Кризис среднего возраста

С искренней благодарностью Кучеру и В. Циглицкому за поддержку.


Часть 1. Коллапс чувств

Осень пора унылая, прав был классик, какой не помню. Особого восторга слякоть, ветер и подгнившая лежалая листва у обычного человека не вызывает. Только поэт в эту серую пору может разглядеть очей очарованье, ну, и молодежь естественно.

В зрелые годы у человека наступает коллапс чувств. И вот уже в городе осеннем не на чем остановить взор очей, как ни старайся, а потому вся патетика или поэтика, короче, лирика, летит к чертям (чтоб им пусто было). Серые типовые застройки все, что остается человеку, оттого осень и есть унылая, давящая своей беспросветностью и тусклыми красками окружающего пейзажа.

Только в детстве любая пора кажется прекрасной. Даже листья под ногами приятно ворошить носком ботинка, облокотившись на грабли, которые приволок по случаю очередного субботника.

И вот стоишь ты весь такой с граблями на занесенной листвой парковой аллее и млеешь от пригревающего солнышка. Чу, белка проскакала, и банда школьников со всем своим нехитрым инвентарем метнулась за зверюгой в глухие парковые чащобы. И мыслям тревожно только от предстоящего диктанта или сочинения на свободную тему.

Андрей часто вспоминал школьные годы. Он только сейчас осознал насколько беззаботно детство. Теплые воспоминания грели душу, но припомнить ту легкость и незамысловатость жизни, ощущения прошлого наивного и доверчивого он не мог, как ни старался.

Последнее время только тяжесть в груди и отвращение ко всему чего касался взглядом, жгли сердце. Все было сложно и запутано. Проблемы семейные, служебные, финансовые и просто проблемы не давали продыху.

Он не жаловался. А кому? Друзьям? Подругам? Жене уж точно.

Нет, он не мог позволить себе этого. Хотел бы, но не мог. Было время, когда приучил себя держать в руках, да так и осталось, въелось с годами, не вытравишь. Хотя кому это было нужно?

«Когда-то» - хорошее слово. Было время КОГДА-ТО, было нужно, а теперь все на свалку.

Вставал рано, ложился поздно. Постоянно прокручивая в голове события, людей, сказанное и недосказанное. Не видел окружающего мира, краски стерлись раньше всего остального, годам к тридцати. И мир превратился в облезлую фреску, то ли святого, то ли грешника, не разобрать.

Он не был ни художником, ни поэтом, ни реставратором, а потому не мог восстановить утерянного, смиренно принимая серость жизни. А так хотелось красок, ярких, даже фееричных. Под трубы, фанфары, и чтоб непременно с салютом.

Первое, что приходило на ум, уйти в загул, как когда-то, опять это слово, ну, да Бог с ним. Много водки и женщин, представлялись ему, но особого эротизма это не вызывало. На водку была стойка аллергия, перепил, шутила жена, а женщины…

О, женщины! Нет, аллергии у него на них не было. Но любви не хотелось. В том смысле, какой он вкладывал в слово любовь.

Влюбчивый по натуре, Андрей если уж и желал женщину, то только по любви, добровольной, искренней, со всеми вытекающими последствиями. Бурными сценами и не менее бурными любовными утехами. В глубине души он понимал, что любовь, скорее всего неправда и все в мире временно, зыбко и относительно, но все равно отдавался чувствам весь без остатка. А отсюда душевные травмы все больше многочисленными зарубками, оставшиеся в памяти.

По этой памяти он и шел, как гончая по следу, понимая, что таких бурь ему и даром не нать. Так что в качестве феерии женщины тоже не рассматривались.

«Путешествия», думал он, «Бросить все к черту и умотать на какой-нибудь остров к дикарям или на худой конец съездить к Матросову в тайгу поохотиться». Мысль эта зрела в нем и давала ростки.

Матросов Санька несколько лет, аукавший его в городских дебрях, не мог поверить в чудо.

- А чего тебя сподобило в тайгу-то? – недоумевал он, вызвонив Андрея в три часа ночи.

- У тебя там жизнь, - отвечал сонный Андрей, - А у меня ТОЗ скоро заржавеет.

- Свой ТОЗ засунь кому-нить в одно место, - орал Санька, - У меня мощнее артиллерия, так что только приезжай. Может, кто из наших тоже махнет, поспрошай там.

- Не буду, - упирался Андрей, - Они мне здесь все надоели. Я отдохнуть хочу, возьму твою артиллерию и пойду один на медведя в тайгу.

- Ты там ниоткуда не падал? – осторожно спросил Санька после некоторого молчания.

- Да не падал я, - отмахнулся Андрей.

- Не, ну, я знаю, что ты контуженный, - Санька засмеялся, - Но чтоб так заклинило. Один в тайгу! Соображаешь, что говоришь пехота? Ты ж в той тайге подохнешь.

- Кто я подохну!? – проснувшись окончательно злобно орал Андрей, - Да не дождетесь!

- Нервный ты какой-то, - растерянно отвечал Санька, - Ладно, приезжай без никто, там разберемся.

Сговорились на январь. Все-таки работу он бросить не мог, а январь самый безобидный в плане отдыха. Вся страна бухает.


Часть 2. Откровения от Андрея

Андрей воспрял духом, теперь хоть какой-то смысл появился в жизни. Подготовка к поездке занимала все его мысли.

Тщательно скрывая свои замыслы, он, при любой возможности старался, пострелять или в тире или на очередных «посиделках» бывших сослуживцев. Но там больше ПМы да Стечкины, а это его не устраивало совсем.

Купив двустволку и достав запылившийся охотничий билет, постоянно ездил на охоту лишь бы пострелять.

