Ватикан

Первая линия.

На холодном полу, лицом вниз, лежал парень. Робкую тишину камеры нарушило эхо шагов из коридора. Спустя пару минут шарканье старческих ног замерло у дверей, и раздался лязг ключей. Дверь отворилась, и в камеру, близоруко щурясь и боязливо втягивая голову в сухие плечи, заглянул тюремщик. Он что-то невнятно бубнил и сам себе периодически кивал.
- Вроде живой, - неопределенно пробормотал он.
Лежащий попытался подняться, но дрожащие руки не удержали его, и он вновь рухнул на каменные плиты. Тюремщик торопливо закивал, оглядел мрачные стены и, нервно перебирая ключи, вышел вон.
На некоторое время пугливая тишина вернулась, лишь натужено ухало сердце заключенного, затем вновь раздались шаги, но теперь идущий был не стар, полон сил и уверен в себе. Кто-то торопливо открыл замок, дверь распахнулась, и в камеру шагнул молодой священник. Несмотря на возраст, вошедший занимал не малый пост, о чем говорило его одеяние.
Мужчина прошел на середину помещения и, не глядя, сел на, ловко подставленный одним из сопровождающих, стул. Священник внимательно оглядел заключенного и кивнул трем стоящим у дверей охранникам. Двое из них двинулись к парню и, подхватив  безвольное тело, отнесли его к стене, где приковали за худые, высохшие кисти с поступающими, напряженно пульсирующими венами.
- Надеюсь, ты настроен на разговор, мой мальчик? – священник внимательно ловил каждое движение прикованного. Через пару мгновений он раздраженно откинулся на стуле. – Позовите тюремщика.
Пока тюремщик плелся из своей каморки, священник задумчиво молчал, и мысли его были далеко. Наконец старик вошел в камеру и почтительно замер.
- Кто урезал ему порцию, - священник отвлекся от размышлений и повернулся к старику.
- никто бы не посмел, ваше… - тюремщик наткнулся на предупреждающе прищуренные глаза и скомкал фразу. – Возможно… возможно, он сам разлил… и не выпил.
Священник вопросительно посмотрел на самого старшего из охраняющей его троицы.  Тот отрицательно покачал головой.
- Практически невозможно, учитывая состояние, в котором его доставили. Он бы пол вылизал, если бы хоть каплю пролил.
- То есть никак?
- Ну, теоретически возможно многое. Может быть, мы недооценили его воспитание, его волю. Может, кто-то отравил его «еду», - охранник махнул взглядом по стремительно побледневшему тюремщику. – Возможно, кто-то завладел его разумом и перед нами «кукла», возможно, он гораздо старше, чем нам известно. Лет на 300 старше.
- Нет, он действительно тот, кем выглядит – мальчишка, - проговорил священник после непродолжительного молчания. – Сила воли? Чушь. «Еду», как вы выразились, отравить не могли: мне бы сообщили. Разум… Это возможно?
Охранник неопределенно пожал плечами.
- Если овладевший очень силен. Настолько, что смог бы вскипятить мозги половине монастыря и даже не вспотеть: у нас тут серьезна защита от чужого вмешательства. Надо быть поистине великим, чтобы мы не заметили.
- Что же тогда? – священник поднялся и, любопытствуя, шагнул к пленнику. Тот выглядел жалко: ввалившиеся глаза, высохшая кожа, исхудавшее тело, общий болезненный вид. Священник разочарованно повернулся к охранникам.
- Вы уверены, что это именно тот, кто нужен?
Старший из тройки вытащил кинжал и, взяв его обратным хватом, направился к прикованному. Священник со скучающим видом отвернулся к стене, испещренной записями предыдущих узников, и стал изучать ее.
-Какого…
Пленник одним небрежным движением отбросил охранника и, не теряя ни секунды, бросился к священнику. Цепи натянулись и, жалобно звякнув, лопнули, практически не задержав рывка. Священник удивленно смотрел на узника, но даже не думал бежать. Когда их разделяло расстояние в шаг, парня как будто что-то ударило в грудь, и он, пролетев пару метров, врезался в стену. Двое охранников пронеслись мимо так и не двинувшегося священника и прижали уже неопасного противника к полу.
- Это для них нормально? – с легким удивлением спросил священник у поднявшегося охранника, который убирал кинжал в ножны. Тот в ответ обескуражено встряхнул головой.
- «Еды» лишить. Цепи заменить, - священник был спокоен и последователен. – Мне необходимо уладить некоторые вопросы, а потом я вернусь.
Солнце неторопливо поднималось над горизонтом, холодный туман оседал на траву, деревья и двух молодых охотников, сидящих в засаде. Один из них пошевелился, разминая затекшие мышцы.
- Ты уверен, что они придут именно сюда?
- У настоятеля всегда проверенная информация.
- То есть ты хочешь сказать, что Отец никогда не ошибается? – по легкому азарту в голосе было ясно, что парень уже изготовился к долгому спору.
- Ну почему, бывает и ошибается. Но из ниоткуда сведенья он не берет так, что сидим и ждем, - второй охотник прекрасно знал слабость напарника и не собирался вступать с ним в полемику.
Возле старого, брошенного амбара царила тишина.  Неожиданно со стороны недалеких зарослей хрустнула ветка. Один из охотников тут же перекатился на спину, чтобы видеть пролесок и взял его в прицел винтовки. Никаких звуков больше не раздавалось, но упорства охотнику было не занимать: он по прежнему  безотрывно наблюдал за ближайшими кустами, в то время как это мог быть всего лишь какой-нибудь лесной зверек. Через десяток минут, когда парень уже был готов вернуться к наблюдению амбара, в зарослях что-то тренькнуло, и короткий арбалетный болт воткнулся ему в глаз.
Второй болт, вылетевший почти мгновенно за первым, тюкнул другого охотника в затылок. Спустя пару секунд, из кустов выбрался немолодой мужчина с седыми волосами, собранными в хвост, одетый точно так же как и оба убитых им парня. В руках он держал два небольших разряженных арбалета. Проверив пульс у обоих парней, он бросил арбалеты на землю и, подхватив винтовку из рук первого убитого им охотника, мягким шагом двинулся  к амбару.
Дверью тихо покачивающейся на полусорванных петлях он пользоваться не стал, а, плавно перейдя на бег, «ласточкой» впрыгнул в небольшое окошко и, перекатившись по полу, встал у дальней стены. Трое сидящих в амбаре еще с прошлого вечера мужчин повскакивали на ноги. Ближайшего из них он уложил прикладом винтовки в челюсть. Мужчина от мощного удара отлетел на стоящего за ним напарника и сбил его с ног. Третий вскинул револьвер, но тут же выронил его и схватился за горло, в котором торчал короткий метательный нож. Сбитый с ног спихнул бессознательное тело товарища и, сжимая кинжал, ринулся к седому. Ряженый охотник встретил наступавшего коротким ударом в нос. Что-то негромко хлюпнул, мужчина выронил нож и, орошая пол кровью, упал. Оглядев место схватки, седой прислонил винтовку к стене и выудил из кармана веревку длиною в локоть. Тот, кто получил прикладом по зубам, уже очухался и, встав на колени, сплевывал кровь. Лжеохотник скользнул ему за спину и накинул веревку на шею. Удушив противника, седой направился к тому, что валялся со сломанным носом. Оседлав его, с помощью той же веревки он выдавил жизнь и из этого противника.
Седой поднялся на ноги и, оглядев помещение, удовлетворенно кивнул. Вытащив из-за пояса короткий нож, он коротко полоснул себя по левой ладони. Обойдя покойников, он окропил каждого своей кровью и, вернувшись в центр помещения, достал маленькую книжицу в кожаном переплете. Раскрыв ее на заложенной странице он пробежался глазами по строчкам и принялся что-то тихо читать. Несколько раз он бросал взгляд в окошко, но ни разу не прервал чтение. Произнеся последнюю фразу, седой подошел к трупам и, наклонившись над каждым из них, прошептал несколько коротких фраз. Закончив, он поднялся по приставной лестнице на чердак амбара и, проведя там несколько секунд, ловко спрыгнул обратно. В руках он держал небольшой мешок. Развязав его, седой извлек три дробовика и, перезарядив их, оставил по одному возле каждого трупа. Не медля больше ни секунды, он, по-прежнему не доверяя двери, выпрыгнул в окно.
Когда седой скрылся в зарослях, с противоположной стороны из «секрета» поднялся молодой парень и, испуганно оглядываясь, двинулся к амбару. Заглянув в окно он побледнел и не теряя больше не секунды бросился прочь.

