Электричество

Elec-Tri-City:  TLF-agency presents
Интермедия-дель-арте в 3-х частях

1 часть
Действующие лица:
Тимофей – директор PR - агентства 
Леночка – секретарь того же агентства
Федор – фотограф и дизайнер

  Место действия: офис агентства TLF. Это просторная комната, в середине установлен -- круглый стол, на котором два монитора.   Экспозиция: Леночка и Федор сидят, уткнувшись в мониторы. Входит Тимофей, в руках у него сумка с ноутбуком, привычным жестом  бросает сумку на стол и достает ноутбук.

Т: Салют трудовому народу!
Л: Привет, Тимочка!
Ф: Хало!
Т: У нас крупный заказ!.. Не слышу возгласов энтузиазма!
Л: Если такой же крупный, как в прошлый раз… До сих пор расплатиться за аренду не можем.
Ф: Будут деньги – будет энтузиазм.
Т: Я так и знал… Какие вы меркантильные… (Достает из сумки бумаги и фотографии и раскладывает перед коллегами).
Ф: Опять депутат?
Л: Ну и рожа…
Т: Сеньора, вас же  не заставляют вступать с ним в интимные отношения! А рожу Федя ему где надо отретуширует…
Ф: (рассматривает фотографии, поворачивает под разным углом):  Не проблема. Сверху его снимать нельзя – с такой-то квадратной башкой.  Анфас тоже не пойдет – он какой-то истуканистый.  Будем делать три четверти. Улыбочка – даже ничего, на человека похож.
Л: Да, и прическу надо поменять. А то с этим начесом выглядит как колхозан…
Т: Елена Владимировна! Вы мне тут договоритесь! «Колхозан»…  Надо говорить -- человек из народа. Можно сказать, от сохи.
Ф: Тима, мало нас раньше кидали эти сохатые народники?! Они ж за копейку удавятся! «Крупный заказ», тьфу!
Т: А это не простой  сохатый. За ним стоят серьезные люди.
Л: Кто?
Т: В таких случаях говорят: меньше знаешь – крепче спишь. Для нас главное, что эти серьезные люди за копейку не удавятся. Потому что ворочают – ох, чем только они ворочают… И для них принципиально сделать этого чмурика депутатом.
Ф: Не просекаю  я что-то весь расклад.
Л: И я не понимаю, зачем брать вот этого? Других не нашли?
Т: Нашли. Но те… не подошли. 
Ф: Экстерьером или интерьером?
Т: Да типа протестировали разных этих кандидатов… Один мягкотелый, второй слишком умный, третий живет на две семьи… А этот простоватый. Зато готов НА ВСЕ! И это решило исход сражения.
Ф: То есть наш будущий депутат нужен для…
Т: Очень ответственного дела. Он должен продвигать интересы тех самых серьезных людей. А сами они будут оставаться, так сказать, при своем умеренно позитивном имидже.
Л: Тимочка,  интуиция подсказывает мне, что не стоит впутываться в эту авантюру. Потому что серьезные люди не любят оставлять концы.
Ф: И на роль жертвенного конца никто из нас не подпишется.
Т: Само собой. Я сам подумал… да и нашел других людей. Еще более серьезных.  Так что если заказчики будут делать резкие телодвижения, их быстро и безболезненно вернут на правильный путь.
Л: Хочешь играть с огнем?
Т: О, нет! Мы сами будем как факелы. Будем ярко сиять и освещать дорогу остальным путникам…
Ф: То есть ты что-то на них нарыл? И собираешься шантажировать?
Т: Да они сами  друг на друга что надо и не надо нарыли.  У нас же удивительная страна – все собирают компромат… А забрать этот компроматик и переложить в другое место – это уже дело техники.
Ф: Ха! Я бы сказал – дело техника.
Т: Имя техника разглашать не будем.
Л: Понятно. Сначала у одних испортился компьютер, потом у других… Известная схема. Но рискованная.
Т: Ах, Елена вы наша Прекрасная! Рискованная не схема. Рискованная – наша профессия. И без страховки – никак.
Ф: Ладно, вернемся к нашему подопытному кролику.
Т: Да-с, ближе к делу. Грызун далеко не королевских кровей, а нам надо придумать ему красивую биографию.
Л: Давай исходные данные. Надо же из чего-то лепить.
Т: Имя персонажа – Демьян Васильевич Спиридонов… Год рождения – 1966.
Л: Вот, Тимочка. Уже пошли нехорошие ассоциации. Демьян из 66 года…  Да еще на рожу эту посмотри.
Ф: Рожа – не вопрос. Поправлю. Имечко тоже можно поправить… Допустим, он потеряет паспорт, а в новом документе у него будет другое имя. Спиридонова можно оставить. А Демьяна переделать в Дмитрия… Дария…
Л: Данилу…  И потом годик туда, годик сюда – все равно ему придется паспорт терять.
Т: Значит, Данила Спиридонов, 1965… Или 64 года рождения?
Л: А, два года тоже не проблема. Раньше на пенсию выйдет.
Ф: Васильевича оставляем? 
Т: Тут вообще деликатный момент… Никто не знает, как звали его отца.
Л: То есть мамочка залетела на сеновале и не помнит, от кого?
Т: Зачем так грубо? Она ведь уже женщина в годах. Чего не бывает? Да и потом сколько той жизни в Мухосранске? Телевизоров, чай, там в те времена и не видывали.  А людям надо было чем-то занять свободное время.
Ф: Васильич, так Васильич… Может, у них в клубе про Чапаева кино крутили.
Т: А черт их разберет, что там крутили… Допустим, отец был… но погиб на войне…
Л: На какой войне – в середине 60-х? 
Т: Скажем, во Вьетнаме… Или в Корее…
Ф: Да, песня такая есть. У «сплинов» если не путаю. Вроде «сбил меня корейский летчик Ли Си Цин…»
Л: И этот корейский ас не иначе как родом из Мухосранска…  Или как объяснить, что он там делал?
Т: Может, просто рядом стояла секретная военная часть?
Ф: Ты полезешь в архивы проверять, стояла там часть или нет? Да кто тебя в эти архивы пустит… На тебя только посмотрят, так сразу скажут, что шпион ФБР.
Т: Дядя Федор! ФБР занимается не шпионами, а секретными материалами… потому что там работают Малдер и Скалли.
Ф: А нас тут аж трое!!! Работает! Мы круче, чем ФБР!
Т: У… мы даже круче, чем ЦРУ и КГБ вместе взятые. Хотя они тоже на три буквы.
Л: Не отвлекайтесь, товарищи! Нам еще тут пи-арить и пи-арить. Оставим в покое отца-подлеца. Что дальше? По сохатому?
Т: В армии служил… Заочно окончил институт. Женился. Родил сына.  Переехал с семьей в райцентр. Пошел работать в милицию, конвоиром в местную тюрьму.
Ф: Нет, это никуда не годится. Ты еще скажи «устроился сторожем в женскую баню».
Л: Тюрьму надо вычеркнуть. Категорически не пойдет.   
