Родному поселку посвящается...

Летом едешь по трассе на велосипеде, и ветер в лицо… Оглядываешься вокруг – сплошная зелень! Травинки тянутся вверх, березки гордо выпрямились и нежно шелестят листвой. Так и пахнет – летом!
Любуюсь на поселок со стороны: новые постройки, разноцветные ворота домов, крыши из черепицы… Мелькают на дорогах машины, больница со школой величаво возвышаются над всем этим…. Цветет! Цветет мое родное село, и от этого на душе радостно и свободно, и думаешь: никуда я отсюда не уеду!

Был прекрасный теплый летний вечер, и она, кутаясь в шаль, вышла из дома. Солнца уже было почти не видно, и оно лишь кидало прощальные лучики ей на лицо; от этого казалось, что она светилась.
Вообще-то свет шел и изнутри ее тоже. Но свет был очень ненадежен, и колебался, как пламя свечи. Это, наверно, горела надежда,  а ее отчаянно тушили многочисленные сомнения.
- Доченька! Настя!
Дети играли и лазили по заборам просто с удивительной скоростью, у соседской черемухи уже и ягод не осталось, эти воробушки уже успели все «склевать». А как пахло от черемухи этой весной! И весна была такая особенная… Какая-то новая весна… И ремонт в доме прошел на ура, теперь хоть домишко рядом с шикарными соседскими выглядит не хуже – и евроокна, и ворота теперь совсем не деревянные…
«Хоть людей в гости звать не стыдно», - как сказала мать.
- Мам, а можно еще немножко?
- Нет, уже темно становится, тебе нужно привыкать пораньше ложиться, уже август на дворе, а тебе в первый класс…
- Ну, мааам! – и Настюша улыбается черным ротиком – и даже зубы чернеют от ягод!
- Ну, дорогая, это что такое? Надо же до такой степени ягод объедаться…
- Ты же сама говорила, что ягоды – это полезно!
Она вздохнула и вспомнила свои причитания насчет полезной брусники; просто у дочки была температура, и она наотрез отказывалась пить морс.
- Это совсем другое….
- Все у тебя другое! – весело крикнула девчонка, и, махнув косичками, убежала к друзьям.
- Только полчаса!

На собрание первоклашек все пришли с мамами, были только два папы, которые скромно стояли в углу и негромко разговаривали.
Они с Настей, все впопыхах, почти вбежали в кабинет.
- Мам, мам, успели! – радостно воскликнула дочь.
- А, вот и вы! – улыбнулась учительница.
Уже шло собеседование, как кто-то дотронулся до ее плеча.
- Ольга, Оль…. Ты, что ли? – прошептал мужской голос.
- Костя! Вот так встреча! Я тебя так давно не видела! Ты разве в поселке? Ты же в город уехал….
- Переехал вот, только что, обратно, на родину.
- Ааа, понятно. Тоже ребенка ведешь?
- Сын мой, - сказал он гордо, - показывая милого мальчишку, сидевшего за второй партой.
- Как хорошо! Мы с тобой учились в одном классе, теперь и они будут.
- Хорошо, - сказал он почему-то грустно.
Они шли вчетвером – Ольга, Константин, Настюша и Пашка. Можно было подумать, что это красивая семья, но никто бы так не подумал – в поселке все друг друга знают. Ну, не абсолютно всех, но кто-то через кого-то, как-то так. Может даже быть, что, увидев их, какие-нибудь хихикающие старшеклассницы пойдут домой и наплетут родителям историю, что, мол, видели того-то и того-то, вместе шли, и так смотрели друг на друга, по-моему, это роман! А еще и дети ведь у него, да? У нее? И семья у обоих? Нуууу, это уже интрижка! И поползут слухи….
А ведь они шли рядом и всего лишь вспоминали школьные годы в этой самой школе.
- Всегда ее любила. Какая бы она не была – деревянная, каменная…
- Белая, черная, - улыбнулся он, - все-таки хорошо, что дети будут в других условиях учиться.
- Пока что они будут жить в красной и кирпичной, - заметила Ольга, и они почему-то рассмеялись.
 - Вот, Оля, прошло почти пятнадцать лет, а ты и улыбаешься также.
-  А ты изменился.
- В худшую – лучшую?
- Что?
- В какую сторону изменился твой одноклассник?
- Я еще не определилась, - усмехнулась она.
- В администрации, слышал, работаешь?
- Да, в сельской. А ты где устроился?
- Я, наверно, свое дело организую… Посмотрим еще, а пока, наверно, все будет устанавливаться, на такси покатаюсь… Поехали, я довезу?


