Право на бессмертие

У каждого - своя дорога,
Свои превратности пути,
Удачи много иль немного,
Мера невзгод, беды, тоски.

Песчинки дней  скользят
И падают.
Часы нельзя остановить.
В песчинках заблудиться
Может радуга,
И скука серая
В них может жить.

Смешалось разное,
Будни и праздники
Упали вниз,
Переплелись.
Из них сложилась
Жизнь прекрасная,
И несуразная
Сложилась жизнь.

Нам от рожденья
Дни отмеряны.
Начавший круг
Его замкнёт.
Рука бесстрастная
Часы песочные
В урочный миг опять
Перевернёт.

          -Мама, а все люди умирают?
         - Все.
         - Я не хочу!!!
         - Егорушка, да у тебя ещё много-много лет впереди! Ты вырастешь, женишься, у тебя будут, вот такие же, как ты сам сейчас, детки, ты проживёшь долгую интересную жизнь. И только потом…
         - Я и потом не хочу! Совсем не хочу!- пятилетний Егор сердито смотрит на маму, которая  не знает, как же ей успокоить своего встревоженного малыша.
            И тогда она говорит:
         -  Ну, если не хочешь, значит так и будет. Человек  может всё. Нужно только очень захотеть и постараться.
         - Я и захочу, и постараюсь! Я вот так постараюсь!
     Мама  обнимает сынишку, целует его  в макушку. Она солгала, ну и что с того? Зато как заблестели у Егорушки глазёнки! Никогда  ей не узнать, что эти мимолётные слова, порождённые слабостью  дрогнувшего сердца, о которых она почти сразу же и забыла, запали в душу её сына, стали для него  надеждой, проклятьем, судьбой.
               
         
          
         


