зоопарк

                Зоопарк








Пожалуй, началась эта история со дня рождения Ксюши. Так вышло, что все разбежались и мы остались с ней вдвоем за столиком кафе. Ни в чем не обязывающая беседа, а я в принципе ни на что и не рассчитывал. Во-первых, Ксюша не в моем вкусе. Хотя согласен фигурка у нее очень даже ничего, или чего, но вот внешность лица подкачала, специфическая такая, на любителя. А во-вторых, я знал, что она совсем недавно сошлась с парнем.
Стоп. Не так. Начать эту историю все же стоит по-другому.
Мне очень повезло в этой жизни. Мне неимоверно подфартило. Дело в том, что я живу в одном доме со своей тещей. В одном подъезде. На одном этаже. Короче, дверь тешенной квартиры видна в мой глазок. Вот так. Ну и конечно она – теща, во мне души не чает. В разные дни я предстою в ее устах в разных образах. Дальше по списку популярности. Сумасшедший – а чего его в армию не взяли, даже взгляд у него не нормальный (моя теща врач). Алкоголик – я работаю барменом, а по ее мнению все бармены скрытые алкоголики. Умственно недоразвитый – а чего его с универа поперли. Хамло – грубит матери, а любимой дочке в смсках вообще матюги пишет (теща не гнушается заглянуть в телефон дочки). Тунеядец - в ходе одной удачно проведенной махинации я смог себе позволить долгое время не работать. Теща считает, что я сидел на шее у ее дочери. Пожалуй, достаточно. Вот так мы и живем, общаемся сквозь зубы и разрываем одного человека напополам.
В общем, сижу я в гостях у этой милой женщины; расположившись в единственной комнате, тещиной квартиры, на диване, делаю вид, что смотрю телевизор. Она на кухне, простите, но по мне, эдакая жаба в очках, моет посуду. Изредка - тоном, что, мол, мы чужие, но она все-таки вынуждена меня терпеть, теща задает стандартные вопросы. Я отвечаю в самой разлюбезной манере. Продолжается это довольно долго, меня все время подрывает встать и уйти. Но я нахожусь здесь с умыслом. Жду Вику и боюсь, что домой она не станет заходить.
Дело в том, что сегодня поздно вечером Вика, с группой коллег, уезжает в командировку. У меня выходной. И мы решили провести этот день вместе. Первым делом, с утра, отвезли Викину дорожную сумку на вокзал и сдали ее в камеру хранения. А потом отправились, гулять по городу. Поздняя осень, серое небо, шуршащие под ногами опавшие листья, романтическое настроение. Все было чудесно, пока… Вика посмотрела на экран телефона и прочитала принятое сообщение.
- … это где?- спросила она.
- В Карпатах,- ответил я.
Возникло напряженное молчание. Через минуту я не выдержал:
- Что, опять?
- Что опять? – переспросила Вика.
- Опять твой Евгений Михалыч?
- Почему мой? Ну да, это он пишет, что забронировал пять мест в пансионате и на обратном пути, мы сможем отдохнуть, пару дней.
 Я почувствовал, что начинаю закипать, меня просто бесит этот ее Евгений Михалыч. Их отдыхи, звоночки, смсочки, и я говорю:
- Летом Азовское море, сейчас Карпаты, а с кем интересно в номере живешь ты?
- Пожалуйста, не начинай,- говорит мне Вика,- он просто хороший начальник и заботится о своем коллективе.
Вот теперь я действительно взбешен, до крайности:
- Какого черта? Ведь он действительно, только начальник. А тебе не кажется, что его очень много в нашей жизни. Боюсь, что скоро его можно будет обнаружить между нами в нашей кровати.
 - Слушай, не перегибай,- пытается остановить меня Вика. Но уже слишком поздно, я взбешен, а всплывающие в голове образы и воспоминания взводят меня еще сильнее:
- Что не перегибай? Ну, что не перегибать? Я повторяю его действительно, стало слишком много. Так, что выбирай, кто тебе действительно дорог.
- Я все равно, поеду в Карпаты,- тихо, но уверенно говорит мне Вика,- туда поедут все мои коллеги.
- Иди к черту,- желчно бросаю я, разворачиваюсь и ухожу, оставив ее одну стоять посреди аллеи.