Т: Сам знаю, что тюрьма и депутат не совместимы…  С какой бы стороны он ни сидел. Но если написать, что он два года ничего не делал…
Ф: Если бы он ничего не делал два года в 60-е, ему бы припаяли тунеядство. И упекли бы, как Бродского. Хотя какой он на фиг Бродский?
Л: Да уж. Скотский-разбродский…
Ф: А! Леночка забыла, что ее снимает скрытая камера… которую успели установить серьезные люди... от которых Тимофей Аркадьич принес денежный заказ.
Л: Напиши – работал трактористом. Учился заочно и одновременно работал трактористом в колхозе.
Т: Нестыковка! Он уже успел к тому времени переехать в райцентр. Зачем там трактористы? Снег зимой убирать? 
Л: Грузчик… Дворник… Продавец… Плохо. Шофер?
Т: А я даже не знаю, есть ли у него права! А это легко проверить.
Ф: Ну да. Если не сжечь архив. В райцентре.
Т: Светлая мысль! Вот сам туда и поедешь… сжигать мосты. За свой счет.
Ф: Дураков нет.
Т: Значит, шофер отменяется. 
Л: А если он… опять служил в армии?
Т: Два раза в армии? Два раза?! Леночка, это уже диагноз!
Ф: Но почему бы нет? Сначала отслужил, как обычный призывник, а потом пошел по хозчасти… младшим командиром.   
Т: Так и быть. Поверим дяде Федору. В отличие от меня он прошел эту школу жизни.
Ф: Школа как школа. В армии тоже люди выживают.
Т: Выживают, дядя Федор. Правильно сказал.
Ф: Не все же ездили на сенокос! По молодости да по глупости…   
Т: На картошку. Прошу заметить. Я просто вовремя поступил в вуз… и поехал на картошку.
Л: Эй, еще подеритесь, кто куда ездил!
Ф: И кто кому ездил по ушам… И продолжает это делать с переменным успехом.
Т: В конце концов не мою биографию пишем!
Ф: Да, а ведь мог бы и ты стать депутатом…  Пошли бы вместе баллотироваться…
Т: Нас не выберут. Знаешь почему? Потому что народ  любит людей   простых. И руководителей среднего звена. Фрезеровщиков 5-го разряда, директоров школ, начальников депо…  А у нас слишком интеллигентские профессии. Ты бы сам пошел голосовать за «директора PR-агентства» или дизайнера?
Ф: Не. Я вообще на выборы не хожу.
Т: Почему? Тебе даже не интересно посмотреть, поставили за тебя галочку или нет?
Ф: А что мне эти галочки? Мы берем наличными.
Л: Кстати, кто соперники нашего избранца? С ними тоже придется поработать.
Т: Вообще нам за них не платили. С ними поработают другие…
Л: Тимочка, нельзя мыслить так прямолинейно. Если нам надо поднять одного, прямо скажем, не слишком выдающегося персонажа, то придется подопустить остальных.
Ф: Правильно. Черный пи-ар. Пару статей в желтой прессе… Запустить «сарафанное радио».
Т: Какие предложения? У нас по этому округу есть бывший депутат, профессор, старый коммунист и глава фирмы.
Л: Коммунист – не помеха. Его даже лучше спарить с нашим протеже. Сблокировать или выпустить во второй тур.
Ф: Остальные трое – да… По сравнению с нашим сохатым очень даже приличные граждане.
Т: Да я бы и сам голосовал за профессора… или главу фирмы. Но нам заказали сохатого!!! Нам надо его отработать! Какие предложения?
Л: Допустим, профессор мог брать взятки в своем вузе…
Ф: Тоже мне, удивила! Да тут полстраны берет, а вторая полстраны -- дает.
Л: А пусть он будет… еврей!
Т: Правда? С чего ты взяла?
Л: Рядовой избиратель пойдет голосовать за еврея?
Ф: И ведь она права… Леночка, а ведь ты неспроста так взяла да и ляпнула.
Л: А я тоже не баллотируюсь в депутаты! И не хочу!
Т: Мудрая женщина. О! У нас из пяти кандидатов по округу вообще ни одной женщины! Может, инсталлировать? Для разнообразия? 
Л: Тимочка, если народ не пойдет голосовать за еврея, то с чего ты взял, что он пойдет голосовать за женщину? Разве что за мужебабу – директора школы…
Т: Или ткачиху -- педеровицу производства…
Ф: Какие вы грубые! А о высоком забыли? За дикторшу телевидения тоже голосовать пойдут. Узнаваемый образ. Авторитет.
Л: Может быть. Только ей ведь придется что-то говорить избирателям  без суфлера. Ты уверен, что скажет?
Т: Леночка, главная работа депутата –- заседать и вовремя нажимать на кнопки. По-польски есть слово «дупа». Это то, на чем сидят. Тебе ли, как филологу, не знать, что понятие «депутат» образовалось от этого слова? 
Ф: Точно. Говорунов там штук пять-семь… Максимум десять на весь парламент. Остальные мебель.
Т: Да, и дикторшу можно даже в президиум какой-нибудь посадить. Пусть остальные бесплатно смотрят. Меньше спать будут.
Ф: И лучше, если у дикторши буфера будут… по три кг каждая. Тогда уж точно не заснут.
Т: Эх, дядя Федор… Будь у нас такие дикторши, представляешь, какой был бы рейтинг у теленовостей? А то, кроме прогноза погоды, посмотреть не на что.
Л: Опять вы отвлеклись от темы!  У нас есть еще бывший депутат и фирмач.
Ф: Голубой. Пидор.
Т: Кто?
Ф: Какая разница?
Т: А что, хороший сюжет для желтой прессы. Пусть сходит в гей-клуб, мужской стриптиз посмотрит, потискает там кого-нибудь…
Л: Вот прямо он разбежался – смотреть и тискать!
Т: Виртуально, Леночка, все чисто виртуально. 
Ф: Современная техника творит чудеса.
Л: Да вы… вы негодяи!
Т: Елена Владимировна! Только что вы одним махом скинули со счетов женщин и евреев. Мы решили сделать алаверды – вам приятное… Укусить мужчин за больное место.
Ф: Да, Леночка,  мы-то рассчитывали, что эта идея будет исходить от тебя…
Т: Да, Феденька, и просчитались…
Ф: …потому что Леночка все про свое… тяжелое детство.
Т: …и мы в ответ про свое… Наболелое.
Ф: Почему наболелое? Про настоящую мужскую дружбу.
Л: Прекратите паясничать!
Ф: Да, нам еще пи… пи-арить и пи-арить.
Л: У нас остался незадействованным еще один кандидат.
Т: Слышь, дядя Федор? Так кому мы поменяем ориентацию?  Бывшему депутату или фирмачу?
Ф: Депутату. Теперь уже бывшему.
Т: Принимается! Тем более, этот депутат как-то проявил инициативу. Предложил обложить налогом мобильные телефоны. Думаю, про телефоны народ уже забыл, а фамилию запомнил. Так что могут сдуру и голоснуть.
Ф: Ха! Да я ему такие фото слеплю,  что скорее голоснут за нашу Леночку, хоть она женщина и еврей в одном лице… Ну ты не обижайся!
