Только Я

       Только женщины умеют так любить, ненавидеть и… прощать.
       
       I

Родители Надежды Павловны Малининой безумно любили друг друга, и, по всем приметам, она, дитя любви, должна была быть счастливой в жизни. Но не все так просто в этом мире, где она родилась для счастья.
Надежде было пять лет, когда ее родители, теперь безумно ненавидящие друг друга, разошлись, оставив дочь на попечение родителей отца. Надя росла умной, смышленой девочкой. После окончания школы она закончила юридический факультет университета и начала работать в адвокатуре. Но крутые перемены в стране так же круто изменили и семейные планы. Дед Нади, работающий завхозом главного здания обкома КПСС, сумел приватизировать здание продуктового магазина с пустыми полками, которое он вскоре превратил в магазин по продаже одежды, сделав директором свою внучку.
Шли годы, Надя, теперь Надежда Павловна, стала хозяйкой целой сети магазинов, баз, ателье и всего прочего, что необходимо для процветающей фирмы, занимающейся не только торговлей, но и пошивом модной одежды.
Все было прекрасно, но… Так уж устроен мир, что даже самого счастливого человека хоть иногда находит этот короткий союз «но». Был этот союз и в жизни Нади. Ей уже за тридцать, но замужем она еще не была, и изменения в ее личной жизни в ближайшем будущем не предвиделось. И виной всему – она была уверена в этом – был ее маленький рост.
Полтора метра на высоких каблуках – это было слишком мало даже для женщин, так считала она. Этот комплекс она пронесла через всю жизнь. Благодаря стараниям дедушки и психологов она на некоторое время забыла о своем недостатке, и стала тем, кем она была сейчас: преуспевающая бизнеследи Малютка, – под таким именем она фигурировала в кругу бизнесменов, имеющих дело с ее фирмой «Надежда».
Шли годы, и она все больше и больше стала задумываться о своем одиночестве. И вновь ее маленький рост стал выходить на первое место, потому что даже те мужчины, которым она нравилась, через некоторое время все равно уходили от нее. Конечно, она понимала, что не рост пугает сильный пол, а ее несносный характер, который, как она считала, сформировался все из-за того же маленького роста. И с этим убеждением о своей неполноценности она ничего не могла поделать.

       II

После очередного крушения надежд личной жизни Надежда Малинина, как обычно, с головой ушла в работу. В этот раз она решила расширить деятельность фирмы в части пошива модной одежды. Она уже давно мечтала об этом, но не было у нее дизайнера женской одежды высшего класса. Все ее модельеры разрабатывали и шили хорошую одежду, но шика, индивидуальности в ней не было. Нужен был хороший дизайнер, – это был самый сложный вопрос, – все остальное решали деньги.
Роясь в своей памяти, она вспомнила свою одноклассницу Оксану, которая еще в те годы постоянно рисовала и даже шила какие-то платья, костюмы. Самые смелые девчата иногда использовали ее модели, которые своей оригинальностью и смелостью вызывали неподдельный интерес окружающих, в том числе учителей и директрисы школы. Оксана, окончившая Строгановское училище и немного поработавшая в Московском доме моды, вышла замуж за главного технолога одной подмосковной швейной фабрики. Здесь она работала модельером, разрабатывала ширпотребовские костюмы, платья. Муж, после рождения ребенка, нашел себе другую женщину, которую искал всю жизнь.
Надежда уговорила Оксану переехать в родной город, пообещав много интересной и хорошо оплачиваемой работы.
Так в фирме «Надежда» появился новый дизайнер женской одежды.
Посмотрев на первые платья, сшитые по эскизам Оксаны, Надя не сдержала восторга.
– Юдашкин отдыхает! Ксюша, если и остальные платья будут такими, то мы с тобой всех конкурентов затопчем.
Так как Оксана жила в доме у Надежды, то хозяйка дома и фирмы часто делилась с Оксаной своими планами.
– Я давно мечтаю шить наряды женам местных бизнесменов, банкиров, – однажды за ужином начала разговор Надежда. – Я не думаю, что мы отобьем у них интерес к Версаче, Армани и прочих мировых законодателей моды, но некоторые вещи они будут покупать у нас: по их заказам, не так дорого, но главное – не хуже. – Надежда наполнила бокалы шампанским, полюбовалась игрой пузырьков. – А ты знаешь, как мы назовем наш новый бутик? – Выдержала небольшую паузу. – «Только Я»! Как тебе? – продолжала раскрывать свои планы Надежда.
– Не очень круто?
– Нет. Потому что сюда будут ходить, в основном, те женщины, которые уже живут по этому принципу, или собираются так жить.
Поговорив еще немного о перспективах фирмы, Надежда сменила тему разговора.
– Что-то мы все о делах, давай о личном поговорим. Твоя мама не очень обижается на то, что ты ей внука подбросила?
– Что ты, она даже очень рада: теперь есть о ком заботиться. И с деньгами все в порядке – спасибо тебе. Ты столько платишь, что мне даже неудобно.
Надежда засмеялась.
– Не переживай, подруга, я себя не обижаю.
Бутылка выпитого шампанского требовала продолжения общения.
 – Ксюша, ты вспоминаешь мужа? Как вы жили, дружно? Ведь я никогда замужем не была, и мне это интересно.
– Жили, как большинство живут. А что, кто-нибудь сватается?
– К большому сожалению, нет. Правда, пару раз до этого дело доходило, но… Я все пытаюсь понять почему? И каждый раз прихожу к выводу – виновата сама. Мой характер. Это я сейчас добрая, – она с улыбкой кивнула на пустую бутылку, – а так я стерва. Ты еще узнаешь, какой я бываю. И во всем я виню свой маленький рост. От него у меня все беды.
– Какая же ты маленькая? Эдит Пиаф, наверное, была не выше тебя – и ничего.
– То Пиаф, а я Малинина, правда, президент фирмы, но об этом мало кто знает.
Надя встала, принесла бутылку коньяка, вопросительно посмотрела на Оксану, та улыбнулась.
– Разве что по маленькой?
– Конечно, только лишь для поддержания разговора. – Плеснула в бокалы дар французского жаркого лета.
– Мой рост всегда меня преследовал. Ты же помнишь, в школе со мной никто из ребят не дружил. Вокруг других девочек, и тебя, в том числе, весь день вились мальчики, а я всегда была одна. Злилась на вас, нормальных. Меня даже подруги никогда не брали с собой на свидания с мальчиками – для контраста.
– Как же тебя можно было приглашать на такую роль? Ты тогда была стройной и красивой, да и сейчас такая же, не изменилась. Одни твои черные глаза дорогого стоят. Да и поговорить могла на любую тему. Правда, ехидная была очень, все тебе не нравилось. За это, наверное, и не любили тебя. Боялись.
– Вот такой я и осталась, к сожалению. У неудовлетворенной собой женщины – скверный характер. А я ни кем, в том числе и собой, неудовлетворенная, так откуда быть у меня хорошему характеру? – грустно улыбнулась Надя.
– Не влюблялась ты, поэтому и характер плохой.
– Может быть. В семнадцать лет я влюблялась просто так, но сейчас пальцев не хватит на руках и ногах, чтобы перечислить все, чем должен обладать мужчина, которого я могу полюбить. Увы, у большинства мужчин, которых я знаю, добродетелей хватает лишь на одну руку, и то с натяжкой. – Надя грустно глядела в бокал, на донышке которого плескался приглушенный свет люстры. – А жизнь проходит. И наследника у меня нет, даже дальнего – я одна. А наследник мне нужен.
– Заведи себе ребенка. Без мужа. Ты же в состоянии?
– Откуда я знаю. Возможно, из-за моего роста и нет. Я старалась, чтобы не забеременеть, но может быть, и не нужно было этого делать.

