вернуться вновь.
- Я хочу от него ребенка, - поделилась она с подругой.
- Уже пора? - хихикнула та.
- Он надежный, как скала. И такой ласковый.
- Я даже вижу, как он возится с малышом. Когда?
- Может, в следующем году, - пожала плечами Лера.
Осенью поездка в Таиланд. Зимой - горы. А летом... Может тогда?

4.
- Пациент из четвертой пришел в сознание.
- Спасибо, Лена.
Главный врач оторвался от бумаг. Сложный случай. Запущенный. Гарантий нет. Впереди лечение, которое кроме затрат ничего не обещает. Болезнь прогрессирует слишком быстро.

5.
Боль сжимает виски стальным обручем. Не могу поднять глаза. Когда все закончится? Где свет в конце моего туннеля? Забыться, уйти от нестерпимой боли. Дождь барабанит по накаленным нервам. Серое небо. Увижу ли я солнце? Увижу ли ее?
Она не придет сюда. Хрупкая девочка в тонком платье. Запах ее тела лучше любых духов. Она была здесь, и осень сияла золотом.
Мы познакомились осенью. Кого я ждал там? Не важно, так и не дождался. Наши столики стояли рядом. Она уникальна. Как и ее глаза. Я оцепенел, когда она взглянула на меня. Один глаз светло-зеленый, хитрый, коварный. А второй карий, задумчивый, манящий. Непростое сочетание. Как она сама.
Я не могу надышаться ней. Хочу полностью растворится в ее аромате, впитать его в себя, чтобы сохранить навечно.
Она была здесь. Я испугал ее. Она отдернула руку, пытаясь освободиться. Кто я теперь? Дерево, потерявшее жизненные соки и одиноко сохнущее за окном. Бледный, как сама смерть. Вены, вздувшиеся на руках, кричат от боли. Слабость сидит на груди и не дает пошевелиться.
Она испугалась. Глаза наполнились отчаянием. Неповторимые глаза моей девочки. Какое красивое платье было на ней. Тонкая шерсть точными штрихами передавала очертания. Прекрасное тело. Изящные плечи, идеальная грудь. Ее талия поместится в моих сжатых ладонях. Изгиб от талии к бедру... Творец может гордится своим совершенным созданием. Как она прекрасна. Как молода. Ее глаза излучают жизнь, энергию самой природы.
Я готов подняться и идти за тобой, где бы ты ни была. Я хочу коснуться твоей руки и почувствовать ее тепло.

6.
Таиланд. Экзотическое слово. На губах вкус тропических фруктов. На коже жар палящего солнца. Перед глазами безбрежный океан. Две недели вдали от цивилизации. Скорей бы. За окном теряет силу летнее солнце. Скоро начнутся первые затяжные дожди. И когда все начнут бурчать от серости будней, я растянусь на золотом песке и забуду, что небо бывает другого не бирюзового цвета.
Сергею нездоровится. Приходит с работы уставший. Наверно, грипп. На простуду не похоже. Все тело ломит. Пьет живительные настойки — нельзя отменить поездку.
Поездка не состоится.
Сегодня его забрала с работы скорая. Потерял сознание. Не нахожу места. Что с ним?
Позвонила его сестре. Она плакала, голос полный тревоги. Сообщила, где его можно навестить.
Я боюсь больниц. Боюсь до дрожи в коленках. Больница забрала моего отца. Я пришла к нему, маленькая любящая дочка. Серое лицо не моего папы. Какой же он страшный. Я боюсь, боюсь, боюсь. Хочу убежать, но мама крепко держит за руку. Просит поцеловать впавшую щеку. Больше я его не видела.
Я должна прийти к нему. Он ждет. Он не знает, чего я боюсь больше всего на свете.
Это страшное здание, разбивающее судьбы. Ненавижу это место. Ненавижу болезнь. Выбирает самое крепкое тело и пьет из него все соки.
Дверь в его палату. Я должна пересилить себя. Он ждет. Он не знает, как сильно я боюсь поцеловать его.
Он лежит, рука в капельнице. Не может повернуть голову, но знает, что кто-то вошел. Его кровать повернута к окну. Не хочет видеть эти мрачные стены. Как он узнал, что это я? Назвал мое имя. Какой он бледный. Как осунулся, похудел. Этот серый оттенок кожи. Я не могу. Сейчас рыдания все испортят. Я испугаю его. Он поймет, что я боюсь. Лучше уйти. Пусть он верит, что я жду. Пусть не видит моего отчаяния. Так только хуже. Я не поцелую его. Нет. Я целовала такую серую щеку и больше не увидела ее. Слезы. Нет. Не сейчас. Прости. Я не могу остаться. Его пальцы. Он хотел взять меня за руку. Я не могу. Прости.