Солнце уже успело проделать свой дневной путь и ушло за горизонт. Стараясь не шуметь и общаясь только знаками, к амбару приближалась разношерстная компания. Судя по тому, что в отряде присутствовали три человека-наемника, волк-оборотень бегущий впереди всех, две девушки без оружия, но явно вписывающиеся в команду и бледный парень идущий позади – эта компания выбралась не на увеселительную прогулку и была готова ко всему.
Бегущий впереди оборотень ощерился и припустил еще пуще. Люди-наемники увеличили темп, стараясь не отстать, а вот бледный парень вместе с девушками наоборот перешли с легкого бега на неторопливый шаг, настороженно оглядываясь. Практически не замедляя бег, оборотень влетел в дверь амбара, и тут же в амбаре раздались выстрелы и визг подстреленного животного. Наемники ругнулись и ринулись вслед за оборотнем. Вбегая в амбар, каждый из них стремительно уходил в сторону и вскидывал оружие, однако когда они увидели происходящее, то напряженно застыли, ничего не понимая. У противоположной стены стояли трое зомби с дробовиками и целились отнюдь не в вошедших, а в собственные головы. Раненый оборотень лежал на середине комнаты и надсадно скулил. Зомби посмотрели на вошедших и затем как по команде нажали курки. Практически обезглавленные тела рухнули на пол, а у вошедших заложило уши от слитного грохота дробовиков.
- Ни черта не понимаю, - пробормотал оборотень, уже полностью исцелившийся и обернувшийся человеком, поднимаясь с пола.- Вхожу в меня из трех стволов, причем это именно те маги, которых мне описали. Потом понимаю, что это зомби. Потом они себя убивают, причем таким экстравагантным способом. Зачем в башку то стрелять? Насколько я помню зомбяк может просто повторно сдохнуть и все.
-Это было сделано специально, - в амбар вошла одна из двух девушек, все обернулись к ней. – Если бы головы остались целы, любой опытный маг без труда бы узнал все обстоятельства произошедшего. Если конечно этих зомби не привели сюда специально.
Оборотень отчаянно замотал головой.
-Это именно те самые маги! Кто-то их грохнул, а потом воскресил: тут следы схватки.
Все замолчали, пытаясь найти объяснение произошедшему.
- Охотники! – вбежала вторая девушка и за ней парень.
- Сколько? – один из наемников подбежал к окну и попытался что-нибудь высмотреть в темноте.
- Больше двадцати, со всех сторон. Ты, - бледный парень указал на оборотня, - перекидываешься и пытаешься уйти севером, там лес гуще: тебе проще будет.
Оборотень кивнул и, перекинувшись, серой молнией выскочил за дверь.
- Вы, - парень обернулся к девушкам, - уходите западом: там только бойцы и нет ни одного экстрасенса.
Дождавшись, пока девушки уйдут, он продолжил.
- Теперь вы, - наемники подобрались, когда напряженный взгляд перешел к ним, - Прорывайтесь востоком, но предупреждаю там хорошие бойцы и много. Я бы сам пошел там сам, если бы мог.
Наемники не торопились выполнять приказ. Парень поморщился, но объяснил.
- Там парочка «святых», меня просто парализуют, ну или ослабят сильно. Я пойду югом  буду очень сильно «шуметь», так что, думаю, на вас будет не так наседать. Только одна просьба увидите «святош» по возможности выведете из строя. Все пошли.
Парень выбежал вслед за наемниками и растворился во тьме…
 

Старик тюремщик вышел из своей кельи и, взяв в левую руку фонарь, направился к лестнице в подземелье. Видит Бог, он испытывал невероятный страх и боль, спускаясь к своим подопечным: ему с детства были противны насилие и кровь. Он рос тихим мальчишкой, практически не способным дать отпор никому из сверстников, наверное, именно поэтому отец отдал его служить в монастырь. Со временем он добился некоторых успехов на стезе служения Господу и его перевели в Ватикан, а после одной истории окончательным назначением стал этот монастырь. К явному сожалению Отца Николаса ни охотника, ни монаха-ученого из него не получилось, но из монастыря его не погнали, а оставили на подхвати, пока бывший тюремщик не взял его к себе в помощники. После смерти своего наставника он занял его место, хотя мрачные стены древнего подземелья страшили его, давя на него все мощью впитанного ужаса и боли. Но, не смотря ни на что, он не смог уйти со своего поста: обещание, данное самому себе, держало крепче всех приказов и повелений: искреннее сочувствие ко всем заключенным, а еще больше к их мукам не давало уйти и оставить наедине со страхом, ужасом, болью…
Тюремщик уже был достаточно стар, но приемника себе он так и не выбрал: не хватало духа обречь какого-нибудь мальчишку на такую тяжелую жизнь.
Старик, наконец, спустился вниз и запалив фитиль фонаря двинулся по мрачному коридору между камер. Все двери были заперты, все узники на месте. Дойдя до последней камеры, он остановился в нерешительности. Заходить смысла не было, но почему-то так и тянуло наведаться к этому бледному узнику. Старик негромко вздохнул и достал связку ключей. Парень все так же висел прикованный за запястья. Узник приподнял голову, чтобы посмотреть на вошедшего, а потом снова уронил ее на грудь.
 - Мне тут шепнули, что сегодня к тебе приедут, - тюремщик сочувственно посмотрел на парня, -  Слышишь?
Парень вновь посмотрел на старика не вполне разумными глазами. Затем встряхнул головой, и взгляд его прояснился.
- И что с того?
- Да мне то ничего, а вот тебе чего. Помнишь того, который с тобой в прошлый раз беседовал? Милосердием он не славен, а вот по вопросам допросов мастер, и не таких как ты ломал. Послушай доброго совета: сказал бы ты ему то, чего спросит, глядишь, и отпустит к Богу без пыток и издевательств.
- Отпустит? – парень непонимающе посмотрел на старика, а потом видимо до него дошло, и он дико расхохотался. – Ну, ты даешь. Отпустит! К Богу! Ты что забыл кто я? Твой Бог мне не светит ни в коем разе! Да и какая мне разница как умирать?
Парень не выдержал и снова расхохотался. Старик покачал головой и, выйдя из камеры, тщательно запер ее.
 