- Чего-то у тебя к оружию ненормальное влечение образовалось, - удивлялась жена.

Но он только отмахивался:
- Молчи женщина.

Она шутила, он отшучивался.

- Я тебя совсем потеряла, - сокрушалась иногда Ольга, - То на работе, то на тренировках, то охота, то рыбалка. Что происходит?

- Да нормально все, - убеждал он скорее себя, - Нормально.

Однажды поймал себя на мысли, что охота ему нравится больше, чем стрельба в тире. Открытие ужаснуло. Мысли о феерии утеряли привлекательность, как только правда открылась ему. Так вот оказывается, каких красок хотелось!

Забытые эмоции войны, тщательно убранные в дальние отсеки памяти просачивались наружу едким ядом. Спрятать то он их спрятал, да закрыл видно дверь неплотно. Вот и проходило боевое отравляющее. Едким газом просачивалось, въедаясь во внутренности, давило непонятными желаниями.

Вскоре подозрения утвердились окончательно.

Старый приятель еще по службе, уйдя в запас, заделался фермером. Завел карповые пруды и завсегда приглашал порыбачить. Только Андрей к нему не ездил, искренне полагая, что искусственно выращенная рыба и не рыба вовсе, а обычный клон. Но это заблуждение как потом разъяснил Мишка, было от общей Андрюхиной недоразвитости извилин головного мозга, а рыба в Мишкиных прудах самая настоящая.

- Я хоть знаю, что рыба моя не жрет всякую гадость, в отличие от вольных экземпляров, - назидательно повествовал Мишка по пути к пруду.

Наловили они тогда рыбы безмерно. Клев был непросто хороший, это даже не клев был, а жор какой-то. А все, потому что приехали рыбачить по знакомству и не так как на платных прудах с закормленными ленивыми карпами. Здесь рыбу не кормили несколько дней, ждали гостей. Вот и перло, а остановиться мочи не было. Азарт в таких делах всегда присутствует, особенно когда прет. Когда не прет тоже азарт, сидишь до последнего, а вдруг. Но когда прет совсем другое дело, здесь даже не азарт – раж.

Когда очухались да оглядели улов, половину покидали обратно, зачем она лишняя то. Карп рыба сильная и по поверхности пруда поплыли круги. Взяли только на ушицу, да в качестве трофеев домой. С рыбалки с пустыми руками никак нельзя.

Уху решили варить на месте. Как полагается, развели огонь, подыскали в окружающем пруд подлеске подходящие рогатины и принялись за дело. Андрей с Мишкой взялись чистить рыбу.

Андрей с каменным лицом еще живую трепещущую в руках рыбу сначала бил массивной рукояткой охотничьего ножа, от чего та не погибала, но отключалась, давая таким образом счистить с себя чешую. Потом вновь оживала, получала очередной удар и быстрыми уверенными движениями потрошилась иногда уже потрошенная конвульсивно подрагивая. Безжалостно отделяемая голова, вычищалась тщательно, жабры аккуратно вынимались, чтобы не задеть язык, поддетый кончиком ножа вылетал хрящик и Андрей удовлетворенно откидывался на раскладном стульчике. Руки Андрея были в крови, глаза горели.

Разделав без продыху штук десять рыбин Андрей решил передохнуть. Он поднял глаза на Мишку, который задумчиво удивленно глядел на приятеля держа в одной руке дохлую уже не чищеную рыбину, а в другой - нож.

- Ты прямо как маньяк, - выдавил Мишка, - Я такого еще не видел.

Андрей больше к рыбе не прикасался в тот день, уху он с удовольствием похлебал, и жареную рыбку с запеченной картошкой поел, но к свежему карпу руками не притронулся, позволив ребятам уложить свою порцию в пакеты.

Дома он размышлял о случившемся на рыбалке, ужасался и покрывался холодным пОтом. «Все, писец», думал он, тупо глядя в телевизор, «У меня крыша съехала. Я псих. Мне нравится убивать и потрошить. Я крови жажду». Вспоминая остервенение, с которым чистил рыбу, он не выдерживал, поднимался и ходил по комнате кругами.

Был третий час ночи, Андрей не спал. Все ходил, присаживался, опять ходил. Брожение это пресекла жена. Появившись в зале и обозвав нехорошими словами, погнала в постель. Но только в пятом часу, проворочавшись без сна, тяжело засыпая, он решился.



Часть 3. Вылечите меня доктор

Молодой, хорошо одетый, врач сидел напротив Андрея и внимательно вглядывался в его лицо.

Андрей не знал, что полагается делать в таких случаях, и пытался смотреть в пол или потолок, периодически громко вздыхая. Молчание по меркам Андрея длилось уж очень долго.

- Ну, хорошо, - мягко пропел, доктор, вдоволь насмотревшись на Андрея.

«Что хорошего-то», подумал Андрей, недоверчиво глядя на доктора. Он уже жалел, что пришел. Несколько раз, представлял, как встает и уходит, извинившись, но так и не решился. Ему было стыдно за свой непонятный страх и за малодушие, в котором он обвинял бы себя потом.

«Успокойся», уговаривал он себя, «В этом ничего постыдного нет. Ты же к специалисту пришел. Никто и не узнает, что ты был у психолога. Подумаешь невидаль, вон Ленька ходит и потом даже хвастается. Это нормально ходить к психологу и рассказывать о своих проблемах».

Уговоры не помогали. Ощущая внутреннюю дрожь, какая обычно бывала у него с будуна, он заворожено глядел на доктора. Тело независимо от мозга сконцентрировалось, напряглось, в общем, приготовилось бежать, если вдруг хозяин запаникует.

