Митрополит Владимир Котляров. Без комментариев

Анастасия Коскелло.

Per aspera ad astra: лауреат премии «Человек года-2006» - митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир. Предварительные итоги архиерейства в Петербурге.

28 ноября этого года в московском храме Христа Спасителя состоялось вручение премий «Человек года-2006», учрежденных Русским биографическим институтом. Среди номинантов в категории «Религия», наряду с Патриархом Алексием II, был объявлен и митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир (Котляров). Премия была присуждена ему за «выдающийся вклад в духовное возрождение России». Данное событие – еще один повод поразмыслить о состоянии дел в Санкт-Петербургской епархии РПЦ и об итогах более чем 10-летнего архиерейского служения митрополита Владимира в Северной столице.

Что и говорить, митрополит Владимир принадлежит к числу наиболее неоднозначных фигур современной Церкви. Рекордсмен по числу церковных наград и почетных грамот, один из самых опытных архиереев РПЦ (петербургская кафедра для него – 12-я по счету), не раз занимал самые ответственные посты в заграничных представительствах Московской Патриархии (был заместителем начальника Духовной миссии в Иерусалиме, представителем МП при Всемирном Совете Церквей в Женеве, постоянным представителем Патриарха Московского при Патриархе Антиохийском в Дамаске). В церкви заслужил репутацию «экумениста» и члена «никодимовской гвардии». Известен своими организаторскими способностями, жестким подходом к вопросам финансовой отчетности (по светской специальности – экономист-бухгалтер). Один из самых «нелюбимых» в народе петербургских митрополитов XX века…

Панегирики в адрес митрополита Владимира (правда, и проклятия, тоже), звучали уже не единожды. Деятельность нынешнего петербургского архиерея в сфере церковного управления уже давно заслуживает осмысления. Чтобы понять, в чем же заключается его вклад в духовное развитие России, и, в частности, в развитие Петербургской епархии РПЦ, стоит вспомнить об особенностях петербургской и – даже шире – российской – церковной жизни середины 90-х годов и о том, какое «наследство» получил митрополит Владимир от своего предшественника на петербургской кафедре, митрополита Иоанна (Снычева).

Последний, заслуживший славу «самого черносотенного епископа России», хотя и скончался более 10 лет назад, но и по сей день является знаковой фигурой для националистического течения в РПЦ. Иоанн не только придерживался крайне-правых взглядов по многим вопросам церковной и общественной жизни, но и активно их пропагандировал. В своих полемических сочинениях (основные - "Битва за Россию", "Самодержавие духа", "Одоление смуты"), он выступал с позиций радикального национализма и антизападничества и излагал теорию "жидомасонского заговора", нацеленного на уничтожение России. Обрушивая резкую критику на все формы церковного "обновленчества", на "церковных либералов" и "еретиков-экуменистов", он также был одним из самых ярых борцов с "сектами" в тогдашней России. Наконец, митрополит Иоанн занимал активную политическую позицию, публично осуждая демократические преобразования в стране, и в конфликте Ельцина и Хасбулатова (осень 1993 г.) он открыто поддержал Верховный Совет. В силу этих обстоятельств пятилетие правления Иоанна для епархии было крайне тяжелым периодом, в связи с чередой непрерывных споров и конфликтов – как на религиозной почве, между различными церковными группировками, таки на политической – ввиду жесткого противостояния митрополии местным властям.

Обострению противоречий способствовало и полное отсутствие у Иоанна управленческих способностей. Иоанн не только не был жестким администратором, он в принципе избегал административной работы, будучи в глазах своих подчиненных скорее духовным лидером, "старцем", нежели начальником-управленцем. Епархиальная канцелярия при митрополите Иоанне фактически отсутствовала и прошения не регистрировались, что часто приводило к злоупотреблениям: "с благословения владыки Иоанна" действовали самые разные православные организации, как «ревнительские», так и самые что ни на есть «либеральные» и «экуменические». Лидеры «либералов» и «ревнителей» постоянно выдвигали обвинения в адрес своих противников. «Либералы» упрекали «ревнителей» в «обскурантизме», «черносотенстве» и «антисемитизме», «ревнители» называли «либералов» «обновленцами» и «врагами Церкви». Под воздействием их идейной борьбы Петербургская епархия при Иоанне фактически раскололась надвое. Свои "либералы" и "ревнители" появились практически во всех храмах. Группы священников и верующих порой открыто враждовали друг с другом. Большинство, как правило, заставляло меньшинство покидать храм. Сплотившиеся вокруг наиболее влиятельных "батюшек" верующие в случае епархиальных перемещений кочевали вслед за ними с прихода на приход. Порой перемещения сопровождались и серьезными конфликтами с участием бизнеса и криминальных группировок (в частности, в 1992 году огласку получил конфликт вокруг Свято-Троицкого храма во Всеволожске, в результате которого был застрелян в подъезде собственного дома мирянин К. П. Иванов).

Также для времени правления Иоанна была характерна тесная связь между церковными деятелями и политическими партиями, и "политизация" православия в целом. Либеральные священники общались в среде демократов, публично обличали безбожную коммунистическую власть; ревнители объединялись с монархистами и организовывали многочисленные крестные ходы, прославляя заново открытых персонажей российской дореволюционной истории. Жестокий характер приобретали стычки ревнителей с "сектантами" – в основном, Свидетелями Иеговы и христианами евангельского направления. Последние в этот период наладили прекрасные отношения с властями и с их разрешения устраивали массовые акции на стадионах и в спорткомплексах города. В результате поведение православных вызывало явное недовольство служб порядка, так как их действия шли в разрез с законодательством.

2 ноября 1995 года (н.ст.) митрополит Иоанн скончался на банкете банка "Санкт-Петербург" в гостинице "Северная корона". После его смерти митрополита Иоанна епархия временно была под управлением епископа Симона (Гети), пока в декабре на пост митрополита не был назначен Владимир (Котляров).

Назначение Владимира, много лет проработавшего во Всемирном Совете Церквей и бывшего наблюдателем от РПЦ на Втором Ватиканском соборе, на Петербургскую кафедру, – после того, как заявления его предшественника, митрополита Иоанна сильно повредили репутации РПЦ в российском и мировом общественном мнении, – было вполне естественно с позиций Синода. Большой архиерейский опыт – 11 епархий в послужном списке – также казался аналитикам преимуществом нового митрополита.

В Петербурге личность Владимира многим казалась очень привлекательной: либеральной православной общественности – так как митрополит был хорошо образован и, судя по его первоначальным высказываниям, придерживался довольно прогрессивных взглядов, местным властям – так как Владимир, в отличие от своего предшественника Иоанна, являлся опытным администратором и, главное, был готов с ними сотрудничать, лидерам неправославных общин Петербурга – так как митрополит имел опыт работы в межконфессиональных организациях и славу "экумениста". Сразу наметились и непримиримые противники Владимира – «иоанновцы». «Экуменическая» репутация нового владыки не давала им покоя, а первые попытки кадровых перестановок и вовсе вызвали бурю возмущения, дав повод «ревнителям» развязать масштабную кампанию против епископа-«деспота».

Однако за более чем десятилетнее правление митрополита Владимира (Котлярова) далеко не все указанные ожидания и обвинения оказались оправданными.

Так, отношения епархии с властями при Владимире развивались по довольно прогнозируемому сценарию. По сравнению с первой половиной 1990-х годов, они изменились кардинальным образом. Вскоре после своего назначения Владимир проявил себя как полная противоположность владыке Иоанну. В частности, с первых дней своего пребывания в Петербурге новый митрополит обнародовал свою позицию как поддержку демократических свобод в обществе и лояльное отношение к администрации губернатора.

В отличие от Иоанна, Владимир изначально не имел собственных политических амбиций и не старался привлечь к себе внимание общественности. Он редко дает интервью, а если и встречается с журналистами, то в основном из православных изданий, имеющих небольшой тираж и распространяемых только в церковной среде. В своих публичных высказываниях митрополит избегает резких суждений, практически не касается общественно-политических проблем. Как правило, он пользуется умеренно-патриотической риторикой – говорит о единстве интересов Церкви и Российского государства, но избегает националистических лозунгов. В отличие от Иоанна, Владимир редко организует крестные ходы, редко появляется на телевидении, не выпускает статей и книг. В результате за пределами епархии авторитет митрополита чрезвычайно низок. Нецерковная общественность хорошо знает митрополита в лицо, так как он часто присутствует на официальных мероприятиях, однако практически ничего не знает о его личности и взглядах. И в целом, деятельность Русской Православной Церкви в Петербурге и области в ее глазах никак не связана с личностью владыки Владимира.