Л: Ой, счас расплачусь и пойду бить посуду!..
Ф: А лучше брось мне в морду торт! А кто у нас пойдет за тортом?
Т: Уймитесь, террористы-тортометатели!
Ф: Еще эти… пакетики с соком сейчас модно взрывать.
Т: Что за нерабочее настроение, товарищи сотрудники?
Ф: Хочу торта! Торта хочу! И сделать пакость фирмачу…
Л: Да, у нас остался еще непуганый бизнесмен.
Т: Неужели в стране еще остались непуганые бизнесмены? После всего?
Ф: Точно! Бизнесмена замочить на корню. Не фиг ему вообще было лезть в политику.
Л: Если на корню, то можно копнуть историю… Допустим, отец фирмача был полицаем в годы Великой Отечественной войны…
Ф: Гениально! Вообще-то староват для отца.
Т: Тогда дед. Нет, дед получится нереально молодой.
Ф: Блин… эти люди… Никогда ничего не делают вовремя.
Т: Вернемся к позитиву. Сохатый родил сына.
Ф: Мало. В стране демографический кризис. Надо было двух как минимум.
Т: Предлагаешь инсталлировать ему побочного отпрыска?
Ф: До выборов – не стоит. А после – почему бы и нет?
Т: Правильно! И народ поддержит. Мол, остальные-то что? Сдулись? А этот – ничего! Мужик!
Л: А как на эту инсталляцию  посмотрит его жена?
Т: Жена…  А вот проблемка там с женой. То ли они не расписывались, то ли развелись… Меня просили эту тему не развивать.
Ф: Мы и не будем. Он же все равно паспорт потеряет? Так там нужный штампик и поставят… Или, наоборот, сотрут…
Л: Стоп! Но ведь жене придется жить с ним, возможно, давать интервью…
Т: Ну приедет… Уедет… Скажет, что надо. С ней ведь тоже поработают, чтобы лишнего не болтала.
Ф: Пока вроде клеится. Только…  Все равно наш народник – никакой. Мало  почистить биографию -- нужны заслуги. Чем он лучше других?
Т: Знаешь, чем он лучше? Сказать правду? С точки зрения заказчика? «Он идеальная марионетка… Его начнешь дергать за ниточки, а он станет дергать за ниточки всех остальных».
Л: Какая страшная кукла… Просто монстр.
Т: «Он врет. Он просто патологический лжец! Но он делает все так убедительно, что  ему верят»…  Вот и весь расклад: пока эта страшная марионетка будет развлекать народ, серьезные люди будут шито-крыто проворачивать свои дела…
Ф: А если участники игры вдруг перепутают роли? И кукла оборвет ниточку? Что будет?
Т: Не знаю. Думаю, те, кто его создал, найдут способ его убрать.
Л: Тимочка, в данный момент мы участвуем в его создании. Мы, трое, которые здесь сидят, и отмечают «вехи его большого пути». Что, если он уберет нас?  А следом -- и серьезных, и еще более серьезных людей?
Т: Давай не будем заглядывать так далеко! Это теория. А практика – наш заказ. И его надо отработать!    
Ф: На самого сохатого компромат есть?
Т: На него лучший компромат – его реальная  биография. Или его реальная личность. А потом… кому интересно – уже собирают. Вот, могу продемонстрировать фрагмент съемок скрытой камерой. (Включает ноутбук, загружает файл и комментирует. ) Будущего кандидата выводят в свет – вот он на приеме в каком-то посольстве… Сейчас будет самое интересное…
Л: Подожди! А что это он сделал?!
Т: Еще разок… 
Л: Мда…
Т: Да елы-палы! Можно подумать, что он харкнул в вазу с фруктами! Нет, он всего лишь положил в карман ложечку.
Ф: Так он еще и клептоман?
Т: Но не клинический случай! Да кто из них не клептоман? Это мы думаем, как бы пару тысяч срубить – за свою креатуру. А они – как бы двадцать миллионов стырить, чтобы никто не заметил.
Ф: А что? Ложечка в хозяйстве вещь полезная. Особенно если она была ничья.
Л: Сначала ложечка, потом что-нибудь еще…
Т: Не переживай. С ним уже провели воспитательную беседу. Да и потом --  помощники будут следить, чтобы он  в карман лишнего не тянул.   
Л: Думаешь, уследят?
Т: Ну не наша это забота! Не наша!!! Пусть следят те, кто занимается скрытой съемкой.
Ф: Есть идея. По нагнетанию позитива.
Т: Ну и?
Ф: Он начинает встречаться с избирателями, пишет листовки и статьи, где громит прежнюю власть бюрократов…
Т: Леночка, слышишь? Это тебе придется писать. Статьи, листовки…
Ф: Да, и угрожает обнародовать компромат… И в отместку эти бюрократы организуют на него самое настоящее покушение!
Т: Это хорошо. Народ любит мучеников. Особенно если это борцы с бюрократами.
Ф: Всего пара выстрелов…
Т: Стоп! У нас договор – без рук. Без насилия.
Ф: Да какое насилие? Пальнут по пустой машине. Где-нибудь за городом. Чтобы без свидетелей. Дырка от пули есть? Есть. Значит, было покушение.
Л: Значит, будет и расследование. Или?..
Т: Расследование будет. Но, если надо, никого не найдут.
Ф: Можно было бы и машину сжечь…
Т: Ага, разбежался. Как ты потом объяснишь, что никто из агитбригады не пострадал? Достаточно разок стрельнуть… Аккуратно так, с легонца, чтобы бензобак не задело. В дверку… Им же потом на этой машине назад в город ехать, правильно?
Ф: Точно. И машина одна. Одна машина на всю агитбригаду. 
Т: Потому что сохатый пока неимущий. Но честный.
Ф: Жалко, конечно, что спалить нельзя. Когда машины горят – это так эффектно…
Т: Когда горит чужая задница, дядя Федор, это еще эффектнее. Но каскадеров у нас нет.
Л: И все-таки… Нет у меня уверенности в конечном результате.     Допустим, мы подготовим общественное мнение, но народ за него не пойдет голосовать…
Т: Видите ли, други мои… Конечный результат уже есть. Уже все посчитали, как надо. Поэтому для нас совершенно не важно, кто за кого пойдет голосовать. Наша задача – мотивировать этот результат.
Л: Ну там же есть бюллетени, процедура, наблюдатели…
Т: Там есть компьютер. В который тоже кой-что инсталлировали. И он автоматически будет считать голоса в нужной пропорции. А в один прекрасный момент там вырубится электричество и… после перезагрузки там будут стерты все признаки реальных данных. Останется только правильный конечный результат.
Ф: Такой спектакль! Подумать только! Из-за одного никому не известного народника из Мухосранска.
Т: Воистину чудны дела твои, господи…
Ф: Тимочка, насколько я помню, ты всегда был атеистом.
Т: Был. А стал фаталистом.
Ф: Да, и, естественно, отказаться от выгодного заказа ты не мог -- ввиду патологической любви к деньгам.
Т: Не мог.
Л: У нас есть запасной выход?