- Значит, Вы говорите, что жаждете крови, - то ли спрашивал, то ли утверждал доктор.

- Д-да, - тихо отвечал Андрей.

- Замечательно, - потирал руки доктор, - Сколько Вам лет?

- Сорок с хвостиком, - неуверенно проговорил Андрей.

- А хвостик это сколько? - прищурился доктор.

- Ну, еще плюс два, - Андрей теперь смотрел в глаза доктору и понимал, что разговор о возрасте приобретает идиотский характер.

- Прекрасно, - улыбнулся доктор, - Значит Вам сорок два года. У Вас, кстати, неплохие физические показатели, для Вашего возраста. Спорт? Диета?

Доктор все время улыбался, и улыбка эта действовала на Андрея гипнотически.

- Диета! Что я баба что ли, - он помотал головой, пытаясь развеять гипнотическое состояние.

Тело уже расслабилось, и бежать никуда не собиралось, мозг был бессилен отдавать приказания. В голове стоял плотный туман.

- Я разве говорил, что Вы баба? - усмехнулся доктор, - Я просто спросил, НО, заметьте, прямого ответа не получил.

- Я спортом занимаюсь, - виновато промямлил Андрей, - И стараюсь не есть ночью. Пью редко. Пиво вообще ни-ни. Может коньяк, но только с лимоном.

- Прекрасно, - радостно сообщил доктор, - Теперь вижу, что Вы контактный.

«Чего он видит?», испугался Андрей.

- Не бойтесь, - мягко сказал доктор, видя панику в глазах пациента, - Просто я, когда Вас увидел, подумал, что мне тяжело будет с Вами работать. Вы такой зажатый.

«Лучше б я к бабе пошел», с грустью подумал Андрей, наблюдая, как доктор принес стул и усаживается напротив.

- Расслабьтесь, - продолжал доктор, - И внимательно смотрите вот на этот предмет.

Перед глазами замаячил граненный хрустальный шарик.

- Я буду задавать вопросы, а Вы смотрите на маятник и отвечайте.

Андрей дернулся.

- Вы как девица на выданье, честное слово. Что Вы все время дергаетесь? - рассердился доктор, - Пришли лечиться, так лечитесь! Нет, уходите!

Андрей после такого выговора как-то сразу понял, что не прав. Сел тушканом и напряженно принялся вглядываться в качающийся шарик.

- Я сказал, расслабьтесь, - доктор почему-то уже не улыбался, - Это, значит, откиньтесь на спинку дивана, примите удобную позу. Вон, подушку возьмите что ли. И не машите головой вслед маятнику.

Андрей попробовал выполнить требования доктора. Зачем-то сложив руки на груди, откинулся на спинку дивана и закатил глаза.

- Ну, и что это за поза пьяного Тутанхамона?

- Я расслабился, - признался Андрей.

- И долго Вы так собираетесь медитировать?

- Пока Вы меня не вылечите, - упрямо прошептал Андрей.

Шарик исчез в кармане доктора.

- Вы не излечимы, - констатировал он, - Мне даже Вас спрашивать ни о чем не надо. Я и так Вам скажу. У Вас кризис. Кризис среднего возраста. Пойдите, напейтесь, батенька. К бабам сходите, могу адресок подогнать. А еще лучше, во всяком случае, без последствий, съездите на рыбалку.

- Не могууу.

- Почемууу?

- Я рыбу потрошу в зверской форме. И меня это очень нервирует.

Андрею показалось, что доктор сейчас расплачется.

- Кстати, совет, - сдерживая эмоции, придушенно прошептал доктор, - Ищите во всем позитив. Это хорошо, что Вы рыбу потрошите, это позитивно, было бы гораздо хуже, если б Вы начали потрошить кошек, собак, людей, не дай Бог.

Андрею показалось, что рациональное зерно в словах доктора не просто присутствует, оно прет и практически дает ростки.

- Бог, с ней, с рыбалкой, - глядя на успокоившегося пациента, воодушевленно продолжал доктор, - На охоту езжайте. Стрелять умеете?

Андрей сначала кивнул утвердительно, но, подумав, энергично отрицательно замотал головой. Доктор округлил глаза.

- Не могууу, - принялся за свое Андрей.

- Почемууу? - не отставал доктор.

- Крови хочется, - откровенно признался Андрей, - Хочу убивать. Мне сам процесс нравится.

- Прекрасно! – обрадовано сообщил доктор, - знаете, скажу по секрету, на охоту и ездят специально, чтоб убивать. Пиф-паф. В зверюшек стрелять.

Андрей, вышедший из позы пьяного Тутанхамона склонив голову набок, внимательно наблюдал за доктором.

- Вы думаете, я не знаю, зачем ездят на охоту? – в вопросе звучали угрожающие нотки.

Доктор замолчал.

- Я думаю, если уж приехали на охоту, то и стреляйте по зверью, сколько Вам влезет.

- Не могууу.

- О, Боже! – закатил глаза доктор, - Почему? Черт возьми, почему?

- Лимит расстрелял, - грустно сказал Андрей, - Одни зайцы остались.

Доктор рассмеялся.

- Замечательно! – весело заявил он, - Езжайте на зайцев. Вам полезно. Насколько знаю этого зверя, Вы за ним еще побегаете пока подстрелите. Очень полезное занятие. На природу, любезный! Ничто так не поднимает мужчину в собственных глазах как охотничьи трофеи. А уж подстреленный заяц, поверьте мне, это совсем неплохо. И кстати, о сексуальном здоровье. В вашем возрасте этот момент надо ставить во главу угла.

Андрей замер.