       III

Прошло два года напряженного труда. Благодаря рекламе, организованной Надеждой, и моделям, разрабатываемых Оксаной, бутик «Только Я» стал популярен в среде местного бомонда, и приносил хорошую прибыль. Оксана переехала из дома Малининой в новую квартиру, оставив сына у бабушки.
На очередном банкете, устроенном по случаю показа новой коллекции моделей, к хозяйке торжества подошла Оксана с молодым человеком.
– Надя, познакомься, – Александр Иванович Семин, Саша.
Надежда, занятая хозяйскими проблемами, лишь мельком взглянула на спутника Оксаны.
– Очень приятно. Вы меня простите, мне сейчас некогда. Оксана, здесь все и твое, это больше твой триумф, чем мой. Развлекай своего спутника, а я побежала: жена банкира, моего кредитора, пришла, как я вижу, с новым бой-френдом. Пойду ублажать.
– Она, что, всегда такая деловая? – Александр был недоволен таким приемом. – По твоим рассказам я ее совсем другой представлял.
– Дела. Вон видишь, сколько гостей, и всем надо улыбнуться, со всеми поговорить. Ведь наше процветание напрямую зависит от этих людей, от того, как ты им угодишь.
– Да, шустрая она. Но, вообще, она ничего: фигурка, мордашка – все прекрасно. Маленькая только, но зато на руках легко носить.
– Постыдился бы при мне другую женщину так расхваливать.
– Я не хвалю, я говорю правду. – Александр оглянулся. – Где здесь у вас буфет, надо выпить за знакомство с ней.
– С этим показом столько хлопот, – оправдывала подругу Оксана. – Правда, потом, когда все закончится и удачно, приятно расслабиться – сделано такое дело. Давай мы начнем расслабляться уже сейчас, ведь через пару дней нужно будет думать о новых моделях. По-правде говоря, я устаю от этих гонок. Хочется отдохнуть.
Александр повернулся к ней, обнял за плечи, прильнул к ее волосам, прошептал на ухо.
– А мы давай уедем на месяц на Канарские острова, или на Мальдивы в свадебное путешествие.
– Быстрый ты, – улыбнулась Оксана.
– Ну если не хочешь в свадебное, давай, просто так поедем отдохнуть. Она же отпустит тебя? – кивнул головой Александр в зал.
– Перестань болтать, выбирай, что пить будешь? Мне холодное шампанское. Вот из этой бутылки, – сказала она бармену, – она даже запотела в ожидании нас.
Через несколько дней после показа моделей подруги встретились у Надежды дома: надо было обсудить детали следующей коллекции моделей. На мягком диване в домашней обстановке думалось лучше, и работа шла быстрее. Закончив дела, хозяйка дома пригласила гостью поужинать.
– Ты, наверное, обиделась на меня за тот вечер на показе, когда я убежала от тебя и твоего кавалера?
– С чего ты взяла, что я обиделась? Мы отлично провели тогда вечер и ночь, – Оксана смущенно опустила глаза.
– Я рада за тебя. Ты прости меня, но в спешке я даже не запомнила его имя. Только запомнила, что он смуглый, темные волосы, карие глаза. Так кто же он?
– Звать его Александром, он хозяин магазина «Компьютерный центр».
– И какие же у вас отношения?
– Даже не знаю, как сказать. Предлагает замуж, но как-то несерьезно. Предложит и, не дожидаясь ответа, переходит на другие темы. А я боюсь. Прошло лишь три месяца, как мы познакомились. Я его почти не знаю. – Оксана помолчала, словно пытаясь понять, какой он, ее избранник. – Вообще он хороший. К сыну хорошо относится.
– Так что же тебе надо? Выходи за него замуж, и живите. – Грустно улыбнулась. – Вот выйдешь ты замуж, и я вновь останусь совсем одна. Ко мне что-то в последнее время никто не клеится. Сама виновата – всех отшиваю. Никто мне не нравится. Как-то один мой ухажер попросил кофе в постель. Я его не умею готовить, а ему нужен был крепкий, с коньяком и в постель. Конечно, через пару дней мы расстались. Твой-то не просит кофе в постель?
– Кофе не просит, но не прочь, чтобы заботились о нем, ухаживали, вкусно поесть любит.
– И тебе это нравится? – удивилась Надежда.
Оксана пожала плечами.
– А почему бы нет. Приятно же чувствовать, что в тебе кто-то нуждается, чувствовать, что ты кому-то удовольствие доставляешь? Наверное, этим я мужиков и привлекаю. – Она легко засмеялась, потом уже серьезно сказала: – Люблю заботиться о ком-нибудь, как мать за ребенком. У меня, наверное, инстинкт материнства силен.
– Значит, у меня нет такого инстинкта, – вздохнула Надежда.
– Не волнуйся, есть, – уверенно заверила подругу Оксана, – он в каждой женщине заложен. Полюбишь кого-нибудь, появится ребенок – инстинкт проснется.
– Что-то не верится, – еще раз вздохнула Надя. – Ну хорошо, приезжай как-нибудь с ним в гости. Познакомимся.

       IV

На улице было сыро и неуютно. В парках и скверах отшумела листва, и на голых, почерневших ветках деревьев и кустов повисла унылая влага, наводящая грусть на редкие пары, прогуливающиеся по мокрым аллеям. Оксана устала от долгого сидения за столом, и уговорила Александра немного погулять в соседнем парке, попрощаться с долгой, теплой, хотя и сырой осенью. Прежде чем передать приглашение Надежды побывать у нее в гостях, она, шутя, спросила у своего спутника:
– Что-то в последнее время я не слышу от тебя ни каких предложений?
– А какие такие предложения ты хочешь услышать от меня? Предложение выйти за меня замуж? Так я уже много раз тебе это предлагал, предлагаю и сейчас. Только ты не бросаешься при этом мне на шею. Как я понимаю, ты еще не созрела для этого. Но мне все равно как мы будем жить дальше. С тобой очень хорошо – и мне больше ничего не надо.
Он остановился, прижал ее к себе и стал целовать влажное лицо, волосы, губы. Остановился, глядя ей в глаза.
– Если готова, то я вновь предлагаю тебе руку и сердце.
– Нет, не сейчас. Я хочу, чтобы ты это сделал при свидетеле, – попросила она, поглаживая его смоляные волосы, блестящие от туманной влаги. – Завтра мы идем к Надежде, там ты сделаешь мне официальное предложение, а я дам согласие. Ведь помолвки бывают при свидетелях. Договорились?
– Я согласен на все. Но удобно это будет при Надежде? Как она к этому отнесется? А впрочем, тебе виднее.
Надежда ждала их с накрытым столом, зажженными свечами и блеском хрусталя. Хозяйка была одета в скромное черное платье до пят, подчеркивающее ее стройность, изящество. В полутемной комнате отчетливо были видны лишь ее оголенные руки, лицо и большие темные глаза, отражающие мерцающее пламя свечей. Оксана подтолкнула вперед, застывшего на пороге Александра.
– Что, нравится Надежда Павловна? – шепотом спросила Оксана.
– Прекрасно смотрится. Платье – ни убавить, ни прибавить.
– Я шила, – не без гордости сказала Оксана.
– Молодец ты у меня, – похвалил свою спутницу Александр.
Он быстро сориентировался в обстановке, и был весел в предвкушении приятного вечера в кругу двух подруг.
– У нас получается классический вариант «на троих», – с улыбкой говорила хозяйка дома, рассаживая гостей.
После обычных приветствий, расспросов, после первого стандартного тоста за знакомство, Надежда попросила прощение у Александра за невнимание к нему при первой их встрече.
– Было много нужных гостей, а вы были под присмотром Оксаны. Зато сегодня я в полном вашем распоряжении.
– Ничего страшного, – успокоил ее Александр, – общение с дамами в такой обстановке мне больше нравится, чем в шумном, многолюдном зале.
Александр без смущения разглядывал Надежду, сидящую напротив, и в глазах его было видно нескрываемое восхищение хозяйкой. Она заметила это и попыталась отвлечь его внимание от себя.
– Я рада, что вы не обиделись. Ешьте салаты, бутерброды. Клава, домработница, приготовила их на любой вкус. Наливайте еще. Нам с Оксаной шампанское, а себе что хотите. Не бойтесь выпить лишнего: домой вас отвезет мой шофер.
Александр наполнил дамам бокалы, к себе пододвинул бутылку водки.
– Это мне.
Он пил, как водится, за прекрасных дам, за превосходные модели, разрабатываемые на их фирме, за автора моделей, но чаще он находил повод выпить за восхитительную хозяйку дома. Галантно ухаживал за женщинами и по очереди танцевал с ними.
В конце вечера, так и не дождавшись от Александра предложения выйти за него замуж, Оксана осторожно намекнула ему:
– Саша, вчера ты хотел мне что-то предложить.
Он посмотрел на нее пьяными глазами.
– Я помню, я не забыл. Но, понимаешь, я сейчас в таком состоянии, что свидетель может сказать, что я болтаю это спьяну, что это несерьезно. Мы когда-нибудь еще встретимся в этом же составе, и я предложу, а сейчас – домой.
По дороге к Оксане, уже в центре города, он, вдруг, попросил остановить машину.
– Мне что-то нехорошо. Я пройдусь пешком. К себе, – сказал он, целуя Оксану в щеку. – Зачем тебе дома нужен пьяный мужик?
Сказал и, пошатываясь, ушел по убегающему вдаль, блестящему от осенней сырости, тротуару. Он ушел, а сердце Оксаны сжалось от предчувствия беды. Эту ночь она не спала, пытаясь предугадать дальнейшее развитие событий.

