Белым пламенем

Когда мы умрем, гореть нам в раю белым пламенем. Будем сидеть с тобой на одном облаке, не в силах приблизиться друг к другу, отягощенные бесценными своими крыльями, с места не сдвинуться, руками не дотянуться. Смотреть глаза в глаза, не в силах произнести ласково, ты – «сука», я – «да, я твоя сука». Запечатано-запекшимися губами беззвучно шевелить и проклинать этот белый райский огонь, сжигающий нас изнутри своей чистотой и непорочностью. Господь знает, как наказывать истинных грешников. Тебя – за ****ство, меня – за кликушество. Впрочем, и за ****ство тоже маленько.
Ты скажешь – нет рая, нет ада. Сансара, сатори, нирвана, катана и путь буси-до. А потому глупости говоришь, дурочка. Не будет этой райской муки, а будет реинкарнация, и мы встретимся снова. А зачем – снова? По кругу кружить, заново учиться дышать такт в такт, вдох во вдох, останавливаться, оглядываться, смотреть, как в первый раз, узнавать и удивляться? 
Если бы Бога не было, мы бы с тобой не встретились. Манипулирует нами, подлец, чтобы потом вот так посадить на одно белое облако, придавить к нему ангельскими крылами и насмехаться, глядя на беззвучные шевеления губами.
А я жива еще. Еще давлю каблуком собственное сердце, прикалываясь над тем, как разбрызгиваются ошметки его в стороны, еще посылаю разряд от рукояти вдоль кнутовища, до хлопушки на кончике, до пламени свечи. И тянусь к заветной кнопке «скажи-что-я-сука», впитывая твою реакцию каждой клеточкой кожи. А ты ведешься, не подозревая, что это – еще одна ступенька к пыточному облаку, где апостол Петр с ехидной улыбкой приглаживает перья на наших будущих наплечных грузах.
И никуда не деться. Все предопределено. Гореть нам в раю белым пламенем. Слава Богу, не задаром.