- Да, да, как у вас в сексуальном плане? – покачал головой доктор, - Все нормально?

Андрею стало стыдно, такого поворота он никак не ожидал.

- Ну-у, - почесывая затылок, засмущался Андрей, - Нормально все. Я ж молодой еще как бы. Проблем никаких. Абсолютно.

Постарался улыбнуться, но получилось как-то грустно и на «нормально» эта улыбка никак не тянула. Доктор с любопытством уставился на Андрея.

- Хм, - задумался доктор, - Что вас пугает в отношениях с женщинами?

- Да глупости это все. У меня как у порядочного жена и любовница, - браво заявил Андрея, - Слава Богу, могу позволить это удовольствие.

- А любовница молодая? – поинтересовался доктор.

Андрей опешил. Это была его тайна. Честно сказать подробности знакомства он помнил плохо по причине пьяного почти свинотного состояния, в котором находился в тот момент. Все, что было до знакомства, помнил замечательно и баню и всех бывших и действующих сослуживцев и звездочки Василича в ковшике с водкой. Вот до звездочек помнил всё, а потом провал.

Просто проснулся в незнакомой комнате рядом с хорошенькой шатенкой. Долго к ней присматривался, даже потыкал пальцем, проверяя живая или нет.

Девушка, ничуть не смущаясь своей наготы, распахнула огромные васильковые глаза, а затем последовало то, чего Андрей ожидал меньше всего.

- Я думала, вы умерли, - нежно прошептала она.

Андрей еще подумал, что наверно это правда, если он в постели с такой красавицей.

- Это ж надо в таком состоянии ехать, да еще пассажиров подвозить, - она укоризненно смотрела на него.

- Когда? – голос был не его, хриплый и низкий, - Кого?

- Сегодня утром, - хлопая ресничками, улыбнулась девушка, - Вы остановились, чтобы меня подвезти. Я думала, вы из машины выпадете на дорогу. Пока ехали постоянно пили минералку, открывали дверь и плевались, а еще матерились как сапожник. А те двое…

- Какие двое? – не понял Андрей.

- Ну, не знаю, - пожала плечами девушка, - Какие-то мужики с мокрыми вениками, в деловых костюмах и в банных шапочках. Они еще жуткие песни орали.

- А мужики эти, они где? – хрипло поинтересовался Андрей.

- В вашей машине, - ответила девушка, - Я ж не грузчик. Мне вас одного хватило. Еле дотащила. Не оставлять же в таком состоянии. Тем более вы по дороге вообще уснули. Прям на ходу.

Андрей вскочил, как мог, оделся и побежал на улицу, за ним хозяйка, накинув коротенький халатик.

В машине вповалку на заднем сидении, прикрывшись вениками, спали Пашка с Костяном.

- Слава Богу, - вырвалось у Андрея, мало ли в пьяном состоянии забыл машину заглушить или печку включил бы, ведь могли угореть.

После всего произошедшего глупо было отказываться от такой девочки. Закрутилось не то слово, завертелось тоже не то, затрясинило - во как. И чем дальше, тем больше он погружался, не пытаясь сопротивляться. Медленно, но верно шел ко дну.

Он чувствовал себя неуютно. Она была слишком молода, ее двадцать и его сорок, выбивали почву из-под ног. Он старался изо всех сил, занимался спортом, следил за собой, только бы соответствовать этой своей новой роли любовника молоденькой студентки.

Не получалось. Не мог он ее показать друзьям, не мог. Он ее прятал. Встречались тайком. Обычно он подъезжал к университету, и они ехали за город, благо уединенных ресторанов и кафешек с кабинками и нумерами полно на всех пригородных трассах.

И все равно он был счастлив, прекрасно понимая, что все хорошее рано или поздно заканчивается.

И счастье закончилось также неожиданно, как и пришло, с той лишь разницей, что он был трезв как стеклышко. Лучше б напился. Она сказала, нет, и захлопнула дверцу. Он унижался, он таскался к ней с цветами и подарками, звонил и уж чего никогда не делал, отправлял глупые смски. А потом…



Часть 4. Исцели себя сам

- Потом я увидел ее с парнем, высоким таким курсантом, - Андрей рассказывал без стеснения, должен же он был вылить все, что накопилось в душе, - И я напился в купола со звоном, короче, ушел в запой. Мне знаете, доктор, казалось, что они надо мной смеются, обсуждают какой я старый идиот. А еще я так завидовал этому парню. Его молодости, тому, что у него жизнь только начинается, а моя медленно ползет к закату.

Андрей рубанул по столу.

- У них все впереди, целая жизнь, - с горечью откровенничал он, - А я свое прожил. Понимаете? Каюк! Я все время думаю о ней, и мне кажется, что это песня моя лебединая. Больше ничего в жизни не будет.

- Вы испытываете чувства к своей жене? – доктор серьезно смотрел на Андрея, - Вернее какие чувства вы испытываете к жене?

- Чувства как чувства, - пожал плечами Андрей, - Обычные. Жена она и в Африке жена.

- Вы бы ушли от жены ради той молоденькой шатенки?

- Не-ет, ну что Вы доктор, - категорично замотал головой Андрей, - Мы больше двадцати лет живем, как же я уйду. Кому я нужен такой?

- А если бы та девушка сказала, что она беременна или хочет выйти за вас замуж?

- Эту тему я запретил ей поднимать, - смутился Андрей, - так и сказал, что если она хочет дальше встречаться, то ей нужно привыкнуть к тому, что у меня семья и дети мне не нужны, их у меня двое.

- И после этого вы хотели, чтобы она продолжала с вами встречаться?

