А бывает ли счастье

Памяти Гали В.
Суд правый

Сколько грустных историй я встречала в любви,
что-то не попадалось счастливых.
Было много подруг. Ждали счастья они,
       не осталось ни умных, ни милых.

Исковеркана жизнь, а кого-то уж нет,
       где же счастье? Остался б хоть след.
Одинокими стали на старости лет…
       или с пьяным мужчиной коротать буду век.

Может, кто-то бывает счастливым?!

Думают девушки, что счастье в деньгах,
       на поверку выходит иначе.
Забирается в сердце страх,
       а бывает ли счастье?

Как часто за любовь мы принимаем солнце,
       сверкнувшее… пусть даже и во тьме.
И эта рысь… аллюр у иноходца…
       ему готовы всё отдать – как в страшном сне….

Случилась эта история в незапамятные времена, уж лет как двадцать назад.
Услышала её Даша в поезде. Всем известно, что такие поездки располагают к откровенности: укачивающий ритм идущего поезда, уверенность в том, что ничто не станет, достоянием знакомых, расслабляют, и люди начинают откровенничать, если собеседник их к этому расположит.
Вправду говорят, что счастливы люди одинаково, а вот несчастны все по-разному….
Сейчас разоткровенничавшись, Клавушка под стук колёс и покачивание поезда вспоминала, как она стояла на балконе их новой квартиры и смотрела, на то, как забиваются сваи под фундамент, и думала: «Хорошо было бы работать здесь рядом с домом» – и как это у неё часто бывало, её желание сбылось.
Ровно через полгода она уже работала в инженерной службе большой и самой современной по тем временам гостиницы.
Их было семь женщин сидевших в одной комнате; у каждой была своя служба и соответственно и разный уровень работы по определённому профилю; и у каждой была своя судьба.
Они были близки по возрасту: кто-то чуть старше, кто-то моложе, в этот бальзаковский период разница бывает мало заметна.
Все как одна были интересны и колоритны по-своему, умели неплохо ладить, и конфликтов практически не бывало.
Работы было достаточно и они старались не мешать друг другу. Оборудование было новое и приходилось, писать инструкции, так как почти никто, не был знаком с ним. Изучали самостоятельно, но это было даже интересно.
       У каждой из них были и свои личные дела; но поначалу они не очень откровенничали. По мере того как узнавали друг друга, и отношения их становились теплее, но ещё недостаточно для того, чтобы стать очень близкими подругами.
Из одного угла комнаты, чтобы не мешать остальным, работать, постоянно доносился тихий голосок: «Это страховщица?!» – он звучал почти ежедневно – это Ирочка, гоняющая на своём маленьком «Запорожце» и вечно попадающая в разные истории, дозванивалась в страховую компанию, чтобы получить страховку.
Перед ней за столом сидела эдакая дива – яркая, броская с длинными, ярко накрашенными ногтями обвешанная, как тогда говорили, брюликами (она золоту предпочитала серебро).
Наталья без конца спрашивала, как написать то или иное слово, после чего Клавушка начинала делать ошибки; если пишешь не задумываясь, то пишешь правильно, но стоит только начать сомневаться – всё… пиши, пропало – обязательно напишешь с ошибкой.
К ним дополнительно подсадили Свету и та, оказалась, пожалуй, самой конфликтной. Ей хотелось замуж, и они были для неё конкурентками.
Клавушку, похоже, она просто ненавидела оттого, что та не скрывала свой возраст, о чём всячески боялась упоминать Света, хотя выглядела она очень хорошо, ей нечего было бы бояться, если бы не её скверный характер, который, как казалось, Клавушке и был помехой её желанию.
 Рядом с Клавушкой сидела красивая блондинка, они были практически одногодки (разница в нескольких месяцах) и были чуть старше и серьёзнее других.
Были ещё одна Ира и ещё одна Галя. Все они ладили друг с другом, не считая Светы стремящейся замуж, и иногда даже справляли вместе праздники.
 Галя (близкая Клавушке по возрасту) о которой, собственно, и пойдёт речь, хорошо пела и играла на гитаре и была очень фотогенична в отличие от Клавушки.
Их нельзя было назвать закадычными подругами, их связывала только работа.
И вот в эту устоявшуюся компанию ворвалось совершенно новое дуновение сродни смерчу.
Было ещё несколько женщин, работавших в инженерной службе, но они сидели в других помещениях и почти не заходили к ним.
Как-то однажды так оказалось, что все они были на своих местах, вошла одна из них и, покрутившись у двери, вдруг начала хвастаться своими победами над мужчинами, сказав: - А меня один назвал «моя цыганочка».
Ну, кажется, назвал и назвал, но история оказалась не такой уж приятной… скажем, даже совсем неприятной!
Поздно вечером, когда на улице шпарил сумасшедший дождь, дома у Клавушки прозвенел телефонный звонок.
Звонила Галя:
– Клавочка я должна с тобой срочно поговорить…
Домой идти она отказалась, муж у Клавочки был дома, и та согласилась выти на улицу, не смотря на дождь.
Они ходили и ходили по улицам, даже не пытаясь скрыться от дождя, и Галя, размазывая слёзы, сливавшиеся с дождём, рассказывала, что случилось, а Клавушка слушала весьма неприятную историю и горько вздыхала, удивляясь как такое возможно.
Людей всегда что-то портит: деньги, слава, тряпки, но ведь должно же быть хоть что-то неприкосновенное…?
Галин муж служил в торговом флоте, его подолгу не бывало дома и, возвратившись из рейса, он отрывался на полную катушку, особенно в алкоголе.