Настал октябрь. На улице – слегка морозно, но руки без перчаток уже сильно мерзнут.
Ольга уже собрала весь свой небольшой урожай в огороде, в деревню к свекровке съездила – и там картошку собрали.
Когда ездили, дочка смотрела в окно и через каждую минуту восклицала:
- Мама, мама, кони! Кони бегут!
- Доченька, ты будто коней ни разу не видела….
- У нас их так редко встретишь! Вот у бабушки в деревне – много… И сена – много, - прибавила она, вздохнув. Наверно, вспомнила, как летом разворошили с сестрами весь сеновал – дядя страшно ругался!
- И работы – много, - тоскливо заметил Олег, пристегивая ремни, - пристегивайтесь, там милиция на углу.
А ведь кони действительно были чудесно красивы. Они бежали, и гривы переливались на не по-осеннему ярком солнце – цветом шоколада и меда. Ноги, такие сильные и мощные, несли их со скоростью ветра – казалось, вот посмотришь на этих животных, которые вольно бегут по траве, и понимаешь, что такое свобода… Даже звуки, которые они издавали, были пропитаны почти бешенной страстью, огромной любовью к просторам…
- Мам!
- Да?
- А они куда бегут?
- На водопой, наверно.
Семья подъезжала к деревне, и в воздухе слышен аромат свежего хлеба. Он какой-то особенный, смешанный с запахом травы у речки, а еще тут сосед рядом чинит машины, и чуть отдавала бензином… Ольга всегда улыбалась, чувствуя этот запах – ни в одной деревеньке такого не встретишь.
Они проследила за направлением лошадей.   
- Смотри, Настюш, они пьют воду на речке.
Они подъехали к домику со старым зеленым забором, дочка побежала к концу улицы, и крикнула:
- Они на речке играют.
Выбежали из-за ворот неугомонные племянники – Настины сестрички и братишки, и потащили ее к любимому мосту.
- Там возле речки ну просто море черемухи! – слышалось от толпы.


- Здравствуй, - услышала она за спиной.
- Ой, привет. Закупаешься?
- Дома праздник. День рождения у Насти. Хочу подарок подобрать…
- Хороший торговый центр открыли, да? Прямо не хуже городского! – произнес Костя с иронией.
- Ну, разве не видишь, у нас поселок процветает – магазинов много, и в город ездить совсем не обязательно, все здесь. И книги, учебники… - перечисляла она, щупая ткань детской кофты – старая привычка от мамы – проверять качество на ощупь.
- И хозтовары, - подхватил он, и они засмеялись. Все-таки странно, ведь недавно за одной партой сидели, а сейчас стоят два взрослых человека, о предпринимательстве толкуют.
- Хороший у нас поселок. Люблю я его. Но, знаешь, это город – как наркотик, попробуешь, и не хочется возвращаться… Сюда. Как бы не обожал…
- Я знаю. Но мнения не разделяю, - сказала Ольга немного сухо.
- Слушай, а давай с тобой куда-нибудь сходим? Так с тобой поболтать хочется, сил моих нет!
- Нет, у меня дома куча дел…. Прости, не смогу, - ответила она с искренним сожалением.
Он немного подумал.
- Все ясно. Я тебе кое-что устрою, - он весело заулыбался, она удивленно на него посмотрела. – Я устрою нам встречу одноклассников!
- Мысль прекрасная. Воплощай.

