Блошиный рынок - из цикла Чрево Тель-Авива

ГРОБ НА РЫНКЕ

Около месяца назад телевизионщики устремились на Блошиный рынок («Шук ха-пишпишим»), чтобы не пропустить разыгравшееся там драматическое представление. На центральной улице торговцы выставили собственноручно сколоченный гроб, символизирующий смерть их незамысловатого бизнеса в связи с экономическим положением в стране. Чего хотели демонстранты? Послаблений в оплате налога («арноны»). Выигрышные кадры были показаны в вечерней хронике. На другой день они забылись. А сумма «арноны» осталась прежней.

Я пытаюсь выяснить возраст Блошиного рынка, но, оказывается, рынок настолько древний, что никто не может назвать точно даже век, не то, что год его возникновения. С названием проще: первоначально рынок носил имя одного из торговцев — то ли Цалахи, то ли Салахи, торговали здесь в те времена преимущественно одеждой. Позже стали привозить мебель, в старых матрасах и кушетках было полно блох, и рынок прозвали Блошиным. Впрочем, ответственность за правдивость легенды возлагаю на старожилов одного из самых достопримечательных яффских мест.

Магазинчики и лавочки здесь принадлежат в основном выходцам из Ирана, Турции, Болгарии и Румынии — в иных уже торгуют дети и внуки первых хозяев. Что же касается духанщиков, то этот люд обновляется постоянно.

В отличие от рынка Кармель, здешние торговцы не стремятся объединиться по формальному признаку. За много лет (или веков?) существования они так и не удосужились создать свой совет управления делами рынка. Когда «припекает», просто выбирают самых голосистых делегатов для переговоров с муниципальной администрацией и прочими власть имущими. Демонстрация по поводу «арноны» возникла стихийно, и участвовали в ней далеко не все владельцы магазинчиков и «духанов». Зато неформальная жизнь здесь бьет ключом. Когда у кого-то из торговцев выходит замуж дочь, женится сын или рождаются внуки, гуляет весь Блошиный рынок.

Интифада ударила по Блошиному ощутимее, чем по другим рынкам, потому что самую большую прибыль здесь традиционно давали арабы, скупавшие крупными партиями подержанные холодильники, газовые плиты, мебель и старые вещи (то, что на местном жаргоне именуется «шматес»). Торговцы с тоской вспоминают еще относительно недавние времена, когда арабы увозили закупленное на Блошином рынке грузовиками. Позже израильские арабы взяли на себя роль посредников, доставляя большие партии товаров с Блошиного рынка на контрольно-пропускной пункт «Эрез», где происходила их перегрузка на машины палестинских арабов. Затем и это стало невозможным.

Кстати, многие (до недавнего времени в их числе была и я) ошибочно полагают, что самые желанные покупатели на Блошином рынке — туристы, потому как именно они готовы выложить за особенную вещицу круглую сумму в «зеленых». Торговцы уверяют меня, что туристы и до интифады покупали здесь сущую мелочь, а больше приходили просто поглазеть и проникнуться местным колоритом.

— Они делают свои покупки в основном в Иерусалиме, приобретая освященные крестики и небольшие сувениры, связанные со Святой землей и библейскими местами, сувениры, которые умещаются в чемодан, — говорят мне старожилы Блошиного рынка. — Неужели ты думаешь, что турист захочет везти отсюда старинный шкаф или светильник?

Так что оставим туристов в покое. На втором месте (после арабов) по покупательной способности — молодые неимущие пары и студенты, которые бродят по Блошиному рынку в поисках недорогой мебели: здесь без труда можно найти приличный салон с журнальным столиком всего за 500-700 шекелей, шкаф и кровать за пару сотен. Третье место торговцы отводят работникам компаний хай-тек, покупающим приличные вещи под старину.

О последней «русской» алие на Блошином рынке говорят с уважением, хотя и не считают нас источником стабильного дохода торговцев. Уважают за то, что, по их мнению, последняя алия оказалась самой жизнестойкой и достаточно быстро встала на ноги.