Молодой священник сидел в кабинете Отца Николаса и молча смотрел на хозяина, стоящего у шкафа с книгами.
- Мне искренне не нравиться то, что вы затеяли! – отец настоятель вызывающе посмотрел в молодое аристократичное лицо. Этот, так похожий на своего легендарного отца, юноша невероятно выводил его из себя. Ходили слухи, что столь высокий пост этот сопляк получил именно благодаря отцу, но Николас не верил: слишком хорошо он знал старого друга и прекрасно знал, что тот бы помер, но не стал пропихивать своего сынка ни под каким предлогом.
Священник улыбнулся и чуть наклонил голову, давая знак, что услышал.
- Видит Господь мне не нравиться это мероприятие, - Николас помолчал, ожидая ответа, но его посетитель продолжал улыбаться. – Вы понимаете, что мне придется взять всех охотников, что сейчас не на задание? По нашим сведеньям эта группа считается передовой у Хельсинга! Я могу потерять больше половины, если попытаюсь их перехватить и уничтожить. Мы сейчас не в лучшем положении, предыдущая операция обескровила нас. Да мы пополнили свои ряды, но это же мальчишки!
- Вот и наберутся опыта, - священник продолжал улыбаться, но глаза его начали холодеть. Николас хмыкнул, увидев это синее пламя, медленно разгорающееся в его зрачках: вылитый отец.
- Опыта набираются на неорганизованной нечисти: зомби-пустышки, слабые призраки, вампир где объявится молодой… Но никак не на боевой группе противника.
- Я не понимаю, вы пытаетесь меня переубедить? - священник перестал улыбаться, и пламя в его глазах уже было готово выплеснуться – Напрасно стараетесь: не я принимал решение и не мне его отменять. Я всего лишь посыльный. Вы же читали бумаги!
Настоятель криво  улыбнулся, давая понять, что прекрасно разбирается во всех тонкостях. «Конечно не ты, у тебя и полномочий пока таких нет. А вот протаскивал это решение именно ты, иначе бы не сидел сейчас здесь», - подумал он.
- Тем более вам не придется терять людей. Нужен всего лишь мальчишка, остальных можно упустить.
- Юноша, мы охотники. Мы охотимся на слуг дьявола, дабы сберечь детей Господа нашего. Политические игрища не наш конек. Думаю гораздо лучше с этим справиться отряд вольных наемников…
- Не считайте себя умнее всех. Такой вариант уже отрабатывался, и было решено, что он не возможен. Не спрашивайте «почему» –  я не отвечу.
Николас обреченно вздохнул.
- Хорошо. Детали изложены в письме?
Мужчина кивнул и поднялся.
- Я вернусь, когда мальчишку доставят.
 
Вековой лес тянулся к небу неохватными стволами и задумчиво молчал силясь вспомнить все, что он успел повидать. Полуденное солнце пыталось пробиться к земле, но густая листва ловила яркие лучи, не давая развеять легкий полумрак, царящий под кронами деревьев.
Возле звонкого ручья стоял волк и торопливо лакал воду. Его бока ходили ходуном от долго бега, а из пасти вылетал надрывный хрип. Неожиданно прямо из воздуха проступила белесая фигура старика, волк подавился и, отпрыгнув назад, низко зарычал.
- Остынь блохастый, я свой.
Волк оскорблено замолчал и недоверчиво уставился на призрака.
- Свой, свой. Не щерься. И оборачивайся давай, поговорить надо.
Волк демонстративно уселся на задние лапы и принялся деловито чесать себя за ухом.
- Типа обиделся? – призрак нехорошо прищурился на занятого гигиеной оборотня. – Ну ладно, тогда я тем милым девушкам сообщаю, что тебя нигде не видел.
Оборотень вопросительно воззрил на туманного деда и внимательно внюхался. Не учуяв ничего он умаляющее посмотрел на призрака. Тот раздраженно махнул, указывая направление.
- Скотина невоспитанная, - пробурчал призрак напоследок и растаял.

Оборотень вылетел на просторную поляну и, увидев двух девушек, радостно ринулся к ним. Когда до ближайшее оставалось всего ничего он не удержался и прыгнул, намереваясь сбить подругу с ног. Девушка вовремя обернулась и, увидев летящую на нее меховую тушу, выкинула в сторону оборотня развернутую ладонь, тот завис в воздух, отчаянно извиваясь. Девушка чуть смежила глаза, и ее подруга тут же обернулась. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, а потом хищно обернулись к притихшему оборотню. Тот испуганно переводил взгляд с одной на другую. Повинуясь взгляду первой девушки «блохастый» медленно поплыл к огромно луже, не высохшей с прошлого дождя. Поняв задумку девушек, волк отчаянно завизжал и закрутился, но его продвижение нисколько не замедлилось. Зависнув над грязной лужей, оборотень умаляющее посмотрел на вторую девушку ища поддержки, но та лишь нагло улыбнулась. Оборотень страдальчески вздохнул и зажмурился, одновременно с ним прикрыла глаза первая девушка и серый комок шерсти, не проронив ни звука, рухнул в лужу.
 
Николас нашел старика тюремщика в библиотеке, тот неторопливо прохаживался вдоль книжных полок, выбирая книгу. Настоятель некоторое время наблюдал за ним, а потом нарочно посильнее хлопнул дверью. Старик вздрогнул и обернулся.
- Настоятель? – тюремщик ждал вопроса, но Николас молчал. – Прибыли?
Настоятель неторопливо кивнул и вышел, теперь уже мягко прикрыв дверь. Старик некоторое время постоял, собираясь с духом, а потом двинулся к лестнице.
Молодой священник уже стоял в пыточной и о чем-то разговаривал с кряжистым монахом. Старик нахмурился: этого монаха он раньше в монастыре не видел, а значит тот приехал вместе со священником. Как только старик подошел поближе, монах глазами показал на приближающегося тюремщика и разговор прекратился.
- Я думаю, вам не стоит присутствовать на допросе, - без приветствия начал молодой священник.
- Я тоже рад вас видеть. А что насчет вашего пожелания: этот этаж полностью в моем ведении, и я не собираюсь никуда уходить.
Священник изумленно выгнул бровь, но тут же равнодушно отвернулся.
- Тогда доставьте заключенного.
Старик, не переставая хмуриться, вышел в коридор, где его дожидалась четверка охотников, кивнув им, он дошел до дверей камеры и, отперев замок, прошел внутрь.
На парня было страшно смотреть: он исхудал так, что лицо предстало черепом, обтянутым кожей, кожа из бледной стало грязно серой и больше не напоминала человеческую. Старик передал ключ от кандалов одному из охотников и тот, внимательно следя за узником, открыл замки. Парень больше ничем не удерживаемый рухнул на пол. Охотник вернул ключ тюремщику и вместе с напарниками заковали парня уже в другие кандалы, которые сковали руки и ноги заключенного. Все это время узник даже не открыл глаза, но стоило охотникам попытаться его поставить на ноги, как он прошептал.
- Я хочу исповедаться, - кто-то из охотников хмыкнул, выражая свое отношение к его исповедям. Парень не обратил на это внимания и, подняв глаза, посмотрел на тюремщика. - Святой отец исповедуйте меня.
Старик испуганно сглотнул. Охотники вопросительно посмотрели на него. Поколебавшись некоторое время тюремщик кивнул и охотники отошли к дверям оставив их наедине. Старик склонился над парнем и перекрестился. Узник поморщился как от тычка, но промолчал.
- Исповедуйся сын мой, - старик посмотрел парню в глаза и похолодел, это были глаза голодного зверя, готового насытиться в любой момент, но в следующее мгновение голод ушел в глубину зрачков, сменившись разумностью.
Парень вцепился в рясу старика и что-то торопливо зашептал. Через некоторое время тюремщик поднялся на ноги и лоб его был усеян мелкими бисеринками пота.