                Глава1

      Егора Стоева  Ника любила  с детства. Когда то они сидели за одной партой. Уже тогда он стал для десятилетней девочки непререкаемым авторитетом, она тихо обожала его, гордилась их дружбой. Никого другого Ника не замечала, никто другой ей не был нужен.
     После восьмого класса Егор уехал с родителями в Москву. Ника ничего о том не знала, пока не пришла в сентябре в опустевший без него класс. Долго ревела потом  ночью, уткнувшись носом в подушку. Но никто ни дома, ни в школе об этом не узнал.
      Прошло четыре года. В конце лета, в августе, Егор приехал  к тётке  в Судак. Волей судьбы Ника  оказалась в это время  там же. Молодые люди, встретившись на пляже, узнали друг друга, хотя и изменились оба. Егор вытянулся, стал по-юношески нескладным, Ника расцвела и похорошела. Этот август они провели вместе. И им отчаянно хорошо  было вдвоём! 
          Закат окрасил небо смелыми мазками ярчайших красок, вспыхнул скоротечной пронзительной  красотой и  угас. Босые ноги мерзли на мокрой быстро остывающей гальке. Прибрежные камни ещё хранили тепло. Но и его хватит ненадолго. Ночь вступала в свои права.
        Ника и Егор не спешили уходить с опустевшего пляжа. В темноте  голос моря звучит отчётливей. Солоноватым влажным воздухом никак не надышаться! И кажется, что они одни на всём побережье. Только для них шумит море, и  лениво выползающая из-за  тучи луна  светит тоже только для них. Немного воображения, и можно  представить, что судьба  забросила их двоих  в  места  доселе  никем не изведанные, в первозданные  заповедные  края, куда не добралась ещё разрушительница цивилизация.   
   Пологий холм  спускался почти к самой воде. Он был довольно высокий, со множеством удобных уступов. Днём  Егор и Ника уже взбирались на него.
-Давай поднимемся поближе к звёздам.
- Я боюсь.
- Чего это?
- Диких зверей, глупый! Может там в пещере живёт  огромный медведь. И волки бродят между деревьев в поисках добычи. А у тебя только  тапочки в руках. Чем будешь защищаться, Егор?
- Медведь, волки? Может косули и кролики?
-Ты что, мечтаешь поохотиться? Предупреждаю сразу - я не умею готовить дичь.
- А жарить на костре устрицы?
- Это уже интересно. Но где мы их возьмём?
-Здесь неподалёку их можно наловить. Я видел, когда нырял.
- Ладно, подготовимся основательно, и завтра : обуем  кроссовки, захватим  твой улов и предпримем вечернее восхождение на гору. Медведи и волки пока отменяются. Охота за дичью тоже. А что будем делать сейчас?
-Может поплаваем? Вода теплая. Теплее чем днём.
- Нет уж, мне и так зябко, а в мокром купальнике...
- А мы голышом. А потом я закутаю тебя в полотенце. Пойдем вон туда. Там  нас никто не увидит.
- Ты авантюрист!
- Ну же, решайся, Ника!
- А, ладно!
     Вода  и впрямь  оказалась теплой и такой ласковой. На воде блестела лунная дорожка,  а над головой загадочно  мерцали яркие крупные звёзды южного неба.
   Девушка легла на спину. Солёная морская вода держала без  особых усилий.
- Как  хорошо. Я люблю тебя, море!
- А меня?- Егор  вынырнул рядом  и потянул  Нику к себе.
- Несносный! Ты утопить меня хочешь?
- Ага.
- Вначале догони.
            Ника плавала отменно. Егор едва успевал за ней. И всё же он сумел опередить её, чуть- чуть.
   Ника вышла из воды, и ночной воздух сразу  обжёг холодом мокрую  кожу.
- Егор, давай скорее полотенце!
 А он застыл любуясь её стройным телом, в призрачном лунном свете ставшим  таким загадочным и манящим. 
           Ника схватила полотенце из его рук. С  облегчением вздохнула, согреваясь. Она сердито взглянула на растерявшегося, обалдевшего Егора, и тут теплая волна нарождающейся нежности поднялась в ней, толкнула девушку вперёд.
     Они целовались посреди ночи под  холодным светом далёких звёзд. И волны  прибоя  ласкали их босые ноги. А луна стыдливо скрылась за облаком. И лишь время от времени, не в силах преодолеть любопытство, желтый глаз луны пробивался сквозь тучи и смотрел вниз.
         Отпуск близился к концу, и расставанье стало неизбежным.
- Ника, зимой я приеду.
- Ладно.
- Я буду тебе звонить.
- Конечно.- Она мало верила в их общее будущее, но, всё равно, ни о чём не жалела.
- Я люблю тебя!
    А  уж как она его любила! Так сильно, что не стала бы ни в чём упрекать, даже если бы и никогда больше не увидела.
     Но Егор приехал к ней на зимние каникулы. И лето они снова провели вместе. А следующей зимой сыграли свадьбу. Ника перевелась на заочный и уехала к мужу в Москву. Она по-прежнему любила его, не требуя внимания, по большей части достающееся не ей, а науке, не жалуясь на безденежье.
     Историк по образованию, Ника  поначалу работала в школе. А потом попробовала себя в журналистике. Вышло совсем не плохо. У неё обнаружились и чутьё, и хватка, и свой выразительный стиль. 
     Егор закончил аспирантуру. Защитил кандидатскую. Уже почти готова была у него и докторская диссертация. Стоев  работал в Институте физико-химической  биологии, работал увлечённо, отдаваясь любимому делу без остатка. На бытовом уровне он был абсолютно беспомощен, полностью  полагаясь на жену во всём, что касалось обустройства их довольно скромного быта.  Но для Ники это совершенно не имело никакого значения, она верила в своего мужа, восхищалась им, а себя  считала  очень счастливой женщиной.   
       