Торговцы знают о покупательских приоритетах «русских» и вычисляют наших соотечественников еще до того, как они заводят разговор о ценах. Один продавец, например, утверждает: «Русские» — милитаристы, сразу идут к полкам с оружием. Покупают старинные сабли, кинжалы, мечи». Второй торговец уверяет меня, что «русские» еще не зарабатывают на старинные светильники и покупают только стеклянные плафоны или другие недостающие части к своим разбитым лампам.

ОТ «ШМАТЕС» ДО АНТИКВАРИАТА

...Раньше на Блошином рынке торговали исключительно старьем — мебелью, одеждой, обувью, предметами быта, — которое старьевщики собирали по всему городу и доставляли сюда. Теперь здесь можно найти все что угодно: и антиквариат стоимостью в несколько тысяч шекелей, и стоптанные туфли за два шекеля (и по сей день на Блошиный рынок тянутся бедолаги, нашедшие в мусорной куче кусок трубы или старую дрель, надеясь выручить за нее пару десятков шекелей у местных духанщиков, торгующих «шматес».

…Пытаясь разобраться в «географии» рынка, выделяю несколько районов. Один из них, расположенный на периферии, называют «бухарским» — ибо сюда переместилась большая часть торговцев с «бухарского рынка», располагавшегося в районе стадиона «Блумфильд» и закрытого муниципалитетом два года назад.

Торговля тут начинается уже с шести утра. На земле расстилаются просторные полотнища, на которых раскладывают посуду, обувь, одежду, электроприборы, часы и разную мелочь. За право торговать здесь в течение дня муниципалитет взимает с каждого торговца по 200 шекелей.

Ави Хариш, назначенный муниципалитетом следить за порядком на рынке, вспоминает, как поначалу торговцы отказывались платить мзду — для них это было в новинку: на стихийно образовавшемся в свое время в районе стадиона «Блумфильд» "бухарском рынке" они никому не платили ни агоры. Однако городская служба действовала жестко: у самых строптивых торговцев конфисковывали товар или облагали их штрафом. Так, в спорах и стычках, утверждался новый порядок. Сегодня, по выражению Ави, все торгующие на «бухарском рынке» «дисциплинированны, как солдаты»: не только самми исправно платят налог за место, но и сообщают представителям муниципалитета о тех, кто пытается самовольно захватить территорию без предварительной оплаты.

На центральной улице рынка расположены магазины, торгующие старой мебелью и мебелью под старину, привезенной из Англии, Италии и других стран.

Авраам Атиас, владелец одного из престижных ныне магазинов, забитого под самую крышу завезенной из Англии и Индонезии псевдостаринной мебелью из красноватого дерева махагони, начинал свою карьеру на Блошином рынке в роли старьевщика, собирая в районе Бат-Яма старую мебель и перепродавая ее владельцам местных магазинчиков. Было это 28 лет назад. Когда у Авраама собралась энная сумма, он решил открыть собственный магазинчик.Постепенно бизнес пошел в гору, Авраам нанял рабочих, нашел компаньона, с которым начал ввозить мебель из других стран.

Я наведываюсь к Аврааму в будний день.

— Ты видишь, во что превратился Блошиный рынок? За утро
в магазин заглянули всего три человека, в их числе ты. Как будто Судный день растянулся на целую неделю, — сокрушается Авраам. — По пятницам здесь еще ощущается какая-то жизнь и ца¬
рит прежний, милый сердцу балаган, а в будни все будто вымирает.

Я спрашиваю Авраама о конкуренции (мебельных магазинов на рынке пруд пруди).

— Да нет между нами никакой конкуренции, мы тут все как одна
семья, — отмахивается он. — Предположим, если старьевщик,
набравший мебель где-нибудь в районе Дизенгоф или в Северном
Тель-Авиве, приезжает сюда с полной телегой, мы скидываемся
(здесь у каждого торговца есть право на «алте-захен»), забираем у него все оптом шекелей за триста. Продаем все это за 500, а 200 шекелей делим между собой. Если же я заранее договариваюсь со старьевщиком, то все знают, что телега предназначается мне, и никто на нее не претендует.