       V

Все утро Александр провалялся в постели, прокручивая в гудящей голове возможные варианты неожиданного знакомства с Надеждой. Он уже было остановился на белокурой Оксане, на симпатичной, милой, нежной Ксюше, но судьба подбросила ему пиковую даму, видения которой всю ночь и утро не покидали его. Так и не решив, на которой даме остановиться, он отправился на работу пешком.
По дороге ему встретилась шумная группа цыган. Молодая, симпатичная цыганка, одетая в цветастое платье с ребенком на руках, подошла к нему.
– Позолоти ручку, черноглазый, всю правду скажу, ничего не утаю. У тебя сейчас плохое настроение, но, я вижу, оно скоро изменится.
В предсказания, тем более, цыганские, Александр не верил, но сейчас ему захотелось что-нибудь узнать о своей судьбе. Он улыбнулся и остановился в нерешительности.
– Не бойся, крестовый мой, то, что я нагадаю, все сбудется. Если нет, то придешь и плюнешь мне в глаза.
«Тебя найдешь потом», – подумал Александр, доставая бумажник.
– У меня только тысяча рублей одной бумажкой, – растерянно сказал он.
– Не волнуйся, золотой мой, я сдачу дам.
Тысячерублевая купюра тут же исчезла в складках необъятной цыганской юбки, сотканной из больших и малых цветов.
– Давай твою руку, бриллиантовый.
Цыганка взяла руку, повернула ладонью вверх.
– О, какие прекрасные у тебя линии. Они говорят о твоей долгой и счастливой жизни. Но вот линия здоровья у тебя, соколик мой, неважная, у тебя будут проблемы с печенью, но ты справишься и с этим. Еще они говорят о том, что встретишь ты даму своего сердца и прикипишь к ней всей своей молодой, пылкой душой. Будет долго сердце болеть, но все кончится хорошо.
– Ну это ты обо мне, а как насчет моей дамы, будет она любить меня?
– А ты еще позолоти мне ручку, бриллиантовый, тогда скажу и про нее. Всю правду скажу, ничего не утаю.
– Да я же дал тебе тысячу рублей, ты еще должна дать мне сдачу.
– Какую тысячу? Ты дал мне всего пятьдесят рублей. Вот, – она вытащила смятую бумажку. – Я молодая, мне надо ребенка кормить, поэтому я беру немного, все, что мне дают. Дал пятьдесят рублей – я взяла. Ни одна цыганка тебе за такие деньги не будет гадать.
– Как же тебе не стыдно, – возмутился Александр, оглядываясь по сторонам, словно ища поддержку у прохожих, – молодая, а уже опытная в обманах.
– Ромалы, послушайте, что он говорит, – обратилась цыганка к стоящей недалеко группе цыган. – Он говорит, что дал мне тысячу рублей, а дал он мне всего пятьдесят, а теперь требует, чтобы я отдала ему деньги, которые он мне не давал.
Цыгане окружили их плотным разноцветным кольцом, шумным, разноголосым, оттеснили Александра от гадалки, которая сразу исчезла из вида, и все разом начали совестить его.
– Если цыганка, так и воровка? Вы на своих посмотрите, как они обманывают людей, обвешивают, цены заламывают – не дай бог. Сам, наверное, торгуешь и обманываешь.
Александр уже давно понял, что сдачу ему не получить, молча растолкал окружавших его женщин и пошел в магазин, усмехаясь.
«Так тебе дураку и надо. Захотел узнать будущее. Его надо строить самому, а не надеяться на предсказания. Надо же, первый раз в жизни захотел погадать, и так накололи», – восторгался он ловкостью цыганки.
Придя в магазин, он еще долго сидел, запершись в своем маленьком кабинете, не принимая никого. Мысли его рассеяно бродили по недавно прошедшим годам. Вспоминал он женщин, которым он нравился, и которые не нравились ему. Слово «любить» он не признавал, он не понимал его. Просто, женщины нравились ему или нет, а любовь, если она и была, то в его отношениях с ними не присутствовала. Вспоминал тех, которые хотели, чтобы он женился на них, но жениться он никогда не хотел. Хотя иногда и не прочь был заключить брачный союз, как сейчас с Оксаной. Оксана выделялась среди его знакомых женщин своею добротою, мягкостью, желанием сделать что-то приятное для него. Но сердце его всегда было спокойное и когда они были вместе, и когда он не видел ее. Он даже не знал, как может оно волноваться при виде женщины? Может быть, в далекой уже юности оно и билось чаще при встрече с девушкой, но сейчас – нет.
И вот он встретил женщину, при мысли о которой, сердце его давало сбой в работе, и он не знал, что делать с ним, как успокоить, – цыганка нагадала верно. Перед глазами вновь и вновь возникала Надя, сидящая за столом, кружащаяся с ним в танце, а чуть сзади стояла другая, которой он предлагал руку и сердце. Правда, последнее его не очень беспокоило, потому что он уже это делал не один раз, – почему бы не сделать приятное женщине, – но все оставалось без изменений. Но Надя… Он сейчас не только ее видел, но и чувствовал запах ее духов, волос, запах губной помады, ее запах. До сих пор его руки хранили чувство нежности ее кожи, ощущали теплое, мягкое тело под легкой тканью платья.
Наконец, прервав воспоминания, он решительно встал и пошел в торговый зал, где его уже давно ждали повседневные проблемы. В конце дня к нему в кабинет зашел друг и партнер по бизнесу Виталий, директор магазина.
– Что-то ты сегодня задумчивый? Уж не влюбился ли часом?
– Все ты видишь, все ты знаешь. Давай лучше выпьем. Нет, давай напьемся сегодня. Душа просит.
Они выпили по рюмке.
– Точно, влюбился. Ты никогда не хотел напиться, хотя часто и напивался, а здесь: «Давай напьемся», – говорил Виталий, вновь наполняя рюмки.
– Ну, влюбился – это громко. Но вчера я познакомился с одной женщиной, и сегодня весь день думаю о ней. Наваждение какое-то. Хочу, но не могу избавиться от него.
– Может, и не нужно-то избавляться? Может, нужно поддержать, укрепить это знакомство? – улыбнулся друг.
– Не знаю. Я Оксане уже обещал жениться на ней, а теперь и не знаю, что делать?
– Что, первый раз ты обещаешь? Обойдется.
– Она подруга Оксаны. Наливай еще по одной, – попросил Александр.
– Кто же она? – поинтересовался Виталий.
– Хозяйка фирмы «Надежда», Надежда Павловна Малинина, известная под именем Малютка.
– Вон куда тебя занесло.
– Да вот, занесло. Сам не рад. С Оксаной уже более-менее определилось, и вот теперь все перевернулось.
Выпили еще по одной, вновь наполнили рюмки.
– Я слышал от ребят, что у нее характер стервозный. Сколько к ней подгребало – всех отшила.
– Не знаю, как насчет характера, но сама она хороша. Ей уже за тридцать, но выглядит девочкой. Наверное, это из-за ее маленького роста. Фигурка, да и вся она сама – пальчики оближешь. Сразу, конечно, характер не определишь, но вчера она была мила, приветлива, и мне показалось, что я ей тоже понравился. Но все было официально, как в лучших домах: «простите, пожалуйста; передайте, пожалуйста; разрешите пригласить на танец, и т.п.».
– Ты у меня хочешь попросить совета? – спросил Виталий.
– Что ты можешь посоветовать, давно женатый друг? Помнится, скоро тринадцать лет, как вы женаты? Вот. Ты уже не знаешь, что можно посоветовать неженатому мужику.
Первая бутылка незаметно опустела, и друзья открыли вторую.
– Может ты и прав – влюбился, – продолжил разговор Александр. – Вот смотрю на тебя, а вижу Надежду. Вижу ее черное платье, темно-каштановые волосы, черные, блестящие глаза, ее фигуру и светлые, оголенные руки, которые она держит у меня на плечах. И обалденный запах ее духов.
Александр выпил, задумчиво посмотрел на друга.
– Вот как у тебя с женой? Было так?
– Когда познакомились, возможно, и было так, но я уже забыл, а сейчас я смотрю на тебя и вижу тебя, жену я не вижу, – засмеялся Виталий.
Они еще немного посидели, пытались говорить на другие темы, но было не интересно.
– Напоследок вот что я тебе скажу: присмотрись к Надежде, – вернулся к основному разговору Виталий. – Ты мне никогда еще так поэтично не говорил о своих женщинах. Раньше все было у тебя просто: познакомился, переспал, разошлись. А сейчас ты мне песню о ней спел. Значит, чем-то она тебя зацепила. Присмотрись, может это судьба.
– Присмотрюсь. Но плохо то, что Надежду я совсем не знаю. Если верить твоим знакомым, то, может быть, с ней и связываться не надо? Перетерпеть и забыть? – Он засмеялся. – Ты знаешь, я даже сегодня решил у цыганки о своей дальнейшей судьбе расспросить.
– Ну и что же она тебе нагадала про Надежду.
– Да ничего. Наколола меня на тысячу рублей – и все.
И он рассказал, как он сам отдал деньги.
– Я полдня думал: к чему бы это?
– К хорошему. Надейся, может, сбудется.
 Друзья немного посмеялись над жульничеством цыган.
– Выпьем еще за предприимчивых и находчивых, – предложил Виталий. – Чтоб нам быть такими.
– Давай, – согласился Александр.
Затем они выпили на посошок и стали собираться домой.

