Космос в окне

                К.Ф. – человеку, которого я никогда не знала. 
Глава 1. Дядя и тетя.

- Мама, мамочка! Там такое…
Вспоминаю лето 1992 года, когда я впервые побывала на Костиной даче. Сколько мне тогда было… Получается, пять. Точно не знаю, сама ли я запомнила это место таким, или позже Костины картины сформировали образ. Но его синий деревянный дом, больше напоминающий сказочную избушку, со всех сторон укутанный зеленью, я помню так же ярко, как тогда.

У Кости были мягкие черты лица. И руки у него были мягкие. И кисти у него были мягкие – «белка», «барсук», «пони». Кисти разных размеров, тюбики и баночки с красками, пустые рамы, палитра, холсты… Наверное, такой набор показался бы сокровищем любому ребенку. Но когда я впервые услышала, что мой дядя – художник, для меня это прозвучало так же, как если бы мне сказали, что мой дядя – волшебник.

Костя был для меня волшебником. Это потом я стала называть его Костей. Тогда он был – дядя Костя. Дядя Костя Волшебник. И я впервые подходила к его дому, трепеща и задыхаясь.
 
- Мама, мамочка! Там такое…

Наконец-то, мне дали выговориться. Всю дорогу домой в машине мне пришлось молчать – разговаривали взрослые. Изредка только папа поворачивался ко мне:
- Правда ведь, Машка?

Он улыбался, и я с готовностью подтверждала всё, что требовалось. Но, наконец, дома слово дали мне, и я принялась изливать свой восторг:
-  Там у дяди Кости картина есть! Она такая! Там на ней дядя и тетя, они чай пьют, а на столе у них всё-всё есть, и варенье, и виноград, и яблоки, и вишня! А еще у них ложечки такие тонкие и длинные, и сахар кусочками!...

Тогда это была просто «такая картина!», без названия. Картина, на которой какие-то дядя и тетя пьют чай. А сейчас – в перечне его работ – это «Чаепитие», 51х36 см. Масло. Холст. 1992 г. И дядя Костя тогда был художником, был волшебником, и поразительно было именно это, а не то, что мой волшебник рисовал, сидя в инвалидном кресле.

Еще помню, как несколько лет спустя мы опять приезжали на дачу. В доме на подоконнике стояла другая картина – натюрморт, только-только законченный, еще без рамы. Розы в глиняной вазе, гранаты и черешня в лукошке из бересты. Снова было лето, снова было зелено и солнечно. Лучи через стекло падали прямо на картину. И в лукошке, в каждой черешне просвечивалась косточка. На репродукции в альбоме такого, конечно, не разглядеть. Но я в тот день всё стояла у картины и смотрела, как под тонкой кожицей как будто прозрачных ягод прячутся косточки.

Тогда я уже знала, что есть такая страшная болезнь, мышечная дистрофия. Что это когда у человека постепенно отказывают одна за другой группы мышц: сначала плечевой пояс, потом спина, потом ноги и так далее, пока не дойдет до последней мышцы – сердца. Тогда я уже знала, что Костя, к сожалению, не волшебник, а иначе бы он… Но художником он продолжал быть. И я снова подходила к его дому, трепеща и задыхаясь.

Глава 2. Космос в окне.

- Душно тебе, сынок? Ну, ничего, потерпи немного. Вот еще чуть-чуть просохнет, и уедем на дачу.

Грузный человек в инвалидном кресле не отвечает. Он смотрит в окно. Руки его матери лежат у него на плечах и немного подрагивают. Мать не решается погладить сына по голове – он уже взрослый мужчина, да и обидеть его своим сочувствием она боится. Ведь он никогда не жалуется, никогда тяжело не вздыхает, не стонет, не плачет. По-крайней мере, старается при ней. Он, наоборот, любит говорить – много, оживленно, с интересом! Любит улыбаться, любит, когда приходят гости. Он любит большой стол и большую семью, где не только родственники, но и друзья.

Он любит смотреть в окно. Вот только этого мать не может понять. Ну что там можно увидеть? Всю жизнь они живут в этом районе – бесцветном, безынтересном, безрадостном. И название-то у него под стать – Безымянка. За окном – дорога, а через дорогу – такая же серая семиэтажка, прямо как зеркальное отражение. Здесь же трамвайная линия. Каждый вечер провожает сын последний громыхающий состав в депо. Несколько лет назад он рисовал пейзаж из окна. И два вагона трамвайных, и фонари, и редкие деревца. Сейчас деревьев стало еще меньше, дорога расширилась, а вместо деревянных домов – ряд высоток. А в остальном…

Люди здесь до сих пор живут в ветхом жилье без воды и канализации. Вот и к ним в гости ходит раз в неделю женщина с работы – помыться, постираться. В их панельке, слава Богу, и вода, и канализация есть. И даже лифт есть. Но только сыну от этого мало прока: коляска не проходит в узкую дверь кабины, так что самостоятельно спуститься он не может. И этаж вроде бы не высокий – третий. Да разве легко преодолеть три лестничных пролета! Сын так сильно поправился (а ведь в детстве страдал от своей худобы). Кресло тяжелое. Вот и получается, что только двое взрослых мужчин могут спустить его во двор, на воздух. А зимой – так просто беда… Что и говорить.