По дороге домой меня отпускает. Я вспыльчив, но и отходчив. Думаю, что действительно, чего-то навернул, да и был, пожалуй, слишком груб. Звоню на Викин номер, но записанный на электронный носитель голос, предлагает мне перезвонить позднее. Вот так я и оказался на этом диване, с жабой в одной квартире. Вещи в дорогу Вика уже забрала, так что, домой ее можно не ждать, а вот к маме… К маме она зайдет обязательно.
Раздается звонок в дверь. Слышу, торопливые шаги земноводной в сторону входной двери, щелчок открываемого замка и радостное кваканье:
- Ой, Виточка, доченька моя пришла.
- Здравствуй мамочка,- и звук поцелуя,- вот знакомься – это Евгений Михалыч, мой шеф, самый гуманный шеф в мире.
Я чувствую, как меня прожгло до самых пяток и щеки запылали в огне.
- Ольга Викторовна, моя мама,- продолжается светский раут в прихожей.
Слышу сдержанное:
- Добрый день. Очень рад знакомству.
  - Ой, а что же это мы стоим, раздевайтесь, проходите в комнату будем чай пить.
Они входят в комнату. Длинный, белый опарыш, тянет мне свою руку и говорит:
- Евгений.
Я жму, его вялую конечность и вру:
- Аркадий.
На лице у Вики читаю смущение. Евгений усаживается на любезно преподнесенный стул и вылупливается в телевизор. А холоднокровное поражает. Никогда я не видел ее такой радостной и любезной до навязчивости, с гостями.
- А какой вы пьете чай, черный или зеленый? А варенье какое предпочитаете, клубничное или сливовое. Все делаю сама. Евгений Михалыч, Евгений Михалыч, Евгений Михалыч…
На мгновение рептилия застывает, поднимает на меня свой взгляд и с неприязнью в голосе бросает:
- А ты что будешь?
- Землянику со сливками и булку с марципаном,- умничаю я.
Пресноводное игнорирует мое остроумие и продолжает ворковать:
- А, правда, у меня хорошая дочка? Я слышала, вы ее так хвалите и т.д. и т.п.
Вика, молча, стоит в углу, опираясь спиной на стену и взгляд ее устремлен, кажется куда-то вглубь себя.
 Но вот в центре зала появляется не большой столик, креманки с печеньем и вареньем, как клубничным, так и сливовым, четыре чашки из сервиза, который в этой квартире достают, только на праздники. На кухне закипает чайник.
А по телевизору идет какая-то передача, и тема такая подходящая: предприятия общественного питания в нашей стране. И вот ведущий, эдакий интеллектуал, пожилого возраста, но почему-то с крашеными волосами на голове, да и бровями, спрашивает у гостя студии – толи шеф-повара, толи администратора ресторана:
- А правда ли, что продукты и напитки, оставшиеся после клиентов, используются повторно?
Белый червяк вдруг оживает и радостно заевляет:
- А ведь и правда, это очень интересный момент.
Ластолапое реагирует с похвально резвостью и ехидным таким голоском произносит:
- А вот, у нас тут есть один горе бармен,- и кивает на меня головой с жабрами,- у него и спросите.
Кормежка  для рыб смотрит на меня взглядом, как бы извиняющимся за бестактность водоплавающей, а с меня хватит этого зоосада. Я встаю:
- Знаете МАМА, вы мою булочку с марципаном мне с собой заверните, а я, пожалуй, пойду.
- Ну, ну, давай, давай,- отвечает комаров-пожирающие.
Я ни с кем, не прощаясь, выхожу в прихожую, набрасываю куртку на плечи, засовываю ноги в кроссовки. Вика резко бросается за мной следом:
- Подожди, это совсем не то…
- Я теперь вижу, кто тебе дорог, иди не расстраивай маму,- перебиваю ее я, и выхожу, громко хлопнув дверью.
Даже  не дойдя до своих дверей, я вдруг чувствую, что меня душит огромное количество недосказанных слов и обид, которые необходимо высказать и даже разворачиваюсь в обратную сторону, но вдруг понимаю, как глупо будет выглядеть мое возвращение. Нет. Я вхожу в свою квартиру и закрываю за собой дверь.
Сделав пару кругов по квартире, я приникаю к дверному глазку и вижу Ксюшу, звонящую в дверь к моей теще. Во прикол. Ей открывают, кто именно мне не видно , они о чем-то говорят, и Ксюша исчезает в двери на лестничную площадку. Появление Ксюши я никак не связываю с собой, да мало ли, может, ищет кого, или знакомые здесь где-то живут. Но я даже не успеваю войти в зал, как в мою квартиру звонят. Открываю и ко мне в прихожую, вваливается Ксюша с двумя полными пакетами из ближайшего супермаркета.