Данная ситуация вот уже более 10 лет устраивает местные власти, для которых Владимир стал фактическим гарантом устранения епархии из политической жизни. В Петербурге уже во второй половине 90-х политическая и идеологическая роль РПЦ в городе практически сошла на нет. Православные священники не участвуют в выборных кампаниях, не влияют на характер политических решений. Несколько более влиятельна РПЦ в Ленинградской области, но даже и там роль Церкви при властях – исключительно церемониальная: священники присутствуют на официальных праздниках, освящают места закладки важнейших городских объектов, новые здания и др.

В то же время, материальное благосостояние епархии явно увеличивается. Благодаря сотрудничеству с властями и предпринимателями за годы правления Владимира в Петербургской епархии заметно выросло число благоустроенных храмовых зданий. По официальным данным епархии, на 1 января 2006 года было отреставрировано и вновь освящено 139 храмов, 12 храмов-часовен и 66 часовен; заново построено 65 храмов, 10 храмов-часовен и 45 часовен; появилось также 6 новых монастырей ("Церковный вестник", 2006, №1-2, с.25)). Очевидно, что, в отличие от Иоанна, Владимир оказался успешнее в возвращении Церкви ее исторической собственности. Одним из главных достижений Владимира считается, в частности, возвращение епархии комплекса зданий исторической Александро-Невской Лавры. Практически сразу Владимиру удалось войти в контакт с руководством НИИ "Прометей", которому на 1996 год принадлежала большая часть лаврских зданий, и 5 апреля 1996 года в присутствии Патриарха Алексия II и мэра Анатолия Собчака директор НИИ "Прометей" вручил митрополиту Владимиру символические "ключи от Лавры". С тех пор при поддержке властей и предпринимателей идут активные работы по восстановлению комплекса Лавры. Значительную поддержку Лавре оказывает, в частности, фонд губернатора В. Матвиенко.

По сравнению со светской властью, отношения митрополита с церковной общественностью оказались более сложными. Можно сказать, что в целом епархия откровенно недолюбливает Владимира. В отличие от своего предшественника – яркой харизматической личности, Владимир не стал для нее духовным лидером. Верующие и клирики воспринимают его по большей части не как пастыря, а как назначенного Синодом начальника. Приказы митрополита исполняются, но часто без особого энтузиазма. К тому же, уже к концу XX века среди петербургского клира и мирян закрепилось мнение, что Владимир с годами все более устраняется от реального руководства епархией, что он давно не следит за приходской жизнью.

Во многом этой соответствует действительности. Несмотря на разросшийся аппарат епархии, Епархиальное Управление при Владимире не имеет реального контроля за церковной активностью, за исключением ее финансовой стороны. Номинально епархиальные отделы охватывают практически все сферы внешней деятельности Церкви – просвещение, благотворительность, социальную работу. Однако фактически отделы не только не руководят всеми учреждениями епархии в данной сфере, но даже не располагают более или менее полной информацией о них. Некоторые отделы периодически пытаются установить единые стандарты для всей епархии в той или иной сфере (например, составить строгие нормы по содержанию продаваемой в церковных лавках литературы (миссионерский отдел), по организации катехизаторских курсов и воскресных школ (отдел религиозного образования), в сфере молодежной политики (молодежный отдел)), однако эти попытки до сих пор заканчивались лишь выпуском резолюций и письменных рекомендаций для настоятелей приходов – на практике не обязательных к исполнению.

Де-факто самым влиятельным отделом в епархии при Владимире стал Протокольный (глава - мирянин Иван Николаевич Судоса, один из старейших сотрудников епархии, преподаватель СПбДС, регент храма св. вмц. Екатерины в Мурино, он же с 1986 года возглавляет Санкт-Петербургский филиал ОВЦС). В результате любое епархиальное мероприятие, подразумевающее участие митрополита, связано с огромным количеством формальностей, что создает дополнительные барьеры между ним и епархией. К тому же, в отличие от времен митрополита Иоанна, при Владимире чрезвычайно разрослась епархиальная бюрократия. Вследствие этого для большей части приходского священства митрополит является недоступной фигурой, попасть к нему на прием, а, тем более, получить благословение на какую-либо инициативу крайне сложно. Многие прошения и письма просто исчезают в бесконечном потоке бумаг. И даже в том случае, если удается выйти на контакт с владыкой, часто это не приносит существенных плодов: Владимир, как правило, устраняется от решения спорных вопросов и отказывается от рассмотрения многих предложений при отсутствии санкции из Москвы. По свидетельствам наших респондентов, в результате реальным вершителем судеб епархии часто оказывается не митрополит, а его личный секретарь, «серый кардинал» епархиального управления, о. Сергий Куксевич (1957 г. р., выпускник Кунгурского автотранспортного техникума, в 1983 году закончил Московскую Духовную Семинарию, по окончании которой постоянно находится рядом с владыкой Владимиром, в 1993 году рукоположен во диакона, в 2005 - во пресвитера).

Авторитет же самого Владимира в епархии, изначально невысокий, к 10-летнему рубежу его правления скорее снизился, нежели возрос. Многие поступки митрополита в среде мирян и приходских священников вызывают просто смех. Большой общественный резонанс получило, в частности, выступление Владимира на Епархиальном собрании 23 ноября 2005 года, текст которого, как оказалось, был практически полностью списан с аналогичной речи Патриарха Алексия II в Москве пятью годами раньше (перекрестные ссылки – см. в статье в "Живом Журнале" – http://bytopisatel.livejournal.com/8136.html). Суровые обвинения, высказываемые в адрес клириков епархии, включающие в себя описания неблагопристойного внешнего вида священников, их болтовни в алтаре, небрежное отношение к проповеди, тягу к роскоши и т.п., никак не были связаны с личными наблюдениями митрополита, крайне мало знающего о современном состоянии дел в епархии.

На практике отношения владыки с приходами на протяжении всех лет его правления носят чисто экономический характер, при регулярности денежных поступлений митрополит вообще не вмешивается в приходскую жизнь. Уже на Епархиальном собрании в феврале 1996 года, когда Владимир впервые предстал перед большим собранием приходских священников и мирян, он напомнил присутствующим о своем бухгалтерском образовании и потребовал ввести всех приходах строжайшую финансовую отчетность. Митрополит настоял на единообразии сокращений богослужебного устава, на согласовании между приходами цен на таинства и требы, церковную утварь и предметы обихода, на незамедлительности и точности отчислений в епархиальную кассу. Применительно же к остальным вопросам Владимир гораздо менее категоричен.

Такая позиция владыки очевидно не способствует его популярности. Многие священники и миряне поражаются "теплохладности" Владимира, блеклости его проповедей, его равнодушию к насущным проблемам жизни Церкви и общества. По характерному высказыванию одного из клириков епархии, "для нас он просто пустое место – функционер, чиновник". Примечательно, что даже репутация Владимира как "экумениста" в глазах его паствы является несостоятельной. Как «либералы», так и «консерваторы» уже в первые годы правления Владимира в равной степени осознали, что «толерантность» и «межконфессиональный мир» для митрополита – только политические клише, что за его публичными речами не стоит никаких реальных убеждений. Как сказал один из священников епархии в интервью автору, "он и к католикам терпимо относится, потому что он вообще ко всему терпимо относится…".

Реальные отношения епархии с другими конфессиями при Владимире хотя и стали более мирными, по сравнению со временем правления митрополита Иоанна, но все же братскими их не назвать. Так, митрополит не занимается "антисектантской" пропагандой, не объявляет Россию "страной русских" и "православным государством". Также, в отличие от Иоанна, он не осуждает власти Петербурга за предоставление равных прав всем конфессиям. Но Владимир чужд экуменической романтике, в первую очередь он - прагматик, и его "экуменизм" носит декоративный и притом выборочный характер. Владимир - типичный чиновник-бюрократ, не имеющий собственной идеологической позиции, но зато чуткий ко всем переменам в настроениях властей и всегда готовый им соответствовать.