Парень был обнажен и лежал прикованный к столу. Рядом с ним суетился кряжистый монах, а молодой священник стоял неподалеку, с насмешливым взглядом следя за молящимся в углу тюремщиком. Монах кашлянул, давая понять что все готово. Священник оторвал взгляд от старика и сухо кивнул. Монах отошел к рычагам у стены и дернул за один, в потолке открылось маленькое окошко, и рассеянный дневной свет ворвался в пыточную. Дикий нечеловеческий вопль огласил монастырь. Парень корчился на столе и все его тело, каждый дюйм его кожи пузырился страшными ожогами. Выждав несколько секунд, монах вернул рычаг в исходное положение, и окошко закрылось. Священник разражено обернулся на тюремщика, который истово читал молитвы. Старый дурак невероятно бесил его, ровно, как и упорство парня, распятого на столе. Раздраженно сжав губу в ниточку, он еще больше разъярился – этим жестом они с отцом были невероятно похожи, а он ненавидел, когда что-то напоминало ему об их родстве: всего в этой жизни он добился сам, а отец ни чем не оказал помощи, хоть и мог. Он досадливо качнул головой и взял себя в руки.
- Ответь на мои вопросы и твоя смерть будет быстрой, - произнес священник, когда пытаемый, наконец, утих. Священник помолчал несколько мгновений и вновь кивнул монаху. Тот отошел от рычагов и приблизился к разожженному камину. Выудив из огня раскаленный прут, монах подошел к столу и с какой-то болезненной медленностью приложил металл к левому веку прикованного. Новый вопль. В углу всхлипнул тюремщик: по его старческим щекам текли слезы, но он не прекращал молитвы.
Всеобъемлющий, всепоглощающий страх пылал в груди тюремщика, смывая все на своем пути, все принципы, всю мораль, саму память и понимание. Страх, будто голодный зверь, кружил вокруг. Неумолимый и всемогущий. Страх стал почти материален, он заполнял все пространство, все мысли, все чувства. Страх был во всем и в то же время неуловим, не поддающийся хоть какому-нибудь объяснению. Страх снедал его, поглощал с головой, выдавливал из его старческого горла негромкие всхлипы. Он боролся со страхом, но это было выше его сил. Руки, дрожали мелкой дрожью, четки в руках отзывались легким постукиванием, и каждый их щелчок ознаменовывал новую секунду страха. Страх так и не становился спасительным ужасом, когда разум благодарно гаснет, а бренное тело вопит и пытается сбежать, скрыться, спрятаться. Старик непрестанно молился уже практически без слов лишь отдельные звуки и междометия обозначали моление господу, просьбу спасти от страха и боли. Пытаемый вновь закричал, раздирая криком окружающее пространство, эхо заметалось по подземелью, и страх вновь наступил, мучая старика. Дикая боль терзала пытаемого, и эта боль выходила криком, стенаньями, беспрестанными проклятиями на головы палачей. Страх же был заперт, и лишь слезы текли из глаз и терялись в седой бороде, впрочем, это были слезы сострадания и сочувствия. Раздалось шипение металла, погружаемого в плоть и новый крик боли добавил страху силы. Старику хотелось встать и убежать в келью, но он сидел и, нервно перебирая четки, молился. Молился, прося просветленья, пониманья для себя и прощенья парню, корчившемуся под очередной порцией боли…

Всю ночь из подземелий доносились крики пытаемой жертвы. Отец Николас сидел в своем кресле и не торопился идти спать. Все происходящее было неверным, опрокидывая все законы морали и церкви, пороча само служение Господу. Нет, пытки в монастыре практиковались и раньше, но сейчас нужды в них не было: парень не мог ничего знать. По данным настоятеля в Хельсинг он попал без году неделя, а до этого нигде не успел засветиться и наверняка был мелкой птахой. В рейд его взяли, скорее всего, понатаскать, явно не ожидая напороться на охотников. Ценности в нем как в информаторе, Николас не видел ни какой, о наиболее важных событиях он был в курсе, а этот парень прибавить к ним ничего не мог. Монахи-ученые не изобрели ничего нового, не было у них и непроверенных теорий, так что и для них парень как подопытный был бесполезен. Маниакальной любви к пыткам никто в монастыре не испытывал, а относились к ним как к чему-то необходимому и неизбежному в некоторых ситуациях. Если бы не прямое распоряжение Папы Николас такого бы никогда в стенах монастыря не потерпел. Чем больше он размышлял над причинами пыток, творящимися в подземелье, тем больше мрачнел. Здесь явно попахивало чем-то грязным, а точнее политикой и чьими-то честолюбивыми планами.
Ближе к утру крики затихли. Не дождавшись новых криков, Николас спустился на первый этаж и, укрепив свечу, запалил ее.

За час до рассвета из подземелья поднялся молодой священник в сопровождении кряжистого монаха и двух молодых охотников, несущих длинный ящик из плотно подогнанных досок. Пройдя мимо мрачного настоятеля, священник даже не удостоил его взглядом. Николас постоял еще немного, а затем спустился в пыточную.
Старик тюремщик так же сидел на стуле и держал в руках старые четки. Щеки его были мокрые от слез.
-Почему ты не ушел? – Николас не прошел в пыточную, а остался стоять в дверях. – Ты никогда раньше не присутствовал при пытках, зачем сейчас?
Старик сидел, склонив голову, и молчал. Николас подошел к нему и тронул за плечо. От легкого прикосновения тюремщик покачнулся и упал. Николас посмотрел на старика, умершего от сочувствия и, прикрыв ему глаза, вернулся к алтарю, где, добавив к первой свече вторую, долго стоял, смотря в глаза распятому и вечно страдающему Иисусу.
 Николас сидел в кабинете и разбирал бумаги о делах охотников. Неожиданно дверь без стука отворилась, и в кабинет вошел пожилой мужчина с могучим телом и лицом аристократа. Одет он был по-походному.
- Здравствуй Николас. – мужчина остановился посреди кабинета и быстро пробежал глазами по настоятелю. – А ты не меняешься. Извини, что без стука – дела. Я приехал известить тебя о том инциденте.
Отец настоятель, наконец, совладал со своим удивленным лицом и бодро улыбнулся вошедшему, побуждая его продолжить.
- Я имею в виду обстоятельства дела о столкновении с группой Хелсинга и бесчинством, учиненным после в ваших подземельях. Отныне вы в полном праве отказать допускать кого-либо в стены монастыря, даже если у просящего буду разрешение Папы. Так постановил совет и сам Папа.
- Что с тем, - Николас невольно замялся. – С тем «священником»?
Мужчина тяжело посмотрел в глаза настоятелю.
- Тот священник отлучен от церкви. Вчера должен был состояться Святой суд, но он с группой сподвижников сбежал. Где они скрываются нам не известно, но есть подозрение, что они попытаются создать нечто подобное инквизиции.
Мужчина замолчал, а затем, сочтя свою миссию выполненной, направился к дверям.
- По крайней мере, у него были благие цели. Не твоя вина, что сын не пошел в отца.
- Дети не в ответе за родителей, но родители всегда виноваты, когда их ребенок оступается, - в голосе мужчины послышалась горечь, глаза заволокло синим пламенем. Он немного помолчал, плотно сжав губы, а потом тихо добавил – Я найду его. Прощай.
 