- Привет. Ну, как ты не болеешь?- говорит она,- вот пришла тебя лечить.
Я смотрю на торчащие из пакетов горлышки «Миллера» и не понимаю, от чего меня лечить. Ведь мы с ней вчера даже не напились, так выпили по паре «Куба-либров», да разошлись по домам. С некоторой неуверенностью в голосе я спрашиваю:
- А мы разве договаривались?
Ксюша смотрит на меня с не скрываемым разочарованием, ставит пакеты на пол и отходит внутрь прихожей. Я вдруг вспоминаю, что в любую секунду может открыться тещина дверь, втаскиваю заблокировавшие проход пакеты внутрь квартиры, и захлопываю свою, закрываю на два замка, теперь никто не сможет войти.
Для застывшей Ксюши это как будто сигнал. Она снимает пальто, вешает на вешалку и говорит:
- Смотри, там креветки, кинь в холодильник, чтобы не потекли, а мне надо переодеться.
Она проходит в зал и через секунду появляется с висящим на тремпеле Викиным пеньюаром:
- Может мне одеть вот это?
Пеньюар, черного цвета, абсолютно прозрачен, а я к своему удивлению чувствую уверенное движение в области паха, от одной мысли, что она его оденет.
- Шучу, конечно,- говорит Ксюша, кидает тремпель на кресло, достает что-то из пакета и удаляется в зал.
Ее новое одеяние выглядит не менее вызывающе, чем демонстрируемый ранее пеньюар. Что-то среднее между, сарафаном, майкой и бальным платьем. Короткая юбочка еле прикрывает промежность, перекрещенные лямки создают смелый вырез на не маленькой груди. И все это при аляповатой раскраске в стиле тропических фруктов. Уф. Обида, досада и похоть наваливаются на меня сразу. Ну, что ж если пришла. Я обнимаю Ксюшу за талию, привлекая к себе, опускаю на стоящее здесь же кресло. Задравшаяся юбочка демонстрирует полное отсутствие нижнего белья. В штанах у меня стояк и я выпускаю его на свободу. Целую ее в шею, задираю сарафан и целую в живот, но она отталкивает меня и говорит:
- Не надо, не люблю я ваш этот кунилингус.
Я застываю, Ксюша встает с кресла и уходит на кухню. Я хочу сказать ей, что я в принципе тоже не люблю, да и не собирался делать ничего подобного, но она уже вовсю гремит кастрюлями, а я продолжаю стоять над креслом с торчащим мужским эго.
 Наконец, я прячу эго в штаны и направляюсь на кухню. Ксюша набирает из крана воду в кастрюлю, на столе лежат креветки, она зажигает газ. Я не уверенно прохожу мимо нее, открываю форточку. Ксюша ставит кастрюлю на огонь, и даже не взглянув на меня, выходит.
- Крикнешь, как закипит,- бросает на последок она.
Я курю. Раздается звонок во входную дверь. В мыслях паника. А что если это Вика, забыла сумочку, часы, ключи, да, что угодно. Я подбегаю к двери и смотрю в глазок – Евгений Михалыч – гад ползучий. Я открываю дверь, а он нагло так, вдавливает меня во внутрь прихожей и говорит:
- Слушай, Костик, ты все не правильно понял, там Вика, она очень расстроена, плачет, я тебе сейчас все объясню…
Вдруг повернув голову в сторону зала, он осекается. Мы смотрим с ним в одном направлении, а там Ксюша, лежа на кровати, попивает пиво, щелкает фисташки и смотрит телевизор. Ее слегка прикрытый юбочкой зад, предательски блестит.
- Здрасте,- робко произносит гумносиус капасиум.
-Привет,- слегка взглянув на него, нагло отвечает Ксюша.
 Через мгновенье замешательства я говорю:
- Выйдем,- и киваю головой в сторону двери.
Оказавшись в общем коридоре, я небрежно бросаю:
- Сестра. Ну, чего хотел?
- Э-э-э-э,- говорит мне червисиус беляумус.
- Чего?- переспрашиваю я. И тут начинается:
- Константин, я знаю что вы с Викторией не один год вместе. И я бы чрезвычайно не хотел послужить причиной, ваших раздоров. Вы поймите, пожалуйста, меня и бла-бла-бла, бла-бла-бла.