       VI

В отличие от Александра, Оксана пришла на работу вовремя, но после бессонной ночи вид у нее был неважный. Придя на работу, она сразу же позвонила ему, но телефон не отозвался, что укрепило в ней уверенность в том, что произошло то, о чем она со страхом думала всю ночь. Поэтому она целый день избегала встречи с Надеждой, но в конце дня та сама зашла в мастерскую.
– Привет, Ксюша. Что же ты не заглянула утром ко мне, не поделилась впечатлениями?
– У меня голова разболелась после вчерашнего. Здесь я немного посидела, выпила кофе, но она так и не прошла. Неважно я себя чувствую. Извини. Я пойду сейчас домой отдыхать.
– Что-то непонятно мне. Мы вчера выпили вдвоем всего бутылку шампанского, и у тебя разболелась голова?
– Когда вы танцевали, я выпила рюмку водки, – солгала Оксана после короткого молчания, – вот она у меня и разболелась.
– Не надо было мешать напитки, не маленькая.
– Больше не буду.
– Я тоже, наверное, поеду домой, работать нет настроения, – встала Надежда, – пойдем, подвезу.
– Спасибо, но я лучше пройдусь пешком: на свежем воздухе голова быстрее пройдет.
– Как знаешь, – пожала плечами Надя. – Счастливо тебе погулять, а я – домой. До свидания.
Они попрощались, и Надежда ушла, оставив Оксану одну.
«Она, что, даже не догадывается, что произошло? – думала Оксана, собираясь уходить. – А может, это мне все показалось? Но если сегодня Александр не придет и не позвонит, значит, это конец нашей короткой любви».
Оксана вышла в туманный, оранжевый вечер и пошла по сырой и пустой аллее сквера, продолжая размышлять о превратностях судьбы.
«Если, действительно, Надя не знает о том, что Александр бросил меня ради нее, то теперь все будет зависеть от нее: если она его не примет, то он вновь вернется ко мне. Звонить я ему не буду, чтобы не давать повода раньше времени сказать мне «прощай». И сцен не буду устраивать – обойдусь. Жила до этого без него, проживу и сейчас. Я ведь его по-настоящему и не любила, я его еще не узнала так, чтобы полюбить. А то, что мы с ним пару месяцев пожили вместе, это еще ничего не значит», – успокаивала она себя, глядя на пылающие в тумане оранжевые шары протянувшиеся вдоль аллеи.
Как ни странно, но эти рассуждения успокоили ее на некоторое время. Но вопрос, кто виноват в случившемся, не покидал ее. Надя, как заметила Оксана, вчера вечером вела себя с Александром предупредительно вежливо и никаких надежд ему не подавала. Но ее темные, слегка раскосые глаза, взмах черных пушистых ресниц кого угодно сведут с ума; ее учтивость и любезность, дежурная улыбка красивых губ, могли показаться выпившему мужчине многообещающими знаками.
«Может быть, он все так и понял, и Надежда здесь ни при чем? А может, я, надеясь на порядочность подруги, не заметила их сговор? Нет, конечно, все это бред обиженной и покинутой мужчиной женщины. Все зло от мужчин, и виноват во всем этом, конечно же, Александр», – поставила точку в своих размышлениях Оксана.
И в этот вечер Александр не пришел и не позвонил. Он, приехав домой, бревном упал на диван и проспал беспробудно всю ночь.
Лишь одна Надежда была спокойной, хотя и она вспоминала вчерашнюю встречу с красивым и сильным мужчиной, вспоминала танцы, беседы с ним, но все это не вызывало у нее ни каких иллюзий по отношению к Александру. Она лишь слегка вздыхала и завидовала Оксане, чей мужчина так страстно целовал ей руки при прощании.
Если Оксана была недалека от истины, то Надежда все же ошиблась в своих предположениях. Через несколько дней дождливым, холодным и неуютным вечером она увидела у ворот своего дома черный, блестящий от осенней влаги «BMW», из которого вышел Александр с огромным букетом почти черных в вечернем сумраке роз. Она с удивлением и с замиранием сердца смотрела на подходящего к ней с виноватой улыбкой Александра.
– Добрый вечер, Надя.
Он протянул ей букет. Надежда не спешила его брать, пытаясь справиться с нахлынувшими на нее чувствами еще неосознанного счастья и вполне осязаемого страха.
– Простите, – виновато продолжил Александр, – но я не могу забыть тот вечер, который я провел у вас в гостях.
Она по-прежнему молча смотрела на него, теперь пытаясь отделить алые розы в руке Александра от бледного и грустного лица Оксаны, которое надвинулось к ней из серой дымки вечера. Наконец розы начали приближаться, закрывая лицо подруги.
«Почему она должна быть счастлива, а не я? – думала Надежда. – Он мне тоже нравится. К тому же, я его не звала – он сам пришел. Прогонять я его не буду».
– Это мне? – наконец она взяла в руки букет в шуршащей упаковке. – Чем же я заслужила такое внимание?
– Вы очень мне понравились.
– А как же Оксана? – спросила Надежда, хотя уже поняла, что сейчас подруга ее мало интересует.
– Оксана хорошая женщина, но вы мне настолько понравились, что я ни о ком не могу думать.
Это было очень приятно слушать, и Надежда ждала продолжения, прикрыв лицо чуть влажными розами, но Александр замолчал, ожидая ответа, хотя он уже понял, что вопрос об Оксане был задан лишь для приличия.
– Что же мы здесь стоим? – вдруг спохватилась Надежда – Пройдемте в дом, поужинаем.
Приглашение в дом поужинать в этот поздний час, было равносильно приглашению остаться на ночь, и он не ошибся.
В завязавшемся романе Надежда была более счастлива, чем Александр. Впервые в своей жизни она полюбила мужчину по-настоящему. Единственное, чего она боялась – это объяснения с Оксаной. Она не хотела терять подругу, терять партнера по работе, сделавшей так много для успешного развития ее фирмы. Хотя она и чувствовала вину перед Оксаной, но отказываться от полюбившегося ей мужчины она не собиралась.
Несколько дней она наслаждалась своей любовью, не думая ни о ком и ни о чем. Но вот прошли первые дни блаженного отречения от повседневной жизни, и она постепенно стала возвращаться в реальный мир. Если дела на ее фирме пока шли и без ее личного повседневного присутствия, то будущие отношения с Оксаной ее очень волновали. Она чувствовала себя виноватой, хотя четко определить свою вину не могла, и это раздражало ее все больше и больше: почему она виновата? Но как бы то ни было, объясняться с Оксаной было необходимо, и как можно скорее. Неопределенность всегда пугала ее и не давала спокойно жить. Она не хотела ждать, когда время расставит все по своим местам, в работе и в жизни она всегда добивалась ясности, иногда даже себе во вред.
Встреча с Оксаной состоялась в кабинете Малининой. Объяснения были недолгими и не бурными. Оксана заверила подругу, что не обижается, и не будет обижаться, но в ее глазах не было прежнего блеска, не стало блеска и светлой радости и в ее новых моделях. Они по-прежнему были хороши, но без изюминки, которая всегда присутствовала во всех предыдущих моделях
Надежда понимала, что сейчас заставить Оксану работать так, как прежде, она не сможет. Но менять свое счастье на успех своей фирмы она и не помышляла. А в отношении Оксаны она решила, что в данном случае надо положиться на золотое правило, проверенное веками: время лечит все раны.