- Меня в той ситуации все устраивало, - виновато сказал Андрей, - Мне хорошо было. Жена и любовница. А чего? Я вообще думаю это нормально. Я вам честно скажу, не одна так другая. Только вот уже несколько месяцев совсем никакой. Я их бояться стал, доктор.

Доктор уныло созерцал пациента.

- Сорок лет для мужчины это очередной этап, - грустно глядя на Андрея, начал он, - Переходное состояние. Меняется характер, мировоззрение. Наступает переосмысление прожитого. По идее мужчины в таком возрасте должны становиться мудрее, но физиология видно берет свое. Мы становимся старше и глупеем на глазах. Вы боитесь импотенции?

- Неужели! – устрашился Андрей, - Вы хотите сказать, что я уже все… того.

- Когда же вы будете прямо отвечать на мои вопросы?- рассердился доктор.

- Да вроде нормально все, - пожал плечами Андрей, - Только я ленивым стал. На подъем тяжелый. Вот что касается рыбалки, охоты, с друганами посидеть - это как должное. А с женщинами я уже того, думать начинаю.

- Гм-м-м, - промычал доктор, - Ну, виагру я вам не предлагаю, рановато на мой взгляд. Судя по вашему рассказу у вас стресс, батенька.

- Да вы что? – изумился Андрей.

- Клин, как говорится, вышибают клином.

- Не-е, я второй раз знакомиться с молодой не буду, - Андрей снова уперся, - Не буду и все! Я второй такой эпопеи не выдержу. А может, вы мне более щадящее лечение пропишите доктор? Водки попить, в бане попариться?

Андрей с надеждой смотрел на доктора.

- От водки чего доброго вас потом кодировать придется, - задумчиво произнес доктор, - Вы ж потом ко мне опять придете. Нет, это конечно лично для меня неплохо. Но, профессиональная этика не позволяет мне таким образом умножать число постоянных клиентов.

Андрей приуныл.

- Вы, знаете, любезный, - повеселел доктор, - В любом деле важна мотивация. А ваше стремление или как вы говорите, жажда крови, обусловлено стрессовой ситуацией, комплексом неполноценности и глубокой вины. Это и есть мотив.

Андрей обомлел.

- Ничего себе вы загнули! Я что психом становлюсь?

- Зачем так категорично, - развел руками доктор, - Давайте смотреть правде в глаза! Вы потерпели фиаско. И подсознательно спроецировали это поражение на свой жизненный, устоявшийся уклад. Страданиями и ковыряниями в себе любимом довели ситуацию до абсурда. Поставили крест на всей своей жизни, все перечеркнули и теперь пытаетесь бежать от себя. Отсюда агрессия. С психикой как раз у вас все в порядке, иначе вы бы уже давно потрошили не рыбу.

- Я ничего не понимаю, - расстроился Андрей, - Не говорите мне всей этой лабуды. Скажите, как мне лечиться?

- Очень просто, - улыбнулся доктор, - Отдыхать и много. Не создавать стрессовых ситуаций. К примеру, вы хотите побыть в одиночестве. Удовлетворите эту потребность. Поезжайте на Косу, посидите как Штирлиц на песочке, камешки в море покидайте, и ни в коем случае не думайте о молоденькой шатенке. Вообще не думайте о темах, которые вас расстраивают. Думайте о чем-нибудь отвлеченном.

Андрей задумался.

- А конкретнее, - напрягся он.

- Вспоминайте то, что вас тревожило когда-то, но со временем стерлось и утратило актуальность. Может быть кризисные ситуации, над которыми посмеиваетесь теперь. Поднимите свои детские страхи, посмейтесь над ними. Не бойтесь крайностей! Сексуальный экстрим тоже не возбраняется и даже приветствуется.

Андрей не верил своим ушам.

- Про экстрим поподробнее, пожалуйста, - скромно попросил Андрей.

- Ну, вам я думаю и проститутка экстрим, - покачал головою доктор.

Андрей обиделся.

- Захотелось поработать? - не обращая внимания, на нахохлившегося Андрея воодушевленно продолжал доктор, - Езжайте срочно на работу и трудитесь до седьмого пота. С друганами выпить?! И здесь не отказывайтесь - пейте. Спорт - значит спорт и до потери пульса. Охота, так до последнего патрона, пока весь лимит не выстреляете. Рыбалка, да так, чтоб потом на рынке можно было начальный капитал заработать. Займитесь экстремальными видами. Дайвингом например, конным спортом. Сколотите команду, поезжайте на пейнтбол. Мотоцикл, мопед, велосипед, если хотите, все подойдет. С парашютом прыгнете или скалолазанием займитесь. Не давайте себе продыху, вышибайте клин. Ни одной минуты не оставляйте свободной.

- И чего со мной будет при такой жизни? – усомнился Андрей.

- Она вам надоест такая жизнь, - грустно улыбнулся доктор, - И все вернется на круги своя.

Андрей вышел от доктора озадаченный, но просветленный.

«Эх, надо было записать все, что он мне наговорил», сокрушался по дороге домой. Запомнил только про сексуальный экстрим и охоту на зайцев.

Экстрим находился на одной из центральных улиц под эстакадным мостом. Подъехав и приглядевшись к ассортименту, Андрей с грустью подумал, что слово «экстрим» как-то не совсем то определение для потасканных видавших виды девиц.

- Русская рулетка. Здесь даже презик не поможет, сразу можно ехать в вендиспансер сдаваться, - шептал Андрей, блокируя дверь, в которую уже стучалась несвежая мадам в серой куртке.

Она так вцепилась в дверную ручку, что Андрей не мог тронуться с места, опасаясь, что потащит ее за собой. Затем он услышал глухой стук и грозное «козел». Девица отцепилась. Андрей тронулся.