Т: В смысле, спрыгнуть с поезда до выборов?
Л: После.
Т: Елена Владимировна вспоминает свои корни и отправляется  загорать на Мертвое море… Я при удачном раскладе отправляюсь в США к своим родственникам… А дядя Федор…
Ф: Понятно. Лучшему другу -- лучшее место на кладбище.
Т: Зачем же так брутально? Вообще я хотел предложить тебе операцию по смене пола…
Ф: Лучше кладбище.
Т: Ну да. Вариант. Мы с Леночкой придем всплакнуть на вашу могилку…  А потом воскреснешь и тоже свалишь с поддельным паспортом – или с ней, или со мной.
Ф: А если я патриот?
Т: Патриот, не патриот… Учи английский!
Л: Ой, как мне все это не нравится… ой как не нравится.
Т: А поздно уже, Елена Владимировна… Да что с вами? Эй, я пошутил! Нам просто надо пережить без потерь эти дурацкие выборы.
 
2 часть

Действующие лица те же, но:
Тимофей – помощник депутата Спиридонова   
Леночка – спичрайтер и пресс-секретарь депутата Спиридонова   
Федор – помощник-консультант по имиджу и протоколу

Действие происходит примерно через 2 года. Место действия: зал дорогого ресторана. Экспозиция: Леночка и Федор сидят за столиком, пьют кофе. Входит Тимофей, в руках у него сумка с ноутбуком. Он чем-то встревожен.

Т: Салют, други мои! Сорри, что заставил ждать.
Л: Приветик, реактивный ты наш!
Ф: Или креативный… Здоров!
Т: Я решил, что нам лучше встретиться в неформальной обстановке. Как в старые времена.
Ф: Какая конспирация! Можно подумать, что мы работаем в конкурирующих фирмах.
Т: Нет. Дело не в этом.
Л: Просто не забывайте, что за вами всегда наблюдает скрытая камера. Я права?
Т: Хм… Не будем пока про камеру.
Ф: Да, а то у некоторых сразу на это слово пошли нехорошие ассоциации.
Л: Догадываюсь, какой секрет Тимочка собирается нам разболтать. И никакой это уже не секрет. Наш Спирик идет на повышение.
Т: Должен возглавить комиссию по борьбе с коррупцией.
Ф: Терминологически правильнее было бы сказать «комиссию по коррупции».
Л: А в народе потом только так и будут называть. Вот увидишь. Хорошо, что русский язык допускает подобную двусмысленность. Имеется ввиду одно, а называется другое. Как есть.
Ф: Спирик борется с коррупцией… Как это красиво звучит. Как закон диалектики -- «единство и борьба противоположностей».
Т: Но я не об этом хотел с вами поговорить. Тут такое дело… в общем, Митрич исчез.
Л: В каком смысле исчез? Уехал куда-нибудь да отключил мобилу. Человек ведь имеет право на отдых? Или уже нет?
Т: Митрич исчез! Два дня назад. Его жена даже накатала заяву в милицию.    
Ф: Тим, если человек исчез от жены, это еще ничего не значит. Сам понимаешь.
Л: Не одобряю, но… в самом деле, не вижу особых причин для беспокойства.
Т: Да как же вам… Ладно. Вот. Смотрите сами. Это его ноутбук. Он мне занес его незадолго перед тем, как… (Включает ноутбук, он загружается, ищет нужный файл). Смотрите. Не знаю, может и не в этом дело. Я сам уже сидел, все перерыл, думал, за что  зацепиться…
Ф: Друг, а если Митрич завтра объявится? Ему понравится, что ты рылся в его интимных фото? Вот чего он ноут жене не оставил, а попер тебе?
Т: Нет! Интим ни при чем. Вот оно. Смотрите.
Л: Вроде счет-фактура.
Т: Да! На фига Митричу снимать какой-то непонятный счет?! И посмотри, какая цифра.
Ф: Да. Это цифра. Даже так – с большой буквы – Цифра.
Т: И ты, дядя Федор, прекрасно знаешь, что Митрич не бухгалтер.   И очень редко фотографирует. Потому что все привык снимать на камеру. Так что вот эту самую картинку… Как минимум, чтобы ее сделать, надо было камеру переключить в другой режим.    
Л: Ага. Действительно. Зачем-то он снял этот документик. Не отсканировал, кстати. А так было бы проще.
Т: Я тоже думал, почему? Времени у него не было. И другой возможности. Но что-то заставило его снять эту бумажку!
Л: Фактура  фактурой. Но странная она какая-то. Непонятно, что, кому, за что…
Ф: Словом, «роковая бумага», как писали классики русской – и не только  русской -- литературы. А Тимочку аж трясет… столько же захотелось. На свой счетик.
Л: Интересно. Насколько я понимаю, этот документик называется компромат. Но мы все равно никогда не узнаем, на кого. Мы же не хакеры, а обычные гуманитарии… у которых нет никаких шансов взломать банковские коды.   
Т: Я посмотрел, когда он это снял. За день до того, как исчез. Просекаешь? Он это снял, перегнал на ноут, и сразу отдал ноут мне. И этот файл положил среди старых личных фоток и видео. 
Ф: Представляю, сколько ты раскапывал эту свалку. У Митрича там добра, как в национальной библиотеке.
Т: Слушай, давай серьезно, а? Когда я узнал, что он исчез и жена накатала заяву, я включил ноут и отсортировал файлы по дате. За последнее время было не так много новых. А за тот день – всего три. Два другие – видеосъемка. Нашего Спирика.
Л: А… наверное, это материал для презентационного ролика. Я сама с ним договаривалась.
Т: Да, Леночка, «ты сама с ним договаривалась». Потому что я его привел. Он не только хороший оператор, но и мой давний друг. Заметь, не очень близкий. Поэтому я тем более не понимаю, почему он принес этот ноут мне!
Ф: А ты ведь паникуешь… И это я говорю, как твой достаточно близкий друг. До разумных пределов.
Л: Федя, не зли Тимочку. А то он тебя будет бить. Недолго, но сильно.
Ф: Я бы сам ему врезал. Несильно, но больно. А то забурел наш друг в последние месяцы. С тех пор, как стал помощником.
Т: А ты не в команде? Я что, всех кинул? Оставил под забором? Ты забыл, что было два года назад?               
Ф: Прекрасно помню. Я сразу сказал, что сохатый – не наш профиль. И не фиг лезть в дерьмо.
Т: Да ты прекрасно знал, что у меня не было выбора: подписаться на этот заказ или нет!
Ф: Выбор, Тимочка, есть всегда.
Т: Если ты такой принципиальный, почему сам не свалил? Ты же сам работал по его продвижению! И он прошел! Хотя меня бы очень удивило, если бы он не прошел.
Ф: Не хотел подставить тебе подножку…  Или вам? Собственно, что это мы вспомнили о морали? Все ради денег.
Л: Давайте тише, а то люди уже обращают внимание, что вы так орете. 
Т: Да, дядя Федор. Все ради денег. Потому что за умение складно врать платят не только политикам и экономистом. Мы тоже так всегда зарабатывали.
