Немой

Название оригинала: "Немият" © Деян Енев
Авторизованный перевод с болгарского © Станислав Семёнов.


Родничок я искал с раннего утра, но безуспешно. Солнце уже склонилось к горизонту и мне пора было отправляться в обратный путь, как вдруг старая женщина и мальчик объявились предо мной, словно из-под земли, сойдя со скрытой в папоротниках тропинки. Старуха тяжело и с присвистом опустилась на придорожный камень и стянула косынку на затылок, жадно ловя случайный ветерок пунцовыми щеками. Чуть поодаль присел на корточки мальчик или, скорее, ранний юноша, в старомодном опрятном костюме. Он терпеливо наблюдал замечательную жизнь муравьиной колонны, извивающейся меж осколков скалы. Лицо его было красиво и улыбчиво, а большие глаза - восторженны и лучезарны.

Женщина незаметно перевела дух и бессвязно обратилась ко мне, будто к давнему знакомому:
- В монастырь мы идём, батюшка, в монастырь. Одни страдания, батюшка, - нигде избавления нет... Все церкви обошли, все монастыри… Уж и не знаю, есть там – наверху - кто, нет ли... Немой он. - кивнула она в сторону мальчика. – Хороший ребенок, добрый… Всё понимает… И читать-то сам выучился... Ай говорить вот не может! Уже скоро - жених, а немой если...

По дороге проехала машина и мир вокруг нас потонул в седой пыли. Когда всё уравновесилось, лицо старухи обескровилось и обернулось каменным. Морщины глубокими оврагами спускались по нему сверху вниз - к горечью искривленным губам.
 
- Да вот, слышала я, что святой Иоанн(1) помогал немым. Женщины сказали, что подле мощей Иоанновых надо на одну ночь одёжу оставить. А потом одеть и три дня не снимать. Вот тут у меня и одёжа ребятёнкова припасена, всё что надо - тут... - она обеими руками пошарила в своей торбочке – не позабыла ли чего?

- Женщина одна, Петканой зовут, заговорила. - продолжала странница, обводя выцветшими глазами склон соседней горы. – На восьмом десятке уже была... Из села Брезе она, и немая сызмальства. Ходила с людьми на поклонение в монастырь, ходила в пещеру, где святой Иоанн жил. И заговорила... А ещё был человек из Дупницы: дитём малым заболел и онемел. Так его рубашку оставили ночью при гробе святого Иоанна. Как одел он её, так сразу и заговорил. Опять же сказывают, будто пробился здесь родничок, когда мощи Иоанновы до монастыря несли... Уморились, значит, и опустили гроб на землю. И прямо на том самом месте, где гроб стоял, вода и пошла. Все, кто её пил – исцелялись. Мы с мальцом всю округу исходили. Искали, искали - а вот не нашли. Маленький такой родничок...

Небо медленно набирало глубину. Мальчик стоял в переливчатом воздухе, подставив лицо мягким лучам предзакатного солнца. Вдруг он встрепенулся и стремглав спустился от дороги в лощинку, взлетел из неё на скалистую насыпь и вновь нырнул в дремучие тени. Я видел его сначала по пояс, потом - по плечи, - он куда-то удалялся, грудью налегая на папоротники перед собой. Вскоре буро-зелёная первобытная растительность сомкнулась над его головой.

- Вот есть тут у меня одна молитвочка - мне дал наш батюшка - ко святому Иоанну. – старуха снова полезла в свою суму и достала сложенный вчетверо и истёртый на сгибах листок в клеточку. Химическим карандашом там было выведено: „Отче Иоанне, моли Христа Бога о душах наших... Посети с высоты небесныя всех, верно к тебе притекающих и просящих твоего крепкаго заступления“.

Я протянул листок обратно.

- Возьми. Я уж молитву-то наизусть знаю. – вытерла она ладошкой сухие глаза. – А мой-то малец как верит, батюшка! Дома подле иконки святого Иоанна сидит и всё шевелит губами-то. А другой раз - озарится весь, как и впрямь ангелы к нему в гости пожаловали. А я вот – старуха – до сих пор не знаю, есть ли там – наверху - кто, нет ли... Да простит меня Господь!

Старуха быстро перекрестилась.

- Столько церквей обошли, столько монастырей – и ничего. И нонче всё ходили, да вот - припозднились. Уж не закрыли б монастырь-то! Йовчо, иди к бабе! – нараспев позвала она и осмотрелась. – Где ж этот ребёнок-то, ведь только был здесь?

Стоило мне только подняться на горбатую дорогу и скользнуть глазами по акварельным округлостям местности, как я увидел немого: он уже пересёк впадинку и опустился на колени среди вековых сосен у подножия соседнего холма. В какой-то момент обернувшись, мальчик приметил меня и бабушку. Вскочил и замахал призывно руками. Мы со старухой немедля тронулись в путь и, пересекаясь и петляя, довольно скоро приблизились к нему.

- А-а-а-а!..

От неожиданности у меня перехватило дух: под натуженной бело-пунцовой кожей мальчишечьего горла нервно пульсировало адамово яблоко.

- Ба-ба-а-а-а! Ба-ба-а-а-а!

Я мельком оглядел полянку: у ног Йовчо из земной жилы бил родничок!

Глаза старухи вмиг увлажнились. Как была, простоволосая, набрала она родниковой воды в посудинку и дала внуку напиться, а потом и умыла его. Мальчик смеялся, теребил свои мокрые волосы и без умолку повторял: „Баба-а! Баба-а!“

Спешно собравшись, они двинулись к монастырю.

Когда фигурки счастливых странников растворились в вечернем воздухе, я опустился на колени перед быстрой водой. Над её ложем, укреплённом камешками и обсаженном по краям дикой геранью, возвышался большой камень с маленькой картонной иконкой святого Иоанна Рильского. Полными пригоршнями ледяной влаги я остудил лицо. Потом сделал глоток, второй… И уже пил не отрываясь вкусную живую воду, перекатывая по воспалённому нёбу хрупкие сладкие песчинки и давая волю долгожданным беззвучным слезам.

Я хорошо помнил, с каким благодарением припали мы с бабушкой к этому чудесному источнику, добровольно открывшемуся нам по дороге в Иоаннову Лавру. Это случилось в далёком и, увы, невозвратном 1964 году.

Монастырские колокола в фиолетовых сумерках зазвонили к вечерней.
---------------------------
1 Иоанн Рильский (около 876 - 946) - монах-пустынножитель, святой Болгарской церкви, основатель Рильского монастыря - Прим. пер.