Зонтик

Иногда прицепится какое-нибудь слово и свербит себе потихоньку, пока не потеряет полностью смысл, оставаясь набором звуков.

Что может быть хуже стылого ноябрьского утра? Я стояла на остановке, перекатывая на языке с тихим выдохом: «антресоли»…Последнее время я стала внимательно и нежно относиться к любым шевеленьям предчувствия. Случалось: вдруг видела свой окровавленный палец, недоуменно пожимая плечами… А тарелка уже летела вниз, я собирала осколки, и вот он – порез, и бинт, и пластырь…

Поэтому вечером, со вздохом, но придвинула журнальный столик к стенному шкафу и открыла антресоли. Боже мой… Только тронь, и обрушится на меня весь этот тщательно хранимый хлам, расстаться с которым – нет сил…

Зонтик. Я вытянула его осторожно, не потревожив ни пачек старых писем, ни шляпных коробок, заполненных милыми сердцу мелочами. Мне нужен был – он, старый полосатый зонт с поломанными спицами и давно непригодный к прямому употреблению.
Вспомнила.... Вчера, мельком, я увидела в толпе своего любимого. И не узнала.

***

Когда начинался дождь, и вспархивали вокруг крылья зонтов, я одна стояла под дождем, всегда с неким азартом наблюдая – кто сделает первый шаг. Почему-то так совпадало, что тучи проливались либо в аэропорту, где встречали очередную важную делегацию, либо уже после пресс-конференции, когда «на десерт» было запланировано посещение исторических мест и значимых объектов.

Никогда не делали шага с зонтом японцы. Для них невероятна сама мысль посягнуть на личную территорию. Стоит человек под дождем - его выбор. Может быть, именно в этот момент чувствует особое единение с природой? А может, дождь для него нечто дорогое…
Японцы умеют ценить такую прелесть, как капли дождя.
Китайцы – иное дело. С неизменной улыбкой они всегда сделают приглашающий жест. Немцы спросят «Вы позволите»? И только после этого на четко вымеренном расстоянии – в пол-локтя - поднимут над вами зонт. Наверняка поэтому зонты у них самые широкие и основательные.
Более всего однажды меня поразил англичанин, который достал из кейса еще один зонт и с учтивой улыбкой протянул его мне. Зато наши русские всегда делали этот шаг навстречу автоматически – и депутаты, и важные чиновники, и журналисты. И уютно было стоять в иллюзорном общем пространстве, очерченном линиями дождя.
 
В тот раз дождь пролился уже во время неофициальной части очередного мероприятия. Под соснами стояли накрытые столы, звучали тосты. Ему зонт принес услужливый молодой человек из аппарата. Зонтик был в яркую красно-белую полоску, и сквозь него просвечивало солнце. Дождь был сильный, но веселенький, грибной. Я стояла под этой же сосной. И чувствовала себя на сцене плохонького провинциального театра, когда зрители смотрят и ждут: сделает главный герой шаг или нет? Не сделал.

       … Я подняла лицо, увидела все так четко: нежную беззащитность сосновых иголок, конусы ребристых шишек. И вдруг стало так хорошо. И казалось, что можно вслух пропеть эту фразу «Я свободна…» Как будто стальной трос взметнулся петлей и упал в нескольких метрах. Этот трос душил меня все последнее время. Эта любовь оказалась такой силы, что никакие доводы разума не помогали. И вдруг – всё кончилось. В один миг.

 Я подошла, взяла зонтик у него из рук и пошла по полю...