Шла сараями, или как говорят, «задами», и было ужасно холодно почему-то. Пахло сеном и тлеющими уже огурцами на грядках, пахло гарью – жгли траву.
Она вдруг остановилась и вдохнула в себя все эти запахи… Запах недавно прошедшего дождя, запах грозы, трав, даже запах скотного двора – это все заставляло ни чуть ли плакать – я дома! Я дома, и я люблю свой дом! Она огляделась вокруг. Такой вроде маленький поселок, а сколько судеб! Сколько жизней! Сколько страданий и счастья!
И она. Маленький человек в деревушке в Сибири, даже столицу страны ни разу не видела, что там о загранице… Хотя Монголия… Хорошая, добрая какая-то страна, такая особенная…. И вещи там недорогие. Но, как говорится, курица – не птица, Монголия – не заграница…
Нет, нет, ничего ей не заменит этого поселка! Здесь она узнала и поняла, что такое любить… Узнала как будто давно, а вот поняла – сегодня.
Она медленным шагом шла домой и повторяла  про себя любимые стихи:
«Любить — это прежде всего отдавать.
Любить — значит чувства свои, как реку,
С весенней щедростью расплескать
На радость близкому человеку». (с)
Нет, нет, не  ее это любимые стихи, к чему скрывать? Костя однажды пришел на свидание с тетрадкой. И страшно волновался. Открыл тетрадь, и, подглядывая в нее, начал читать….
О, господи! Выкинуть нужно из памяти это все.
Она подняла голову. На перекрестке стояли парень с девушкой – еще школьники. Опять слезы подступили к горлу, и в голове зазвучали его слова «Ну, Оль, давай махнем отсюда! В Питер, у меня там брат… Или еще куда-нибудь… Тебе разве не надоело? Разве не хочется? Ты же так рисуешь, я же помню! Станешь художницей… А потом детей заберем… Понимаешь? Давай, у нас с тобой… Столько общего…».
А потом еще бы немного, еще бы чуть-чуть – и соприкоснулись бы их губы, и воскресла бы та, большая, чистая, первая любовь.
Но она отвернулась. Отвернулась, не думая о постоянных перешептываниях соседей у нее за спиной, о вечной работе в кипах бумаг «на благо села», да даже вспомнить задержки зарплат, огромные очереди в садиках, а когда отключают свет зимой? А когда в аптеке попросту нет лекарства? Когда не понимают твои суждения об искусстве эпохи Возрождения, ворча о том, что корова не доится?
Настюша. Настюшенька и Олег. Вот ее любовь. И поселок. Родной поселок. И не надо больше… Не надо.
Ольга зашла в магазин. Продавщица благим матом отчитывала пьяного клиента, все просившего «в долг по знакомству», еле шевеля языком.
- И не ходи сюда больше, ё-мое! Ишь чего захотел, дятел какой! – она оттряхнула синий фартучек – по-видимому, очень им дорожила, по городскому примеру приобретают, как-никак, - Здравствуйте, вы чего-то хочете?
- Дайте сметаны местной, пожалуйста.
- Ой, Ольга…. Как же вас по батюшке? Ольга Ефимовна, у нас щас сметана поперла – ооой, хорошая!
Она шла, опустив голову вниз, шуршал в руках пакет с продуктами.
«Поедем летом на водохранилище. Лагерь дочке покажу. Ягоды будем собирать», - почему-то лезли мысли в голову, а потом она остановилась у какого-то забора, прислонилась к нему, и заплакала.


Иду домой с похода – весь класс уставший, изможденный… Все под впечатлением от осеннего леса, и от утомительных и веселых соревнований…
У нас, как всегда, первое место, и мы с победой входим в поселок, идем по первой улице, и уже разбредаемся по домам… А дома вначале села красивейшие, аж глаз радуется.
- Не забудьте, завтра идем к ветеранам!! – кричит классу староста, все добродушно отмахиваются, мол, знаем, дрова нарубим, и о войне послушаем, мы в этом деле не впервой!
Подхожу к своему переулочку, и вот мелькает мой зеленый двор.
- Ой, простите, - говорю я, задев какую-то женщину, стоявшую у чужого забора – ее не было заметно в вечерних сумерках.
- Ничего, ничего, - говорит она, и я вижу ее лицо в лучах заката.
«Какое необычное, - думаю я, - впрочем, неважно. Знакомая женщина. Плачет, что ли?».
Прихожу домой, и раздается звонок.
- А, привет. Ого, что правда? А я  знаешь, что видела? Помнишь ту тетку, ну, кажется, в администрации все время ходит? Да, да, школу нашу закончила… Стояла, рыдала… Ага… Роман крутила? Что правда? Ничего себе! А у нее ж муж есть…