Тихая безлунная ночь дарила идущему по дороге мужчине море звуков и мириады звезд. Звезды были его вечными спутницами, верными подругами, которые не предадут и не обманут…
Мужчина никуда не торопился, но по старой привычке шагал неутомимо быстро. Неторопливый ветер, гулявший до этого по долине, неожиданно заметался, рваные струи воздуха робко трогали длинные черные волосы идущего и тут же испуганно стихали, но в следующий момент принимались вновь метаться, стремясь сбежать, уйти, спрятаться.
Мужчина отрешенно смотрел куда-то вдаль, и на его молодом лице читалось равнодушие, ровная безучастность к судьбе этого мира. Глаза его были пусты, лишь где-то в глубине метались красные искры былых свершений. Губы были сведены в вечной усмешке над всеми и вся.
Вскоре впереди показался огонек костра и сидящие рядом люди. Мужчина вгляделся в сидящих и прибавил шаг.
Двое молодых монахов сидели у костра и изредка подбрасывали в него веток. Еще человек десять расположились на ночлег в небольшом отдалении, а за кругом света от костра сидел молодой мужчина в рясе, некогда свидетельствовавшей о немалом статусе. Взгляд его был опустошен.
Мужчина, идущий по дороге обогнул костер по широкой дуге и приблизился к сидящему священнику.
- Доброй ночи, - голос мужчины прозвучал тихо, но священник едва не подпрыгнул и резко обернулся к говорившему. – Надеюсь, мне нет смысла объясняться, кто я и зачем пришел?
Священник подскочил на ноги и едва не закричал, когда мужчина приветливо улыбнулся. Острые клыки как будто бы немного выдвинулись, а глаза мужчины сверкнули. Священник испугался так, как не пугался никогда и это был страх не за свою жизнь, а за душу. Он выхватил крест из-за пазухи и принялся торопливо читать молитву. Мужчина насмешливо улыбнулся и, подойдя к ошарашенному священнику, аккуратно отобрал у него крест.
- Не стоит, - мягко проговорил он. А затем добавил жестче – Где?
В глазах священника плескался ужас, губы дрожали, а лицо было белее мела. Мужчина раздраженно отвернулся и посмотрел вокруг. Увидев большой деревянный ящик, больше походящий на гроб он направился к нему и одним коротким ударом сломал толстые доски. В ящике лежал страшно изуродованный парень, в груди у него торчал кол. Мужчина огорченно покачал головой и вытащил кол. Парень открыл глаза и судорожно вздохнул.
- Что же они с тобой сделали, мой мальчик, - мужчина вытащил парня из ящика и взял его на руки, прижав к груди.
Парень прикрыл глаза и облегченно прошептал.
- Мастер.
Мужчина с трепетной заботой посмотрел на парня, а потом перевел взгляд на священника.
- Сегодня ты и твои люди не умрут, но бойся нашей следующей встречи. – сказав это он посмотрел на медленно алеющий восток и скрылся в предрассветных сумерках.
 
Вторая линия.

Седой шел по узким улочкам пригорода, возвращаясь с очередного задания. Сигнал оказался почти что ложным: вместо команды АСМа, с толпой зомби, обнаружился еле плетущийся «пустышка» и маг-недоучка, раздобывший где-то указания по подъему мертвецов. Седой даже не стал его убивать. Молодому «джентльмену» хватило пару ударов по напыщенной морде, что бы осознать свою ошибку и покаяться. Седой дал ему еще пару раз в запас и, отобрав книжицу, изгнал духа из зомби.
По пути в монастырь Седой заскочил  в трактир, который держал его старый друг. А вот в трактире пришлось попотеть. Едва охотник пригубил пиво из первой партии в этом сезоне, как в трактир ввалилась компания ну очень подозрительных типов. Нет, вмешиваться  в принципе в потасовку между вошедшими и сидевшими в трактире дровосеками смысла не было. Во-первых, на это дело существовала полиция, а у седого был несколько иной профиль, и во-вторых поначалу ребята железок не доставали и чесали кулаки исключительно друг об друга. Ситуация изменилась, когда у одного из вошедших мелькнул револьвер. Все-таки охотник считал хозяина сего заведения своим другом, а тот имел привычку расстраиваться всякий раз, когда в его трактире начиналась пальба. Седой сунул руку под стол, где у него на коленях лежал маленький арбалет и спустил предохранитель. Вынимать оружие времени не было, и охотник выстрелил прямо так. Короткий болт злобно вжикнул и пригвоздил руку замешкавшегося бандита к его же ноге. Несколько небритых рож повернулись к Седому, а командир шайки что-то негромко приказал. Бандиты криво заулыбались и у них в руках появились кинжалы, дубинки и прочая мелочь. Седой не стал дожидаться, пока это ощерившаяся толпа кинется на него и,  метнув два коротких ножа, упал назад вместе со стулом, перевернув заодно крепкий дубовый стол. Тут же раздалось парочка глухих «дзинь» - это кто-то из наподдавших попытался достать Седого метнув  свои кинжалы.
Охотник перекатился и, вскочив на ноги, выхватил из-за спины меч. Быстро обежав трактир глазами, он подвел баланс. Дровосеки оказались увальнями и, плюясь выбитыми зубами, убрались к чертям. Один бандит скулил в углу и пытался освободить простреленную руку. Еще двое скребли по полу ногами и зажимали перерезанные шеи. Оставшиеся четверо, отшвыривая столы и стулья, бежали к охотнику. Седой хмыкнул и поспешил им навстречу.
Подоспевший как всегда вовремя, хозяин трактира мог лицезреть следующую картину: шесть трупов, лужи крови, молодой парень, пытающийся ускакать на одной ноге и охотник, заглянувший попробовать свежего пива, а теперь сидевший на полу и невозмутимо промывающий рану на боку. Седой почувствовал взгляд и, кинув на хозяина быстрый взгляд, укоризненно вздохнул.
Из кухни выглянула перепугана повариха и, отчаянно жестикулируя, стала рассказывать как «этот» покрошил «тех». Трактирщик нахмурился и, выглянув на задний двор, кого-то кликнул.
Вспомнив драку, седой поморщился и притронулся к ране. Нож у того бандита видимо был вымазан какой-то гадостью, потому что неглубокая рана отчаянно ныла и не хотела заживать. Немного поразмышляв над этим, седой не пришел ни к каким выводам и решил, что разберется с этой проблемой в монастыре.
Проходя через темную подворотню, охотник настороженно застыл и потянулся к оружию. Неожиданно, спокойно лежащий камень подпрыгнул, и ударил Седого в затылок. Охотник взмахнул руками и упал. Спустя пару секунд воздух над его телом едва заметно засветился, немного помедлив, это свечение впиталось в потерявшего сознание охотника. Седой неуклюже поднялся и, покачиваясь, двинулся прочь…

Седой очнулся в каких-то куста. Тело ныло, а ноги отчаянно гудели, как будто он пробежал не одну милю. Охотник попытался подняться. От неосторожного движенья хрустнула ветка, одновременно с этим тело свело судорогой, а из глаз ушла осмысленность. Седой почувствовал чужое присутствие и попытался сопротивляться, но как экстрасенс он был слаб, и, не выдержав борьбы, его разум погас, уступив тело другому хозяину. Помутневшие глаза пригляделись к двум молодым охотникам, лежащим в десяти метрах от кустов, а руки потянулись к арбалетам.
 