Так, с началом путинского правления и общим поворотом политического курса в стране «вправо», Владимир меньше стал пользоваться «либеральной» риторикой, зато чаще стал говорить о роли РПЦ в укреплении российского государства. Речи Владимира, произносимые в первые годы XXI века, создавали впечатление, что владыка стремится избегать высказываний, которые можно было бы хоть с натяжкой назвать «экуменическими». Так, уже в пасхальном обращении Владимира в 2001 году звучали исключительно нейтральные либо патриотические лозунги, то же стало характерно и для его последующих выступлений. Произошел «разрыв с экуменизмом» и на практике. Так, Владимир стал избегать публичных контактов с иноверцами. Особенно заметным это было в течение первых лет XXI века, когда митрополит вообще не отзывался на официальные приглашения посетить те или иные торжества в лютеранской или католической церквях, и категорически отказывался встречаться с пасторами евангельских церквей.

После 2003 года, опять же, «в ногу со временем», Владимир, наряду с государственническим патриотизмом и жесткой вертикалью власти стал пропагандировать базовые демократические ценности. Как и в случае с официальной идеологией властей, это оказались внешние либеральные лозунги для журналистов и партнеров на Западе и прежняя система отношений для своих соотечественников. В рамках этой политики епархия стала активно организовывать приемы для лидеров заграничных неправославных церквей (особенно для тех, которые оказывают ей финансовую помощь), участвовать в различных богословских конференциях с неправославными за рубежом. Активизировались отношения, в частности, с Евангелическо-Лютеранской Церковью Финляндии, Североэльбской Евангелическо-Лютеранской Церковью Германии, Евангелическо-Лютеранской Церковью Гамбурга. Также частым явлением в жизни епархии стали международные конференции и встречи светских и церковных журналистов по вопросам межрелигиозного диалога, проводимые как на базе епархии, так и на базе католических и лютеранских организаций Петербурга.

Однако данные мероприятия не приводят к существенным изменениям в реальных отношениях между петербургскими христианскими общинами. На практике РПЦ, как и в прежние годы, не стремится активизировать контакты с ними. Единственным фактом реального сотрудничества епархии с другими конфессиями в Петербурге остается деятельность Христианского Межцерковного Диаконического Совета, созданного еще в 1996 году. Совет провозгласил своей целью возрождение и развитие в Петербурге традиций христианской церковной диаконии – то есть, социального служения церквей. Учредителями Совета стали Санкт-Петербургская епархия РПЦ, СПбДАиС, римско-католический приход Св. Екатерины в Санкт-Петербурге, Евангелическо- Лютеранская Церковь России и стран СНГ, Евангелическо-Лютеранская Церковь Ингрии на территории России, Церковь Евангельских Христиан в Духе Апостолов. В первые годы своего существования ХМДС занимался преимущественно совместным распределением гуманитарной помощи, получаемой по церковным каналам из-за рубежа, между неимущими жителями Петербурга. В последние же годы он на средства грантодателей осуществляет отдельные социальные проекты. При этом как таковой экуменической деятельности ХМДС не подразумевает: совместно в нем решаются только финансовые вопросы, а освоение средств каждая община осуществляет самостоятельно. Представителем РПЦ в ХМДС является протоиерей Александр Степанов.

Сам же митрополит Владимир по-прежнему явно избегает личных контактов с главами неправославных общин Петербурга и области, за исключением протокольных встреч на официальных мероприятиях. Неудивительно, что доверие лидеров многих христианских общин города и области к Русской Православной Церкви за годы правления Владимира снизилось. В глазах лидеров католических и протестантских церквей такой "экуменизм" владыки Владимира оказывается обыкновенной политической фикцией, еще одним способом угодить властям.

Однако, следует подчеркнуть, что, несмотря на довольно негативную оценку личности митрополита, регулярно возникающие претензии паствы по отношению к его епархиальной политике, в целом положение Владимира в епархии на 2006 год является весьма устойчивым. Уже в первые годы XXI века стало очевидно, что противники Владимира в епархии составляют меньшинство по сравнению с его сторонниками, и что даже наличие оппозиции не грозит митрополиту сколько-нибудь серьезными проблемами.

Урегулирование отношений с большей частью местных церковных группировок, пожалуй, является главным достижением правления Владимира в Петербурге, поскольку первоначально митрополит оказался здесь в крайне сложном положении. В первые годы его пребывания в епархии были крайне неспокойными. Причем среди наиболее суровых критиков митрополита оказались не только «ревнители», что было вполне предсказуемо, но и «либералы». Правлением Владимира практически сразу оказались недовольны многие из тех, кто развивал бурную деятельность, в основном, общественно-политического плана, при предыдущем митрополите – как экуменисты, так и черносотенцы. По сути дела, владыка не устроил всех радикалов, как из консервативного, так и из либерального лагеря. Причем многие положения их критики в адрес митрополита оказались прямо противоположны друг другу по содержанию.

Наиболее яростными критиками Владимира оказались «ревнители». Несколько лет подряд после смерти Иоанна «ревнительское» движение в Петербурге и Ленинградской области сохраняло силу и представляло из себя реальную оппозицию правящему архиерею. На могилу покойного владыки Иоанна не прекращалось паломничество, распространялось его религиозное почитание, звучали предложения о его канонизации. Настоятель церкви свв. Симеона и Анны о. Олег Скобля даже написал "Тропарь приснопамятному митрополиту Иоанну", который регулярно вывешивался на могиле владыки его почитателями. Сочинения митрополита Иоанна по-прежнему издавались в большом количестве рядом православных издательств ("Царское дело", "Сатис", "Посох" и др.). Различные круги "ревнителей", наиболее активными из которых являлись сотрудники информационного агенства "Русская линия" и газеты "Русь Православная" – Константин Душенов, Анатолий Степанов и Сергей Астахов, выступали с откровенно националистических позиций и при этом использовали образ покойного митрополита в качестве своего знамени.

Часть поклонников митрополита Иоанна после его смерти решили даже разорвать с Московской Патриархией. Многие из них стали членами Русской Православной Церкви За Рубежом и Русской Православной Автономной Церкви. В частности, в 1997 году, предварительно обвинив митрополита Владимира и патриарха Алексия в ереси экуменизма, в состав РПЦЗ перешел благочинный Коневского Рождественского монастыря, игумен Варсонофий Капралов. В том же году в РПЦ3 перешла группа верующих прихода Святой Елизаветы (при одноименной больнице в Петербурге) во главе со священником Александром Жарковым. Последнее событие получило особенно скандальную огласку в епархии, так как через три месяца после перехода в РПЦЗ, 14 сентября 1997 года, о. Александр был найден убитым на окраине Царского Села. Духовные чада о. Александра и по сей день связывают его убийство с «кознями» «МП-шных агентов» и даже лично митрополита Владимира, который «отомстил» Жаркову за увод из епархии прибыльного больничного прихода.

В дальнейшем центрами притяжения недовольных политикой нового митрополита стали петербургские приходы РПАЦ. Первый из них составили прихожане убитого о. Александра Жаркова (вскоре этот приход возглавил известный ныне деятель РПАЦ, о. Григорий (Лурье)). Позже, в 1999 году в состав РПАЦ перешли сотрудники бывшего Центра Православного Просвещения (неформальное название - Санкт-Петербургское Епархиальное Училище). ЦПП во главе с Н. Д. Недашковской, основанный при митрополите Иоанне, с приходом на петербургскую кафедру митрополита Владимира был выселен из здания Творожсковского подворья в Петербурге (по-видимому, причиной были в первую очередь взгляды, преподаваемые ученикам его сотрудниками, особенно осуждение экуменизма как "ереси"), и лишен епархиального статуса. В результате1999 году коллектив ЦПП продолжил работу в юрисдикции РПАЦ.