Ф: Непосильным творческим трудом… Набери-ка еще раз Митрича. Может, уже объявился, пока мы тут… физиономии друг другу бьем.
  Тимофей достает свой мобильник и набирает номер. Включает громкую связь. «Аппарат абонента временно недоступен или находится вне зоны действия сети».               
Т: Не объявится. Чудес не бывает.
Ф: Приплыли…
Л: Ладно. Все всё поняли. Было ли что-нибудь особенное в видео со Спириком? Ты же просмотрел.
Т: Ничего.
Л: Мог он эту бумажку снять в другом месте? Или снял еще раньше и просто в тот же день согнал с камеры?
Т: Файл создан в тот же день. Но по времени… стоит раньше, чем видео.
Ф: Намного раньше?
Т: На два часа с лишним.
Л: Скорее всего, в другом месте. Кто бы ему дал два часа крутиться без дела в кабинете депутата и снимать, что ни попадя?
Т: Так-то оно так… Но не похоже, что перед этой встречей Митрич ездил куда-то еще. Это важный заказ. Денежный заказ.
Ф: Два часа они могли разговаривать… Нет, чушь собачья. О чем им говорить? 
Л: Тем более, я ему примерно расписала, что надо будет снять. И Спирику расписала, что сказать. Все эти ля-ля тополя и супер-восемь.
Т: Да, нечего там два с лишним часа делать. Я подумал, что он мог снять еще что-то, потом удалил. Но по нумерации файлов – видео, по крайней мере, он не удалял. Они идут подряд.
Ф: А включи-ка ты эту херотень. Вместе посмотрим. Три головы лучше, чем одна.
   Тимофей загружает видеофайлы с депутатом. По хронометражу они не очень большие. В первом куске депутат несколько раз с вариациями повторяет «свое кредо». Во втором – сняты общие планы, рабочий кабинет, стол, задумчиво-одухотворенное лицо депутата, депутат делает вид, что занят работой (левой рукой держит трубку телефона, а правой делает какие-то пометки и пр.), раскинутые веером листовки депутата и агитационные материалы (возможно, оставшиеся с прошлой избирательной компании).               
Л: В ролик надо было еще «простых людей» вставить, которые «не представляли, как они, бедные, жили без Спирика»… Наверное, Митрич не успел…
Ф: Неужели кто-то реально не представлял своей жизни без Спирика?
Л: Успокойся. Это специально обученные простые люди. Я с ними заранее договорилась и текст написала.
Ф: На какой же свалке истории ты откопала таких уродов?
Л: Это не уроды со свалки, а бабушки-пенсионерки из моего дома. Им помешает вторая пенсия за месяц? Нет. Еще сантехника отловила… 
Ф: А его чем подкупила? Подарила разводной ключ?
Л: Не думай, что Спирика никто не любит! Не все граждане, Феденька, настолько циничны, как люди нашей профессии. 
Ф: Ах, Леночка… а мне-то казалось, что тему секс-меньшинств мы закрыли еще два года назад… с нашим бывшим депутатом.      
Т: И кто бы говорил!
Ф: А что? Фотки получились – хоть в Плэйбой ставь на обложку… Или Пентхаус…
Т: Ты что-то путаешь. Это приличные журналы. Там про депутатов не печатают. Даже бывших.
Ф: Жаль. Зато там хорошо платят…
Т: Надеюсь, там хотя бы не твоя задница позирует?
Ф: Как ты понимаешь, истинному художнику для искусства ничего не жалко… Но – нет. Не моя.
Л: Тихо! Давайте еще раз вторую пленку прокрутим. Видите? Вот здесь, на столе? Стоп-кадр. Что под этими агитками?
Т: Какие-то бумаги.
Л: Можно увеличить…
Т: Да все равно хреново видно.
Ф: Дайте сюда, мастаки! Гуманитарии!
   Находит в меню ноута нужную программу, позволяющую редактировать и отстраивать изображение, и открывает файл по-новому. Изображение на стопе остается расплывчатым, но не таким, как раньше, и при увеличении можно разглядеть уголок бумаги с цифрами «…7593».
Ф: Если меня не обманывает зрительная память… А она меня подводит редко…
   Открывает фото счет-фактуры. Это последние четыре цифры счета.   
Ф: Что и требовалось доказать! Наша роковая бумажка имеет-таки отношение к Спирику. Не возьмусь утверждать наверняка, что это номер его банковского счета. Но это бумажка, которая в какой-то момент лежала у него на столе.
Т: Да. Бумажка с такой Цифрой валялась у всех на виду. Спирик настолько дебил.   
Л: Нет, Тимочка, она не на виду. Она под другими бумагами. Там выглядывает только уголок.
Ф: Да, среди кучи ненужных агиток и прочей дребедени. А знаешь что? Открутим назад. Вот!
   Ставит курсор на то место, где снят рабочий стол и депутат изображает видимость труда.
Т: Не понимаю.
Ф: Классно!
Л: Ее там не было.
Ф: Вот именно. Я тоже пользуюсь таким приемчиком. Показать всем – но так, чтобы… никто не увидел. Или спрятать что-нибудь… на видном месте. 
Т: Ну и приемчики у вас, мастеров визуального искусства. Вам только народ зомбировать «веселыми картинками».
Ф: Браво! Наконец до тебя дошел принцип работы отечественного телевидения!
Л: Но ведь он как-то снял этот проклятый документ? Как? И когда?
Ф: Я думаю, Митрич снял именно здесь. Не обязательно на столе. Скорее всего, достал откуда-то эту бумагу, сфоткал ее и… положил «на место». А потом специально подсунул в груду этих агиток. Вроде бы «для объему». А на самом деле – чтобы снять вот этот самый уголок.
Т: Не понимаю. Откуда он мог заранее знать, где лежит эта счет-фактура?
Ф: Допустим, кто-то ему сказал, где ее искать. Или даже показал.
Т: А…
Л: То есть это была не единственная камера? 
Ф: Почему «была»? Думаю, она и сейчас там есть. Возможно, она там есть всегда. Возможно также, она там только появляется в определенные моменты. Как же без такой камеры прожить в стране, где все друг на друга собирают компромат? Вы же сами всегда шутите на эту тему. А это – не шутка.
Т: Это совсем не шутка. Это жизнь.
Ф: До нашего помощника наконец доперло, куда он влип. Ты же сам показывал нам на заре туманной юности… своей политической карьеры интересную зарисовку с банкета… натюрморт и ваза с фруктами.
Т: Я помню.
Ф: И я даже не буду спрашивать, кто тебе дал этот файл. Ты думал, игра на этом закончилась? Она только началась.
Л: У меня всегда было нехорошее предчувствие. 
Ф: Елена Владимировна, неужели и вы делали в этом кабинете что-то предосудительное? И – тьфу-тьфу! – с этим народным избранником?
Л: А вот сейчас, Федя, я сама тебе в глаз дам. 
Ф: Мой глаз тут совершенно не при делах. Прошу руками не трогать. Оптика требует бережного обращения.