Заехал на мойку. На душе было тоскливо и грязно. Хотелось не только машину помыть, но и самому помыться.

«К черту доктора, к черту экстрим», размышлял он, сидя в кафе при мойке, «Что там по плану? Зайцы».

Набрал номер знакомого егеря.

- У тебя там как с зайцами?

- Не очень, но если команду соберешь, организую.

- Лады.



Часть 5. Клин клином

Катили весело, благодаря Пашке, который на охоту ехал впервые, а потому не мог сдерживать эмоций. Болтал без умолку, всех толкал и подначивал.

«Вот, наверно и у Пашки кризис», думал Андрей, наблюдая, как тот сходу придумывает историю про съеденного с иголками ежа.

- Во, Андрюха подтвердит, - и пихал Андрея кулаком в спину.

«Точно кризис, а от этого мозги набекрень и трещит трещотка», сердился Андрей.

Служебная «газель» в которую набилось человек семь охотников на проселке тарахтела и дребезжала как старый тарантас, того и гляди развалится. Вел «газель» Палыч полковник в отставке, боевой летчик и очень уважаемый человек. Огромный руль в руках невысокого коренастого деда был больше похож на штурвал так легко и нежно он с ним управлялся.

- Слушай, Палыч, - не обращая внимания на гогот и шум в салоне, со своего места поднялся Егорыч.

Он ухватился за штангу, рядом с водительским креслом и сердито уставился на водителя.

- Вот я не пойму.

После этих слов все замерли и стали прислушиваться. Егорыча недолюбливали.

- Вот ты полковник и я полковник. Ты в отставке и я в отставке. Так почему у тебя пенсия на пять тыщ больше?

Палыч как крутил баранку, так, не отвлекаясь, с философским спокойствием и ответил:

- Так ведь я, Егорыч, боевой летчик, в Корее воевал, а ты в своих штабах форменные брюки протирал и анонизмом канцелярским занимался – на ваш входящий наш исходящий.

На последнем слове Палыч с такой силой нажал на педаль тормоза, что Егорыч чувствительно влетел тыковкой в лобовое стекло.

- Все приехали, охотнички, - громко возвестил Палыч, - Трап не подаю, не маленькие. Парашюты сдавать на выходе Егорычу.

Гыгыкая мужики выгребали из «газели».

- Палыч, - протянул руку Андрей, выходя последним.

- Саныч, - крепко пожал протянутую руку Палыч.

- Должен же был кто-то ему об этом сказать, - рассмеялся Андрей.

- А то! – развел руками Палыч.

Злой Егорыч стоял рядом с машиной и оглядывался.

- А Миха где? – недовольно поинтересовался он, рассматривая владения егеря.

Михаил Иванович, в миру Миха, выходил из леса, впереди бежал двортерьер МагарЫч.

- Чё за кипишь? – поинтересовался егерь, внимательно рассматривая ящик водки и несколько упаковок пива.

- Не видишь, охотиться приехали, - насупил брови Егорыч, - Давай размещай.

- Экий ты, вошковитый, - заупрямился Миха, - Ты это у себя в городе командуй, а на природе главный я.

Взгляд егеря был прикован к ящику.

- Вы эта, - сделав над собой усилие начал Миха, - Давайте в сторожку. Ежели с ночевой так и размещайтесь там, кому, где приглянется. Токо ящик спрячьте, а то моя углядит и хрен вам, а не охота.

- Не базар, - воодушевились охотники, похватали амуницию и, прикрыв, брезентом ящик чинно двинулись к сторожке.

Что сказать? Пили! Потому что приехали ближе к вечеру. Часам к трем. А какая охота ближе к вечеру? Оттого и пили.

Уже в глухую темную ночь Егерь, раненным зверем выползая из сторожки, прошептал заплетающимся языком:

- Затра… рана…. на, - уполз, не закончив мысль.

То ли послать хотел, то ли ц/у давал, а может он прощался так, никто не понял и не расстроился, кроме Андрея.

Дело в том, что Андрей, в отличие от всех прочих, пил пиво, так как не совсем понял, разрешил ему доктор для снятия стресса употреблять или нет. Вот пропустил он этот важный момент разговора и теперь, откровенно говоря, страдал.

Пиво он не любил, оно его тоже. Никаких позитивных эмоций у него от пива не было, позывные были, а позитивных неее, не было. Вот и сидел, сердито рассматривая пьяных довольных приятелей травивших байки о своих охотничьих достижениях.

«Вот же гадство», думал он, глядя в пустой стакан, «И спать, не хочется, и пить не хочется, и есть не хочется. Ничего не хочется! Зря я столько бабок эскулапу отвалил. Вот же падла про «хочется» он мне рассказал, а когда ничего не хочется. Что делать-то?»

В крохотной сторожке не было предусмотрено ни койко-мест, ни лавок, каких для удобства гостей. Небольшой грубо сколоченный стол да несколько табуретов вот и все имущество. Потому покидав свою верхнюю одежду, угощались на полу.

Так же и спать укладывались, что называется штабелями. А как еще восьмерым здоровым уместиться на пятнадцати квадратах? Да и холодно в сторожке, печка старая, проржавевшая на дровах обогревавшая пространство вечером, если не дозаправить, к ночи выгорала. Через пару часов остывший железный монстр источал ледяной холод.

Надев куртку и укутавшись во всевозможные тряпки, натянув на брови шапку, Андрей попытался уснуть. Но сон не шел. Зажатый между Пашкой и военным прокурором Веником, Андрей мучился бессонницей и грустными мыслями.