  Через минут семь-восемь, он, наконец, замолкает.
- Все?- апатично спрашиваю я.
- Константин, Вы, кажется, меня абсолютно не слышите. Я же хочу вам сказать и бла-бла-бла, бла-бла-бла.
Еще минут через пять возникает тишина.
- Теперь все?- снова спрашиваю я.
- Вы, действительно, как и говорит Ольга Викторовна, совершенно не сносны,- обижается проживантиум оф навозус и уходит в сторону тещиной квартиры.
Я захожу в свою, закрываю дверь на один замок. Фу. Падаю в кресло, сверху Викиного пеньюара и закуриваю. Ксюша держит в руке пульт от телека и переключает каналы. Бутылка «Миллера» зажата между ее грудью и подушкой. Наконец она находит какую-то юмористическую передачу и весело ржет с происходящего. Я замечаю, что Ксюша очень похожа на шимпанзе.
Едва я успеваю докурить сигарету, как снова раздается звонок. Я встаю из кресла, подхожу к двери, но не успеваю даже взглянуть в глазок, как дверь распахивается сама. Вика – вспыхивает у меня в мозгу. Только у нее есть ключ. Ай да, насекомус ползучис – донес все-таки, пролетает в голове запоздалая мысль.  Вика влетает в квартиру как носорог и сносит меня стоящего на ее пути.
- АГА,- восклицает она, увидев блестящий зад на нашей с ней кровати и залепливает мне могучую оплеуху.
- Подонок, мразь, я даже еще не успела уехать, а ты уже бабу приволок, не зря мне мама говорила, что ты водишь всяких… Сволочь, мудак, ведь мама меня предупреждала, что тебе верить нельзя… Скотина, тварь, мама же говорила, что я вечно пригреваю всяких юродивых…
И все это истеричным, вопящим голосом, от следующих оплеух я стараюсь прикрыться. Ксюша перестает смотреть телевизор, она сидит ровно на кровати, пристально уставившись на происходящее.
Наконец в квартиру, словно паук вползает Ольга Викторовна. Бросив мне:
- Козел,- она забирает свою беснующуюся дочь. 
 Где-то на заднем плане мелькал никому не нужный глистоменус придурастос. И вот они все исчезают в проеме двери тещиной квартиры. Я стою еще мгновение и закрываю свою, поврежденное ухо сильно горит.
Пораженный, я падаю в кресло поверх все того же пеньюара. Ксюша встает с кровати и подходит ко мне. Она приближает свое лицо – волшебника из страны Оз, и целует меня. Я чувствую какой-то предмет у себя во рту. Ксюша  несколько отстраняется и произносит:
- Теперь ты знаешь, что делать.
Я сплевываю предмет, и у меня в руке оказывается золотое обручальное кольцо.
- Ага,- выдавливаю я.
 Ксюша стоит чуть в стороне и нежно мне улыбается.
Через мгновение я открываю дверь кладовки и достою свой дорожный  рюкзак. Внутрь него кидаю документы, какие-то теплые вещи. Ксюша все так же молча улыбается мне. Я надеваю свою теплую болоньевую куртку, ботинки, шапку, вскидываю рюкзак на спину и открываю входную дверь.
- Стой,- слышу за спиной,- ты что так и не понял? Я же не она я никогда не буду, как она, я никогда тебя не ударю. Ты, что, не понимаешь?
- Ага,- произношу я и закрываю за собой дверь. В исчезающем дверном проеме видна Ксюша, чудовищно похожая на орангутанга.






Я открываю дверь парадного и меня встречает морозный свежий воздух… Да, я конечно понимаю, что я сам еще тот хорек… Я делаю первые шаги и меня встречает чудесный осенний вечер, а за спинной остается эта чудовищная съемная квартира… Нет, мне решительно ясно, что такого нельзя желать своей любимой дочери… Впереди меня ждет Париж, Елисейские поля, Лувр… Лондон, Биг Бэн, Трафальгар сквер… Нью-Йорк и Брайтон Бич… Япония… Китай… И наконец даже Африка. Все это есть в этом мире. Как есть в кармане флешка с моими рассказами. И неужели все это не сможет заменить мне того зоопарка, что расположен в квартире, дверь которой, была видна из моего дверного глазка.