Т: Влипли… Боже мой, куда влипли. В какое г…
Ф: Положим, мое дело маленькое. Типа стилист-визажист. С Леночки тоже спрос небольшой – языком трепать. Собака лает, ветер носит. А вот наш помощник по особым поручениям…
Т: Отличился. Блин.
Ф: У тебя же там типа были «серьезные люди»? Страховочный тросик? Или, как говорят в народе, пипец подкрался незаметно?
Т: Или – как говорят в народе.
Л: Я так и знала. Мы сами создали это чудовище. Мы сами вырыли себе могилу.
Ф: Еще одна паникерша. По-моему, этих Фаустов с пробирками был целый институт… Или хотя бы лаборатория. С миру по нитке – и вот вам. Спирик в натуре.
Л: Он был такой страшный колхозан… 
Ф: А сейчас уже похож на человека. Хотя бы внешне. А про внутренний мир, наверное, больше знает наш помощник…
Т: Исключительно богатый внутренний мир. Депутат прочитал книгу. И посмотрел картину.
Ф: Только одну?
Т: Да ну че ты? Одну… я же его на выставку в музей сводил с целой делегацией. 
Ф: А в театр ты его еще не водил? Или у него уже есть свой, крепостной, как в старину было принято в барских усадьбах…
Т: Надо будет подбросить идейку.
Ф: Да, Тимофей Аркадьич, поработайте. Скучно народу без театра. Один цирк остался.
Л: Цирк! Точно, цирк на дроте. Как бы клоуны не разбежались.
Ф: Не разбегутся, Леночка. Они прикормленные. Как ты там сказала? «Кому помешает вторая пенсия в месяц»?
Т: Не знаю. Что делать с ноутом?
Ф: Утопи в реке.
Т: Издеваешься?
Ф: Серьезно. Ты ничего не видел. Мы ничего не видели.
Л: Федя, ты что?
Ф: А что, мы чем-то хуже других? В смысле лучше? Все закрыли глаза, а нам больше всех надо? Нет, ребятки, мы такое же чмо, как и все остальные.
Т: Я не могу это сделать. Митрич принес мне этот ноутбук. С этим файлом.
Ф: Что дальше? Побежишь на отечественное телевидение? Или продашь CNN? Для того, чтобы продать этот файл, нужна история. А ты ни хрена не знаешь, что это за документ. И что за Цифра.
Л: Я знаю.
Ф: О женщина! Знает и молчит. Вот так всегда.
Л: Может быть, и не знаю. Я подслушала… вернее, там была включена селекторная связь… про то, что они то ли покупали, то ли продавали какой-то Енисей.   
Т: «Зато мы делаем ракеты и покупаем Енисей…» в общем, да. Зачем поворачивать реки вспять, если их просто можно купить?
Л: Не понимаю. Объясните.
Т: Он торгует оружием. Это ракетный комплекс.
Ф: Вот и все тайны мадридского двора. Это так банально – торговать оружием на черном рынке… Зато какая чистая прибыль! Эх, Тим, надо было идти в инженеры.   
Т: При чем тут инженеры?!
Ф: Мы ж с тобой в технике не того. Сразу прогорим. А инженеры грамотные, знают, что кому толкать. И главное – почем.
Т: Он не инженер по образованию. Насколько я помню, аграрий.
Ф: А что, сеялки-веялки – не техника? Или трактор «Беларусь»? Слушай, я сегодня про него вообще много нового узнал. Например, что он прочитал книгу. Сходил на выставку. А теперь оказывается, у него даже есть высшее образование!
Т: Можно подумать, ты про это впервые слышишь.
Ф: Нет, просто все время забываю.
Л: У него еще курсы какие-то… менеджмента или чего-то в этом роде…
Ф: Умоляю! Слово менеджмент нам идеологически чуждо.
Т: И тут дядю Федора понесло…
Ф: Куда? Мое дело маленькое – морду лица нарисовать. Чтоб красиво было. Это у тебя доступ ко внутреннему миру… тела.
Л: Слушайте. Вы хоть понимаете, что говорите? Людей убивают за гораздо меньшие деньги…
Ф: Нет. На гораздо меньшие деньги люди живут… как люди. А убивают людей за то, что слишком умные. Или любопытные. Представь себе газонокосильщика. Идет – и всю траву под ноль. Выживает тот, что ниже травы.
Т: Тьфу на тебя. Но ты прав.
Ф: И знаешь что… Ты не видел этот файл. И мы его не видели. И в том, что Митрич исчез, никто из нас не виноват. Митрича подставил тот, кто рассказал ему, где лежит документик с Цифрой. Или показал. 
Т: Да… И ты снова прав. Но ты хочешь стать следующим? Если подставили одного, то почему не сделают то же самое с остальными – слишком умными для этой… травы?
Ф: Тимочка, следующий – не я. Моя очередь еще далеко. И Леночка может пока спать спокойно. А ты – закроешь глаза и выбросишь ноутбук.
Т: Я не сделаю этого.
Ф: Ты это сделаешь. 
Т: Почему?
Ф: Да потому что я тебя знаю… Ну все, я пошел. Пока! Это за кофе.
    Достает деньги, кладет на стол, поднимается и уходит.
Л: Не обижайся. Он не со зла. Я тоже пойду, ладно? Мне еще текст для ролика написать надо. Вот за кофе. И салатик я еще брала.
    Достает деньги, кладет на стол, уходит. Тимофей выключает ноутбук и зовет официанта.
 
                3 часть

   Действие происходит через 2 дня. Место – квартира Тимофея. Утро. На кухне он варит себе кофе и слушает радио. Начинается выпуск новостей.

«… Накануне в лесном массиве в пригороде было найдено тело 27-летнего NN… Он работал оператором на 1-м телеканале. Молодой человек исчез 4 дня назад. По словам его жены, он поехал встречать знакомых в аэропорт…»

Т: Б… Так и есть. Шит и фак! А я еще на что-то надеялся… И файл теперь у меня. Как говорят в народе…
   Звонит Федору и Леночке. Достает из холодильника початую бутылку водки, наливает в чашку, выпивает залпом. Ходит по квартире. Радио продолжает играть легкую и веселую музыку. Тимофей выдвигает все ящики стола, роется в шкафу – ищет сигареты (он бросил курить, но сейчас…).
  Приезжают Федор и Леночка. Все подавлены. Тимофей наливаем им  водку, Федор достает сигареты. Все трое курят.
Т: Ведь знали же. Сразу поняли… 
Ф: Да. Но как Фома неверующий – не поверили, пока не помацали  дырки от гвоздей.
Л: Я до сих пор не верю.
Ф: Точно. Женщины любят ушами. А верят – глазами. Леночке радива мало. Надо еще по ти-ви показать.
Т: Прекрати! Ты какой-то конченый… со своими приколами.
Ф: Просто я реалист. Знаешь анекдот про реалиста?
Л: Ты считаешь, сейчас подходящий момент для анекдотов?
Ф: Нет, просто это подходящий анекдот. Да вы его сами знаете.
Л: Не знаем.
Ф: Тогда напомню. Пессимист считает, что его жизнь – это длинный черный тоннель. Оптимист видит…
Т: Свет в конце тоннеля.
