Детектив Фисташка

Я придумала детектива Фисташку. Он подходил к человеку, вытягивал руки по швам, а потом отдавал честь, прибавляя:
– Детектив Фисташка! Расследование особо запутанных дел!
Детектив Фисташка был сыщик высшего класса и мог найти все: помаду цвета терракот для губ, неоновую вывеску для глаз, массажный салон для старой спины, дешевую коляску для ребенка и даже приключения для задницы. И все ему было под силу, и любое дело он распутывал на раз: за что честь ему и хвала, и орден с лентой на грудь, и барабан на шею.
Я даже хотела придумать рекламу для его агентства – такую интригующе-элегантную и манящую найти то, что потеряно и даже то, что совсем не нужно или вовсе чужое.
Однако реклама детективу Фисташке не понадобилась: он погиб, выполняя свое первое задание, при невыясненных, но, безусловно, трагических обстоятельствах. Трагических, как и вся его короткая жизнь.
Злые языки утверждали, будто детектив Фисташка умер подкаблучником, будучи продырявлен острой женской шпилькой в давке на распродаже в новом торговом центре, когда на все товары была объявлена сенсационная скидка в 93, 98 и даже 99,5%! Что он там делал? Конечно занимался расследованием! Детектив Фисташка был воспитанным, глубоко убежденным в своих убеждениях человеком и не допускал праздного шатания по распродажам в рабочие часы. Это ли не признак душевного благородства? А вы судачите! Эх…
Детектив Фисташка обладал также рядом достоинств, коим я упаковала его при создании. Прискорбно, что он так и не был оценен своими современниками, не считая меня.
Правда, те же злые языки нашептывают доверчивым гражданам о том, что достоинства детектива Фисташки таки были оценены вертлявой вдовой генерала, разбиравшейся в чинах. И вдова эта оценила достоинства детектива наравне с капитанскими достоинствами и даже обещала повысить его в чин майора при должном совершенствовании, а также полной самоотдаче и отдаче трех четвертей гонорара. И говорят даже, что детектив Фисташка, по раздумьи, принял условия вертлявой вдовы в надежде дослужиться до подполковника и получить однокомнатную квартиру в центре города и повышенную пенсию.
Однако я не верю злым языкам, потому как создавала детектива Фисташку альтруистом и человеком, не способным на корыстные устремления.
И что бы ни говорили злые языки, о чем бы ни шепталось сарафанное радио, детектив Фисташка мертв и лежит в сырой апрельской земле (Упокой его душу, Господи!). А о мертвых аут бене, аут нихиль, как известно. Так что и мы будем исходить из честности и чистоты помыслов несчастного детектива Фисташки.
Детектив был исполнителен и отдал мне честь сразу же, как только появился на свет. Козырнул он качественно – дай Бог, так всем в нашей армии и органах козырять.
Я оценила это. И поведала ему о его первом задании. Детектив Фисташка слушал внимательно, без комментариев, только посередине моего монолога вдруг надулся, налился алым томатным цветом, выпучил травяные глаза и робко бээ-э-кнул. Я подумала, что ослышалась, и продолжила говорить. Тогда он заблеял во второй раз и, нервно улыбаясь, попросил блокнот и ручку, дабы законспектировать детали этого дела.
Я подала ему ручку и тетрадь в крупную клетку для плоховидящих. Он стал послушно скрипеть, выводя ровным почерком фамилию, имя, отчество, адрес и возраст клиентки, кличку ее кота, цвет занавесок на кухне и самое главное – суть дела и имя-отчество портье в третьем подъезде дома образцового содержания.
Дело заключалось в следующем: клиентке нужно было найти муфту. Но не какую-нибудь, а чтоб непременно из горжетки, с песцом по кайме, «а вот здесь, здесь вот – пуговки розовые и бубенчики, чтобы так «динь-динь» при ходьбе!». И не дороже пятисот рублей. Никак не дороже. Никак нет, товарищ детектив.
Задача не из легких. Но уже в первый день работы детектив Фисташка принес поразительные известия: муфта есть! Правда, по частям. И нашел он пока только розовые в горох пуговицы по пятнадцати рублей за штуку и бубенчики в колхозе на скотобойне: коров забивали, бубенчики снимали, отмывали и продавали городским сумасшедшим. Или деревенским скотоводам. Но городские лучше брали.
Но все это лирические отступления, а бубенцы всем были хороши, но имели один недостаток – были они огромные, просто колоссальные, по двадцати сантиметров в диаметре. Но детектив Фисташка успокоил меня словами: «Сейчас в моде крупные аксессуары».
