Яков

Рита заболела; у Риты температура 39; Рита лежит на диване под тонким шерстяным одеялом и думает о том, как она будет умирать; Рита звонит Якову и просит его погадать, поскольку Яков иногда гадает на собственных внутренностях и не должен отказать умирающей; Рита наливает себе вина «Севастополь» в стакан для виски; Рита курит; Рита пытается читать книгу про смерть царя Дария, но буквы притворяются насекомыми и уползают со страниц прочь; Рита разводит в пепельнице маленький дымный костёр из неизвестных денег, обнаруженных в кармане старых джинсов; Рита включает и выключает телевизор, потому что без него — слишком тихо, но с ним голова начинает гудеть как средних размеров поющая тибетская чаша; Рита опять набирает Якова, собираясь заплакать от слабости, но Яков сообщает, слегка задыхаясь, что он будет у Риты через 10 минут; Рита видит прямо перед собой привидение; Рита идёт на кухню ставить чайник и падает в обморок, мягко ударившись затылком о подлокотник старого кресла, забытого в прихожей кем-то из друзей лет 5 назад; Рита приходит в себя у входной двери и обнаруживает, что любимый белый свитер безнадёжно заблёван чем-то оранжевым (чёрт, наверное, это моя жизнь из меня выходит, — думает Рита, — или вчерашняя хурма); тучный Яков медленно поднимается по лестнице, вытирая пот со лба вышитым Ритой волшебным платком; Рита думает, что никогда больше не сможет встать, но поднимается, карабкаясь по креслу, и идёт в ванную переодеваться; Яков открывает дверь сам, прикоснувшись указательным пальцем к замку, и вплывает в прихожую — сосредоточенным тёплым облаком; Рита, — говорит Яков, — ты дома? Ты жива? — и прислушивается, слегка наклонившись вперёд, похожий на большого, доброго зверя; Яков проходит в комнату, не снимая плаща и ботинок; Яков садится на краешек дивана и взглядом включает телевизор; Яков наливает себе вина «Севастополь» в стакан для виски, которых много на журнальном столике, — и все — грязные; Яков оборачивается на шорох и совершенно спокойно наблюдает, как в комнату входят два привидения: Рита и привидение; Яков улыбается привидению и грозит ему тяжёлым указательным пальцем; привидение прячется за штору; Рита, — говорит Яков, — у тебя пахнет дымом; я жгла деньги, — говорит Рита, — хотела посмотреть на живой огонь, но он оказался каким-то зелёным; Яков взглядом придвигает к себе пепельницу и поднимает в воздух продолговатое облачко из пепла и кусочков бумаги; китайские ритуальные деньги, — говорит Яков, — хм, откуда они у тебя? — и смотрит на привидение за шторой; привидение краснеет и отворачивается; не помню, — говорит Рита, — кажется, Арина подарила на прошлый день рождения, — так, в шутку, в качестве добавки к основному подарку; Яков листает книгу про смерть царя Дария и ухмыляется; Рита обращает внимание на происходящее на экране телевизора; Рита видит чьи-то пышные похороны, но не может толком рассмотреть, кого, всё-таки, хоронят — животное или человека; Рита слышит заунывную музыку, но она никак не вяжется с происходящим на экране, и Рита решает, что у неё — слуховые галлюцинации; Яков, — говорит Рита, наливая себе вина «Севастополь», — у меня, кажется, слуховые галлюцинации; Яков смеётся; нет, — говорит Яков, — это он, — и кивает в сторону привидения за шторой; привидение поёт, запрокинув голову; по лицу привидения текут крупные алмазные слёзы; это его хоронят, — говорит Яков, грустно улыбаясь привидению, — последний китайский лесной человек умер, — и кивает в сторону телевизора; вот эта зрительная галлюцинация — китайский лесной человек? — удивляется Рита, с опаской отодвигая штору; привидение с тоской смотрит на Риту; а почему он не в Китае, а здесь? — спрашивает Рита у Якова, отметив про себя, что куда лучше себя чувствует; Яков молчит, улыбаясь; привидение начинает рыдать; Рита опустошает стакан и