Ф: Правильно! А реалист видит тоннель, свет в конце тоннеля и идущий навстречу поезд. Вот.
Л: Подходящий анекдот. Но не смешно.
Ф: Да, Леночка, когда говорят правду – не смешно. Это тебе не рекламные ролики про Спирика клепать. 
Л: Я не смешиваю работу с личными убеждениями.
Ф: Настоящий ответ пи-арщицы со стажем!
Л: Ты лучше? Ты делаешь то же самое. И я не тыкаю тебе в лицо этими плакатами и листовками.
Ф: Можешь тыкать. Я горжусь своей работой. Слепил – из того, что было… то, что получилось. Получилось неплохо. Крепкая четверка. С плюсом.
Т: Я уверен, что Митрича убили из-за этого файла. И что это сделал Спирик.
Ф: Это не противоречит логике. Расскажи всем. А он в ответ – «Я не я и Цифра не моя». А ты – «корова пернула слегка и улетела в облака»…
Т: Слушай. Достоевский. Я тебя задушу!!!
Ф: За что?
Л: Нет, Тимочка, ты не задушишь. Темперамент не тот. Это наш Феденька роль киллера кое-как бы потянул. На крепкую четверку.
Ф: Фу, ну хоть кто-то меня оценил по достоинству… а не по номиналу.
Л: Но Спирик, между нами девочками говоря, трусоват. 
Т: Не спорю. Но общественный статус-кво позволяет ему не делать грязную работу своими руками. 
Ф: Да, хорошо живется депутатам. Не то что нам… людям искусства. Только дерьмо и перелопачиваем. Не успеешь перевернуть одну кучу – глядь, уже вторую кто-то навалил.
Л: Феденька! Умный -- кучу обойдет.
Ф: А я не претендую. Я свой ай-кью линейкой не мерял.
Л: В точку попал. Зачем дизайнеру линейка?
Ф: Линейкой, Леночка, я еще в школе бил одну вредную девочку на соседней парте…
Л: А девочка в ответ воткнула в тебя циркуль.
Ф: Да, женщины более кровожадные… Как по Энимал Плэнет: пока лев дрыхнет под деревом, его кошечки че-то рыскают, рыскают… Ловят какую-то скотину. И заодно детей воспитывать успевают.   
Л: Поэтому вернемся к нашей скотине. Тимочка, что ты нам скажешь?
Т: Там есть один человек…
Ф: Ага. Как и ты – для особых поручений.
Т: Для других поручений. Малюта.
Ф: Или, проще говоря, человек-свинья.
Т: В общем, к его услугам прибегают и другие депутаты.
Ф: Ох и нервная работа в парламенте… То откат не проплатили… То статейку не ту накропали… То ж, не дай бог,  депутатский сынок задавил кого-то по пьяни, а следователь честный попался…
Т: А ты думал, это просто -- продвигать в массы демократию.
Ф: Нет, я подумал… что штатные киллеры тоже неплохо зарабатывают. И пожалел, что упустил свой шанс.
Т: Дядя Федор! Это никогда не поздно.
Л: Боюсь, дядю Федора возьмут только во внештатные. В одноразовые киллеры.
Ф: Не спорю, для многоразовых у меня какое-то слишком интеллигентное лицо. Может, сделать пластическую операцию?
Т: Лучше по перемене пола. Тебе пойдет. Правда.
Ф: Да мы и так с тобой друзья навек…
Л: Знаешь, Тим… я слышала, что Спирик на даче ложками бьет по голове своих подчиненных. Это правда?
Т: Было как-то, когда они все набухались. И не только подчиненных. Он там на всех полез «на ложках играть». Лупить по лбу.
Ф: Так он еще и лучший друг музыкантов! «Ну а на своем досуге я танцую буги-вуги…»
Т: Смейся, смейся, паяц.
Ф: А че? Я на такие тусовки не езжу. Нас, подсобных рабочих, как говорится, ковры в овальных кабинетах топтать не пускают.
Л: Блин. Федор. Человека убили, а мы сидим, ржем.
Ф: А что нам терять-то, Леночка? Все под богом ходим.
Т: Нечего. В том-то и дело.
Ф: Кроме своих…
Т: Бл… ! Леночка, извини. Это конченый циник.
Ф: Но Леночку сначала изнасилуют… И только потом убьют. Я бы на месте человека-свиньи не упустил такой редкой возможности. Как говорится, при других обстоятельствах хто ж ему дасть?
Л: Федор! Сволочь!
Ф: Вот тебе ложка, Леночка. Помытая. Можешь стукнуть меня по голове.
Т: Валяй, Леночка. И за меня тоже.
Ф: Э! Я тебя ложками не бил. Я же не Спирик. Как он вообще бьет? Хук слева? Справа?
Т: Меня лично он не бил.
Ф: Ага. Пока бары развлекались, Тимочка стоял в стороне с подносом и бубнил «Кушать подано». Но не решался подойти.
Л: А ты бы решился. Ты бы, как Матросов, попер грудью на амбразуру.
Ф: Зачем? Я же, в отличие от Тимочки, не хочу быть президентом. Поэтому не тусуюсь с кем попало. Грязное это дело, политика, ой грязное…
Т: Америку открыл.
Ф: Америка далеко. У нас свой ноу-хау. У них – страна равных возможностей. У нас – «низкий старт».   
Т: Это у Спирика был низкий старт. А я только в свисток дунул.
Ф: Подумать только! Один свисток! И уже – комиссия по коррупции…
Л: Помните, как мы ему писали биографию?
Т: Написали. Писатели хреновы.
Ф: А Тимочка потом взял поднос…
Т: Скажи спасибо, что не рулон туалетной бумаги.
Ф: Что ж вы так мелко плаваете? Тимофей Аркадьич? Но мне кажется… это камешек в огород Елены Владимировны.
Л: Да. Каюсь. Я взяла целую упаковку. Бумага была двухслойная и ароматизированная. 
Ф: И начала облагораживать и лелеять дитя Мухосранска…  Креаторы, понимаешь. «В начале был та-а-акой колхозан…»
Т: Ни фига, дядя Федор. В начале были мы. Мухосранских нам подсуетили в процессе работы.
Л: Хорошо. Я с бумагой. Тимочка с подносом. А ты-то с чем? Набором акварелей? Или маркеров?
Ф: Я… с хомячком.
Л и Т: Чего?!
Ф: Когда мне было лет пять… Или шесть… У нас во дворе жила девочка, которая выходила гулять с хомячком. Ей тоже было лет пять… или шесть. И я подошел к ней познакомиться. С самыми серьезными намерениями. И спросил: «Как зовут твою крысу?»
Л: Теперь я понимаю, почему ты стал дизайнером. Мастером визуальных искусств.       
Т: И девочка тебя послала, как сделала бы на ее месте всякая воспитанная девочка?
Ф: Не угадал. Ответила: «Дурак! Это хомячок».
Т: И это был конец романа.
Ф: Это была даже не кульминация. Я спросил: «А можно, я с ним поиграю?» Она ответила: «Можно, только не задуши». И мы стали играть с ее хомячком…
Л: А в чем соль истории?