«Зачем мне эти зайцы?», страдал он под мерное сопение товарищей, «Ну, чего ради я поверил в эту лабуду с кризисом, отягощенным стрессом? За каким хреном приехал в такой холод в лес? Чтоб отморозиться на хрен по полной программе».

Ругая себя за доверчивость, и тихо божась, что более ни к каким психологам он не пойдет, даже если ему будут за это приплачивать, Андрей дотянул часов до трех ночи. И тут началось.

Сначала где-то у печки интеллигентно с небольшими интервалами захрапел Палыч. Андрей Палыча уважал, а потому на это звуковое сопровождение никакого внимания не обратил. Затем где-то справа в ногах послышался громкий, воинственный как у стреноженного коня храп Леньки очкарика. Андрей удивился, не ожидал он от субтильного индивидуума такого богатого диапазона.

Через пару минут храпели и попердывали практически все охотники. Главной, если можно сказать скрипкой, но это если сравнивать с оркестром, был Егорыч. В этом деле он превзошел сам себя. Это даже не скрипка был, а танковая армада, рвущаяся напролом по холмистой местности. «Конь железный», злился Андрей, «Когда ж у тебя горючее закончится?». Андрей Егорыча не уважал, а потому злился, забыв, что болен, что у него стресс и кризис и вообще ему хреново.

«****ь, как в казарме», не выдержал Андрей, «Когда ж этому конец будет?!». Бесцеремонно распихав пригревшихся приятелей, Андрей выбрался, и осторожно перешагивая через тела, вышел на улицу.

От свежего морозного воздуха сознание прояснилось. Стало легче дышать и даже жить захотелось. Облегченно вздохнув, Андрей закурил.

«Надо сдерживать эмоции», успокоившись, размышлял он, сидя на приступке, «Надо гасить инстинкты. Плохой мне доктор попался. Зря я его послушал и поехал на охоту. Я сегодня, принципиально никого убивать не стану, пойду, прогуляюсь по лесу, может, ежа найду».

От этих пацифистских мыслей на душе становилось тепло. А и, правда, клин должен быть позитивным желанием ни в коем случае не низменным первобытным хотением.

Если Андрей жаждет крови - это не значит, что он должен потворствовать низменным инстинктам и убивать зверюшек, здесь доктор был не прав. Наоборот, он должен перебороть себя и понять, что это не выход и так не лечатся. Лечение не в вышибании клина по типу око за око, а в понимании сути происходящего с тобой.

Андрей сидел в глубокой задумчивости, доискиваясь до сути, но через полчаса понял, что если не пойдет обратно окочурится напрочь.

Такого шока обоняние Андрея не испытывало давно, даже глаза защемило.

«Это ж чего надо было сожрать, чтоб устроить такую газовую атаку. Прям куча пьяных скунсов, я, пожалуй, трезвым тут подохну», и, решив не отрываться от коллектива Андрей полез за бутылкой.

Минут через десять Андрей спал как убитый.




Часть 6. Раз в год и палка дробовик

Утром похмелялись все. Егерь приполз обратно, сказав, что всю ночь прятался в сарае и теперь ему нужен допинг, иначе пипец охоте.

На столе стояло две поллитровки и банка пива.

- Ничего себе, - почесывая щетину, удивлялся Пашка, - Как это мы? Веник, ты как считал?

- По бутылке на брата, - серьезно сознался Веник, - Итого двадцать.

- Это с пивом?

- И пива двадцать.

- Не иначе у вас тут взвод братьев побывал пока вы дрыхли? – укоризненно покачал башкою егерь, - Надо было охранение выставлять.

Разлили по стаканам остатки. Выпили, закусили.

- Мало, - констатировал Егорыч, - Надо догнаться, а то охоты не будет.

Охотники хором согласились.

- Колись, Миха, - припер Егорыч егеря к стене, - У тебя завсегда самогон был.

- Вот же народ, за бутылку удавят, - возмутился егерь, - Не гоню уже с месяц. Моя взбесилась все ингриденты повыкидала и запасы побила.

После такой убийственной новости, решено было снарядить экспедицию в ближайшее сельпо.

Андрей, наблюдавший за страстями со стороны, в обсуждении кандидатур не участвовал и уж совсем никак не отнесся к новости попробовать самогонки местного розлива от бабы Маши.

Когда экспедиция в составе четырех человек отъехала в ближайшую деревню с пожеланиями скорейшего возвращения. Андрей принялся собираться на охоту.

- Ты куда? – удивился Веник, которого в поход не взяли по причине самоотвода.

- На ежа, - бросил Андрей.

- Мы ж за зайцами приехали, - недоумевал Веник.

- Вы за зайцами, я за ежами, - спокойно ответил Андрей.

Оставшиеся Кореец с Бурым да егерь внимательно наблюдали за действиями Андрея.

- А пошли, - неожиданно сказал егерь, заметно посвежевший после дозы, - Мне все равно обход делать.

Оружие решили не брать. Только Веник для понта взял новенькую винтовку неизвестной системы, сделанную на заказ, да егерь по штату вооружился двустволкой. Так и пошли налегке охотиться на ежей.

- Я еще на ежей не ходил, - скромно сообщил Бурый.

- Надо ж когда-то начинать, - философски заметил Андрей, - Сколько уже зверья побили в этом году. Вот сегодня отдохнем, по лесу походим, ежей насобираем, детям отвезем.

Миха только ухмылялся таким разговорам.

- Чего-то Андрюха у тебя того, - покрутил он у виска, - Дыра в башке образовалась. Хрен ли было сюда приезжать. Охоту на ежа в любом городском парке вести можно, а их у вас в городе немерено парков этих.