Второй день, однако, не принес больших плодов: детектив Фисташка только и смог, что поймать дворнягу, из которой собирался получить горжетку по сложной технологической схеме, подобной той, что использовали средневековые алхимики для превращения свинца в золото. Детектив Фисташка разъяснил мне, что собирается не только одним махом покончить с дворнягой и начать с горжеткой, но и получить последнюю сразу с окантовкой, шнурочками для завязок и характерным благородным окрасом «золотой блонд». Ну, или на худой конец, «пепельный блонд». Но уж никак не серый. Нет, нет.
Дворняга осталась у нас и противно тявкала, пока ей не дали кусок «Докторской» колбасы. «Русскую» она есть отказалась, мотивируя это отсутствием патриотизма в дворовой крови и имитируя мучительную смесь как результат патриотического ужина.
Потом детектив Фисташка сказал, что нужно дать дворняге витаминную таблетку, чтобы шерсть лоснилась и блестела. Я сходила в ветеринарную аптеку и купила большую салатовую пилюлю, которую предлагалось «распилить надвое или натрое, растворить в молоке во избежание попадания порошка в не то горло зверя и, как следствие, сухого алi мокрого кашля». Как в инструкцию вкралось слово алi, непонятной национальной и расовой принадлежности, никто не знал. Даже сосед – профессор филологических наук в лучшем университете города. Не знали мы и того, почему «не рекомендуется давать таблетку детям до трех лет в руки или рот, а также старикам и сирым». Но и без этой странной инструкции у нас было полно загадок, и мы оставили бессмысленные поиски истины.
Вместо философских размышлений у камина, мы попытались поймать дворнягу и затолкнуть в нее таблетку – молоко она пить отказалась: видимо, почуяла ядовитые испарения суррогатных витаминов.
Мы оббежали 8 раз всю кухню, коридор, зал и комнату детектива Фисташки, а строптивая псина так и не далась нам в руки. Она гадко виляла своим хвостиком и стучала огромными когтями по паркету, а затем и по полированному столу – наследству какой-то тетки из глухой деревни в самом сердце тайги.
Псина огрызалась, скидывала на пол бумаги, салфетки и карандаши, на которых и распластался бедный детектив Фисташка, вывихнув левое колено и потеряв 3 зуба в короткой, но неравной стычке с полом.
Рассвирепевший детектив Фисташка, брызгая кровавой слюной, выплевывая теперь уже лишние зубы плотной пулеметной очередью и делая страшные глаза «а-ля Шварценеггер в гневе», кинулся на дворовую гадину и задушил ее в своих грозных объятиях. Гадина тявкнула напоследок, издала непонятный сип и проглотила кислотно-зеленый витамин, после чего забилась в предсмертной агонии.
С чувством выполненного долга детектив Фисташка отправил меня за нитками и пуговицами, объясняя это тем, что горжетку шить нужно, пока теплая и не задубела. «Куй железо, пока горячо» процитировал детектив и завалился спать, свалив на мои хрупкие женские плечи и чистый вес дворняги, и дополнительный груз в виде пяти пуговиц и двух бубенцов двадцати сантиметров в диаметре.
– А песец? – робко уточнила я.
– Песца сама лови, – ответил детектив Фисташка и зевнул. – В зоопарке, говорят, новый завоз был.
Печально вздохнув, я принялась за исконно-женскую работу, размышляя о том, пришивала ли Клеопатра бубенчики к горжетке, и если да, то где она брала дворняг и чем их пичкала для шелковистости: папирусом, лотосом или вездесущими египетскими кошками?
К утру работа была окончена, и я задремала на кресле, упершись лбом в только что пришитые третью и четвертую пуговицы.
А когда проснулась, детектив Фисташка исчез. Я ждала его весь день, но он вернулся только на следующее утро ногами вперед в длинном лакированном ящике с дыркой от женской шпильки в боку и отсутствующим взглядом травяных глаз.
– Распишитесь! – сказал мне курьер.
– Зачем он мне? – удивилась я. – Его на кладбище надо.
– На кладбище пока нет мест. Освободятся – заберем его. А пока пусть у вас постоит! – охотно разъяснял мне курьер, выталкивая свои бока на лестницу.
А потом я получила письмо от злых языков. За ним второе и третье. Отвергнув чужие версии его гибели и не найдя своих, я перестала задаваться вопросом «как?», но нашла ответ на вопрос «что?» - что написать на его памятнике?
«Здесь лежит детектив Фисташка, проживший короткую и трагичную жизнь. Честь ему и хвала, и орден с лентой на грудь, и барабан на шею».