Ф: Потом я сказал: «А можно я тебя поцелую?» Она спросила «А как это?» Я сказал «Пойдем в кусты, покажу как». И мы пошли…
Л: Феденька… Ты у нас не только оригинал. Ты у нас еще и  педофил. Молодой да ранний.
Ф: И пока я целовал ее в этих кустах… Проклятый хомячок куда-то слинял. Или его кошка сожрала. Неважно. Мы его искали, искали, но не нашли. Девочка расплакалась и убежала домой. 
Т: Ну ты еще скажи, что потом отловил крысу, отрезал ей хвост, и принес девочке взамен хомячка, и она сказала «Какая гадость!»
Ф: Нет, это было бы слишком неправдоподобно. Я подумал… а подошел бы я знакомиться с этой девочкой, если бы она была без хомячка? А если бы хомячок был у меня, подошла бы ко мне эта девочка? А потом… девочка лишилась хомячка, и для нее это трагедия. А я с ним только поиграл, поэтому мне по фиг, кто его сожрал. Но девочку жалко. Она так расстроилась.
Л: Что-то закрутил…
Т: Да, истории дяди Федора покруче, чем Фауст Гете. Не говоря уже о твоих роликах.
Ф: Вот. Вам все надо разжевать, как младенцам. Суть в том, что выигрывает тот, кто с хомячком. Даже если хомячок в конце исчезает неизвестно куда.
Т: Ладно, мальчик с хомячком. Проехали. Вернемся в настоящий момент.
Ф: По-моему, тебе надо разжевать второй раз. Выигрывает тот, у кого джокер. И главное – этого джокера не потерять, блуждая в кустах, куда поманил мальчик-с-пальчик…
Т: Ну я тебе тоже не девочка, чтоб меня в кусты поманить.
Ф: Да что вы мне тут голову морочите?! Твой хомячок – ноут Митрича и Цифра. У тебя был шанс выйти из игры, выкинув к черту и то, и другое. А сейчас, увы, выходить поздно. Надо играть до конца.   
Т: Да что ты несешь? Митрича убили! Из-за твоего джокера.
Ф: А ты жив. Знаешь почему? Потому что никто не знает, что Митрич успел перегнать свой материал с камеры на ноут. И что этот ноут сейчас у тебя. И ты можешь сыграть на опережение.
Т: Не понимаю, как. Что мне делать с этой Цифрой?
Ф: Да уж точно не стоять на перекрестке, как обезьяна с гранатой.
Л: Ладно… надо думать… Значит, склеить планы… Стол с листовками и счет-фактура… И выложить в Интернет?
Ф: Склеить тот самый рекламный ролик. Который будет крутиться по разным телеканалам. И спрятать в нем то, чего до поры до времени не будет видеть никто. А потом вдруг – бац! -- увидят все.
Т: По-твоему, все научились читать между строк?
Ф: Нет. Этому наших людей учить не надо. Это называется «генетическая память». 70 лет советской власти – не хухры-мухры. Наш человек таким рождается: в глазу микроскоп. В кармане – фига. А в фиге -- скрытая камера.
Л: Не идеализируй наш народ. Не каждый здесь – прирожденный терминатор, вроде тебя.
Ф: Но не надо его и недооценивать… Хотя при чем тут народ? Народ безмолвствует. Как всегда.
Т: О-кей, терминатор Федор. Продолжим о Цифре. Она же – граната.
Ф: …Или мина замедленного действия. Или с часовым механизмом. Как вам больше нравится. Представь, что ты в черном тоннеле. Как пессимист. Поезд идет тебе навстречу. Но ты успел заминировать пути.
Т: Спасибо. И меня на части вместе с поездом и путями.
Ф: Да тут уж фифти-фифти! Либо рванет – но тебе по определению терять нечего, либо поезд остановится. Потому что машинист в курсе. И не все машинисты камикадзе. А стрелки-то перевести некуда. Потому что в метро не предусмотрен запасной путь.
Л: Самурайские у вас игры. Ох, доиграетесь…
Ф: Да нет. Обычные игры на постсоветском пространстве. У одних жопа толще, у других – нервы крепче. У одних – тараканы в голове. У вторых – крыса в канализации. У одних за спиной Мухосранск и фальшивый паспорт. У вторых – фига в кармане и ветер в голове. Кому больше терять? И у кого хомячок?
Т: Дядя Федор, может тебе того? Переквалифицироваться из дизайнеров в духовные лидеры нации? 
Л: Да, подумай, Феденька. Народ любит тех, кто умеет «образно и красиво». Сказать и показать.   
Ф: Нет, нация не поймет. Я слишком хорош для такой роли. И потом – духовные лидеры сами рано или поздно садятся в парламент. Ездят на тусовки с сохатыми. Получают от них ложкой по голове. И как француженка из другого анекдота, которую насилуют, учатся получать от этого удовольствие. А потом, после сохатого, их уже насилует человек-свинья…
Л: Меня сейчас стошнит.
Ф: …И от этого они тоже учатся получать удовольствие.       
Т: Да у тебя в голове не тараканы, а целый зверинец.
Ф: О! Или «человеческая комедия». Или трагикомедия?
Л: Подумать только – дерни марионетку за ниточку…
Т: Получишь от кукловода по рукам.
Ф: Тимочка, неужели ты в кукольном театре проходил практику? Нет. А я там декорации делал. Поэтому представляю, как система функционирует. Я бы сказал – дерни за ниточку, и она приведет тебя к кукловоду… И кому после этого интересно смотреть на марионеток?
Т: Допустим, у нас есть марионетка номер один из Мухосранска. Марионетка помельче, известная в миру, как человек-свинья. Марионетка… с подносом, ладно. Марионетка типа «духовный лидер». А кто же?.. 
Ф: Вот. Ты за ниточку дерни, и все узнаешь. Тебе не для того ее дали, чтобы повеситься. А Леночка тем временем будет склеивать планы…
Т: Главное, чтобы ласты не склеила.
Л: Именно. Но с меня и планов хватит. Тем более, ластов у меня нет.
Ф: А если кое-кто будет долго рассуждать, дергать ему или нет… Так я за себя не ручаюсь.
Т: Напугал. Мальчик с хомячком.
Ф: Если бы… Хомячок со времен моего безмятежного детства вырос, окреп и эволюционировал в кинг-конга… Сам боюсь.
Т: Вот и натравил бы своего хомячка на сохатого.
Ф: Блин! Ты много видел хомячков-мясоедов? Или извращенцев? 
Л: Так… Энимал плэнет представляет. По второму кругу. Или уже по третьему?
Ф: Не хотите про животных, будет про Хиросиму. Летит пилот с атомной бомбой…
Т: Опять анекдот?
Ф: Это факт! Летит и думает: а нажимать эту гребаную кнопку или нет? И где ж ее нажимать, если ни хрена не видно? Быть или не быть, вот в чем вопрос? А потом – …уяк! А внизу была Хиросима… А с другой стороны, куда ему деться-то – с атомной бомбой?!      
   Короче, Тимочка. Ты или с кнопкой или без ноутбука. Третьего не дано.

                © Т & Co