                ***
        Солнце упрямо светило в окно, вынуждая  Нику  выбираться из  постели. Сон от неё уже  сбежал, но встать - значило взвалить на себя  множество поджидающих  за порогом спальни дел. А Нике даже думать о них не хотелось. Вот и валялась она в  объятьях мягкого одеяла, время от времени  взбивая и поправляя несговорчивую подушку.
           Несмотря на Никины усилия подушка оставалась неуступчиво твёрдой. Лежать на ней становилось всё неудобней.
- Ладно уж, встаю. Сейчас. Минут через пять,- решила  Ника, отвернулась от окна и закрыла глаза.
   Зажужжала муха, пролетая совсем рядом с Никиным носом. Девушка вяло махнула рукой. Настырное насекомое улетело, но через минуту  снова возникло рядом, засеменило лапками по голой  ноге, лежащей поверх одеяла.
   Вероника застонала, обречённо осознавая, что  утро, к сожалению, наступило. 
   Усилием воли подняв инертное тело с постели, поплелась в ванную чистить зубы. Приоткрытая душевая кабинка приглашала воспользоваться её услугами, но Ника, прислушавшись к себе  решила, что искупается потом, и побрела на кухню варить кофе.
       Вероника завтракала, постепенно просыпаясь. После второй  чашки кофе  она почувствовала себя бодрее. Теперь можно было и под душем постоять.   
   Первые минуты в душе, пока вода ещё холодная, были Нике неприятны. Её тело не любило резкого перепада температур. А вот стоять под  тёплым дождиком – это истинное блаженство! Теперь выходить из-под  душа никак не хотелось
      Ника увеличила напор холодной воды. Потом оставила одну горячую. И снова холодную. Здорово!
   Окончательно проснувшаяся Вероника очень спешила, стремясь наверстать упущенное время. Быстро. Теперь нужно  делать всё быстро: высушить волосы, подкраситься, одеться.
   Через десять минут из спальни вышла  красивая молодая женщина, совсем
не похожая на то вялое сонное существо, что выползло из этих дверей  около часа тому назад.
   Здравствуй, утро! Ну, и что ты нам приготовил, день? Ой, не опоздать бы на работу.
                ***
  -Что-то Стоев  задерживается?- .Ника посмотрела на телефон, но звонить и надоедать мужу не стала.
            Ужин она приготовила, а ничем другим заниматься не хотелось. Всю работу по дому всё равно не переделаешь! Фраза не отличалась новизной и глубокомыслием, но для очистки совести подходила вполне.
      Может почитать? Томик Мураками ждал её в кресле. Ника уселась поудобней, включила бра. Слово за словом  перед ней возникал мир, в котором обычные житейские моменты: съездил в магазин, приготовил ужин, поел, послушал музыку, почитал книгу,  наполнялись  мягким  смыслом, и  незатейливое очарование не замечаемой  обычно повседневности  отчётливо и пронзительно заявляло о себе. И напрочь отсутствовала суетность, словно не о нашем сумасшедшем времени  писал этот талантливый японец.
- Ты его понимаешь?- спросил как то Егор, взяв у Ники из  рук очередное творение  японского писателя.
 - Скорее воспринимаю чувствами.
 - Знаешь, меня он успокаивает,- Егор вернул жене книгу.- Его можно читать, не вникая особо  в сюжет, с любого места, получая удовольствие от каждой прочитанной фразы. Не важно - о чём он пишет, его просто хочется читать.
- Я физически ощущаю, что скорость временного потока у него другая, более замедленная,- поделилась с мужем своими размышлениями Ника.- Неспешно так течёт  у него  время. Или это мне кажется?   
-Просто для него значимы штрихи повседневности, а для большинства из нас существуют лишь оформившиеся события, вот и воруем у себя  минуты, часы, дни.
- И жизнь, песком сквозь пальцы, протекает в одночасье.
-  Грустно и страшно. Нам так мало отпущено. Человеческий  век до обидного  короток! Я хотел бы подарить людям Вечность!
- И Вечность можно  растранжирить и плакать об упущенных возможностях. Знаешь, что заставляет  особо сильно тосковать  о скоротечности наших дней? Пустое их однообразие.        А вот древние римляне говорили: «Кто прячется и коснеет в неподвижности, для того дом словно гроб. Можешь начертать у порога их имена на мраморе: ведь они умерли раньше смерти.»
- Я знаком  с философией  твоих римлян: «Жизнь долга если она полна. Будем измерять её поступками, а не временем». Но, согласись, чем длиннее жизнь, тем больше событий может она  вместить.
- Мечтаешь о бессмертии, Стоев?
- Работаю над его реальным достижением.
- Шутишь?
- Вовсе нет. Даже определённый результат наметился.
Ну как  было серьёзно отнестись к такому заявлению. Конечно, Ника  мужу не поверила.
А напрасно.
    Егор Стоев  всерьёз занимался разгадкой механизма старения человеческого организма. Он был не единственным  учёным, кого волновала эта проблема. Во все века находились   одержимые  идеей, больные надеждой разгадать главную из загадок матушки-природы. 
Но никто и никогда не подходил так близко к  её  решению.