За 1996-99 гг. «ревнители», оставшиеся в МП, доставили Владимиру немало хлопот. В своих изданиях и на публичных акциях они неоднократно объявляли его «еретиком- экуменистом» и смогли убедить в "еретичестве" Владимира значительную часть петербургской паствы. Так, в самом начале своего правления во время проповеди в Иоанновском монастыре на Карповке (монастырь ставропигиальный, то есть, петербургскому митрополиту не подчиненный) он осторожно высказался за желательность введения нового стиля в церковном календаре, после чего услышал оскорбительные выкрики протеста от присутствующих на богослужении. Далее несколько раз при появлении митр. Владимира перед паствой ревнителями устраивались уличные беспорядки, разбрасывались листовки с осуждениями митрополита. В частности, в 1997 году в день именин митрополита перед воротами Александро-Невской Лавры выстроилась группа верующих, которые требовали ухода владыки на покой. Перед началом Божественной Литургии на паперти Свято-Троицкого Собора пикетчики развернули плакаты: «Митрополит-еретик, уходи от нас!», «Анафема!» и им подобные. В листовках под названием «Избави нас от лукавого», которые раздавали участники пикета, говорилось, в частности, что за короткое время правления Владимира Петербург "стал центром сектантства и местом вседозволенного разгула заезжих проповедников", а "бессмысленные кадровые перемещения и мздоимство, коррупция и полное пренебрежение интересами паствы при единственном интересе к деньгам и «гуманитарной помощи» экуменистов вызывают у народа церковного возмущение или ведут к апатии, полному замиранию приходской жизни". В завершении следовало обращение: "Владыка Владимир! Уйдите на покой, уезжайте за границу, куда угодно, только избавьте нас от своего присутствия. Духовенство наше, настрадавшееся от вас, не любит вас, народ не любит и не принимает. Не доводите дело до открытого возмущения, уйдите сами...»

Способствовал подъему "ревнительских" настроений и тот факт, что Владимир, по контрасту со своим предшественником, предстал перед паствой как довольно жесткий администратор. Элементарная дисциплина, которую новый митрополит начал устанавливать в епархии, была воспринята многими, как настоящий диктат. Требования согласовывать все мероприятия, проводимые в епархии, с митрополией обеспечили Владимиру резкую критику со стороны "ревнителей", самовольные инициативы которых, как правило, поддерживал покойный митрополит Иоанн. Так, большое возмущение у "ревнителей" вызвало отношение митрополита к делегатам Невского земского собора, съехавшимся в Петербург в ноябре 1998 года. Невский собор, по замыслу его организаторов, должен был стать подготовительной вехой к всероссийскому собору, который, в свою очередь, должен был восстановить монархию в России. Митрополит Владимир не одобрил проведение собора и отказал его участникам в просьбе «остановиться на ночлег» в монастырях Петербурга. В дальнейшем митрополит также подвергся резкой критике "ревнителей" после того, как сделал выговор священнику Алексею Масюку, во время проведения "Съезда иеговистов Севера" 25 июня 1999 года на Петровском стадионе в Петербурге самовольно организовавшему "антисектантский" пикет непосредственно около стадиона. После этого случая митрополит запретил клирикам епархии организовывать самочинные публичные акции (в специальном распоряжении митрополита по епархии № 101 от 30.09.1999 говорилось: «Во избежание экстремистских инцидентов благословляется всем клирикам и монашествующим Санкт-Петербургской епархии согласовывать свое участие в митингах, пикетах и демонстрациях и других общественных акциях с Епархиальным управлением»).

Особенный протест дисциплинарные взыскания митрополита вызвали также в среде сторонников почитания святых царственных мучеников, так как еще до их официальной канонизации в РПЦ в Петербурге в некоторых приходах это почитание уже фактически было распространено. Так, большой резонанс внутри епархии вызвали санкции митрополита против священника Александра Захарова, бывшего настоятелем церкви Богоявления на Гутуевском острове, собиравшего вокруг себя огромную паству и известного своими монархическими взглядами (изложены в книге о. Александра "Монархия и народоправство"). Летом 1999 года о. Александр организовал приезд в Петербург иконы Царя-Мученика из Свято-Тихоновского Лухского монастыря Ивановской епархии. Без согласования с митрополитом о. Александр и пять священников – о. Алексей Масюк, о. Игорь Филин, о. Владимир Сергеенко, о. Иоанн Миронов и иеромонах Ростислав – в течение двух недель перевозили икону из храма в храм, в результате посетив их около двадцати. В приходах мгновенно массы людей стали стекаться к иконе как к чудотворной. Митрополит Владимир за такую самодеятельность снял о. Александра с поста настоятеля храма, при этом в качестве формальной причины такого шага назвал медленное проведение реставрации в храме. Сам о. Александр в интервью автору статьи назвал свое наказание законным, однако среди «ревнительски»- настроенной общественности неприятие митрополита еще более возросло.

В первые годы правления Владимира лозунги «ревнителей» нередко поддерживались священниками, недовольными кадровой политикой нового митрополита, и их сторонниками. В результате в конце 1990-х годов Владимир имел славу "сурового начальника" и даже "деспота" не только среди "ревнителей", но и во всем православном Петербурге. В защиту уволенного митрополитом за штат о. Владимира Цветкова выступили известные деятели культуры: академик Д. С. Лихачёв, заместитель директора ИРЛИ РАН "Пушкинский дом" В. А. Котельников и др. Их "Открытое письмо к Архипастырю", в котором Владимир в мягкой форме упрекался за запрет Цветкова, ходило по рукам и бурно обсуждалось в епархии. В контексте этого увольнения "ревнители" утверждали, что новый митрополит на все посты в епархии желает поставить своих "друзей-либералов".

Факты, однако, говорят об обратном. Единственным священнослужителем, перемещение которого новым владыкой, очевидно, было связано с идеологическими мотивами, был уже упомянутый о. Пахомий Трегулов. Причем перемещение едва ли можно считать репрессиями: Пахомий был хотя и был удален из Петербурга в область, но был повышен в должности (на 2006 год он имеет сан игумена и является наместником Свято-Троицкого Зеленецкого монастыря). Ясно, что увольнения за штат и перемещения остальных священников носили не идеологический характер. Среди "пострадавших" были как весьма консервативные священники, например, уже упомянутый священник Владимир Цветков, так и весьма либеральные, например, иеромонах Валентин (Соломаха). О. Валентин служил настоятелем в церкви Рождества Иоанна Предтечи на Каменном острове, там он создал сплоченную христианскую общину, в основном из православных "либералов", почитателей о. Александра Меня. В 1996 году он был снят со своего поста без официального объяснения причин (сейчас он является служителем РПЦЗ, служит на частной квартире). По версии бывшего соратника о. Валентина, служившего тогда чтецом и помощником старосты Предтеченской церкви, Сергея Савиных (ныне член Апостольской Православной Церкви), конфликт о. Валентина с новым митрополитом был чисто финансовый: священнику было предложено внести определенную сумму в обмен на сохранение за ним поста настоятеля, и тот отказался. Однако "ревнители" неизменно истолковывали переход о. Валентина в РПЦЗ как бегство от "митрополита-еретика".

Так или иначе, со временем ситуация в епархии стабилизировалась. По завершении череды кадровых перестановок в епархии поддержка «ревнителей» со стороны клириков и мирян заметно ослабла и к рубежу столетий «ревнительское» движение утратило свой массовый характер. Случаи серьезного противостояния священства и мирян из числа «иоанновцев» митрополиту, характерные для первых лет его правления, после 2000 г вообще не наблюдались.

Здоровье митрополита в последние годы доставляет ему много проблем. В августе 2004 года, согласно уставу РПЦ, по достижении 75-летнего возраста, Владимир подал в Синод прошение об отставке, однако в таковой ему было отказано. Важной причиной сохранения Владимира на митрополичьей кафедре можно считать очевидную значимость его фигуры в поддержании «баланса сил» в епархии. Правление Владимира, в отличие от его предшественника, все же является относительно спокойным с точки зрения отношений между различными церковными группировками, и нарушать это спокойствие крайне нежелательно.

Как таковая «ревнительская» оппозиция к 10-летнему рубежу правления Владимира показала свою несостоятельность. Хотя в епархии по-прежнему довольно много крайних консерваторов, националистов и сторонников монархии, однако они в основном малоактивны и практически не связываются между собой. Лишь немногие из них известны всей епархии, причем откровенных радикалов из них – единицы, а степень радикализма остальных значительно уступает той, которой обладало "ревнительское" движение в начале 90-х.

