Париж

Название оригинала: "Париж" © Деян Енев
Авторизованный перевод с болгарского © Станислав Семёнов.


Тогда я был молод – двадцати трёх лет от роду, весел и неутомим. Днями пропадал на лекциях, а по ночам подрабатывал в местной психушке. С основной работой санитара я легко управлялся за каких-нибудь пару часов: быстро раздавал ужин, а потом, пока больные смотрели телевизор, умудрялся собрать и перемыть всю грязную посуду. После отбоя я выдраивал целый пролёт коридора и, наконец, выносил нейлоновые мешки с отходами за ворота клиники. В отделение возвращался неизменно в прекрасном расположении духа. Всегда что-то насвистывая, легко взбегал по крутой парадной лестнице, по стенам которой красовались портреты каких-то светил психиатрии, врывался в кабинет, живо усаживался за стол, закуривал и брался за перо.

Я слыл мастером ярких финалов, ввергавших в шок даже подготовленных читателей. Многие, ознакомившись с очередным моим опусом, ощущали себя добычей маньяка, оглушённой ударом дубовой колотушки. Рассчитывая именно на такой эффект, я каждую ночь читал свеженаписанное дежурным медсёстрам и эти впечатлительные создания, обессилев от переживаний, не покидали меня до рассвета.

В ту ночь ко мне пришла Валерия – красивая девушка с карими лучистыми глазами и гладкой, как лист индиго, кожей. Она была старше меня на десять лет. Уже успела несчастливо побывать замужем и добиться серьёзных успехов в спортивной гимнастике. Гостья устроилась на высокой кушетке напротив меня и прильнула спиной к прохладной стене.

- Ну, писатель, чем развлечешь меня на этот раз? – спросила она, оправляя крахмальный халат на крутых бёдрах. – А слабо тебе написать что-нибудь на заказ? Ну, скажем, специально для меня...

- Отчего же? Обязательно напишу! - оживился я, разливая по стаканам спирт и сдабривая его лимоном. - Заказывай прямо сейчас. Будет тебе  к утру душещипательный рассказ с умопомрачительной концовкой!

Валерия долго вертела дешевый пластмассовый браслетик на запястье и лёгкая улыбка скользила по её лицу.

- Париж! – вдруг сказала она. – Я сижу солнечным утром за столиком бистро и вижу отражение набережной Сены и моей огромной соломенной шляпы в старинной просторной витрине... Вдруг незнакомый красивый мужчина, одетый в светлый костюм и благоухающий сладким трубочным табаком, неслышно подходит ко мне со спины... И подносит мне букет маргариток. Как же я обожаю маргаритки!

Вторая порция самодельного коктейля благотворно разливалась по венам. Валерия слушала мою болтовню и от души заливалась смехом. Литературный вечер обещал быть весьма интересным.

Внезапно мы оба вздрогнули: дико взревел Спас. Этот ужас заключался в полном одиночестве в маленькой каморке в самом конце длинного коридора. Еду ему подавали через толстую металлическую решетку. Он вырывал миску из рук санитара, садился на мозаичный пол и начинал первобытно насыщаться. Через считанные минуты вылизанная дочиста посудина летела с грохотом об стену.

Валерия мгновенно стала грустной:
- У тебя есть ключ. Выпусти его. Пусть немного побродит по коридору. Ну, пожалуйста!

- Ему и там – неплохо.

- Доктор уже десятый сон видит, заперся у себя наверху. Вот увидишь, - ни одна живая душа не узнает. Знаешь, какой у этого Спаса грустный, обречённый взгляд? Как у мученика.

- Какое там! Спас – животное... Давай-ка лучше сменим тему!

Мною вдруг овладело неясное беспокойство. Пальцы мои сами проворно захрустели надорванными листами клеёнчатой тетради, и замерли, уткнувшись в пугающую полудействительность моего нового шедевра.

Далеко за полночь - где-то в четвёртом часу - время перестало течь. За окном, в маленьком садике ожили соловьи. Глаза моей визави лучились долгим мягким светом. В комнате было так тихо, что слышалось только её слегка поспешное дыхание. Спас молчал. В повествовании пора было ставить точку.

- Пойду прилягу. – Валерия медленно распрямилась.

Поднявшись навстречу, я нечаянно её обнял и не почувствовал никакого отпора. Наши тела оказались так близко друг к другу, что отступить было уже невозможно. Мои объятия становились всё страстнее и немыслимей.

- Подожди... – она попыталась высвободиться, чтобы распахнуть халат.

Нервно выхватив из узкого кармана ключи, я кое-как запер кабинет. Потом погасил свет.

Разбудили меня страшные крики, доносившиеся из столовой. Что-то стряслось. В комнате, залитой утренним светом, кроме меня никого не было. Связка дежурных ключей исчезла. Дверь была не заперта. Впопыхах одевшись, я выскочил наружу.

Несколько человек, из больных, едва смиряли огромного Спаса, сжимавшего в руке деревянную ножку от табурета. На его губах подсыхала пена.

- Ударил медсестру по голове! – крикнул мне кто-то. – Много раз ударил!

Я метнулся по коридору. Валерия лежала ничком на кафельном полу перед баней. Вокруг суетились несколько врачей из первой смены, то и дело нависая над телом. Мой взгляд беспомощно блуждал по спинам в медицинских халатах и вдруг в глаза бросилось густое пятно крови и слипшиеся пряди...

В полной тишине её подняли на носилки и унесли.

С тех пор Валерию никто не видел. Кто-то из сестёр мне рассказал, что она долго лежала в хирургии, потом наблюдалась в каком-то санатории и, в конце-концов, была отправлена на пенсию по инвалидности. Спас из клиники исчез. Сразу после той ночи. Наверно, его перевели в Карлуково – для буйных.

Своё обещание, данное Валерии, я, наконец-то, выполнил. Написал для неё рассказ. Вот, только концовка мне не удалась.  Но, уже ничего не изменишь - оставлю всё как есть. С заглавием же – проблем никаких: „Париж“.