наливает себе новую порцию вина «Севастополь», пытаясь убедить себя, что бояться не следует, поскольку здесь Яков и будет потом стыдно перед ним; он ждёт, — говорит Яков, обращаясь, скорей, к привидению; привидение, умолкнув, отворачивается и делает вид, что внимательно изучает рисунок на обоях; скажи Арине спасибо, — говорит Яков, — за то, что пожелала тебе скорой смерти; это как это? — удивляется Рита и роняет на ковёр пустой стакан для виски; стакан самым подлым образом разбивается на куски; нельзя дарить живому человеку деньги для мёртвых, — говорит Яков, — чревато: живой человек может умереть; привидение с надеждой смотрит через плечо на Якова; Яков как будто бы не замечает; где ты их откопала? — спрашивает Яков почти грозно; я же говорю, — пугается Рита, — Арина подарила; я знаю, — мрачнеет Яков, — где ты их сегодня откопала? — и Рита понимает, что первый раз в жизни видит настолько злого Якова; в джинсах лежали, — говорит Рита, собираясь расплакаться от страха и усталости, — в кармане; а джинсы откуда? — спрашивает Яков; в шкафу нашла, — плачет Рита, — другого ничего не было, чтобы дома надеть; ладно, прекрати, — раздражается Яков, — хорошо, что мне позвонила, правильно; вот этот гражданин, — Яков тычет толстым пальцем в сторону привидения, — собирался сразу после твоей смерти завладеть твоим телом; привидение краснеет; как — после моей смерти? — Рита больше не плачет; Рита в шоке; да, я сегодня думала, как буду умирать, — говорит Рита, всё ещё не понимая, насколько всё серьёзно, — но это же обычные мои мысли, когда у меня 39; это мы у Арины спросим, — говорит Яков, — зачем ей нужна была твоя смерть; это не просто 39, — говорит Яков, доставая из-под плаща чудесную доску из эбенового дерева, — это не просто обморок, это не просто рвота; Рита уже не удивляется; Рита смотрит на привидение; Рита подходит к нему; привидение ковыряет пальцем обои; хорошо, что ты их сожгла, — говорит Яков, — теперь этому гражданину будет чем платить на том свете за ночлег и хлеб; Яков улыбается; здорово он придумал, — смеётся Яков, — стать тобой; но почему — именно мной? — спрашивает Рита, гладя привидение по прозрачной спине; привидение тихонько плачет; этого я тебе сказать не могу, — говорит Яков, — потому что сам толком не знаю; запредельный Китай куда больше обычного, — говорит Яков, — а вдруг как раз именно в эту квартиру прорастает его загробное вечное дерево? — и Рита думает: очень жаль, что у меня только одно тело, — он такой несчастный, этот лесной человек, с ним грех не поделиться; отойди, Рита, — говорит Яков, вынимая из кармана плаща чёрный пистолет для стрельбы скворцами; Рита послушно отступает в сторону; прощай, китайский лесной человек, — говорит Яков, — не обижайся; вон у тебя какие похороны, — говорит Яков, прицеливаясь; прощай, — говорит Рита привидению, и сердце Риты падает куда-то вниз, как будто бы стрелять сейчас будут в неё; а что было бы со мной, если бы я всё-таки умерла? — спрашивает Рита, когда дело сделано; Яков внимательно смотрится в чудесную доску; на доске что-то происходит, но Рита никак не может толком рассмотреть, что именно; здесь — сбежала бы в лес, — говорит Яков, — а там — и сбегать никуда не надо, сразу — на дерево; ну что, — говорит Яков, расстёгивая плащ, — ты всё ещё хочешь узнать день своей смерти? — и Рита понимает, что её сейчас снова стошнит; Рите лучше, но она всё равно не готова видеть внутренние органы Якова; наверное, не сегодня, — говорит Рита; Яков улыбается; Яков наливает себе вина «Севастополь»; Рита выключает телевизор, успев обратить внимание, что последний лесной человек превратился в высокий столб зелёного огня; Рита курит; Рита думает, что нужно позвонить Арине, но очень не хочется; Рита смотрит в окно; за окном медленно падает лицом вниз тёплый весенний дождь.

7, 8 апреля 2008 г.