…Параллельно главной, «мебельной», тянется улица, занятая магазинами, торгующими специальным оборудованием для ресторанов и кафе — печами, раковинами для мойки, машинами для приготовления чипсов и прочим. Разорившиеся владельцы ресторанов сбывают ставшее ненужным оборудование по дешевке торговцам на Блошином рынке, а те, кто только собирается открыть ресторан, приобретают его здесь же за полцены.

...На другой стороне улицы моего спутника привлекает манекен, обряженный в форму английского солдата времен подмандатной Палестины, и он тащит меня туда. Чего только нет в развалах этого магазинчика: покрытые пылью пишущие машинки начала прошлого века — «Ундервуд» и «Ремингтон», гранаты-«лимонки», черные тарелки радиоприемников, деревянные фотоаппараты на высоких треногах... Просто глаза разбегаются!

Хозяин всех этих сокровищ тем временем листает страницы старого альбома с пожелтевшими фотографиями. Вздохнув, он протягивает альбом владельцу - неопрятного вида старику, и говорит с сожалением в голосе:

— Навряд ли мне удастся найти покупателя на ваш альбом.
Фотографии плохо сохранились, почти ничего не видно.

Магазин Амоса Якоби, предки которого перебрались с Украины в Палестину в начале 1920-х, начинался с его страсти к коллекционированию старинных вещей.

— Я собирал их с детских лет, - говорит мне Амос, - все мечтал, что когда выйду на пенсию, открою антикварный магазинчик — просто для удовольствия. А потом мне вдруг пришла в голову мысль: «А зачем ждать до пенсии, когда
это можно сделать уже сейчас?» 12 лет назад я открыл свой магазинчик на Блошином рынке и получаю от своего занятия огромное удовольствие. 80 процентов моих покупателей — коллекционеры, 20 — дизайнеры или те, кто покупает старые вещи в качестве реквизита. Остальные приходят сюда как в музей. Потому что здесь ощущается запах ушедших веков.

— А что стало с твоей коллекцией?

- Я продолжаю ее собирать. Более того, я, как одержимый,
вкладываю в нее большую часть заработанного, и она все разрастается и разрастается...

— Коллекция еще не вытесняет тебя из дома?

— Я решил эту проблему и стал коллекционировать миниатюрные вещицы. Например, в моей коллекции есть действующий фотоаппарат величиной в пять сантиметров.

…Мы натыкаемся еще на одну колоритную лавочку, принадлежащую Цви Гольденбергу. Когда-то Цви занимался исключительно сельским хозяйством, а 12 лет назад открыл на Блошином рынке магазинчик и сдает в аренду театрам и киногруппам разный реквизит — граммофоны начала прошлого века, старые швейные машинки и прочую утварь.

— Где ты находишь все эти вещи? — спрашиваю Цви.

— У меня налаженная клиентура. Многим старикам, перебирающимся в дома престарелых, трудно смириться с мыслью, что дорогие им вещи окажутся на свалке. И они несут их ко мне.

…Выходец из Ирана, Ицхак, уже 37 лет торгует на рынке старыми лампами и светильниками под старину. Он и дома предпочитает окружать себя старыми вещами.

— Старые вещи очень добротные, — считает Ицхак, — они
кому-то прослужили лет 100, а качества своего не утеряли, не
разваливаются, как фабричный конвейерный ширпотреб.

Ицхак очень привязан к Блошиному рынку (его отец тоже торговал здесь) и ностальгирует по прежним временам. Многие старики, державшие «духаны», поумирали. Их место заняли дети.

— Этот рынок хорош тем, что здесь всем находится место — и
старьевщикам, и антикварам, — говорит он.

В демонстрации с гробом Ицхак не участвовал, хотя его это самая «арнона», как он уверяет, просто душит:
- Только не говори «вау!», - предупреждает меня он, - но я
плачу муниципалитету каждые два месяца девять с половиной тысяч!

— Вау! — не выдерживаю я. — Какая огромная сумма!

— Особенно теперь, — добавляет Ицхак, — когда рынок мертвый.