Наиболее известным из крайних "ревнителей" Петербурга является протоиерей Алексий Масюк (настоятель церкви св. вмч. Пантелеймона Целителя при психиатрической больнице имени Скворцова-Степанова в Удельной). О. Алексий – выпускник Педагогического института имени Герцена, был учителем французского и немецкого языков, рукоположен митрополитом Иоанном (Снычевым) в 1990 году. Петербургские «ревнители» признают в нем своего рода наследника митрополита Иоанна, в печатных изданиях его называют «лидером петербургского православно-патриотического движения». О. Алексий занимается активной общественной деятельностью, регулярно выступает организатором крестных ходов и молебнов в дни памяти членов императорской фамилии, сотрудничает с Всероссийской Партией Монархического Центра (глава петербургского отделения ВПМЦ – другой старейший «ревнитель», Виктор Васильевич Антонов), участвует в движении "За право жить без ИНН" (глава - православный писатель В.П. Филимонов), выступает на петербургском "Православном радио". В своих речах и проповедях он активно пропагандирует государственное православие (в частности, в интервью автору он отметил, что, по его убеждению, необходимо ввести закон о том, чтобы во властных структурах России было как минимум 70 % православных людей). Также о. Алексий высказывается за канонизацию императора Павла Первого – как мученика, погибшего от рук «заговорщиков-масонов», однако, в этом он пока не находит себе сторонников. Вообще, несмотря на его заметную публичную активность, о. Алексий – лидер-одиночка, его фактическая паства составляет менее 100 человек, а для большинства священников епархии он является своеобразным «городским сумасшедшим». Яростный критик епархиальной политики митрополита Владимира, о. Алексий, тем не менее, не подвергается каким-либо преследованиям со стороны архиерея (по его собственным словам, митрополит разве что «высказывает недоумение» его деятельности, но не более того). Очевидно, что никакой реальной оппозиции режиму Владимира за Масюком не стоит.

Самостоятельным автономным «островком» «ревнительского» радикализма является также приход Крестовоздвиженского собора в Петербурге во главе с протоиереем Владимиром Сергеенко. Собор был освящен в мае 1991 года по благословению митрополита Иоанна (Снычева) как «казачий». Прихожане храма – в основном казаки (так называемые казаки Невской станицы во главе с атаманом Алексеем Ивановичем Стаценко). Сам протоиерей Владимир Сергеенко – выходец из донских казаков. Вообще православные казаки традиционно являются консервативной силой в епархии. О. Владимир собрал вокруг себя наиболее радикальную их часть. В приходе очень сильны националистические и монархические настроения. В храме Тихвинской иконы Божией Матери (в составе комплекса собора) в 2001 году был освящен первый в Петербурге престол, посвященный царственным мученикам. Как небесного покровителя здесь особо почитают св. цесаревича Алексия, считавшегося главным атаманом казачьих войск Российской империи. Также приход Крестовоздвиженского собора является единственным местом в Петербурге, где можно найти иконы свт. царя Иоанна Грозного, свт. Иосифа Сталина и свт. маршала Жукова.

Остальные «ревнители» по сравнению с «иоанновским» временем стали гораздо более «умеренными» и одновременно менее заметными. Собственно говоря, они более не занимаются идеологической борьбой с «экуменистами» и «Западом», а сосредотачивают свои усилия непосредственно на приходской работе (преимущественные направления, из социальной работы – борьба с пьянством, из просветительской – лекции по истории дореволюционной России и Русской Церкви).

По-прежнему активны некоторые «ревнители»-миряне. Однако в их среде очевидны расколы и нестроения. В результате прежний лидер радикальных «ревнителей», Константин Душенов, оказался в явном меньшинстве и стал «маргиналом из маргиналов». В 2006 году после избрания его прежнего соратника, главы информационного агентства «Русская линия» Анатолия Степанова, председателем петербургского отделения Союза Русского Народа, и более умеренного в своих «ревнительских» взглядах, Душенов, бывший вторым кандидатом на эту должность, развязал в возглавляемой им газете «Русь Православная» активную кампанию по обличению Степанова. Основным обвинением Душенова в адрес Степанова стало сотрудничество с властью и сервилизм перед экуменическим руководством Московской Патриархии. Однако желаемого результата Душенов не добился, и лидерство в петербургской ячейке СРН осталось за Степановым.

Вообще по сравнению с 90-ми годами, каким-либо влиянием на епархиальную жизнь Душенов не обладает. Возглавляемая им газета «Русь Православная» в результате многочисленных судебных исков со стороны петербургских правозащитников официально была запрещена к изданию в декабре 2005 года. С тех пор она продолжает выходить нелегально с подзаголовком "с благословения митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна" и без указания даты выпуска, однако ее распространение становится все более затруднено. Церковные лавки и магазины религиозной литературы практически не берут ее на реализацию.

По сравнению с Душеновым, группа единомышленников Степанова чуть более заметна. Преимущественно это «умеренные ревнители». По сравнению с «душеновцами», «степановцы» не так яростно критикуют церковную политику и избегают упоминаний конкретных иерархов. Большинство из них чтит память митрополита Иоанна (Снычева), считают его потерю невосполнимой для Церкви, но при этом избегают оскорблений нынешнего правящего архиерея. Критики, имея в виду их отношения с митрополией, утверждают, что, по аналогии с английским парламентом, эти деятели являются скорее не «оппозицией его Величеству», а «оппозицией его Величества».

Периодически Степанов и его единомышленники организуют в Петербурге форумы и круглые столы православно-патриотической тематики, а также вечера памяти митрополита Иоанна (Снычева). В последние годы среди наиболее частых гостей этих мероприятий были скульптор В. М. Клыков (ум. 2006), редактор издательства "Сатис" И. М. Ольшанская, писатель, секретарь Союза писателей России Н. М. Коняев, церковный историк Н. К. Симаков, из петербургского священства – протоиерей Николай Головкин. Активное участие в мероприятиях «иоанновцев» в Петербурге принимает также священник Новгородской епархии Алексий Мороз (заместитель председателя комитета защиты культуры народов России, член Союза писателей России; настоятель церкви Успения Пресв. Богородицы в селе Марево Новогородской области). Творческой составляющей мероприятий являются выступления петербургских поэтов Валентина Голубева и Татьяны Егоровой, авторов и исполнителей песен Николая Еремина, псаломщика Валерия Ступаченко, Антония Галицкого.

За исключением указанных инициатив к 2007 году никакой другой заметной деятельности «ревнители» не ведут. По контрасту с 90-ми годами их движение стало маргинальным явлением для северной столицы. Единственным масштабным мероприятием «иоанновцев» за последние годы было знаменование 10-летия кончины их духовного лидера в 2005 году. На Никольском кладбище Александро-Невской Лавры, где похоронен митрополит, весь день были большие массы народа, было отслужено более 20 панихид. Вечер памяти под руководством А. Степанова и А. Грунтовского прошел в Свято-Духовском просветительском центре при Александро-Невской Лавре и собрал полный зал гостей. Однако епархиальное руководство и архиерейский состав РПЦ проигнорировали мероприятие.

Епархиальные средства массовой информации в последние годы не только не сообщают о мероприятиях «иоанновцев», но и вообще не замечают их присутствия в епархии. Основными рупорами «ревнительского» движения в Петербурге являются независимые СМИ: газета «Православный Санкт-Петербург» (редактор – Александр Григорьевич Раков), «Православное радио Санкт-Петербурга» (редактор – Сергей Евгеньевич Васильев), журнал «Православный летописец Санкт-Петербурга» (редактор – Людмила Илюнина), а также интернет-сайт информационного агентства «Русская линия» (редактор – Анатолий Дмитриевич Степанов).

«Либеральная» оппозиция стала при Владимире еще менее заметна, чем «ревнительская». Отчасти это связано с процессами в самом «либеральном» течении, которое со временем становится все более размытым. В отличие от «ревнителей», среди петербургских православных «либералов» к рубежу веков стало еще меньше «радикалов», то есть, в данном случае, активных сторонников демократизации жизни Церкви и расширения ее экуменической деятельности. Фактически «либеральная» оппозиция в Петербургской епархии - это не более десятка священников и мирян, которые не только не бросают открытых вызовов Владимиру, но, напротив, всячески стараются избежать конфронтации и крайне осторожно излагают свои взгляды. Большинство же «либералов» вполне лояльны режиму Владимира и избегают радикальных высказываний.