Та возилась с ним, как с ребёнком (детей у них не было), пыталась лечить его после запоев, когда у него отказывала печень, и он начинал орать от боли. Невозможно рассказать, какие усилия она прилагала, чтобы привести его в норму.
Узнав, что они не зарегистрированы и живут, в Галиной кооперативной квартире, Клавочка спросила:
– Галя! Отчего ты с ним не расстанешься?
– Я не могу, – ответила та.
– Я помню всё хорошее что было (они много лет прожили вместе) и, не могу его бросить, я должна ему помочь.
Ох, уж эти русские женщины, терпеливые без меры, любящие в ущерб себе и приносящие себя в жертву, - как оказалось только потому, что помнили то хорошее что было.
Для Гали начались дни, о которых даже писать больно и невыносимо.
Лида – та самая цыганочка – любительница позагорать на нашем, ещё не ухоженном пляже расположенном, совсем рядом, в один из дней познакомилась там, с молодым человеком, как выяснилось моряком торгового флота (по тем временам для женщин ценная профессия), как же импортные тряпки… подарки…
В разговоре выяснилось, что он Галин муж, но это не остановило нашу «цыганочку», имеющую свою семью и дочь…
Конечно, каждой женщине хочется быть и любимой и нравиться мужчинам…. Но должны же быть и этические нормы…
Лида же, наоборот, узнав, что Галя его жена, стала всячески набиваться к ней в подруги. Ждала её с работы, поскольку им было по пути…, да ещё, как, оказывается, учила, как ей обращаться с мужем, укоряя Галю в том, что та не так к нему относится.
Зная, сколько Галя прилагала усилий, Клава чуть не поперхнулась, услышав такое.
Впоследствии Галя говорила, что её удивляло то, что на малейшее её приглашение попить чаю, та прибегала к ним незамедлительно, оставив и мужа, и маленькую дочку.
История нарастала, как снежный ком. Удивительно, что чаще всего предают именно друзья и подруги, вероятно, чужой мёд слаще…
Безусловно, каждый человек может влюбиться, с природой не поспоришь. Может быть, это и допустимо когда ты не знаешь человека…, но когда ты специально набиваешься ему в друзья, ради лёгкого флирта, в этом есть что-то мерзкое, нечистоплотное, и не естественное – всё равно как увидеть человека с грязной шеей под роскошным фраком. Сама-то Лидушка не собиралась разрушать свою семью.
Бродя по улицам под проливным дождём (Клавушка не могла оставить Галю одну), она узнала, что та нашла в его кармане радиограмму с подписью: «Твоя цыганочка», – тогда-то всё и открылось.
Это уж, кажется, было совсем низостью; слать радиограммы на судно, где Галю знали много лет и бывали у них дома – это выходило за всякие рамки и не хотелось бы думать, что кто-то мыслит иначе…
Для Гали наступили тяжёлые времена. Другая бы выгнала, а она пыталась его спасти. Пил он по-чёрному, доходило даже до того, что он, озверев – она, оказывается, мешала ему любить – гасил окурки, о её шею…
Бедная женщина. Его перестали брать в рейс, пропивая всё, он требовал от неё денег, а она продолжала его лечить, и выхаживала, когда он начинал чернеть от запоев.
Каждый из нас подумает: - выгнала бы…, но от такого мужчины, даже если и хочешь, очень трудно избавиться. Сам не уйдёт, а наши женщины совсем не защищены. Никто не хочет вмешиваться в семейные отношения: ни милиция, ни тем более соседи. Да и стыдно бывает признаться в этом.
Как-то мы оказались свидетелями совсем уж премерзкого случая.
Была уже глухая осень, темнело очень рано, и вдобавок пошёл сильный дождь; рабочий день закончился и все стояли под козырьком у выхода и пережидали дождь.
Как только дождь перестал, мы гурьбой двинулись к автобусной остановке… В службе, на счастье, было много мужчин. Галя шла чуть впереди остальных, и в темноте её было трудно разглядеть.
Как вдруг перед ней, раскинув руки, в звериной позе появился её муж, заходя на неё, как хищник на свою жертву, и не давая ей пройти.
Хорошо, что с нами были мужчины, его скрутили и хотели сдать в милицию, но как всегда, Галя нас уговорила, а утром на её шее Клавушка опять увидела ожоги.
Даже страшно рассказывать, что пришлось пережить Гале, и муж Лиды тоже почему-то стал обвинять её, что сумела наговорить ему его благоверная???
Жизнь сложилась так, что Клавочка уволилась с работы и лишь через год узнала, что Галя умерла, переписав свою квартиру на него. Перед смертью он носил ей в больницу цветы, просил никому уже ненужное прощение и впоследствии, разменяв квартиру, и съехавшись со своими родителями, вскоре тоже умер.
А Лидушка с тех пор мучилась много лет, у неё отказали ноги, и она на костылях еле передвигалась по квартире, её муж стал инвалидом, и у дочки жизнь не складывалась.
Тяжело писать обо всём этом, но это жизнь, и из песни слов не выкинешь. Действительность порой бывает страшнее того, что можно придумать.
С лёгкостью, совершая неблаговидные поступки, мы портим жизнь не только себе, но и своим близким, связанным с нами кровными узами.
Бывает, похоже, правый суд и при жизни.
Мир – это не только свет, но и большая помойка, куда повернёшь, туда и вывернешь, и потянешь за собой других – и ответственность это тоже не пустой звук.
 Так хочется для всех чего-то счастливого, но страшное…, оно тоже рядом и как же часто мы проходим мимо, не замечая этого и не желая помочь.
Да, а подруги на их месте всегда пекутся в чужом тесте…