Но сейчас уже апрель. Значит скоро самое лучшее время – лето. У них есть дом с садом. Там нет ни трамваев, ни лифтов, ни дорог. Там ему спокойно и хорошо – дышать, рисовать, жить. А пока он опять сидит и смотрит в окно. Я, говорит, мама, простор воображению даю. Что уж он там видит? Может, горы, моря. А может, космос?

- Да, сынок, скоро поедем…
И мать слегка похлопывает его по плечам, улыбается этой своей мысли, высказанной вслух.

Глава 3. Письма.

Орфеус Центр, графство Суррей, Англия.
5 августа 2007 года

...Маша, сегодня я решила подробнее рассказать тебе о том, где именно я нахожусь и чем занимаюсь.
Орфеус Центр состоит из нескольких небольших коттеджей, соединенных между собой: это либо специальные спальные корпуса, либо отдельные квартиры для студентов. Кстати, все они живут в центре 4 года. Если после первых двух лет они делают успехи, то из общих корпусов их переводят в квартиры, где они живут самостоятельно. В столовую студенты не ходят – здесь такие правила. Они должны уметь готовить сами. И вообще, они постоянно учатся жить с минимальной посторонней помощью.
Кроме них, в центре работает штат профессионалов, который называется Support Team. Они либо помогают студентам, либо занимаются организаторской работой.
И наконец, в Центре много волонтеров из разных стран: одни помогают студентам в повседневной жизни, другие – занимаются с ними, ведут уроки, третьи – работают в саду и т.д. Лично я – единственный, кстати, волонтер из России – в основном занимаюсь тем, что помогаю взрослым студентам. Я помогаю им есть, заниматься обычными делами – причесываться, одеваться, а когда начнутся занятия, то буду с ними и там. Мы работаем в 3 смены – так очень удобно, потому что мы не успеваем сильно уставать, а это важно, прежде всего, для студентов.
Что касается моего языка, здесь не так важно, хорошо ли я говорю и понимаю по-английски. Общение часто затруднено не из-за языковых особенностей, а из-за болезней этих людей. Некоторые из них очень больны. Кто-то совсем не может говорить или двигаться. Но они всегда очень дружелюбны и стараются улыбаться всякий раз, когда могут…

Орфеус Центр, графство Суррей, Англия.
11 августа 2007 года

…Завтра в центре стартует Индийская неделя. Не помню, писала ли я, что здесь есть небольшой театр? Он больше походит на деревянную эстраду с небольшой барной стойкой вместо буфета. Зато в нем чудесно пахнет деревом! И вообще, вокруг красота – озеро и лужайки на территории Центра и огромное поле за ней.
Но что-то я отвлеклась. Итак, на Индийскую неделю уже приехало много новых людей – студенты, преподаватели и волонтеры из других центров. А еще приехала преподаватель из Индии, ее зовут Сачи, она будет отвечать за организацию этой недели. Все вместе мы будем знакомиться с индийской культурой, разучивать национальные танцы, готовить национальные блюда, а в пятницу будет большое шоу.  Оно будет танцевальным, а сценарий напишут сами студенты. Я думаю, что для них реализовать эту идею будет непросто, но очень интересно! Трудоспособности и упорства у них побольше, чем у здоровых людей!...

Орфеус Центр, графство Суррей, Англия.
20 августа 2007 года

…В четверг вечером все наши студенты и мы, волонтеры, отлично поужинали! Этот второй ужин организовала Сачи. Конечно же, она готовила карри с рисом. Блюдо было такое острое, что я дышала огнем! Сачи предложила добавить в карри йогурт, чтоб смягчить остроту. А на десерт было мороженое с фруктами – очень вкусно! После ужина мы еще посидели все вместе, поговорили, поделились впечатлениями от Британии, обсудили предстоящее шоу. Вечер был чудесный!
А в пятницу было само шоу. Мы начали готовиться еще с утра: сначала по несколько раз отрепетировали все части; ближе к вечеру мы переоделись в специально подготовленные костюмы, помогли студентам одеться, наложить грим и сделать прически, и стали встречать гостей. Приехало много народа – родители, друзья, партнеры Центра. В 7 вечера началось шоу – яркое, полное музыки и очень хорошо подготовленное студентами! Я была в паре со слепым молодым человеком Ричардом, поэтому я была очень сосредоточенна, я очень старалась.
Но больше всего меня поразил финал шоу: закончился финальный танец, все гости аплодировали, а потом встали и пошли к сцене. Они подходили к каждому участнику, говорили «спасибо» за его личное участие, за его личную часть, пожимали руки, улыбались. Я была потрясена! А студенты были такие возбужденные и счастливые! Потому что это было их шоу, и оно прошло отлично! Когда гости разъехались, мы попили чай с Сачи, поблагодарили и проводили ее. А после этого все просто повалились спать…