Радикальные «либералы» 2000-х годов популяризируют идеи, которые в 1990-е годы были характерны для всего «либерального» течения: невмешательство государства в религиозную жизнь, соблюдение равных прав для всех конфессий, активизация экуменических контактов РПЦ, развитие в РПЦ системы катехизации, решительная борьба священноначалия с проявлениями национализма и обскурантизма в Церкви. Критика радикальных «либералов» в адрес митрополита Владимира по многим своим положениям прямо противоположна «ревнительской», хотя, в отличие от нее, в большей степени опирается на факты. В первую очередь «либералов» возмущает отсутствие у Владимира и его окружения собственной выраженной позиции по какому-либо вопросу за исключением епархиальных финансов. Также, по мнению «либералов», Владимир не реагирует должным образом на проявления ксенофобии и национализма в Церкви и препятствует развитию экуменических контактов на территории епархии.

Несмотря на очевидную обоснованность данных взглядов, на деле из всех «либералов» открыто их высказывают только два церковных деятеля в Петербурге – протоиерей Владимир Федоров и игумен Вениамин (Новик). Однако влияние их на жизнь епархии довольно ограничено: оба они более не являются преподавателями Духовной Академии, и также фактически устранены от приходской работы. Игумен Вениамин (Новик), 10 лет проработавший в Академии, был уволен из нее еще в 1997 году из-за несогласия с новым федеральным законом "О свободе совести и религиозных объединениях". Находясь в годичной командировке в Италии, он направил частное письмо в администрацию президента, в котором критиковал готовящийся закон; чиновники из администрации показали письмо Патриарху, и тот приказал уволить Новика из состава преподавателей (Патриарх, как известно, поддерживал новый закон). С тех пор о. Вениамин фактически находится за штатом, занимается научной и публицистической деятельностью, а также преподает в католической духовной семинарии «Мария – Царица Апостолов». Каким-либо влиянием на епархиальные дела он не обладает.

Протоиерей Владимир Федоров, 25 лет проработавший в Духовной Академии, и несколько лет подряд пребывавший в состоянии конфликта с ректором СПбДАиС, епископом Константином (Горяновым), после систематического сокращения его часов был также уволен из нее в 2005 году. В качестве повода для увольнения в приказе ректора были названы систематические пропуски учебных занятий со стороны о. Владимира, однако, по словам последнего, реальной причиной была его «внешняя деятельность», которая не устраивала ректора. В отличие от о. Вениамина, о. Владимир все же избежал вывода за штат благодаря поддержке прот. Владимира Сорокина - под его началом он теперь служит в Князь-Владимирском соборе. Также он продолжает активную преподавательскую деятельность в Русской Христианской Гуманитарной Академии, где является проректором по религиозным вопросам, в католической семинарии «Мария – Царица Апостолов» и на Психологическом факультете Санкт-Петербургского Госуниверситета (читает там курс «Психология этнорелигиозных конфликтов»).

По словам о. Владимира, увольнение из Академии не было для него неожиданностью и не очень его расстроило, так как у него стало больше возможностей для экуменической деятельности. С 2002 года о. Владимир состоит в должности консультанта Всемирного Совета Церквей по богословскому образованию в Восточной и Центральной Европе, курирует программу ВСЦ по экуменическому образованию. Также он продолжает работу в партнерстве «Апостольский город – Невская перспектива» и в Православном Институте Миссиологии, Экуменизма и Новых Религиозных Движений (ПИМЭН). На базе общего офиса этих организаций усилиями о. Владимира и его коллег собрана обширная библиотека христианской и религиоведческой литературы, проводятся различные семинары и встречи межконфессионального характера (в частности, здесь встречаются представители ВСЦ, члены Санкт-Петербургской ветви общества Святого Албания и Святого Сергия, активисты движения факоляров). При губернаторе Матвиенко деятельность о. Владимира была замечена городскими властями, он и сотрудники его центра были привлечены к разработке общегородской программы «Толерантность» . Данный факт, по мнению о. Владимира, является чрезвычайно позитивным, так как только поощрение экуменизма со стороны властей способно в будущем повлиять на политику Санкт-Петербургской митрополии и склонить владыку к участию в экуменических проектах. Пока же о. Владимир признает, что его влияние на ситуацию в епархии крайне невелико: «Сегодня там никого не интересует то, что я говорю».

В целом, основная масса православного населения Петербурга и области, включая священнический корпус, на 2006 год в равной степени далека как от радикального либерализма, так и от радикального консерватизма. Очевидно общее изменение внутрицерковной обстановки в Петербурге, произошедшее за годы правления Владимира. Можно сказать, что время митрополита Иоанна дало епархии хорошую «прививку» от радикализма. По сравнению с серединой 90-х годов, как «либеральное», так и «ревнительское» движение в епархии настолько ослабли, что их присутствие большей частью верующих просто не ощущается. Некоторые из лидеров и активистов этих движений отошли от своих прежних взглядов и по многим позициям стали близки своим прежним идеологическим противникам. В результате, различие между «либералами» и «консерваторами» стало в ряде случаев весьма условным.

Условно называемые «умеренные» представляют явное большинство в епархии – как среди клириков, так и среди мирян, и именно к этой категории можно отнести большую часть нынешних лидеров епархии. По большинству богословских и общественно-политических вопросов они придерживаются «умеренных» позиций и старается избегать радикальных высказываний, в особенности перед паствой и журналистами. Единственное, в чем они радикальны – это взгляд на коммунистическую идеологию. Практически все они едины в своем осуждении коммунистического режима и в признании необходимости разрыва с советским прошлым (хотя при этом не все осознают себя как демократы; некоторые относят себя к патриотам-государственникам, некоторые – к умеренным монархистам). Реально идейные различия в их среде весьма значительны, однако эти разногласия не носят характера конфликтов. И в идейном плане, и в практической сфере умеренные «консерваторы» и умеренные «либералы» оказываются гораздо ближе друг к другу, чем к консервативным и либеральным радикальным группам.

Критика умеренных «либералов» и «консерваторов» в адрес друг друга – как правило, мягкая и дружественная. И хотя в частных беседах многие из них нередко критикуют митрополита и относятся к его личности довольно иронически, все же они приводят целый ряд доводов в его защиту.

Так, «умеренных», в отличие от «радикалов», устраивает та методика руководства епархией, которой придерживается митрополит. Невмешательство митрополита в приходскую жизнь им вполне по вкусу – по высказываниям многих респондентов автора, данная политика вообще является оптимальной для Петербурга, так как не препятствует нормальному развитию местной церковной жизни. Сотрудничество Владимира с частными предпринимателями также отмечается в качестве позитивного фактора, так как используется митрополитом не только для улучшения своих условий жизни (реставрация митрополичьих покоев и т.д.), но и для реального развития епархии (в самом деле, многие из бизнесменов при Владимире сделали большие вложения в храмовое строительство, в развитие церковной благотворительности). Устранение епархии из политической жизни, достигнутое по инициативе Владимира, рассматривается большей частью его подчиненных как скорее позитивный шаг, так как, по их свидетельствам, на смену политическим прокламациям при Владимире пришли подъем социальной и просветительской работы церковных общин, привлечение интеллигенции к развитию различных форм катехизации. Наконец, сотрудничество митрополита с властями, хотя время от времени и подвергается критике за его нравственную сторону, также, по мнению сторонников Владимира, приносит очевидные плюсы епархии в виде возвращения и реставрации исторических церковных зданий, возможности работы Церкви в государственных социальных учреждениях.

Судя по конкретным действиям митрополита Владимира, именно на «умеренных» он делает ставку в своей епархиальной политике. В отличие от лидеров «иоанновской» поры, большая часть священников, занявших ключевые посты при Владимире, вне зависимости от степени их «консерватизма» или «либерализма», не являются конфликтными фигурами. Как правило, они имеют хорошее общее образование (часто за плечами у них – светский ВУЗ и даже ученая степень), и хотя и не очень изощрены в богословии, но являются грамотными популяризаторами, опытными руководителями и успешно проявили себя в той или иной сфере приходской работы. Можно сказать, что большинство из них – своего рода «рабочие лошадки», занятые конкретным делом и не тратящие время на «болтовню».