6.05.07г.

Не кусайтесь… меня любя,
Понапрасну не рвите мне душу.
Не жалейте любви для меня
Ваша холодность сердце мне сушит.

Стану кошкой у ваших я ног
Если ваша любовь приголубит…
а любовь – этот нежный щенок –
       и её безразличие губит…

6.05.07г.
В пылу своих восторженных желаний
И в пагубности вечных подражаний
Расцвёл небезызвестный вам цветок…
В шипах колючках, пагубен - и одинок.

Всех красотой своей бесспорно удивляет
На этом всё… любви не ведает, не знает,
Хорош – пока не знаешь, не поймёшь…
и остановишься, и мимо не пройдёшь…

Да, что ж с того…,
       что он собой… пока ещё хорош!?


12.05.07г.
А как мне жить…, скажи больное сердце…
Скажи…, о чём мы будем говорить…?
Я не хочу невольного протеста…
       но я хочу, хочу… совсем забыть…

Забыть про всё: про радости; печали…
про то, что не сумела полюбить…
Про то, что вслед когда-то мне… кричали,
чтоб я осталась… но я спешила жить…

Мне ворошить не хочется… Молчали,
когда-то любящие жизнь глаза…
но почему… ну, почему вы не сказали…
что я для вас… единственной была????


* * *