Андрей нашел добротную длинную палку и по ходу движения ковырял листву. Ему уже и еж не нужен был, лишь бы просто побродить по осеннему тихому лесу. От воздуха лесного кружилась голова. Тучи разлетелись вмиг. Солнце выглянуло, ласково пригрело, озарило верхушки деревьев, пронизало лес насквозь лучами своими. Спокойно и торжественно ощущал себя Андрей.

«Как в детстве», подумал радостно.

Вдали лаял МагарЫч.

- Гонит кого что ль? – прислушался егерь.

И вот уже все реже деревья и поляна лесная просматривается соломенным островком. Хо-ро-шо! Наверно всем было хорошо, растянулись в цепь и каждый шел, думая о своем.

- Не пойму, - настороженно сказал егерь, - Чего это с ним?

Все остановились. Егерь подался немного вперед и замер. С другой стороны лесной поляны на него мчался заяц, за ним несся МагарЫч.

- Ну, точно гонит! – обрадовано заорал Миха.

Веник вскинул винтовку, егерь от радости немного замешкался.

- Веник, стреляй! - диким голосом заорал Бурый.

- Да, стреляй же! – орал Кореец.

- Патронов нет!- тряся эксклюзивную винтовку, орал прокурор, - Забыл, бля.

Андрей замер, ему было удивительно, что заяц бежит по прямой. Он стоял за спиной егеря и потрясенно глядел на картину - заяц-самоубийца.

- Миха! – кричал Бурый, замершему от такой заячьей наглости, егерю.

Егерь опомнился, вскинул двустволку, прицелился, выстрелил.

- Мимо! – орал как подорванный Веник, - ****ь, стреляй!

- Ёёёёёёё, уйдет! – вопил, приседая, Кореец.

Расстояние между обезумевшим зайцем и охотниками стремительно сокращалось.

- Да ёб твою, - матерился Миха, прицеливаясь повторно, - Что ж за гадство!

Выстрел.

- Мимо, ё! - хлопал себя по ляшкам Бурый.

- Ну, как же ты, Миха! – орал расстроенный Веник.

- !!! – фольклорно, смачно, буйно выражался егерь, с ужасом наблюдая, как приближается заяц.

Видимо две просвистевшие мимо ушей косого пули, придали ему не только ускорения, но и храбрости. Отважный зверь летел прямо на егеря, но, не долетев двух метров, резко метнулся в сторону в попытке обойти изумленное препятствие.

Как сказал классик: «пролетая над гнездом кукушки». Он о россейских зайцах просто не слышал этот классик. Так вот наш заяц, пролетая над егерем, совершенно не заметил стоящего сзади Андрея.

Андрей поднял палку, замахнулся и со всей мочи рубанул по зайцу.

- Мимо, - услышал ошарашенный шепот егеря, - Бля, Андрюха, промазал ты.

Заяц метнулся в ближайший куст. Все замерли.

- У него чего нора там? - подкрался на цыпочках Веник, - Чего он не выходит?

- А может, попал ты, Андрюха? - прошептал егерь.

Место зайцева падения решили окружать со всех сторон, чтоб уж наверняка.

Заяц лежал как живой на боку, сложив лапы.

- Притворяется, падла, - рассматривая немаленького косого, заявил Бурый.

- Не, мужики, дохлый он, - авторитетно заявил Миха и потыкал двустволкой зверюгу, - Вот же, Андрюха, не зря говорят, что, и палка раз в год стреляет. Это ж кому расскажи, что ты палкой зайца укокошил! Не поверят!

Андрей уже ничего не понимал. Он бросил свою палку и пошел к сторожке.




Часть 7. Post Scriptum

В разделке зайца Андрей не участвовал. Он сидел на берегу лесного озерца, с бутылкой пива, кидал камушки в озеро и чувствовал себя умиротворенно. Поначалу то он, конечно, размышлял и удивлялся, почему это наши желания никогда не совпадают с действительностью. Вот не хотел он никого убивать, да и палкой замахнулся больше от неожиданности, а заяц возьми да окочурься от страха.

Он думал о шатенке. Представляя ее обнаженную, улыбающуюся юную и такую манящую. Думал о жене, о детях. Он искал уже не суть проблемы, а саму проблему, но не находил. Ничто не сковывало его сознание, не мешало, не давило. Он, как и прежде был спокоен и уверен в себе.

«Излечился», думал просто, «Спасибо тебе, доктор или заяц».

В тот день на охоту больше никто не пошел. Приехавшие из сельпо охотники захотели увидеть место происшествия и оперативной группой выдвинулись на место. Веник на правах очевидца и прокурора в лицах показывал, как все происходило на самом деле.

Вечером, как говорится, сидя у камелька снова и снова возвращались к зайцу.

- Разрыв сердца, - рассказывал егерь о результатах вскрытия, - В клочья.

Снова и снова вспоминались мельчайшие подробности охоты.

- Бедный, бедный заяц, - сквозь слезы ухохатывался Палыч, - Охотнички, вашу машу. Один нудила, второй мазила, третий с палкой. И что интересно все промазали. В результате обширный заячий инфаркт и жаркое.

- Да уж местные не пуганные папуасы, - хохотал Пашка.

Андрей впервые за последние полгода радостно воспринимал все, что происходило вокруг него. Он до слез смеялся над собой и приятелями. С необыкновенным душевным спокойствием думал, что все у него впереди и никакой он не маньяк, и переживет он этот свой кризис со стрессом. И все он переживет, если уж палка выстрелила и попала в цель то, как ни старайся, а от себя не убежишь и все в этом мире временно, зыбко и относительно, так похоже на любовь.