Очевидно, что, вследствие активных кадровых перестановок, предпринятых митрополитом Владимиром, к началу 2000-х годов именно этим типом священнослужителей оказались заняты большинство мест настоятелей соборов и глав епархиальных отделов. Так, важнейшими «столпами» епархиальной жизни при Владимире уже в 90-е годы стали многие из «старых никодимовцев» - протоиерей Владимир Сорокин (настоятель Князь-Владимирского собора, благочинный Центрального округа), протоиерей Павел Красноцветов (настоятель кафедрального Казанского собора), протоиерей Александр Будников (настоятель церкви Пророка Божия Илии на Пороховых, благочинный Большеохтинского округа, глава Миссионерского отдела епархии), а также протоиерей Геннадий Бартов (секретарь епархии, настоятель Троицко-Измайловского собора), игумен Назарий Лавриненко (наместник Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры). В 2000-е годы к ним добавились и более молодые, недавно рукоположенные, священнослужители: протоиерей Александр Степанов (глава братства Св. Анастасии Узорешительницы, редактор епархиального радио «Град Петров» и председатель отдела по благотворительности), протоиерей Александр Сорокин (настоятель Феодоровского собора, глава Издательского отдела), священник Артемий Скрипкин (настоятель храма Свв. Петра и Павла при РГПУ им. Герцена, председатель Молодежного отдела), протоиерей Петр Мухин (настоятель храма Свв. Петра и Павла при Медицинской академии им. Мечникова, благочинный храмов при ВУЗах города).

Такая кадровая политика митрополита, по свидетельствам многих наших респондентов из числа клириков и мирян епархии, позитивным образом сказалось на климате петербургской церковной жизни: деятельность приходов в большей степени сосредоточена на конкретной работе в области миссионерства, катехизации, социального служения, нежели на обличении своих идеологических противников.

Судя по событиям последнего времени, явное одобрение встречает епархиальная политика Владимира и в патриархийном руководстве. Одним из показателей этого является недавнее назначение викарным епископом Петергофским известного «никодимовца», архимандрита Маркелла (Ветрова). С возведением Маркелла в сан епископа у петербургских «умеренных» появились надежды на разрешение в ближайшем будущем главной на сегодняшний день кадровой (а, по сути, уже и идеологической) проблемы епархиальной жизни – а именно, ситуации в Санкт-Петербургских Духовных школах.

Напомним, что последние являются наиболее «тревожной зоной» в Санкт-Петербургской епархии с тех пор, как во главе их стал викарный епископ Тихвинский Константин (Горянов) (назначен на должность ректора решением Синода 17 июля 1996 г.). Нужно отметить, что первоначально преподавательский коллектив Академии и православная общественность города были воодушевлены назначением Константина на пост ректора. Многим импонировали его научные степени и образованность, опыт работы в медицинской сфере. Попросту говоря, его сочли интеллигентным человеком. Также понравилась подчиненным его очевидная активность, стремление создать позитивный образ петербургских Духовных школ в прессе и в обществе. В самом деле, в отличие от митр. Владимира, Константин изначально больше внимания уделял своей общественной репутации. Он довольно часто появлялся на публике. Ему удалось установить контакт с некоторыми представителями интеллигенции города, СПбДАиС при нем стали участвовать во многих межвузовских программах. Так, епископ Константин стал сопредседателем Молодежного Земского Собора - организации, координирующей многие городские студенческие мероприятия и конкурсы, связанные с православием, также он стал активно участвовать в работе межвузовской ассоциации «Покров», в деятельности Собора православной интеллигенции Санкт-Петербурга, заключил от имени СПбДА договоры о совместной работе с Государственным Эрмитажем, Русским Музеем, Историческим факультетом СПбГУ и так далее. Началась реформа академического образования, стали вводится новые учебные дисциплины, приглашаться компетентные преподаватели из ведущих светских ВУЗов Петербурга. Казалось бы, Академия вот-вот начнет восстанавливать свои былые позиции в научном мире и в мировом православии, утраченные в 80-е годы, и вновь, после долгого перерыва, станет ведущим богословским центром в РПЦ.

Однако со временем те идеи, которые публично высказывал владыка ректор, и те инициативы, которые он благословлял, стали тревожить его непосредственных подчиненных. Вскоре стало очевидно, что Константин симпатизирует «ревнительским» настроениям среди интеллигенции и одной из главных своих целей видит уничтожение «рассадника экуменизма» в Санкт-Петербургских Духовных школах. Принципиальный авторитарист, националист, Константин в своих высказываниях порой стал напоминать петербургским клирикам о временах господства КПСС. «Экуменизм», «либерализм», «Запад» стали главными мишенями его критики. Такие «либеральные», по меркам его и его единомышленников, православные богословы, как о. Александр (Шмеман), о. Александр Мень, митрополит Никодим (Ротов) и митрополит Кирилл (Гундяев), были объявлены врагами Церкви, и именно таковыми они стали представать в большинстве учебных курсов в Семинарии и Академии.

Политика Константина на посту ректора явно шла в разрез с общеепархиальной политикой, проводимой митрополитом Владимиром. В отличие от митрополита, Константин стал требовать от своих подчиненных не только финансовой подотчетности, но и идеологической верности. Как руководитель он оказался чрезвычайно авторитарен и жесток. Уже в первые годы пребывания Константина на посту ректора в петербургских Духовных школах воцарился дух нетерпимости. Нормой учебного процесса стало преследование нестандартных взглядов, требование полного подчинения семинаристов преподавателям и инспекторам. Фактически дисциплина и повиновение стали преподноситься семинаристам как главные ценности для православного человека. Все же либеральные ценности, в особенности, права человека, стали решительно отвергаться как порождение «безбожного Запада».

Студенты при Константине стали фактически заложниками «Системы» (сленговое название петербургских Духовных школ, а также всех епархиальных учреждений в целом). Регламентация студенческой жизни достигла невиданного доселе предела. Ректор стал препятствовать проведению в стенах школ каких-либо мероприятий, выходящих за рамки учебного процесса. Сама же учебная программа стала настолько перегруженной, а объем послушаний настолько вырос, что некоторые учащиеся стали доходить до морального и физического истощения. Те преподаватели, что проявляли свое несогласие с данным порядком вещей, либо выдворялись ректором из Академии под разными предлогами (например, диакон Александр Мусин, протоиерей Владимир Федоров, игумен Вениамин Новик), либо оставались в ней, но с сокращением часов и при условии "принятия правил игры" – то есть, отказа от публичной критики "Системы" (в числе таковых, оказался, в частности, протоиерей Георгий Митрофанов).

Некоторое время студенты и преподаватели надеялись на разумное вмешательство митрополита в академические дела и на скорую смену ректора (в определенный момент слухи о готовящемся смещении Константина были весьма распространены). Однако вскоре надежды на избавление от «Кости» у петербургских академистов рассеялись. В результате авторитарные методы управления Константина привели к продолжительному конфликту в СПбДАиС, начавшемуся в 2000 г. и продолжающемуся в латентной форме и по сей день.

Сведения о происходящем в Академии периодически стали выплескиваться в прессу. В частности, в апреле 2000 года огласку получило так называемое «дело об анаксиосе». Напомним, что поводом к развязыванию конфликта послужило совершение хиротонии иеродиакона Игнатия (Тарасова), студента 3-го курса и помощника проректора по воспитательной работе, во пресвитера. Прошедшее накануне, 11 апреля, воспитательное совещание вследствие многочисленных возражений преподавателей отклонило прошение иеродиакона Игнатия о хиротонии, а сами студенты предварительно через своего преподавателя объявили просьбу «об отложении хиротонии и проведении расследования относительно нравственных поступков иеродиакона Игнатия и превышения им своих должностных полномочий». Однако мнение студентов и преподавателей не было принято в расчет, и хиротония не была отменена. В результате во время церемонии хиротонии произошел беспрецедентный в истории РПЦ случай, когда после возглашения почти всеми присутствовашими на обряде учащимися семинарии, академии и регентских курсов «Анаксиос!» («Недостоин!») обряд посвящения продолжался, а кричавшие «Анаксиос!» были отлучены от чаши «до принесения покаяния». Таким образом, хиротония иеродиакона Игнатия состоялась вопреки церковным канонам.

