Каменный ангел

Каменный ангел неосознанно облачился в твой лик. Нет-нет, не ты "похожа на него". А он стал тобой. Серые тяжелые крылья он, распрямив за собою, ставил полукругом. Овал лица под накидкой уже смутно напоминает скульптуру. Лицо оживает, из глаз льется лунный свет, губы приобретают оттенок алой розы. Я знаю, что если откинуть капюшон, взору предъявляться густые темные волосы, жесткие и непослушные. Чудо оживает, поднимает веки, приоткрывает губы, обращается ко мне: "Зачем ты оживил меня?" Голос - измученный, надтреснутый, как мраморная плита под его стопами. Фигура разжимает скрещенные на груди руки, и тянется ко мне. "Зачем ты оживил меня? Мне тяжело в этом мире. Да ты и сам бы мог заметить..." Я пытаюсь ответить, но не чувствую ног под собой, и трепетное головокружение. Голова кажется воздушной и сахарной. Вот ветер подкрадывается к ожившему монументу, подкидывает полы плаща, треплет волосы, гладит порозовевшую кожу, передавая ей свои ощущения... Она смотрит вокруг, мне понятно ее волнение - здесь все не такое, все слишком подвижно, слишком... Она не привыкла. Меня мороз пробирает по коже, стоит только задуматься о перспективе того, что первое придет ей в голову. А так как оригинал, даже будучи человеком, кажется жителем другого мира, то оживший камень может перенять на себя "не рожденную" часть моей натуры. От холода пронзает все суставы, и кровь судорожно пульсирует в висках. Мне хочется незаметно удрать или исчезнуть, или проснуться, но даже легкое движение может произвести хруст неожиданной веточки. И я стою замерев... А статуя поворачивает голову и смотрит на меня своими неживыми немертвыми глазами. Губы все еще пытаются произнести сказанные слова. Голубое сияние луны оставляет на складках плаща длинные живые тени. Она ступает на землю бледными нагими ступнями, аккуратно сложив, не посмевшие ожить каменные крылья. Я заметил, как побледнела бархатная кожа, и налились кровью тонкие губы. Я готов был поспорить, что за ними скрываются острые клыки. Но тем не менее, когда они разжались, силясь произнести последнее, клыков не оказалось. На этот раз все получилось, и голос уже был не таким сухим. Глубокий, низкий, так страстно желаемый моими ушами. Такой знакомый и долгожданный... "Зачем...?" Расстояние между нами уменьшилось вдвое. "Зачем ты сделал так, чтобы я ожила?..."
- Я... я не мог желать иного, - произнес скорее мой разум, чем мой язык.
Ледяная ладонь легла на мою щеку, и мне показалось. что маленькие частички льда просочились под кожу, замораживая ее.
"А ты знаешь, что ждет того, кто оживит скульптуру...?" В голове мелькнуло что-то доброе и мифическое. Однако интонация голоса выудила из недр мозга притаившийся страх...
Не хотелось знать, что происходит с оживителями статуй. Но она, похоже ждала ответа. Она смотрела на меня почти человеческим лицом, но под этой маской я чувствовал скрытую натуру душителя. Или собирателя душ. Или, вернемся к вампиру...
- Нет, - сказал, наконец я, ожидая самого худшего.
"Тогда..." Она наклонилась, и ее холодные каменные уста прижались к моим. Они были не такими "человеческими", какими казались на вид. Они не источали тепло, и были покрыты мелкими царапающимися ракушечками. Поцелуй был ни страстен, ни пылок. Он по своей натуре был тяжелый и грубый. Но, тем не менее, нежный...
Я отстранился, чтобы посмотреть на нее, но моему взору был явлен лишь каменный ангел, с печально опущенное головой и широкими величественными крыльями за плечами...

***