Настоящее счастье

Он брёл, ни на что не обращая внимания. Он был поглощён своими горькими мыслями.
Ему было уже всё равно.
Он думал, что жизнь кончилась. В душу ему плюнули, затем подстелили её ковриком и вытерли об неё грязные ноги. Он любил, а ему... Ему вместо взаимности отвесили оплеуху.

Он брёл, не обращая внимания на ветер, бросавший жёлтые листья как перчатку в лицо, не обращая внимания на холодный осенний дождь, хлеставший ему по лицу и как бы говорящий: «Очнись, друг!»

Он спотыкался и падал в лужи, но ему уже было всё равно, он снова вставал и шёл дальше, до следующей лужи, где опять падал. Он не знал, куда он идёт, у него не было теперь цели.
Он любил…

Впереди показалась автострада. Одна из самых оживлённых артерий города.

Стоп… Кто сказал, что выхода нет?

Итак, новая цель... Теперь он шёл, уже глядя на эту автодорогу, как на спасение. От всех этих мыслей, от всего того, что случилось всего за прошедшие два часа. Или три? Времени он уже не считал. Он знал, что скоро для него это будет уже не важно.

Сто метров. Пятьдесят. Десять…
Он слегка запнулся около грани, отделявшей его от конца этих мук. Нет, не сомнения… Просто стало интересно, а что дальше? Вот и ещё один повод…

Визг колёс. Кто же успеет резко сбросить с шестидесяти до нуля? Удар…

----

Из машины вылетел испуганный двадцатилетний пацанёнок.
- Вот дурак, даже не посмотрел, под какую машину бросается… Носилки!

Машина с красным крестом и надписью 03 на боку резко дала газ. Пронзительно завыла сирена.

---

Странное ощущение. Вроде бы это ты, но… Ты как освободился от земного притяжения. Хочется прыгать, и тебе кажется, что Останкино это тьфу, мелочь какая-то.
Я сижу в отделении больницы. Как я сюда попал? Последнее что я помню – это удар... Даже боли не почувствовал.
Так что же я делаю здесь, да ещё и не на больничной койке?

 - Интересно, значит, стало?..
Я резко обернулся. И увидел необычного вида даму… С острым носом, впалыми щеками, седыми редкими волосами… Но самое необычное – глаза. Бездонные, одновременно отражающие всю мудрость прожитых лет, а, может, и веков… И с выражением бесконечной скорби, уныния и чего-то ещё, неуловимого…

- И тебе не болеть, голубчик. Как же это тебя угораздило…
- Где я?
- Насколько я вижу, в больнице. Правда, это не совсем ты… Точнее, наоборот, это уже только ты…
- А почему…
- Ты слишком удачлив. Прыгнуть под машину скорой – это редкое везение.
- Вот неудачник, даже убиться нормально не могу…
- Кстати, а вот и твоё тело.

Мимо нас прошла группа врачей, везущих «клиента».
- Быстрее, остановка сердца…
Группа скрылась за поворотом.

- У меня тут такой соцопрос. И зачем же ты так сделал, дружок?
- Мне было больно…
- А сейчас?
- Не знаю… Сейчас стало легко как-то… Прыгать хочеться…
- Допрыгаешься. Вернее, уже… Эх, вы, молодые и не разумные… Не понимаете, что это ещё не конец света, если тебя любимая бросила. Что всё ваше «страдание», как вы это называете, исчезнет после третьей полулитровой…

За поворотом раздался громкий возглас «Разряд!», свет в коридоре слегка моргнул…

- …А когда с похмелья бы проснулся, так и понял бы… Ух-ты, кого я вижу!

В больницу ворвалась взъерошенная, заплаканная девушка. Что-то в ней было знакомое. Эти губы, нос, волосы…

- Чёрт!
- Ишь как взволновался, голубчик… А поздно ведь уже метаться.

«Разряд»…

Девушка бросилась к первому попавшемуся врачу и что-то истерично прошептала. «Белый халат» Махнул рукой в сторону коридора. Девушка, забыв поблагодарить, бросилась в мою сторону.

- Вика!..
Не обратив на мой возглас внимания, она продолжала бежать, попутно вытирая слёзы. Я встал у неё на дороге. Но…

- Правда ли неприятно, когда сквозь тебя проходят люди?
Я стоял в оцепенении.
- Неужели до тебя ещё не дошло, что случилось с тобой?

«Разряд»…

Из-за поворота показалась та, которая ещё три (или всё-таки четыре?) часа назад меня унизила и оскорбила. Красные глаза, потёкшая тушь, размазанные по щекам слёзы…

- Нет! Пустите меня обратно!
- Милок, раньше надо было думать…

«Время смерти – два сорок семь…»
«Погоди… Разряд!»
Свет в коридоре мигнул.
«Есть!»

- Жаль, милок, с тобой было приятно пообщаться…

И тогда я понял, что ещё было неуловимого в глазах этой старушки. Усталость.
И тогда я понял. Это была смерть…
А затем темнота...
---
- …Он очнулся!
Я открыл глаза.
- Вика…
По её глазам текли слёзы. Слёзы счастья.
- Тебе тут ещё пару месяцев полежать, всё-таки переломы серьезные…
Она запнулась на полуслове и уткнулась мне в плечо. По моим щекам потекли слёзы. Слёзы счастья...