       VII

Время, действительно, немного подлечило раны Оксаны, и, хотя отношения между подругами не стали прежними, к концу весны она смогла подготовить коллекцию новых моделей. Деятельная Надежда Павловна решила показать ее своим клиентам. На презентацию были приглашены также руководители конкурирующей фирмы «Новый век». «Чтобы позавидовали», – пояснила Надежда своим помощникам. Хотя у нее были совсем другие интересы: план по слиянию фирм, конечно же, под ее началом, она вынашивала давно.
Презентация, несмотря на спад вдохновения Оксаны, прошла, как всегда, успешно. Те покупатели, на которых была рассчитана коллекция, были в восхищении, значит, и другие будут довольны новыми моделями.
На время фуршета, занятая важными для нее особами, Надежда поручила развлекать остальных гостей своим помощникам и Александру. В самый разгар вечера к нему подошла молодая, яркая блондинка.
– Вас, кажется, Александром зовут? – спросила она, игриво глядя на него своими голубыми до синевы глазами, обрамленными темно-синими ресницами. – Нас представляли перед началом показа, но это было как-то вскользь, формально.
Александр смотрел на ее русые волосы, синие глаза, розовые губы, на ее стройную фигуру в легком розовом, слишком открытом платье и молчал. Не дождавшись от него ответа, девушка продолжила.
– Я впервые на таком приеме, и чувствую себя неуютно: все с мужьями и с женами, одна я без пары. Как я заметила, вы тоже один – вот я и подошла к вам. Меня зовут Наташей, я работаю на фирме «Новый век».
Она протянула ему руку с длинными, тонкими пальцами с розовыми ноготками. Александр взял ее слегка дрожащие пальцы, поднес их к губам.
– Очень приятно. Да, вы точно подметили, что я один. Хозяйка занята VIP-персонами, – он кивнул в дальний угол зала, – а я здесь оставлен занимать остальных гостей, значит и вас.
– Я рада, что досталась вам, а не Надежде Павловне. Мне с мужчинами приятнее проводить время, чем с женщинами.
– Раз уж мне досталось вас занимать, то пойдемте к бару. Вы что будете пить? – спросил он Наташу уже у стойки.
– Мне что-нибудь легкое, чтобы голова завтра утром не болела.
– Чтобы голова не болела? А вы знаете, что голова чаще всего болит не от того, что вы пьете, а от того, сколько выпьете? К сожалению, в жизни мы чаще всего узнаем лишь утром, сколько мы выпили вчера вечером.
– А как же узнать заранее, сколько надо выпить? – заинтересовалась проблемой Наташа. – Ведь есть же такое понятие, как норма? Что оно означает?
– Наука еще не может ответить на этот вопрос: слишком много факторов влияет на норму, которая, к сожалению, может меняться день ото дня, от настроения пьющего и от массы других причин. Но я могу вам посоветовать, как примерно определить тот момент, когда надо остановиться, – серьезно говорил он, внимательно слушающей его Наташе.
– Это интересно. Скажите же, я этого не знаю.
– Момент истины определяется довольно легко, вот остановиться трудно. Так вот, – продолжал Александр, внимательно, без улыбки на лице, глядя на слушательницу, – например, вы выпили первую рюмку, бокал. С этого момента надо прислушиваться к себе: если хочется еще выпить, то надо сразу бросать пить, потому что с каждой последующей рюмкой вам будет хотеться выпит еще больше. Вот если вы этот момент не пропустите, то на утро голова болеть не будет.
– А вы сами придерживаетесь этого правила? – полюбопытствовала Наташа.
Александр засмеялся.
– Нет, этих правил я не придерживаюсь, я лишь советую другим.
– Как вы любопытно и необычно подвели теорию под такой сложный вопрос: пить, или не пить, и сколько пить?
– Это не теория, а практика, – уточнил Александр.
– А с женщинами у вас так же: если хочется встречаться – вы не встречаетесь, и наоборот? Или вначале прислушиваетесь к себе, в какое у вас настроение, проанализируете, почему она вам понравилась?
– Здесь все иначе. Здесь, если женщина понравилась, то можно встречаться, не задумываясь, почему она понравилась.
– Интересно. Это что же получается по вашей теории? Нам, женщинам, не нужно над собой работать: если суждено понравиться, то понравишься без всяких причин, а если нет, то не завлечешь ни чем?
– Нет, что вы. Как раз эта, как вы выразились, работа над собой, и нравится нам, мужчинам. Особенно, когда эта работа не заметна на первый взгляд, когда ее результаты составляют ту тайну, загадку, которая привлекает нас.
– Как интересно с вами беседовать! Я всегда считала, что дружить надо с мужчинами, которые старше тебя по возрасту.
– Вы правы, когда мужчина старше, то он выглядит опытнее, умнее, хотя на самом деле он может быть обыкновенным дураком, – согласился с собеседницей Александр.
– Как вы строги к себе, – улыбнулась Наташа.
– Что делать. Когда девушка дура, то ее можно назвать глупенькой, а дурака мужчину так и называют: дурак. Вот и я такой же.
– Почему же? – искренне удивилась Наташа.
– Да так, – неопределенно ответил Александр. – Есть на то причины.
– Что-то вы загрустили. Давайте выпьем еще по одной. Я не чувствую, чтобы мне хотелось выпить, так что, по вашему правилу, у меня завтра голова болеть не будет.
Они выпили, немного посидели, глядя друг на друга в зеркало за стойкой бара.
– А я бы могла привлечь ваше внимание по вашей теории, или я для вас глупенькая? – спросила она у его зеркального отражения.
– Вы уже меня привлекли, иначе я бы не уделил вам столько внимания. Мне приятно с вами болтать о таких глубоких и вечных проблемах, как пьянство и любовь. Жаль только, что вечер, как все хорошее, быстро закончился, и нам надо расставаться. Я бы с удовольствием продолжил разговор на эти темы в другом месте.
– Я не возражаю. Мне ведь нужно набираться жизненного опыта, а у вас, как я поняла, его достаточно.
Она порылась в сумочке.
– Вот мой телефон. Звоните, когда будет вам удобно. Я всегда найду время для встречи с вами.
Они попрощались и разошлись. Александр направился к Надежде, которая, ублажив всех нужных покупателей и кредиторов, провожала задержавшихся к выходу.
– Кто эта молодая и красивая, с которой ты долго и мило беседовал? – спросила она подошедшего Александра.
– Занимал приглашенную тобою сотрудницу фирмы «Новый век».
– Чем же ты ее занимал? Надеюсь, она осталась довольна тобою?
– Чем занимал? Да все про жизнь говорили. Учил ее, как надо пить, чтобы голова назавтра не болела.
– Надеюсь, что ты не будешь проверять, как она усвоила твои уроки?
– Не собираюсь, – ответил Александр, а про себя подумал: «Было бы неплохо проверить».
– Ну вот, еще один кошмар закончился. Я считаю, что коллекция удалась, и продаваться она будет хорошо. Андрей, журналист, обещал, что подготовит большую рекламную статью в газете. – Засмеялась. – Правда, под конец он прилично напился, но заверял меня, что у него все под контролем.
Уже в машине она продолжила разговор.
– Выматывают эти показы, но без них нельзя – реклама. Устала. Последние дни мы редко виделись. Я хочу, чтобы несколько дней я была только твоя. Никого не хочу видеть – только я и ты. Договорились?
Александр не возражал.