Стэн лежал на кровати и, закинув руки за голову, разглядывал потолок. Вот уже третий день монастырь пустовал.
Все началось с приезда какой-то шишки с повелением от Папы. Прибывший, вместе с настоятелем, отправился в кабинет на втором этаже, откуда в течение часа доносились напряженные голоса, а изредка рассерженные крики Отца Николаса. Спустя еще час настоятель вызвал соседей Стэна и отправил их на задание. Ближе к вечеру он собрал ВСЕХ, присутствовавших в монастыре, охотников и объявил, что по распоряжению Папы требуется сформировать четыре боевых и одну резервную команды для задержания группы отступников. Новички радовались, а опытные охотники хмурились и молчали. Не так давно прошла крупная операция, в которой монастырь потерял половину своего состава, и все думали, что им дадут некоторое время зализать раны.
После ухода команд, в монастыре осталось ровно две ночные смены по шесть человек в каждой. Настоятель велел всем отдыхать и отбыл из монастыря.
Вот уже битых четыре часа Стэн лежал на кровати и разглядывал потолок. В библиотеку идти не хотелось, в город собственно тоже, спать не хотелось, дел особых не было, и охотник изнывал от безделья.
На исходе пятого часа дверь кельи заскрипела, и вошел настоятель. Охотник соскочил с кровати и вопросительно посмотрел на него.
- Спустись в исповедальню, - велел Николас и тут же вышел.
Когда Стэн вошел в тайную комнату за исповедальней, настоятель читал какое-то письмо, а на столе была расстелена карта.
- Только что доставили, - Николас указал охотнику на стул и протянул письмо. – Читай.
Стэн пробежал глазами послание. Задание было вполне обычным. Группа вампиров объявилась близ одной деревушки. Перепуганные крестьяне после второго обескровленного трупа попытались уничтожить их, но силенок не хватило, поэтому снарядили гонца и отправили его с прошением в Ватикан, а уже оттуда письмо переправили в монастырь. Стэн отложил письмо и повернулся к настоятелю.
- Сколько кровососов?
- По косвенным данным, полученным от крестьянина, я могу предполагать, что от двух до восьми. Все зависит от конкретных обстоятельств.
- Кого я могу взять?
- Никого.
- То есть как? Отец Николас вы же прекрасно знаете, что вампиры не мой конек. У меня гораздо лучше получается с духами.
- Ты проходил стандартную подготовку. Тем более среди твоих заданий было несколько с вампирами.
- Да я тогда в сопровождении был у Седого. Я только и успевал ловить свою челюсть, когда он действовал.
- Стэн, некому с тобой идти. Опыта операций у оставшихся, кроме тебя, никакого. А нечисть она и есть нечисть. Справлялся с одними, справишься с другими. Охотники это не те люди, у которых ценится специализация. Ты должен работать над собой, расширять свой «кругозор».
- А если меня укусят? Ведь парами ходят как раз именно на этот случай.
- Значит, сделай так, чтобы тебя не укусили. Разговор окончен. Арсенал в твоем распоряжении.
 
Вампиров оказалось трое. Стэн высмотрел их первой же ночью, причем, не выходя из убогой лачуги, которую ему великодушно предоставили местные. Кровососы нисколько не скрывались и нагло вышагивали среди домов, надменно изучая запертые двери и окна. Стэн хмыкнул: все трое были одеты по последнее лондонской моде и представляли из себя некий образ аристократичности напополам с мистификацией.
В тройке заправлял парень-альбинос: приятное лицо, прямой нос, умные глаза, ровный шаг, все до последнее пуговицы выдавало в нем истинного, неиспорченного аристократа. «И какого черта тебя так угораздило?» - подумал Стэн. Понаблюдав еще немного, охотник бросил на пол свой плащ и, предварительно развесив над окнами и дверью кресты, лег спать. Вторжения он не боялся: кресты были освещены в Ватикане, а эти трое были слишком мелкой шушерой, чтобы хотя бы попытаться ворваться в дом.
Стэн проснулся рано утром. Полежал немного, щурясь от солнечных лучей. Услышав третий петушиный крик, охотник поднялся и, собрав снаряжение, вышел на улицу. Местные косились и старались не попадаться на пути.
Стэн шел мимо трех девушек, когда неожиданно поймал на себе заинтересованные взгляды. Охотник запнулся, но тут же напомнил себе, что находиться на задании.
Стэн направился в ту строну, откуда появились вампиры. Местность оказалась каменистой и, проблуждав пару часов, охотник махнул рукой на попытки найти следы, ведущие к логову. Присев на прохладный камень, он принялся размышлять. Когда солнце стало припекать охотник, наконец, поднялся и вернулся в деревню.
Шайка ребятишек самого различного возраста сгрудилась у колодца и, судя по азартным возгласам, что-то затевала. Охотник отметил паренька, державшегося чуть особняком и любопытно наблюдающего за ним. Стэн остановился и поманил его, мальчишка ничуть не смутился и с готовностью подошел.
Стэн смотрел на парня и видел себя 8 лет назад. Взъерошенный ежик волос, худое до костлявости тело, настороженные, но в то же время любопытные глаза, угловатость движений. Парень переминался с ноги на ногу, но молчал.
- Сирота? – неожиданно спросил охотник.
- С дядькой живем. Вдвоем. Пожар был в позапрошлом году, все наши сгорели, а мы с ним как раз на рыбалку ушли, - парень говорил ровно, не запинаясь, не шмыгая носом и не отводя глаз.
Охотник кивнул и спросил то, зачем пришел.
- Места знаешь вокруг, где можно спрятаться?
- Да бестолку это, проверяли уже наши, нет их рядом или спрятались так, что не найдешь.
«Придется устраивать засаду» - подумал Стэн и задумчиво осмотрелся.
- Лучше с северной стороны. На холме. Я место знаю. Со стороны ни за что не увидишь, - парень указывал куда-то в противоположный край деревни.

Стэн лежал на холме под навесом из кустарника, усыпанного мелкими цветками. Солнце почти ушло за горизонт, а охотник так и не поспал за целый день. Парень, все-таки упросивший охотника взять его с собой, мирно посапывал рядом. Стэн смотрел на парня, и в который раз уговаривал себя, что поступил правильно, что напарник необходим, что из парня может выйти толк и тому подобное. Однако охотник прекрасно осознавал, что реальной пользы от парня не будет никакой, скорее он станет обузой, потому что придется беспокоиться не только о себе, но и о нем.
Солнце утонуло за горизонтом, и Стэн разбудил парня. Понаблюдав, как тот продирает глаза и отчаянно зевает, невольно улыбнулся его безрассудству и безмятежности. Когда парень окончательно проснулся, охотник вручил ему арбалет и охотничий нож. Затем порылся в бесчисленных карманах и извлек несколько небольших пузырьков наполненных прозрачной жидкостью, подумал немного и добавил к ним еще два с чем-то мутным и вязким.
- С оружием обращаться умеешь?
Вместо ответа парень, не глядя, перезарядил арбалет и, подбросив нож, ловко поймал его. Охотник удовлетворенно кивнул и продолжил.
- Вот эти прозрачные со святой водой, а эти два с эктоплазмой. На вампиров эктоплазму не трать, хватит с них и водички, а вот если я ошибся, и с ними будут ээээ… еще какие-нибудь существа, то вперед.
Парень кивнул и распихал пузырьки по карманам плаща, который подарил ему охотник. Роста они были почти одинаково, так что плащ пришелся в пору, лишь был чуть широковат в плечах. У самого охотника осталась легкая куртка, ее вполне хватало, благо до холодных ночей было еще далековато.
Вампиры появились, как и в прошлый раз, ничуть не скрываясь. Когда они приблизились к засаде, охотник указал парню самого хлипкого на вид противника, а сам взял дробовик и пополз куда-то вправо.
Как-то неожиданно и в полной мере парень ощутил всю полноту ситуации и возможных последствий, среди которых легкая смерть была отнюдь не самой страшной. Ладони мигом вспотели и задрожали, в груди родился липкий, гадкий страх и начал расползаться по всему телу. Парень закусил губу и тщательно прицелился. Тренькнула тетива и ничего не подозревающий вампир получил болт в глаз. Он рухнул, не издав ни звука. Оставшиеся вампиры заозирались. Альбинос указал на холм, и второй вампир кинулся в указанном направлении. Сам же альбинос остался на месте и склонился над упавшим. Парень лихорадочно пытался перезарядить, но руки дрожали, а упрямый болт никак не хотел ложиться в желоб. Увидев, что вампир почти взобрался на холм, парень бросил арбалет и, зажав в левой руке пузырек со святой водой, выхватил кинжал. Наконец кровосос заметил противника и замер, пытаясь рассмотреть его внимательнее. Внезапно тишину разорвал выстрел, и вампир непроизвольно оглянулся. Парень воспользовался этим и, подскочив к нему, всадил кинжал под левую ключицу. Вампир зашипел и ударил парня в грудь.

