Подруги

Ирка медленно затянулась сигаретой, прищурив глаза. Я сидела рядом, рассматривая свою подругу так, будто я увидела её впервые. Она всегда казалась мне такой привычной, своей в доску, что я почти не замечала каких-либо деталей в Иркиной внешности.
На её маленькой пухлой руке было три кольца с крупными камнями — она любила броские украшения. Стразы сверкали также на её ушах и шее. Одеваясь ярко, обвешивая себя бижутерией, натягивая на внушительные объёмы своего тела маечки с глубокими вырезами и узкие джинсы, которые она ещё любила заправлять в сапоги, Ирка совсем не выглядела нелепо или безвкусно. Нет, ей странным образом всё это шло: и рискованные наряды, и украшения. Красилась она, хоть и обильно, но достаточно аккуратно, все эти тени и туши с блёстками красиво оттеняли Иркины большие карие глаза.

У неё не было никаких комплексов, хотя она и говорила иногда, что надо бы сесть на диету, а то скоро в двери не сможет пройти. Она относилась с юмором ко всему, что окружало её, и к себе в том числе. Ирка не имела проблем в личной жизни, вокруг неё всегда были довольно-таки пафосные мальчики, катающиеся на папиных крутых машинках, были и просто хорошие парни, в общем, выбор был всегда. Мы с ней любили посекретничать за чашкой кофе и сигареткой, пообсуждать всякие интимные подробности, зная, что все эти секреты никогда не выйдут за пределы нашей маленькой компании. Так было и в этот раз.
Сегодня, хихикая и сияя румянцем, Ирка рассказывала мне о своих ночных похождениях с обним из гламурных красавчиков, к которым она была неравнодушна. Хоть такие конфетные мажорчики и не были в моём вкусе, я с удовольствием слушала про его “офигенные джинсы от Армани” и их содержимое, одновременно размышляя о том, как она, имея совсем не дюймовочные габариты, могла абсолютно комфортно чувствовать себя в постели с молодым качком-Апполоном, которого всю его сознательную жизнь окружали не менее гламурные блондинки-селёдки с ногами от ушей и худенькими попками. Возможно, Иркина фигура была для него некой экзотикой, золотой мечтой идиота о здоровом откормленном теле, заставлявшей во сне пускать слюни в шёлковые подушки. Кто ж их знает, этих рафинированных “гламурных подонков”...

В то время, как я, мучаясь от очередного непростого романа, который по накалу страстей и закрученности сюжета мог сравниться с легендарной “Санта-Барбарой”, Ирка бегала на свидания со своим мальчиком-красавчиком, думая, что если с этим не выйдет — другой прибежит. Но через некоторое время всё получалось наоборот: я, спокойно рассуждая о том, что любви не существует, разбивала сердце герою своего романа, моя подруга, обнаружившая, что по уши влюблена в какого-то голубоглазого бабника, наматывала сопли на кулак и угрожала вскрыть себе вены. Не решаясь на такое, она мало-помалу успокаивалась.
Получается, что я, вдоволь наполучав красочных эмоций, поняв, что объект страстей мне надоел, хладнокровно бросала его, а Ирке, проявившей максимум равнодушия и независимости в отношениях с парнем, приходилось тяжело, в который раз оставаясь ни с чем. Так бывало почти всегда.

Мой секрет в том, что я уже условно выбрала для себя единственного и неповторимого  парня, которого полагалось любить. И любовь моя, существовавшая по умолчанию, в фоновом режиме, совсем не мешала встречаться с другими. Ирка же, в поисках мифической любви, снова и снова терпела поражение в битвах с противоположным полом, снова доказывала мне, что все они — сволочи. Это я и так знала.

Мы с ней никогда не были соперницами, всегда выходило так, что нам нравились совершенно разные парни. Ей был важен модный прикид и смазливое личико, а мне — неординарность, изюминка, внутренняя сила. Кстати, все эти качества присутствовали в том, кого я пообещала себе любить не смотря ни на что. И только в нём.
Мы с Иркой были идеальными подругами, понимали друг друга с полуслова, полувзгляда. Никогда не клявшись друг другу в вечной дружбе, просто дружили, прекрасно понимая, что ничего в жизни не вечно. Это и есть настоящая женская дружба.