Орфеус Центр, графство Суррей, Англия.
3 сентября 2007 года

… А на этих выходных мы снова ездили в Лондон. На этот раз мы выезжали вместе со студентами – мы ходили играть в боулинг. Специальные дорожки мало отличаются от обычных, у них только резиновые бортики выше. А для того, чтобы удобно было бросать шар, используются специальные приставные горки. Так студенты могут играть сами. Иллюзия успеха… Нет, не иллюзия, а возможность – возможность успеха, возможность добиться его самостоятельно, вот что это дает им. Они так радуются сбитым кеглям, своим маленьким победам! …

Орфеус Центр, графство Суррей, Англия.
15 декабря 2007 года

…Важнее всего для меня сейчас моя дружба с ними. Не с другими волонтерами. С ними как раз особой близости у меня не складывается; хотя мы и ездим вместе на каникулы, хотя и ходим вместе в клубы. Со студентами совсем по-другому. С одним я смотрю его любимые фильмы. Для другого я – доктор, который может выслушать проблемы, страхи, переживания. С третьим мы просто болтаем обо всем подряд, о том, как прошел день. Я чувствую, что нужна им. И нужна совсем не как помощник, а как самый обычный человек…

Орфеус Центр, графство Суррей, Англия.
19 декабря 2007 года

… На этой неделе мы много рисуем – готовим декорации для большого рождественского шоу. Обещает быть столько гостей! Поэтому студенты стараются изо всех сил. Декораций много, потому что будет много сцен. А значит – много работы. У них такое воображение! Прямо в процессе придумывают что-то новое, порою даже совсем фантастичное! Например, вчера один студент рисовал космос – таким, как он его себе представляет. Он не просто рисовал, он делал это страстно, увлеченно, как будто, и правда, видел космос, знал его…

Глава 4. Вечная свобода.

В темноте – одна за одной – вспыхивают крошечные яркие точки. Темнота – не просто черная; иссиня-черная, как густые чернила. Точки – как маячки: совсем маленькие, но пронзительные, настойчивые. Вот еще и еще – постепенно вся темнота, эта синяя чернота, заполняется ими – мигающими, упрямыми. И вдруг – вспышка! На долю секунды ослепляет, остается призраком где-то в глубине глаз. И теперь на месте крошечного маячка – уже хорошо различимое, мерцающее пусть не таким настойчивым, не таким сконцентрированным, но зато более ярким светом, пятно. Еще несколько вспышек, и другие маячки превращаются в световые пятна. Минута покоя – в сине-черном пространстве ничего не происходит. Но это лишь минута; холодной светло-голубой молнией пробегает по темноте электрический разряд. Кажется, даже слышен характерный треск. Еще одна молния, еще и еще… И вот уже темнота перестает быть темнотой: по ней – живые – проносятся одна за другой легкие холодные разряды. Все шевелится, все движется. Световые пятна становятся совсем матовыми, тускнеют рядом с этим прозрачным напряжением. И еще одна метаморфоза! Сначала едва заметно, на этом светло-голубом ожившем фоне выделяется что-то еще, что-то плотное, уже совсем не относящееся к свету – его хочется тронуть. Да, это уже не свет, это цвет, это форма, это объем. Фактура неровная, поверхность испещрена, отчего цвет то глубже, то светлее. Цвет сырой глины, теплый цвет. Так рождается тело…

«…Может, это по-детски, но мне он кажется именно таким – вечно меняющимся, живым. Он не холодный и не враждебный. Он – бесконечное преобразование жизни, переход одного состояния в другое. Он – вечное движение и вечная свобода…»

Послесловие.

В жизни мне дано многое. Но я не знаю, смогла бы я нарисовать солнечный луч, пронзающий морскую гладь, и волны, набегающие на берег, ни разу не видев моря вживую. Не знаю, смогла бы быть сильной тогда, когда все ждут от меня слабости. Не знаю, смогла бы увидеть в окне целый космос.
___________________________________________
Выражаю благодарность Марии Скрынниковой и Надежде Бурениной за воспоминания и рассказы, вдохновившие на написание этого рассказа.