       VIII

Действительно, несколько дней Надя в офисе почти не бывала. Приезжала иногда к обеду, выслушивала директоров, помощников, отдавала соответствующие распоряжения и – домой. Там она бездельничала, валяясь на широкой кровати, и с нетерпением ждала Александра. Перед его приходом она готовила ужин, правда, не без помощи домработницы, накрывала стол в полумраке гостиной. Он приходил на исходе дня, она помогала ему переодеться, и они садились за ужин двух влюбленных с разговорами друг о друге, о прошедшем дне. Затем были удивительные ночи, полные страстной любви и неги. Она наслаждалась любовью, и, ослепленная ею, не замечала, что ее возлюбленный стал немного другим: меньше стал говорить, подолгу задумывался о чем-то. Но все эти дни он рано приходил к ней и поздно утром уходил, отдавая всего себя ей – она была счастлива этим.
Но вот прошли эти чудные дни и ночи, отведенные Надеждой себе на отдых, и она вернулась к обычному своему жизненному ритму: работа с утра до позднего вечера.
Недели через две после демонстрации коллекции одежды Александр нашел телефон Наташи и позвонил ей. В тот же вечер они встретились в кафе, расположенном в стороне от делового центра города.
Наташа очень обрадовалась встрече, как она выразилась, со своим гуру.
– Вы знаете, я даже соскучилась без вас, без ваших рассуждений о питие, о женщинах.
– А я соскучился по вас. С того дня мне никого не довелось учить жизни. Кстати, вы не опробовали мой метод?
– Еще не пришлось. Может, сегодня попробую?
– Попробуете пить, или не пить?
– Я сама не знаю что. Просто мне сегодня хорошо, и я даже была бы не против того, чтобы завтра у меня болела голова. От чего-нибудь.
Александр молча смотрел в ее синие, призывно улыбающиеся глаза, на ее розовые пухлые губы. В эту ночь он не пришел к Надежде.
Он и раньше не каждую ночь проводил с ней, поэтому она не обеспокоилась его отсутствием. Она еще не успела насладиться любовью, чтобы думать о чем-то другом, думать о таком пустяке, как замужество, когда муж обязан ночевать дома каждый день. К тому же, он на следующий день позвонил и извинился, что вчера не смог зайти к ней: прилично выпили с другом. Вечером он снова был у нее, и она была вновь счастлива, как и в прежние дни.
Дни шли за днями, особых проблем в их отношениях не возникало. Правда, в последние дни у Александра появилось много работы, он часто стал бывать в краткосрочных командировках – она понимала его. Но все это пустяки, ведь они любят друг друга, вечерами, когда он в городе, он заходит за ней в офис, и они едут ужинать в ресторан, а затем – домой. И так почти каждый день.
В повседневных заботах время летело быстро. Еще быстрее пролетели две недели, которые Надя провела с Александром на Мальдивских островах в далеком и вечно теплом Индийском океане, на экзотических островах, построенных за миллионы лет коралловыми полипами, на островах вечного лета, счастья и любви. Настроение было прекрасное, как океан, окружавший их остров своей солнечно-бирюзовой гладью. Надежда была на вершине блаженства: она находилась в раю со своим любимым мужчиной. Все подозрения, возникавшие в последнее время, казались ей плодом ее фантазии, направленной на объяснение, как ей казалось, охлаждения к ней Александра. Сейчас все это выглядело, по меньшей мере, смешным, беспочвенным страхом, страхом женщины ее возраста, полюбившей впервые и боявшейся потерять эту любовь. Даже природа говорила о том, что Александр любит ее: все эти дни небо было высоким, безоблачным, и ласковое море поражало своей зеленой тишиной.
Но вот островной рай остался где-то там далеко, а здесь вновь работа и вновь подозрения, которые она старалась прогнать и не могла. Александр по-прежнему был с ней милым, предупредительным, но появлялся у нее все реже и реже. Она злилась, даже несколько раз ругалась с ним, требовала объяснений. На все ее вопросы он отвечал односложно: «Дела». А затем долго уверял ее, что волноваться не надо, что он по-прежнему любит ее, но что не может каждый вечер приходить к ней, потому что много дел. Дел становилось все больше, и времени для встреч с ней оставалось все меньше, а ей так хотелось их.