7.
Закрылась дверь. Я слышу ее шаги. Вот она идет по дорожке. Поворот. Я чувствую нежное касание на щеке. Все еще слышен ее запах. Тонкой струйкой летает надо мной, повторяя ее контур. Ее рука выскользнула из моей. Я догоню ее. Я встану на ноги. Я выйду из этой душной тюрьмы. Я найду ее. Чтобы коснуться ее руки.

8.
- Мария, какие новости?
- Страшные, Ира. Нет надежды.
- Что говорят, сколько еще?
- Если до зимы, то хорошо.
Молчание. Беззвучно плачут обе.

9.
Жесткая кровать. Затекла спина, и как не повернись, все равно неудобно. Мария все-таки принесла фотографию. Она злится на Леру. Не понимает, причин отдаляющих ее от меня. Здесь на снимке она смеется, я слышу ее звонкий голос. Мы приехали в Карпаты осенью, в ее любимую золотую пору. Белые грибы растут прямо под ногами. Пахнет сухими листьями, горечь витает в воздухе. Остановились в Яремче. Вышли из поезда и сразу напротив вокзала нашли гостиницу. Небольшое деревянное здание. Уютное, гостеприимное, у подножия гор. Лес сухой, дорожки завалены листвой. Лера собирает золотой букет. Бесконечная тропинка исчезает в глуши. Она устала. Я вижу, как замедляется шаг. Как бегает взгляд в поисках чего-то пригодного для сидения. Дорожка приводит нас к скале. Местный народ прозвал ее скалой Довбуша, увековечив имя народного героя. Невысокие выступы, но карабкаться придется. И вот весь лес у нас под ногами. Синий лес. Карпатский. Деревья вдали окутаны синей дымкой. Вот откуда название. А может, существует какая-то легенда. Наверняка существует. Но нам сейчас важна только одна легенда, древняя как род человеческий.
Лера смеется на фотографии, и ее смех наполняет красками мрачный вид за окном.

10.
Фотографии на столе. Лера закуталась в плед. Никак не может согреться. С тех пор, как руки Сергея не обнимают ее, ничто не может помочь. На снимке зимний курорт. Тот день. Лера улыбнулась. Охваченная детской шалостью, она убежала от него вниз по дорожке. Не рассчитала спуска. Упала. Красное пятно куртки на белоснежном снегу. Острая боль пронзила лодыжку. Встать нельзя. Он осторожно закатал штанину — вывих. До домика далеко, а боль невыносимая. Лера закрыла глаза, вспоминая. На морозе он снимает куртку, свитер — чтобы достать футболку и распороть на лоскуты. Туго перевязывает ногу и несет Леру, бережно, как сверх ценный груз, в ближайший пункт помощи. Лыжный сезон для них закрылся, но зато начался новый — особого ухода и внимания. Она вновь стала маленькой девочкой, о которой заботились, которую баловали и опекали.
Слеза, оставив влажную дорожку, скатилась по щеке. Фотография тускнела в вечернем свете неяркой лампы.