Охотник обогнул холм с запада и подобрался к вампирам сзади. Когда первый вампир упал, а второй убежал к холму, он вскинул дробовик и выстрелил альбиносу в спину. Выстрел отбросил того на пару метров. Охотник перезарядил дробовик и побежал, на ходу доставая деревянный кол. Когда до врагов оставалось шагов пять, Стэн понял, что просчитался: оба вампира уже исцелились и поднимались на ноги. Не медля ни секунды, он выстрелом в упор разнес голову кровососу с болтом в глазу и, отбросив однозарядный дробовик, вооружился мечом. Альбинос поднялся и оскалил клыки. Его лицо показалось охотнику смутно знакомым, а учитывая, что в тройке он был главным, то убивать его было нельзя, а следовало обездвижить и потом допросить. Альбинос перестал скалиться и начал обходить охотника, следя за мечом.
- Ты знаешь кто я?- охотник ловил каждое движение вампира. – Если сдашься и ответишь на мои вопросы, клянусь Господом, я подарю тебе легкую смерть.
Альбинос улыбнулся и погрозил пальцем.
- Я знаю кто ты. И знаю гораздо больше, чем ты думаешь… Стэн, - вампир улыбнулся еще шире и пошел на охотника.

Парень, ломая кусты, упал на спину. От удара воздух торопливо покинул его легкие, а в глазах заплясали разноцветные всполохи. Вампир подскочил к нему и, подхватив за воротник, поставил на ноги. Парень попытался сопротивляться, но тут же получил удар в нос. Как только показалась кровь, зрачки у вампира расширились, а из глотки раздался животный хрип, клоки неторопливо выдвинулись, и он потянулся к незащищенной шее. Парень почувствовал, что все еще сжимает в левой руке пузырек, и сделал единственное, что мог: от  всей широты души приложил пузырек к затылку противника. Стекло хрустнуло, осколки возились в ладонь, вампир дико закричал и, выпустив парня, упал на землю, отчаянно скребя разъедаемую кожу. Парень удержался на ногах и достал следующий пузырек.
Вопль, донесшийся с холма, пришелся как раз вовремя: альбинос отвлекся и Стэн одним взмахом лишил его правой руки. Вампир закричал, вторя первому воплю. Охотник сбил его с ног и вонзил кол в сердце. Стэн подобрал дробовик, перезарядил его и поспешил к холму. Когда он добрался до места, то понял, что его помощь не нужна: жутко обожженный вампир с колом в сердце лежал у ног парня, пытающегося стереть кровь с лица. Стэн остановился и, направив на парня дробовик, велел.
- Раздевайся.
Парень посмотрел на оружие и не стал спорить. Когда охотник убедился, что парня не укусили, то облегченно вздохнул и, отбросив дробовик, направился обратно, намереваясь разобраться с альбиносом.
- Стойте, - стен обернулся и обнаружил, что голый парень держит в руках арбалет и целится в него. – Раздевайтесь.
Стэн сначала обескуражено замер, а потом расхохотался и не переставая смеяться разделся. Когда парень убедился, что охотник не укушен, и они оделись, Стэн подошел к нему и спросил.
- Как тебя зовут?
- Леонардо.
- Ну что ж, Лео. Считай, что первый экзамен охотника ты сдал.

Когда они направились в обратный путь, Стэн молчал и всем своим видом выказывал раздражение. Допросить альбиноса не получилось. И все из-за его же Стэна глупости. Он сделал все, как его учили: связал пленного, заперся с ним в той самой лачуге, где ночевал, выпер протестующего Лео, запер все выходы и, выдернув кол, отскочил в угол. Альбинос очнулся и, быстро оценив обстановку, с ненавистью уставился на охотника.
- Кто ты?
Альбинос молчал. Охотник вздохнул и достал пузырек со святой водой. Едва он приблизился, как вампир извернулся и ударил Стэна по руке. Пузырек вылетел из ладони и, лениво перевернувшись в воздухе, угодил в рот к альбиносу. Вампир сверкнул глазами и сжал челюсть. Некоторое время он вопил, но потом вода сожгла ему язык с гортанью. Стэн обругал себя и, убедившись, что ничего от вампира уже не добиться, распахнул одно из окон. Солнечный свет в минуту сделал из вампира горстку пепла.
 
До города оставался один дневной переход и Стэн решил заночевать на небольшой поляне. Лео держался молодцом, но охотник прекрасно видел, что парень уже порядком устал. Стен выбрал место для костра и, велев Лео разводить огонь, отправился проверить местность на наличие неприятностей. Все было тихо и спокойно, охотник уже собирался вернуться, как услышал осторожные шаги за спиной. Он обернулся, и нос с носом столкнулся с Седым. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, а потом Седой коротко рыкнул и махнул ножом, пытаясь угодить Стену в живот. Молодой охотник отпрянул на одних рефлексах, обескуражено глядя на своего учителя. Седой ринулся вперед, но неудачно зацепился за какую-то кочку и упал. Стен мгновенно оказался у него за спиной и крепко приложился кулаком к затылку.
Лео удивленно открыл рот, когда на поляну вышел Стэн с незнакомцем через плечо. Аккуратно уложив его на расстеленный плащ, охотник подошел к вещам, сваленным в кучу и, выудив свой мешок, начал рыться в нем.
- Это один из наших, - пояснил он Лео – Он напал на меня.
- Что вы будете делать?
- Я? – Стэн поднялся, держа в руках моток веревки и крест. – Собираюсь проверить, не одержим ли он. Седой не мог напасть на меня: именно благодаря ему я стал охотником, и долгое время он был моим учителем.

Лео проснулся от легкого похлопывания по плечу. Стен увидел, что парень открыл глаза и отошел к костру. Седой уже сидел у огня и пил из миски горячий бульон.
Когда Лео вернулся от ручья, Стэн протянул ему его порцию.
- Где ты его подобрал? – Седой закончил с завтраком и повернулся к Стену.
- В одной деревушке. Увязался со мной на ликвидацию трех кровососов. Напарника мне не дали, и я решил, что неплохо было бы иметь помощника.
- И как? – Седой скептически осмотрел Лео.
- Одного он завалил без моей помощи.
Скепсис  в глазах Седого сменился любопытством.
- Как тебя зовут, парень?
- Леонардо.
- Рад знакомству, меня можешь звать Седым.
- А почему у вас такое прозвище?
- Я первый за последние ??? лет охотник, доживший до седых волос.
 