       IX

Сегодня Малинина пришла в офис в плохом настроении: Александр вновь, которую ночь подряд, не был у нее. Первое, что увидела она, войдя в приемную, был растерянный взгляд секретаря Кати и ее протянутую, слегка дрожащую руку с незапечатанным конвертом. Не задумываясь над взволнованностью секретаря, Надежда взяла конверт.
– От кого?
– От Александра Ивановича. Он заходил сюда, но ждать тебя не стал. Передал пакет, сказал, что там все написано и ушел.
Волнение Кати передалось ей. Она здесь же вынула записку и ключ – ключ был от ее дома. В записке две короткие строчки: «Я был рад нашему знакомству, но дальнейшие наши встречи будут ошибкой. Если можешь – прости. Александр».
Такого поворота событий в их отношениях Надежда Павловна не ожидала, хотя и думала о возможности подобного. В первое мгновение она была настолько ошеломлена прочитанным, что ей даже не верилось в реальность существования этой записки, и лишь лист бумаги и ключ, в задрожавшей вдруг руке, говорили, что это так. Только в своем кабинете она начала осознавать степень случившегося. Закрывшись, она приказала Кате никого не впускать к ней и ни с кем не соединять. Грудь медленно, но все сильней и сильней сжимали невидимые, но хорошо осязаемые обручи. Чтобы успокоиться, она выпила рюмку коньяка. Обручи, сжимающие грудь и голову немного ослабли, дышать стало легче. Она, немного подумав, выпила еще рюмку, затем еще, расслабилась, глубоко подышав. На глазах показались слезы, но лишь на мгновение.
– Черта с два ты дождешься от меня нюнь, – сказала вслух.
Надя аккуратно промокнула глаза салфеткой и уселась в глубокое мягкое кресло, стоящее у журнального столика. В голове, затуманенной выпитым, мысли то появлялись, то исчезали. Собирать их в единую цепь было трудно, да она и не хотела это делать.
– Ах, как прекрасно сидеть вот так, ни о чем не думая, ничего не делая – без всяких забот.
Голова отделялась от тела и куда-то летела, безголовое тело наслаждалось свободой, той свободой, которая недостижима с головой.
Сколько длилось такое состояние, она не знала. Постепенно все стало на свои места: появились мысли, желания, появился стол с фотографией Александра.
– Почему ты так поступил? – спросила она у портрета, еще милого и дорогого. – Видно, я тебе надоела. Все меня бросают, но других я не любила и не жалела о расставании. А с тобой…
– Надежда Павловна, – в дверь постучала Катя, – звонит Киселев, Вадим Кириллович.
Ее финансовый директор был опытным и самостоятельным работником, и по пустякам звонить не будет, значит, что-то случилось.
– Переключи.
– Надежда Павловна, произошло непредвиденное. Для меня это такая неожиданность, что я даже не знаю, как сказать. В общем, наши постоянные поставщики тканей отказали нам. Все ткани, что предназначались нам, они продали более выгодным клиентам. Лишнего товара у них нет. Мы сейчас ищем новых поставщиков, но, сами понимаете, быстро найти сложно.
– Кому же они продали?
– Как мне сказали, фирма «Новый век» предложила им на десять процентов больше. Купила все то, что мы просили подготовить.
«Да, день сегодня не мой, – подумала Надежда. – Если купили наш товар, значит, кто-то узнал об этом заказе, но кто?»
Мысленно перебрала всех своих сотрудников, кто мог передать информацию о заказе: это могли сделать многие, но до сих пор этого никто не делал. И почему в «Новый век»? Отчего при напоминании ей об этой фирме с некоторых пор ее охватывает необъяснимое беспокойство? В памяти всплыла последняя демонстрация летней коллекции одежды: на нее впервые она пригласила и руководителей фирмы «Новый век». Вот с того вечера в ее душе поселилось это беспокойство, вначале слабое, ничего не значащее и потому непонятное, но затем постепенно оно переросло в тревогу и закончилось сегодняшним днем. Тот вечер Александр провел с молодой блондинкой, сотрудницей этой фирмы.
«Неужели он променял меня на нее? – И вслед за этим появился стандартный вопрос брошенной женщины: – Чем же я хуже? – И тут же ответила, не щадя себя: – Она молодая, высокая, а я маленькая, старая, да к тому же стерва».
Она немного посидела, глядя на портрет Александра, теперь уже лежащий в углу кабинета с разбитым стеклом.
– Видно я не съела с тобой пуд соли, потому что ничего про тебя я не знаю. Я даже не могла подумать, что ты мелкий пакостник: украл документы! Такая благодарность, за все то, что было между нами, – усмехнулась она
Что это сделал он, она уже не сомневалась, потому что скачать информацию из компьютера такому специалисту, как он, не представляет труда, а к ней в кабинет он мог заходить в любое время.
«Бог с ними, с этими документами. Хотя конкурентам многое станет известно, но это не смертельно, обидно. Вот как мне самой дальше жить, этот вопрос сложнее».
Затем она открыла стол, где обычно хранила бумаги, – папки с эскизами моделей не было. Может быть, она ее вернула Оксане? Но мысль о том, что эти эскизы тоже взял Александр, уже прокралась в ее голову. Еще одна гадость с его стороны? Она позвала секретаря.
– Катюша, сделай мне крепкий кофе, очень крепкий. С сахаром.
Кофе вернул ей обычное ее состояние решительности и деятельности. В мыслях появилась четкость, в голове созревал план действий. Она набрала номер мобильного телефона Александра. Ответ, что набранный номер не существует, не очень удивил ее. Она уже поняла, что он ушел навсегда.
– Катя, – позвала она вновь секретаря, – срочно найди мне начальника охраны Ломова. Я знаю, что он уехал по делам. Разыщи его. Пусть бросает все и возвращается. Я жду. Предупреди Киселева: мне нужно знать состояние финансовых дел всей фирмы на сегодня.
Надежда действовала решительно, так как по опыту знала, что если она отложит решение какого-либо вопроса на потом, то может передумать, изменить решение или вовсе отменить его, забыть, а сейчас она не хотела этого.
Вскоре появился недовольный Ломов.
– Надежда Павловна, я только что встретился с нужными людьми, и тут звонок – вы вызываете. Что случилось?
– Иван Петрович, к тебе есть просьба, если хочешь, задание, – не глядя на собеседника, сказала Надежда. – Но сначала проверь, нет ли в моем кабинете «жучков».
Ломов удивленно посмотрел на хозяйку.
– Почему вы так решили?
– Последние события навевают такие мысли. Проверь.
– Без проблем. Сейчас ребята придут и проверят.
Минут через десять пришедшие ребята уверенно заявили, что все чисто, и ушли.
– Извини, Иван Петрович, – я в последнее время стала мнительной, – попыталась оправдаться хозяйка кабинета. – А просьба у меня такая. Ты знаешь Александра Ивановича… – она хотела сказать «моего», но не смогла, – Семина? Так вот, он меня бросил.
Она замолчала, глядя на удивленно вскинутые брови собеседника.
– Да, бросил самым банальным образом. Сказал, прощай – и все. Теперь я хочу знать, прости старуху, на кого он меня променял? Проследите за ним незаметно.
– Конечно, сделаем, Надежда Павловна. Потребуется два-три дня.
– Хорошо. Теперь мне спешить некуда. И еще. У меня пропали кое-какие документы. Если сможете – узнайте, кто это сделал.
– Их надо вернуть?
– Нет, просто узнайте. Что делать дальше, скажу потом.
Через два дня Ломов докладывал хозяйке:
– Все просто. Встречается он с Натальей Пашковой, сотрудницей фирмы «Новый век». Вчера Александр Иванович провел с ней вечер в кафе «Под кленами», а затем они ушли к нему домой, где, простите, Надежда Павловна, Пашкова провела всю ночь. В кафе ребятам удалось подслушать разговор между ними. Она была очень недовольна тем, что Александр быстро ушел от вас, не раздобыв каких-то еще документов. Пока это все.
– Действительно, все просто. Я и не ожидала ничего другого, сложного. Спасибо, Иван Петрович, дальше следить за ними не надо. Мне все ясно.
Надежда долго молчала, что-то обдумывая.
– Еще одна просьба, Иван Петрович. Только не удивляйся.
– Надежда Павловна, вы мне столько платите, что я не имею права удивляться.
– Ну вот и хорошо, – улыбнулась она. – Я хочу, чтобы он разорился, и разорился так, чтобы больше не поднялся. Понятно?
Ломов изумленно смотрел на Надежду.
 – Дело необычное, но ничего невыполнимого нет, когда есть деньги.
 – Деньги есть, – заверила его Малинина.
Они немного помолчали.
– Надежда Павловна, может его убрать? Это проще и дешевле будет.
– Нет, это делать не надо, это для него будет слишком мягкое наказание. Пусть поживет нищим.
– Нищим, так нищим, – согласился начальник охраны.
– Я думаю, что тебе говорить не надо, что об этом никто не должен знать?
– Обижаете, Надежда Павловна. Сработаем все чисто. Когда это надо сделать?
– Срок, вообще-то, меня не волнует, но не тяни.
Надежда долго еще одна сидела после ухода Ломова, и ей самой было не понятно: думала она о чем-нибудь, или просто сидела опустошенная случившимся. Мелкий, нудный дождик за окном, и это событие, разбившее все ее надежды – все говорило, что ее теплое, ласковое лето кончилось, наступает долгая сырая и туманная осень, а следом придет холодная зима, ее зима, без весны и лета. Но вот она стряхнула с себя оцепенение, взяла телефон.
– Оксана, ты свободна? Зайди, пожалуйста, ко мне. Ничего брать не надо, просто зайди.
Оксана пришла быстро. Поздоровавшись, Надежда протянула ей записку.
– Видишь, как получилось, – тихо промолвила хозяйка кабинета, – у тебя отняла, а сама не удержала. Хотя, я думаю, ты бы тоже долго чаем его не поила – сбежал бы.
Оксана прочла записку.
– Все они одинаковые.
– Ты в праве на меня обижаться, – вновь заговорила Надежда. – Но я очень его полюбила. Голову потеряла. Просто так я бы не пустила его к себе. А здесь… Но, как оказалось, не нужны ему ни ты, ни я. Он нашел молодую, длинноногую блондинку. И знаешь где?
Оксана молча смотрела на подругу.
– В конкурирующей с нами фирме «Новый век». Какая-то секретарша Пашкова увела его, увела здесь, на земле, пока я была от счастья на седьмом небе.
– Успокойся, Надя, может, это и к лучшему, что ты не успела связать свою судьбу с ним, – рассуждала Оксана. – Все равно ушел бы. Видно, такая у него натура.
– Я ведь так его любила, что была уверена, что и он меня так же должен любить. Словно молоденькая девчонка, начитавшаяся розовых романов. А он, глазом не моргнув, ушел, – грустно говорила Надежда.
– Ну что ты так убиваешься? – успокаивала ее подруга. – Он еще пожалеет об этом. Где он найдет таких женщин, как мы.
– Нашел уже, и, наверное, лучше нас. Ну все, достаточно о нем, – прервала себя Надежда, но после короткого молчания она вновь вернулась этому же разговору. – Кроме всего прочего, у меня еще одна проблема появилась – я беременна.
– И давно, – радостно встрепенулась Оксана.
– Месяца два. Вот теперь думаю, что с этим делать?
– Как что делать? Ты же хотела иметь наследника, вот и рожай. Хоть какая-то польза будет от нашего «бывшего».
– Все так, но я боюсь, что я ребенка не буду любить из-за его отца.
– Ничего ты не смыслишь в материнстве. Когда прижмешь к груди малыша – все забудешь. Рожай, и не о чем не думай.
– Я тоже так думаю. Это я для порядка спросила. Хотела твое мнение узнать.
Подруги еще немного посидели в кабинете и уехали домой к Надежде продолжать оплакивать свою неудавшуюся любовь и строить планы на будущее.