3 июня 2000 года студенты, протестующие против хиротонии Игнатия, во время Куглого стола в петербургском Доме Журналиста сообщили о событиях прессе. В результате начались репрессии против них со стороны руководства Академии. По сообщениям агентства «Благовест-инфо», в комнатах общежития СПбДАиС стали проводилиться обыски с целью изъятия обращений, распространявшихся студентами-противниками хиротонии, за некоторыми студентами была установлена слежка (источник – Интернет-сайт «Соборность» от 23 июня 2000 года, http://www.sobor.ru/news/message.asp?id=861). 6 июня 2000 года лидер «оппозиционеров», студент 3-го курса Андрей Пинчук, направил заявление на имя председателя Учебного Комитета МП архиепископа Верейского Евгения, в котором объяснял действия студентов во время хиротонии и указывал на «преступления нравственного характера» Игнатия Тарасова: «вымогал и брал у провинившихся и не только провинившихся студентов и воспитанников взятки в виде денег, спиртных напитков и продуктов; допускал в общении с преподавателями, студентами и воспитанниками оскорбления, унижения, необоснованные осуждения с угрозами последующего отчисления» (источник - http://religion.ng.ru/pravoslav/2000-06-28/3_academia.html). Аналогичное заявление направил Пинчук и на рассмотрение Совета Академии, заседание которого состоялось 13 июня.

Однако еще раньше, в ночь с 10 на 11 июня на стене Академии появилась крупная надпись под нарисованным православным крестом: "Изгоним еретиков и жидов!". Вслед за тем начались репрессии в отношении преподавателей- защитников Пинчука. Еще накануне заседания Совета 13 июня без всяких объяснений был уволен с работы "за превышение служебных полномочий дьякон Александр Мусин, преподаватель СПбДАиС, член Геральдического совета РФ, основатель Церковно-археологического музея при СПбДА. Являющийся прежде членом Совета, он не был допущен на его заседание. Увольнение было осуществлено на основании распоряжения митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира от 9 июня 2000 г. Отец Александр был участником "круглого стола" о ситуации в Академии в Доме Журналистов и также подал в ученый совет прошение о рассмотрении ситуации. В этот же день Андрей Пинчук был отчислен из семинарии "за распространение клеветнических листовок, имеющих подстрекательную направленность". Указ об отчислении и увольнении был подписан незадолго до начала заседания Совета академии, однако без согласия Совета.

Фактическое самоустранение митрополита от урегулирования академического конфликта и по сей день ставится ему в вину даже теми, кто, в принципе, поддерживает его епархиальный курс. Митрополит изначально пошел на поводу у ректора и отказался сколько-нибудь вникать в детали ситуации. Так, митрополит Владимир призвал Совет Духовных школ отчислить Андрея Пинчука с формулировкой "душевнобольной". Однако данный подлог осуществить не удалось: один из духовников Академии и Семинарии, игумен Стефан (Садо), категорически возразил митрополиту. В результате по окончании заседания членам Совета было предложено подписать протокол, согласно которому решение о дальнейшей судьбе Андрея Пинчука передавалось на усмотрение ректору. Шесть преподавателей отказались подписать его и встали на защиту Пинчука (Андрей Пинчук был переведен без экзаменов со 2-го на 4-й курс семинарии за блистательную учебу, вместе с протоиерем Борисом Безменовым и другими студентами он организовал уникальную систему воскресных школ (27 по Санкт-Петербургу и области), в которых более 600 детей (в том числе малолетние наркоманы, беспризорники, сироты, дети с замедленным развитием) получали церковное образование и гуманитарную помощь).

Несмотря на всю сложность ситуации и явную «липовость» всех обвинений в адрес «оппозиционеров», митрополит Владимир и дальше не отступил от выбранной им линии поведения. Так, 8 августа он официально обвинил диакона Александра Мусина в организации студенческого бунта. Далее митрополитом и ректором была предпринята серия совместных мер по устрашения «взбунтовавшихся» студентов. В частности, в стенах Академии была вывешена "Телеграмма митрополита Ставропольского и Владикавказского Гедеона ректору Санкт-Петербургской духовной академии и семинарии епископу Тихвинскому Константину" (была написана еще 16 июня, но вывешена в коридорах Академии только 14 сентября). Текст телеграммы гласил: «Хотелось бы передать авторам этого письма следующее - постыдно и кощунственно послушникам студентам командовать Архиереем и Ректором, указывать, кого следует рукополагать, а кого нет. Когда придет время рукополагать вас, с каким чувством вы, "смиренные послушники", а точнее, досадители епископу, будете подходить к своему Архипастырю? Страшно, если кощунники, подобные этим, для которых Божественная Литургия и таинство хиротонии, - время бесчинного митинга и хулиганской демонстрации, окажутся в священном сане. Их хулиганские действия уже сейчас позволяют высказать в их адрес "анаксиос" и анафема. Нельзя ли узнать, кто финансирует этих безумцев? С любовью о Господе, Митрополит Гедеон. 16 июня 2000 г.". Одновременно было вывешено распоряжение ректора, в котором "за несоответствие духу и целям школы» к отчислению были представлены 10 студентов (Мельник Виктор, Собченко Владимир, Бортник Сергей, Шорин Димитрий, Левыкин Денис, Сушко Владимир, Чумак Иван, Залецкая Ольга, Хрущева Анастасия). Приводилась и резолюция Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира: "Полностью согласен с мнением Вашего Преосвященства, поддерживаю предложение об отчислении из числа учащихся перечисленных лиц, показавших полное нарушение дисциплины, послушания, смирения и нежелание учиться в согласии с уставом Духовных школ. Церкви нужны преданные и стойкие служители, а не обновленцы, раскольники и смутьяны. Митрополит Владимир. 26 августа 2000 г.".

Вскоре после описанных событий в издании «Радонеж» (№9 -10, 2000 г.) появилась статья о ситуации в СПбДАиС за подписью академического преподавателя французского языка Владимира Василика. По его версии, в Академии имел место заговор экуменистов и последователей отца Александра Меня против ректора, защищающего ценности православия. Игнатий Тарасов, по этой версии, вступил в тяжелую борьбу с экуменистами и пал жертвой их мести. Далее в Академии началась кампания по «профилактике» бунтов, слежка и контроль за возможными «оппозиционерами» усилились (в частности, 16 декабря студенты 2 курса Академии случайно нашли у себя в комнате под тумбочкой подслушивающее устройство). Вслед за тем, в ночь с 16 на 17 декабря 2000 года студент 4 класса Регентского отделения пытался покончить жизнь самоубийством. В результате начался очередной виток студенческих выступлений.

Другими «отголосками» дела об «анаксиосе» за последние годы является заметное падение конкурса в Санкт-Петербургские Духовные школы, снижение качества преподавания и уровня образования студентов. Фактически, те традиции СПбДАиС, которые не были разрушены за годы власти большевиков, разрушаются именно сейчас. Пожалуй, из всех итогов более чем 10-летнего архиерейства Владимира в Петербурге это – самый печальный итог. Он не перечеркивает остальных достижений его правления, о которых мы уже говорили, но ставит серьезный вопрос относительно дальнейших перспектив развития православия не только в Петербурге, но и во всей России. Политика «архиерея-бухгалтера», следящего только за внешним порядком в епархии и за финансовой отчетностью, именно здесь дала сбой. Петербургская Академия, несмотря на все перенесенные ей к началу XXI века «операции», все-таки не стала «бурсой». Несмотря на все усилия ректора и митрополита по наведению в ней армейского порядка, ее преподаватели и студенты – по-прежнему не стадо баранов, а сознательные, и, что уж там, интеллигентные люди. Попытка «приструнить» их и заставить слушаться своего церковного начальника больше, чем свою христианскую совесть, по сути дела, провалилась. Как говорится, «нашла коса на камень».

Остается лишь верить, что митрополит Петербургский еще «вспрянет ото сна» и «на обломках самовластья» в Петербургских Духовных школах еще будут написаны имена великих богословов и пастырей Церкви.