Стэн, Лео и Седой вступили под стены монастыря следующим вечером. Охотники тут же направились к стоящему неподалеку монаху, а парень замер, разглядывая монастырь. Легендарное прибежище ордена не внушало ни трепета, ни почтения, ни страха, ни чувства непоколебимости, лишь некоторое едва уловимое ощущение умиротворения и покоя столетий.
Леонардо медленно пошел меж пустых скамей. Негромкие голоса охотников и монаха разносились неясным шелестом. Лео подошел к алтарю. Распятый Иисус немым укором возносился над людскими грехами. Лицо Христа переполнялось болью, но не физической. Он взирал на каждого, кто приходил к нему с молитвой, из под полуопущенных век и слеза скорби навечно застыла на его ??? щеке. Леонардо приклонил колени. Голова его была пуста. Постояв так немного, он поднялся и, глядя в переполненное мукой лицо, прошептал.
- Я буду служить тебе.
 
Огромный волк выбирался из грязной лужи и мрачно косился на двух хохочущих девушек.
Лео лежал в кустах и наблюдал. В монастыре они провели всего пару дней. Лео принес клятву охотника и был определен в ученики к Седому и Стэну. Узнав об этом, они жарко заспорили, определяя программу обучения. После выслушивания пыток, назначенных ему ретивыми учителями, Лео почти пожалел, что оказался здесь. Положение спас настоятель, вызвавший всех в тайную комнату, за исповедальней.
Седой и Стэн переглянулись, но промолчали и направились на первый этаж. Лео поспешил следом.
Настоятель сидел за пустым столом и разглядывал свои ладони. Охотники вошли и замерли, ожидая пока им предложат сесть. Николас поднял на них тяжелый взгляд и кивком указал на стулья.
- Для вас есть задание.
Седой нахмурился, Лео счел за лучшее промолчать и не встревать без необходимости, а вот Стэн чуть не грохнулся на пол от удивления.
- Настоятель, вы это серьезно?
Отец Николас вопросительно посмотрел на охотника.
- Ну, насчет нас троих?
Настоятель все также молча кивнул.
- То есть вы собираетесь послать меня, хотя я только что вернулся с задания, Седого, который подвергся вселению и которому лучше пока не высовываться из монастыря, и Лео, который в монастыре без году неделя? И какое у нас интересно задание?
- Остынь. Кроме вас идти некому. Группа, с которой ребята столкнулись, оказалась невероятно сильна. Два экстрасенса прошлись по первой группе как ураган. Дееспособных осталось едва ли половина, да и те не в лучшем виде, на вторую вылетел оборотень. Там оказались как раз одни новички, он их раскидал и ушел лесом. Третьей теперь не существует: в команде противника было три наемника экстра-класса и если бы не подоспевшая пятая-резервная, то они бы так и ушли. Четвертая правда более-менее уцелела, но все они сейчас на допросе.
- Так какое у нас задание? - Стэн пристыжено опустил глаза.
- Вам нужно перехватить оборотня и экстрасенсов, которым удалось уйти, и ликвидировать их.
- Николас с ними не справились две боевых команды, а ты хочешь, чтобы мы трое это смогли, - Седой говорил негромко и не смотрел на настоятеля. – Я думаю, ты зря это затеял, пусть уходят. Нет, я не отказываюсь от задания, просто боюсь, что монастырь зря потеряет еще трех охотников.
Николас поднялся и, достав из шкафа небольшую шкатулку, водрузил ее на стол.
- Не думай, что я выжил из ума Седой, и посылаю вас на смерть. Я был на приеме у Папы, он дал нам полную свободу. Я позволил себе «ограбить» их хранилище, - Николас открыл шкатулку и вывалил ее содержимое на стол.  Седой присвистнул и заулыбался, а Стэн ошарашено уставился на настоятеля.
- Я думаю, они вам помогут справиться с заданием.

Лео скосил глаза на лежащих рядом охотников и в очередной раз притронулся к четкам, висящим на шее. После того как настоятель посвятил их в обстоятельства задания и отправил собираться, Лео дождался момента, когда он останется с учителями наедине, и потребовал объяснений. Стэн пребывал в некоторой прострации и вроде даже не услышал вопроса, а вот Седой все объяснил. «Видишь ли, ученик, эти три артефакта создал один маг, он был невероятно силен и познал такие тайны магии, которые наверно никто никогда уже не сможет узнать. Перед самой своей смертью он создал эти четки и вручил их трем свои ученикам. Вот смотри, на каждой «бусинке» начертан определенный знак. Некоторые нам известны, это пантакли и руны, но о значении большинства этих знаков доподлинно не известно, возможно это какой то забытый язык. Многие пытались сотворить нечто подобное и даже поговаривают, что кому-то удавалось расшифровать все надписи, но увы. Наши монахи-ученые пришли к выводу, что соединить все знаки, начертанные здесь, воедино невозможно, так как некоторые из них противоречат друг другу и, будучи соединенными, вызывают катастрофические последствия. Однако тому магу это удалось, и эти артефакты являются бесценными: они блокируют враждебную экстрасенсорику, магию, шаманство, любого духа, попытавшегося совершить нападение, даже отводят пули и стрелы, одновременно с этим у любого кто оденет их повысятся или даже появятся экстрасенсорные способности, любой ритуал или еще какое-нибудь магическое действие будет в десятки раз сильнее, и помимо всего ты становишься сильнее, быстрее, зорче, начинаешь интуитивно предугадывать действие противника. Да, кстати, любой вампир, оборотень, ну в общем нечеловек, который наденет артефакт, тут же погибнет, а его дух тут же будет уничтожен. К сожалению, применять эти артефакты можно лишь в исключительных случаях, потому что святые отцы до сих пор сомневается что это «чудо божье» или «искушения дьявола». Думаю, Николас помучился, прежде чем уговорил Папу выдать ему их».
Седой тронул Лео за плечо и поднялся. Вслед за ним поднялся и Стэн. Лео проверил арбалет и последовал за ними. Через пару шагов они перешли на бег и среди деревьев замелькали три смазанные тени. На поляну охотники шагнули с разных сторон пугающе одновременно. Смех мгновенно стих и вместо него послышался волчий рык. Серый и Стэн не произнесли не слова и пошли вперед, держа в руках тяжелые двуручные мечи, будто они ничего не весили. Лео остался стоять, с мечом он обращаться не умел и ему поручили следить, чтобы никто не ушел. Девушки молча переглянулись с оборотнем. Охотники шли плавно, перетекая из одного движения в другое. Волк ринулся им навстречу, а девушки обернулись к Лео. Неожиданно он почувствовал легкий зуд по всему телу. Лео передернул плечами, и одна из девушек вспыхнула, точно промасленный факел. Тем временем оборотень прыгнул на Стэна, намереваясь вцепится ему в горло, но тот легко ушел в сторону. Идущей следом, Седой взмахнул мечом. Сверкающий стальной росчерк и одним оборотнем на земле стало меньше. Девушка экстрасенс перестала сбивать пламя с подруги и, поглядев на приближающихся охотников, попыталась скрыться. Стэн перехватил меч и метнул его. Полутораметровый двуручник перевернулся в воздухе и пригвоздил девушку к дереву. Лео спустил тетиву и оборвал муки горящей.

Полная луна вынырнула из-за тучи и осветила небольшую поляну. Неожиданно на поляну вышел старик в монашеской рясе и с ключами в левой руке. Он огляделся, и по его старческим щекам потекли слезы. Шаркающей походкой он приблизился к трем холмикам. Могилы были вырыты недавно. Старик сел на камушек рядом с ними и, достав четки, принялся читать молитву. Лишь утром, когда первые лучи показались из-за горизонта, призрак тюремщика растаял…