Это.. все

       Основная часть банды отправилась добывать еду. «Добыча заключалась в том, что они врывались в лагерь кочевников, убивали всех, кто успел дотянуться до оружия и забирали все более-менее ценное и съедобное.
       Сергей бесшумно вздохнул и подумал: «Почему они стали такими? Ведь были обычные неформалы, одни боролись за то, чтобы о них узнали, другие – чтобы их поняли, а третьи просто-напросто хотели модно выглядеть. В чем теперь заключается эмоциональность этих «эмо» и что в них осталось от той тихой, мирной субкультуры? Ни умение взрезать глотки первым встречным, ни обычай ненавидеть товарищей по клану не входило в их «эмоции».
Любил Сергей пофилософствовать в трудную минуту. Но сейчас надо было заниматься делом.
Сергей вздохнул еще раз и поднялся с кучи мусора, в которой он прятался последние два часа. Тихо брякнул о камень висящий у него на плече автомат.
       Часовой сидел у костра и смотрел на огонь. Что он там видел, какие призрачные фигуры отражались в разъеденном наркотиком мозгу – непонятно. Практически в полной тишине, под хлестко-мелодичный «хряп!» неформал повалился в сторону. Не убитый. Просто оглушенный. Не любил Сергей убивать.
       «Почему эмо так нравится убивать? При первой возможности они хватаются за оружие и стреляют по всему, что движется. Не в травле же дело? Не травили их до такой степени раньше, чтобы накопленное до сих пор толкало их рвать глотки.»
       В комнате, прямо на полу горели костры, золотились в неровном свете змеевики самогонных аппаратов. Тяжелая дубина полетела в лицо второму часовому. Он грохнулся на пол вместе со стулом, выпрямился в неведомом движении, одними ногами и, не вытирая льющую из ноздрей кровь вскинул пистолет. Увернуться Сергей не успевал.
       Оглушительно прогремела автоматная очередь, отразилась от стен, вынеслась через окна в темноту улиц и застыла в барабанных перепонках Сергея. Часовой откинулся вбок-назад и уже мертвый уронил ведро, в которое по капелькам капала мутная жидкость.
Сергей достал из кармана самодельную бомбу и кинул ее в дальний костер. Небольшой взрыв смял всю кучу аппаратов, вспыхнул самогон. Сергей как можно быстрее выскочил из дома, взглянув в последний раз на объятый пламенем труп.
       «Может быть в этом все дело? В пьянстве? Но они ведь не всегда пьяны. И алкоголь не делает человека зверем. Или делает? Как любой наркотик? Тогда почему люди из прошлого не боролись с алкоголем, а, судя по книгам, поощряли его? Непонятные люди из прошлого».
Сергей нырнул из пятна догорающего спиртового костра в темноту и только здесь позволил себе приложиться к фляжке. Стало намного легче и лучше.
       Диверсант клана отщепенцев шел по знакомой, сотни раз проверенной дороге. Но каждая тень казалалась ему враждебной. «стоит одному человеку расслабиться – и исчезнут целые кланы» – это было одно из главных отщепенческих правил.
       «В чем наша отщепенческая суть, где наша правда? – казалось в тысячный раз возник этот вопрос в голове Сергея, – как мы можем за что-то бороться, если сами не знаем, что нам нужно? Чем мы отличаемся от других? Меньше убиваем? Хм, не сказал бы. Не принимаем наркотиков? И что с того? Больше похожи на людей? А есть ли какая-то черта. За которой человеческое заканчивается? И подходим ли мы по эту черту? И вообще, люди порядком устарели. Мы, обычные люди больше не нужны этому миру, мы ушедшая раса, как когда-то ушли атланты или шумеры. Может быть самым лучшим, что я могу сделать для этого мира, это пустить себе пулю в лоб?»
       – Миу, – донеслось из темноты. – Миу… Миу…
       «Всего лишь котенок», – выдохнул Сергей, опуская орудие и поднимаясь из положения «стрельба с колена». Бешено рвало грудную клетку сердце. Сергей подумал пару секунд и включил фонарик.
       В круге света оказался серый замухрышка из дикой, боящейся людей породы, совсем маленький. Но вот, в свет фонаря прыгнула темная тень. Мать котенка изогнулась и яростно зашипела.
       Сергей выключил налобный фонарь.
       «Может быть мы отличаемся любовью к жизни? Неподдельной, настоящей любовью к нашей жизни и вообще жизни во всех проявлениях? Но почему мы, хоть и вменьшей мере убиваем. Особенно эмо и готов. Потому что они сами убийцы. Получается мы убиваем убийц. Как звучит! Нет, мы, отщепенцы, обычные кочевники. А отщепенцами назвались, чтобы чувствовать себя чем-то большим…
       Почему человеку так необходимо самоутверждение? Разве непонятно, что мы все абсолютно разные, мы все неформальны, нет просто обычных людей…»
       Из темноты выстрелили. Сергей услышал, как пули крошат стену за его спиной и понял, что десять сантиметров – и он труп. Сергей спрятался за какую-то железную штуки и начал стрелять очередями в возникающие то тут, то там огоньки. Бежать он инее пытался.
«Почему считается нормальным при встрече с человеком выстрелить его.ю Почему хрупкие девушки убиваю мужчин, а те в свою очередь отвечают им тем же, почему мы уничтожили то, что создавалось веками. Неужели с самого начала веков человечество шло вот к этому – к самоуничтожению?!»
       Патроны заканчивались катастрофически быстро. Вот уже второй рожок с неразличимым в какофонии боя пластмассовым стуком ударился о камень. Оставалось еще тридцать патронов. И граната.
       «Черт! Как же бороться с неформалами, с этими придурками, считающих себя необыкновеннее необыкновенного?! Не убивать же их! Они тогда станут пострадавшими за веру и это лишь сплотит их. Почему многие кочевники переходят на сторону эмо и готов? Даже не от страха смерти, а по собственному желанию? Как их всех понять и принять, чтобы не надо было им закутываться в розовое или черное?»
       Несколько пуль, выбивая кровавые фонтанчики, разорвали грудь и живот Сергея, раскрошили пару ребер. С лязгом упал автомат. И наступила тишина.
       Хруст гравия. Кто-то смачно сплюнул прямо на отщепенца. Но Сергею было все равно. Он знал, что умирает и упивался этим. Было жутко больно. В руке Сергей сжимал из последних сил гранату с вырванной чекой.
       «Так вот, чем отличаются отщепенцы. Непринятием всего, как оно есть. Мы боремся до конца, пытаясь развернуть ход событий. И с неформалами все просто. Убедить их, что нет смысла сбиваться в стаи, будь то эмо или готы. Они хотят перестать быть одинаковыми, но из «одинаковых» людей они становятся одинаковыми неформалами. И еще неизвестно, что хуже. Эх.., как… же… обидно… умирать!»
       – …, … …, – пинок по дребра, фонтанчик крови изо рта Сергея. – Плечо прострелил, гад, – опять пинок, – Ничего, ты за все ответишь.
       « Поборюсь…, – мысли двигались медленно, как зимные мухи, – со сложившейся… ситуацией… еще раз…»
       Сергей посмотрел на луч света над головой. Луч срывался прямо с неба и светил ему в лицо. Прямо под лучом виднелось искаженное злостью, покрытое шрамами лицо. Гот качнул головой с налобным фонарем и показал Сергею широкий нож. Сергей расслабил ладонь, позволяя гранате выкатится из руки.
       «Это… все?»