Девять жизней

- Костя, а что это за порода, шредингеровский кот?
- Это не порода. Это логический эксперимент по телепортации. Квантовая физика.
- Что, телепортировали кота? Прямо живого?!
- Да нет же, тундра! В двух словах: кот сидит в закрытом ящике. Там же есть механизм, содержащий радиоактивное ядро и баллон с ядовитым газом. Если за час ядро распадется, то сработает счетчик Гейгера, выпустит газ и кот сдохнет. Если не распадется – не сдохнет. Вероятность того и другого 50 процентов. Так что пока ящик закрыт и мы не видим, что там происходит, считается, что кот одновременно и жив, и мертв. Или ни жив, ни мертв, как кому нравится. Он кагбэ в двух взаимоисключающих состояниях. По обе стороны жизни и смерти. И вот из этого Шредингер сделал вывод, что с точки зрения логики телепортация вполне возможна.
- А кот что?
- Что кот?
- Сдох или нет?
- Яна, блин! Ну чо ты тупишь?! Не было никакого кота. Никто этого эксперимента на самом деле не проводил никогда. Он – логический, чисто умозрительный! Нахрена его проводить, если и так понятно: либо сдохнет, либо нет, фифти-фифти.
- А, тогда ладно. А то я уже подумала, вот придурки, из-за такой глупости целого кота гробить.
- И как ты на биофаке учиться собираешься, а. Это ж тебе не юннатский кружок. Свалишь поди курса с третьего, когда лабы по анатомии начнутся. «Я не буду резать целую крысу ради вашего вонючего зачета, садииисты!»
Последнее Костя проканючил так противно, что немедленно был огрет по теменной зоне увесистым пособием «Определитель птичьих гнезд западно-сибирского региона». Это простое и естественное действие произвело совершенно неожиданный эффект. Он замер с открытым ртом и уставился на Яну в упор.
- Слушай. А у тебя же отец в институте ядерной физики. Яна. Яночка, рыбка, а попроси у него...
Яна была не из тех девушек, что быстро сдаются на предложения, которые им откровенно не нравятся. Но и Костя был не из тех юношей, что быстро отступают, если им в голову что-то крепко втемяшилось.
Уговоры. Обещания. Радужные перспективы. Захватывающие планы. Сдержанные угрозы. Мягкий дружеский шантаж. Снова обещания и перспективы. Неизвестно, что в итоге сработало, но к концу второй недели Яна, мрачная как шахид, принесла все необходимое. Капсулы в свинцовом цилиндре, счетчик Гейгера и колбы с тонким запаянным горлышком, в которых неприятно зеленела некая высокотоксичная хлорпроизводная. А кота, корноухого плешивого задрота рыжей масти, он поймал на соседней помойке сам.
Первый в мировой науке практический релиз знаменитого парадокса из соображений конфиденциальности и вентиляции решили провести на пустыре за школой. В один отсек пластикового контейнера Костя с великой осторожностью поместил настроеную на 45 минут адскую машинку, а во второй запихал кота. Тот тоже вполне адски шипел, вертелся и только что не плевался искрами, как кусок металлического натрия в луже. Из школы донесся звонок на урок второй смены, наложившись на приглушенные герметичной крышкой яростные котовские проклятья. Потом все стихло. Шредингеровский кот начал свой сорокапятиминутный трип по ту сторону здесь и там.
Яна молча страдала, поглядывая на часы. По литературе сейчас проходили Достоевского. Костя курил и рисовал чертей на обложке блокнота наблюдений. Литературу он обычно прогуливал. Но оба еще никогда в жизни не ждали звонка на перемену с таким нетерпением .
Наконец в школе зазвенело. Судорожно, выдирая волосы, напялили стащенные из кабинета начальной военной подготовки противогазы, открыли контейнер. Из пластикового гиперпространства на них, подергивая кончиком облезлого хвоста, смотрел рыжий задрот. Янтарные глаза испускали кванты ненависти и презрения.
- Аа, сука-Шредингер, что, съел?! – радостно вопила Яна, тиская царапающегося кота, как Хрущев первого космоната. Костя заполнял графы в блокноте, изо всех сил стараясь сдерживать наползающую идиотскую улыбку. В конце концов, это только первый заход. Для статистической достоверности – мало.
- Давай, запихивай его обратно. И не бычься. Это тебе будет оправдание перед мышами, которых через пару лет придется резать.
Второй раз закончился точно так же. Извлеченный из телепорта кот дергал хвостом и шипел. Колба адской машинки оставалась невредимой.
В третий раз Гагарин (знакомство затянулось и потребовало имени) поднял такой бодрый мяв минут за двадцать до конца раунда, что совершенно угробил все таинственное величие шредингеровского парадокса. Несмотря на закрытый ящик, статус инсайд был очевиден: подопытный не только жив, но голоден как сволочь. Яна сбегала в столовку за бутербродами с колбасой. Первого теленавта накормили и снова запихали в контейнер.
Когда крышку подняли в четвертый раз, кот неподвижно лежал, уткнув морду между лап. Яна охнула под противогазом. Костя ткнул ручкой в бок. Рыжая шкура дернулась резкой волной. Костя устало стянул резиновый набалдашник.
- Заснул, скотина.