       X

Пожар в магазине «Компьютерный центр», расположенном в стародавнем здании, стоящем в узком переулке в старом центре города, случился в середине осени поздно ночью. Единственный подъезд к дому, был перекопан: проводилась плановая замена изношенных водопроводных труб. Когда пожарные команды добрались до огня, тушить уже было нечего: старый деревянный дом с внутренней и внешней отделкой пластиком сгорел дотла.
Хозяева магазина Александр и Валентин встретились на останках своего недавнего благополучия. Потрясенный случившимся, Валентин молчал. Более экспрессивный Александр, разбрасывая ногами останки товара, кричал:
– Узнаю, кто это сделал, убью. Не мог он сам загореться сразу везде, это подожгли. Ты знаешь, что мы теперь нищие? – вопрошал он у своего партнера, теперь уже бывшего. – Чтобы расплатиться с долгами, мне страховки не хватит, денег не хватит, даже если я продам машину и квартиру. Мы ведь не расплатились полностью за товар, который завезли два дня назад.
– Успокойся, криком не поможешь.
– Тебе-то хорошо, здесь твоего только на двадцать процентов, а остальное мое. Ты, может, выживешь, а я – труп. Надо найти поджигателей, и содрать с них – единственный выход. Искать надо среди наших конкурентов.
Но напрасно компаньоны пытались определить, кто мог это сделать. Не помогла ни милиция, ни нанятые для этого частные детективы. С долгами расплатились, как и предсказывал Александр, машинами, а Александру пришлось еще сменить свою шикарную квартиру на более скромную. О своем бизнесе пришлось забыть.
Александр устроился работать менеджером в магазине по продаже радиодеталей – знакомое дело. Хотел возобновить отношения с Оксаной, но та, помня, как он с ней поступил, категорически отказалась от всяких встреч с ним. Про Надежу он не смел и думать. Все было у него не так уж и плохо, по сравнению с другими обитателями этой многострадальной страны, не бизнесменами, но, обиженный на свою судьбу, он начал пить.
Прошла укрытая инеем и снегами зима, промчалась и весна с подснежниками и тюльпанами, с липкой зеленью листьев, наступило лето с его веселыми прозрачными дождями, с жарким маревом над дорогами, с короткими светлыми ночами.
В один из летних дней Оксана пришла к Надежде в кабинет, как только та появилась на работе. Без предисловий, не здороваясь, она сказала:
– Надя, вчера вечером я видела Александра Семина, говорила с ним. Его надо спасать.
Надежда удивленно посмотрела на нее.
– Куда он еще попал?
– Он никуда не попал. Он спился. Он весь оборванный, грязный. Бомж, одним словом. Просил денег у меня на бутылку – друзей угостить. Он такой несчастный...
Надежда усмехнулась.
– Как в том анекдоте: бабы, бежим, там мужик валяется.
– Зачем ты так. Ведь он не чужой нам.
– Нашла о ком заботиться. Он сам себе хозяин, сам сделал свой выбор: захотел – бросил нас, захотел – спился. Не велика потеря.
– Надя, как ты можешь так говорить? Ведь он же отец твоего ребенка, твоего Славика.
– Ты меня не совести. Не я, он сделал выбор год назад, и я не собираюсь это менять. – Она немного помолчала. – Да, он биологический отец, но не более. Сыну я буду и отцом и матерью. А Александр сам дошел до этого, с чего бы я буду его спасать?
– Ты же отлично знаешь, что с ним тогда произошло несчастье, после которого он не смог подняться.
– Что-то я не пойму тебя, Оксана, зимой, как мне помнится, ты отказала ему, а сейчас что, готова вновь принять?
– Какая ты жестокая. Мне жаль его, как человека, как знакомого. Неужели у тебя ни каких чувств к нему не осталось?
Надя отвернулась от подруги, долго смотрела в окно. Оксана, притихшая, не спускала глаз с нее. Наконец та повернулась к ней.
– Какая же ты есть, Оксана? Ведь я почти забыла о нем, – нет, напомнила, всколыхнула… Тогда я в первый раз по-настоящему полюбила мужчину, мне с ним так было хорошо, что до сих пор иногда голова кружится от воспоминаний. Но он ведь бросил меня, променял на какую-то вертихвостку. Разве можно такое простить?
– Значит, ты еще его любишь?
– Какая же это любовь, – возмутилась Надежда, – когда при одном только воспоминании, я готова все рвать и метать. Ненавижу!
– Любить можно по-разному, – заметила Оксана.
– Да я при встрече убью его.
– Сейчас его не убивать надо – лечить. Надо поместить его в хорошую клинику. Он понимает, что так нельзя жить, он согласен лечиться, но ему надо помочь. Потом можно и убить.
– Логика у тебя железная, – засмеялась Надежда. – Но я не хочу принимать участие в его судьбе. Сейчас я не могу о нем даже вспоминать – голова кругом и передергивает всю. А ты можешь протянуть ему руку помощи, я тебя не осуждаю за то, что ты хочешь его поддержать по старой дружбе. Если нужны деньги на лечение – я дам.
– Нет, спасибо, деньги у меня есть.

Через полтора года, в начале зимы Надежда Павловна Малинина сменила свою фамилию на Семину.
К тому времени Оксана работала дизайнером женского платья на быстро набирающей силу фирме «Новый век».