КРАЖА КРАЖЕ РОЗНЬ

Несколько лет назад квартиру моих приятелей начисто обокрали. Кто-то сказал им тогда: «Ищите свои вещи на Блошином рынке, наверняка все ушло туда». Я спрашиваю полицейского Давида Комеди, ответственного за район Блошиного (иными словами, участкового), относительно продажи краденого.

— Краденые вещи, скорее всего могут обнаружиться здесь, потому что Блошиный рынок специализируется на продаже подержанных вещей. Я регулярно беру в полиции информацию о разыскиваемых вещах и пытаюсь отыскать их здесь. За три года работы мне удалось обнаружить немало краденого и даже партий товаров (обчищают не только квартиры, но и магазины, склады). Если кто-то продает новые вещи в фабричной упаковке, не имея квитанции оптовиков на их приобретение, и затрудняется объяснить, каким образом к нему все это попало, я тут же начинаю расследование. Нередко ко мне обращаются и местные торговцы, страдающие от краж и взломов. Но самое неприятное и не такое уж редкое здесь явление — это взломы машин, припаркованных на периферии рынка, — добавляет Давид. — Пока владельцы машин гуляют по рынку, местные яффские наркоманы разбивают стекла или ломают замки, вытаскивая из салона радио, магнитофоны и все, что попадается под руку.

Рассказ полицейского дополняют торговцы. Лет десять назад, когда порция героина стоила всего 50 шекелей, наркоманы наладили на Блошином рынке целый конвейер по продаже газовых баллонов, которые они воровали у жителей района и перепродавали за 50-60 шекелей палестинским арабам. Этот «бизнес» полиция вскоре прикрыла. Примерно тогда же, вспоминают старожилы рынка, воры-профессионалы выслеживали, когда владельцы богатых домов уезжали в длительный отпуск за границу, подбирали ключи, затем приглашали палестинских арабов и продавали им всю мебель и утварь оптом — прямо на месте.

Местные торговцы не ввязываются в истории с краденым, предпочитая покупать у проверенных старьевщиков, собирающих вещи на улицах, а не у кого попало. Глаз у старожилов рынка наметанный, и обычно они чувствуют, когда им пытаются сбыть краденые вещи.

В пятницу, в базарный день, мне показали, где найти самого старого торговца Блошиного рынка (или, по крайней мере, одного из таковых). Зовут его Берто, он торгует здесь с малых лет и всем известен.

— Я ужасно зол! — с ходу выпаливает старик. — У меня просто нет настроения говорить сейчас об истории рынка. Я весь на нервах. Весь на нервах! — снова и снова повторяет он.

—.Что случилось, Берто? — спрашиваю его. — Я могу помочь?

— Кто мне может помочь? — отмахивается он. — У меня только
что украли старую вещь, которая тянет на тысячу шекелей. Отвернулся на минуту — а ее уже нет.

— У нас воруют не так уж редко, — подтверждает Ицик, владелец магазина, расположенного в трехстах метрах от лавочки Берто. -
Иногда мы ловим воров. Между прочим, среди них попадаются
вполне приличные на вид люди.Болезнь это у них такая, что ли?

Вот вам и финал рассказа о кражах на рынке...

ВОЙНА ЗА ТРОТУАРЫ

Полицейский Давид Комеди вспоминает, что всего три года назад на рынке царил настоящий беспредел: торговцы старыми вещами, не имеющие собственных магазинов и «духанов», оккупировали тротуары и проезжую часть, из-за чего образовывались чудовищные пробки. Повозки с запряженными в них ослами или лошадями, кучи тряпья, колченогие кушетки, драные матрасы
— чего здесь только не было! Муниципальные службы вместе с
полицией потеснили старьевщиков в специально отведенное для
них место, но война за тротуары длилась довольно долго.

Теперь тротуары и проезжая часть свободны, и сам рынок имеет более привлекательный вид, не потеряв при этом своего колорита.

- Особенность «бухарского рынка» именно в том, что здесь все вещи разложены на земле и открыты взору. Многие получают настоящее удовольствие, роясь в этих грудах. Зачем же портить им кайф?», - говорит мне участковый.