- Мне кажется, это уже издевательство, а не эксперимент.
- А мне кажется, происходит что-то очень странное. С машинкой все нормально. Теорию вероятности вроде тоже на ремонт не закрывали. Черт знает что. Пихай его в ящик, Янка. Эксперимент это всегда издевательство.
После восьмого раза кот сам пулей вылетел из контейнера, отбежал на пару шагов и замер, отклячив хвост. Его бурно и весело пронесло.
- Фу ты, засранец! Это с колбасы, что ли?
- Похоже. Теперь он нам весь инвентарь угваздает.
- Слушай, а это же не очень принципиально, кот или кто еще? Давай я крысу из живого уголка притащу. Ну, на разик хотя бы. Пока этот вылижется.
Когда закрывали крышку, старая штабная крыса Адольф, нервно забившись в пахнущий котом угол, тянул подслеповатую мордочку к свету. Это был последний раз, когда старину Дольфи видели живым. На двадцатой минуте из закрытого контейнера раздался тонкий хрустальный звук треснувшей колбы. Яна дернулась было, но Костя цепко перехватил ее руку и тихо, увесисто проговорил:
- Лабы по анатомии.
Через двадцать пять минут тяжелого молчания двое в противогазах извлекли из телепорта тряпочно повисшую тушку. Недолгие сборы, и траурная процессия двинулась в сторону ближайшей помойки: один с контейнером и пакетом, в котором покоились осколки колбы и дохлый Дольфи, другая с переноской, в которой скребся обосравшийся, но живой Гагарин.
«Везучий сукин сын...», - запуская пакет в мусорный космос, негромко сказал Костя неизвестно кому.
По итогам дня вопросов осталось гораздо больше, чем ответов. Неизмеримо больше. Костя хмурился, чесал репу, что-то чиркал в блокноте, хмыкал, поминутно лазил в интернет и с легкой тревожностью ждал утра, чтобы сказать Яне то, что ей, скорее всего, не очень понравится. Среди ночи пришел СМС. «Не могу заснуть, думаю про чертова кота. Давай-ка завтра повторим».
Умница. Теперь ничего не надо говорить.

Следующий день на пустыре более всего напоминал бессмертную фрейдистскую сцену из мультика.
- Вхо-одит... - басом тянул Костя, засовывая Гагарина в телепорт.
- И замечательно выходит! - хохотала Яна, извлекая заспанного котяру через три четверти часа. Защита рассудка от опасной близости невероятного порой принимает довольно причудливые формы, и ржач стоял на грани истерики. Прекратился он только на девятый заход. На него, девятый, оба молчали, не отрывая взгляда от циферблата. Тикали часы, поскрипывали под пальцами противогазы. А в остальном тишина стояла такая, что знакомый тонкий стеклянный треск обрушился, как удар гонга.
Если бы в этот момент видел их обокраденный военрук, то несомненно вышел бы им пятак в аттестате, медаль за скорость и вечное место в историях про «Вот учились у меня два бойца...». В наносекунду натянув противогазы, они хором сорвали крышку, за шкирку выдернули обалдевшего чихающего кота и в три прыжка оказались в полусотне метров. А вот там истерика вернулась и накрыла их уже с головой.
- Девять жыыыызнеей!!!! – выл Костя, катаясь по пыльному подорожнику.
- Лабы по анатомиииии!!! - захлебывалась Яна, колотя его куда попало противогазом.
- Маааааоооооуууууу!!!!! – орал Гагарин, поняв, что вот тут-то эти два идиота наконец и придавят его насмерть.

Потом было много чего. Споров, писанины, торчания в библиотеках, сидения в интернете совсем не за тем, зачем обычно сидят в интернете шестнадцатилетние тинейджеры. Все это было наверное страшно важно, но Гагарина совершенно не касалось. Он сыто и лениво слонялся по освобожденному от Адольфа живому уголку, постепенно наедая безнадежно, казалось, провалившиеся бока.
- Что, котик, лижешься? Гостей намываешь? – умиленно вопрошала его технический работник Анна Семеновна.
И действительно. Через пару месяцев в школу приехала седобородая группа товарищей из НИИ биологии СО РАН. Присланная им работа «Акаузальные факторы квантового взаимодествия на примере кошки домашней Felis catus», конечно, не выдерживала никакой критики в плане научной детализации. Но если хотя бы часть основных положений того, что ее малолетние создатели амбициозно назвали теорией сверхвероятности, оказалась верна, это обещало революцию в, по скромным подсчетам, полутора десятках областей науки. Биологи торопились. Им очень хотелось ее возглавить.