11.
- Маруся!
- Сереженька!
Сестра старалась не расстраивать брата отчаянием. Вид его страданий резал ей душу, и она проглатывала слезы.
- Я должен тебе сказать это.
- Говори!
- Я отказываюсь от обезболивающего.
- Что?
- Я должен чувствовать боль, чтобы она вела меня.
Болезнь лишает его разума. Уставшая женщина села рядом с братом, взяла его за руку. Плоть, казалось, ссохлась, выставляя кость и выпучив вены.
- Я не хочу торчать здесь вечно. Я выйду отсюда.
- Конечно, конечно.
Мария гладила родную руку. Качая головой, она унеслась в далекий год, когда кризис накрыл страну. Она набрала кредитов, обрадовавшись стабильному заработку в престижной компании. Квартира, ремонт. Жизнь улыбалась заманчивыми перспективами. Все рухнуло за одни сутки. Как карточный домик. Отца хватил инфаркт, но сильное сердце выстояло. Сергей отдал мечту, к которой шел многие годы — Митцубиси Эволюшн. Хищная красавица ревела на весь проспект, когда он в последний раз держал ее гордый руль.
- Не надо Сережа. Ты так мечтал о ней.
- Первая - не последняя. А сестра у меня одна.
Он всегда вытаскивал ее из беды. Эти сильные руки вели ее по жизни, а сейчас, поникшие, ослабленные сами нуждались в поддержке. Со столика смотрела она. «Разорвала бы на клочья. Колесила за ним по всему миру, когда он на ногах стоял. А как пришла беда, так не нужен стал». Бессильная злоба стучала в висках. Не плакать. Держать себя в руках.
- Я коснусь ее руки в Рождество.
- Что? - резко вернулась в реальность.
- Я выйду отсюда в Рождество.
С трудом произносит слова, а в глазах горит огонь. Мария застыла в восхищении. Откуда столько мужества?
- Я выйду отсюда.

12.
- Как там твой?
Твой. Слово оставило неприятный осадок. Задело. Лера не знает, как он. Мобильный давно молчит. Он не хочет ни с кем говорить, слышать соболезнования. Словно его уже нет. Звонила сестре, но та что-то прошипела в ответ.
- Еще в больнице.
- Ты не ходишь?
Я не могу туда ходить. Никто не понимает. Никто. Он умирает там. Он уже не выйдет оттуда. Я не могу видеть сильного, красивого, любимого мужчину в объятиях смерти. Она везде. На больничных дорожках. В коридоре. В палате. Сидит у него на кровати. Я не могу там находится. Этот запах - удушливая вонь лекарств, смрад больного тела. Его вид - еще вчера он нес меня на руках навстречу счастью, а сегодня он не может поднять глаз. Я хочу запомнить его здоровым. Каким я любила его. Каким люблю.
- Нет.
- Ну да. У тебя еще жизнь впереди. Ему наверно уже лучше не станет.
- Наверно.
«Я хочу ребенка от него»... Вспомнилось. Она всем телом хотела ребенка. Природа требовала исполнения женского долга. «Почему я должна ждать призрачного счастья? Он может годами тянуть существование. А я хочу семью, детей. Я хочу простого женского счастья».

13.
Боль. Стучит в висках. Сжимает каждую клетку тела. Сводит конечности. Я слышу скрежет собственных зубов. Ладони кровоточат. Я выйду отсюда. Хорошо, что она не приходит. Она далеко, как маяк. Я выйду на ее свет. Я дойду к ней. Доползу, но выберусь отсюда. Она смеется. Она ждет меня. Здорового. Она выйдет мне навстречу и протянет руку.
- Пациент из четвертой...
- Да, Лена.
- Заснул без таблетки.
Пульс ровный. Дыхание спокойное. Этот организм совершает чудеса. Болезнь разъедает его изнутри. Поглощает его силы. А он живет. Цепляется за соломинку и продолжает борьбу. Его упорство побеждает все прогнозы. Посмотрим. Главный врач погладил бороду. Посмотрим.

