Педальный Конь

Педальный Конь тихо лежал под забором и пытался размышлять. Он с откровенным любопытством смотрел на горбатый фонарь, под которым снежинки липли друг к другу и падали тяжелыми парами, разбиваясь на смерть о мокрый, еще теплый асфальт. Потеря педалей принесла ему кровоточащие раны в боках, болью отдававшие куда-то внутрь в его воспаленное брюхо. Его немного подташнивало, но мысли, обрывками вспыхивавшие в голове Коня продолжали утверждать, что все эти последствия не стоят коварного страха потери седока и теперь уже не нужных педалей, яростно вырванных им в одном из бросков остатков воли. Они лежали там, в нескольких днях позади его нынешнего сотояния, и как ни странно, не звали его безудержно к себе, но боль продолжала напоминать о них постоянно, скачкообразно спадая и нарастая. Нет, новый Образ был туманен и непредсказуем, но только Он говорил о настоящем, ему можно было доверять безоговорочно в данный момент, только Он руководил им. И радость того, что даже если новый седок сможет удержаться на его спине без педалей подтверждало правоту действий его воли, которой правил съехавший набок рассудок.
Любое состояние временно, вспыхивало в его голове, рассудок правимый эмоциями - слеп и бездарен...  Мысли были плоскими, теплыми и тяжелыми. Образ заполнял даже тошноту и боль, затсавлял его снова пытаться найти в себе возможность подумать о неверности пройденной дороги, но то, что было до Образа никак не давало придти к такому выводу.
Педальный Конь закрыл глаза и фонарь исчез, мгновенно возникшая темнота тут же была взорвана Образом, мысли зашелестели бессмысленно и снова стали падать на разум теплыми, тяжелыми пластами, медленно расплываясь в почве новых переживаний. Он встал, тут же острая боль в боках превратила Образ в плотный сгусток, заглушающий ее же. Теперь он стоял, открыв глаза и видел перед собой тающий Образ сквозь который умирали снежинки. Они умирали, а он продолжал жить и знал, что теперь он уже не сможет убивать седока, заставляя своим тяжелым нравом крутить педали, помогая ему забираться на крутые склоны, которые он слепо выбирал, плетясь за эмоциями, давая чувствовать седоку ложное тепло своей спины.
Он смотрел и знал, что боль утихнет, образ растает и ему не нужно будет никого заставлять тащить себя в ненужные перевалы, теперь только он мог искать себе дорогу, только он мог с ней справиться...
Конь тихо прошел мимо фонаря, тихо не тревожа ран он ждал рассвета на своем пути и знал, что еще будут фонари и будут умирающие снежинки, но рассвет наступит не смотря на многие смерти этих тяжелеющих пар. А когда свет завладеет миром, он больше не увидит умирающих снежинок, он увидит только себя подвозящего седоков, которые смогут держаться за его гриву, постепенно слабея, но не заставля его убивать их постоянным вращением педалей.