14.
- Маруся, с первым снегом!
- Здравствуй, брат.
Лежит. Он уже не встанет без помощи. Осталась половина брата. Какой он худой. Но все-таки жив. Врач утверждает, что это чудо. Невозможно. Я ненавижу эту женщину и благодарна ей одновременно. Он живет ради нее. Он не узнает. Я никогда не скажу ему. Он не переживет этой новости.
- Моя слабость сильнее меня, Маруся.
- Что ты. Про тебя в больнице ходят легенды.
- Я не встану к Рождеству. Не смогу.
- Ты не уточнил к какому Рождеству. Значит, задал неправильную цель.
В глазах блеснула надежда.
- Правда, сестра. Я не подумал. Я рано опускаю руки. Рано.
- Ты и так делаешь невозможное.
- Я выйду отсюда. Обещаю тебе.
- Мы все ждем тебя.
В голове промелькнуло — кроме нее.

15.
Я беременна. Какое счастье. Простое и самое главное. Как одиноко мне было без него. Теперь я никогда не останусь одна. Я назову сына его именем, и он всегда будет рядом. Я имею право на счастье. Он желает мне его всем сердцем, я знаю. Ведь он любит меня. Он всегда хотел, чтобы у нас появился малыш.
Он любит детей. Гулял с коляской, когда сестра засыпала на ходу. Не брезговал вытереть попу малышам. Близняшки не утомляли его. Визг наполнял квартиру, раздражая утомленную сестру, но его это только забавляло. Втроем они превращали квартиру в полный хаос.
Мой ребенок будет похож на него. Я всегда буду его помнить.

16.
Per te, per te vivro
Мария знала итальянский.
«Я буду жить для тебя».
Низкий голос проникал в душу. Задевал сердце. Вызывал слезы. Пел о любви. О той самой любви.
«Я не должен тебе говорить,
Но теперь ты знаешь,
Что я умру без тебя»

17.
Боль — огненный шар. Она обжигает. Сжигает. Но человек сильнее. Я встану на ноги. Я пройду по той тропинке. К выходу. Я выйду отсюда.
Любовь, вера — всего лишь слова. По сути не важно, что любишь — Родину, Бога, себя. Важна сила чувства. Именно эта сила исполняет необъяснимое. Творит чудеса. Ведет за собой. Я хочу жить. Я буду жить. Я живу.

18.
- Пациент из четвертой…
- Да, Лена.
- Он в коридоре…
Ноги ватные. Не мои. Я заставлю их пройти. Я заставлю тело слушать меня. Меня. Болезнь жалкий червяк. Я придавлю ее. Ничтожное, подлое, трусливое наказание. Я искуплю его.
- Он делает это ради нее?
- Нет, Лена. Ради себя.

19.
«Я сделаю все, что ты скажешь,
Я пойду за тобой везде,
Я дам всю любовь, что чувствую к тебе»
- Сережа, я прошу тебя только об одном. Не называй дочку в честь нее.
- Я и не собирался, Маруся.
Хитрая улыбка брата. Счастливый смех. Сколько времени прошло? Только холодный пот от страшного сна напомнит о пережитом. Я ненавидела ее. Теперь желаю счастья.

20.
Спасибо тебе. За то, что ты есть. За то, что не со мной.
Любовь – костер в душе. Ты не рядом, но я подбрасывал в огонь ветки воспоминаний. Память поддерживала, желание вело, любовь освещала.
Я заблудился в беспросветной чаще. Колючки изодрали тело и душу, но я видел твой силуэт и шел, шел. Я вышел. Ты смеешься от счастья. Не со мной.
Как освежает прохлада летнего вечера. Как прекрасен закат. Как нежен свет первой звезды.
Жизнь… Как ценно это слово после…
Я живу. Я иду вперед. Твой образ сияет позади.
Спасибо тебе.