ЧАСТЬ 3
ПЕРИМЕТР
Вместо пролога
Солнечная система. Тритон. Всемирное время 18.06.2019. 17ч.46м.
Голоса гоа прорвались сквозь ледяной холод и вечный мрак Космоса. Они были полны отча-яния и боли. Тысячи лет безмолвствовали оставленные на синей планете матрицы гоа. Тысячи лет плели они из нитей Великого хаоса ткань Жизни. И вот теперь сама Жизнь, созданная ими, была в опасности. И виной тому снова был Разум. Дикий, младенческий Разум.
Так уже было. Тогда, тысячи лет назад, пришлось изменять гоа и начинать всё сначала. Новая
гоа. Новая Жизнь. Новый Разум.
Как будет теперь?..
Тритон, спутник мрачного исполина Нептуна, был покрыт сплошной коростой метеоритных кратеров - эта космическая оспа не щадила планет, лишённых спасительной атмосферы.
В одном из кратерных цирков, на самом его дне, лежала вмёрзшая в углекислый лёд громадная
глыба. Она была не похожа на другие: слишком правильная, слишком гладкая. Как и всё вокруг,
глыба казалась мёртвой.
Но вот внутри её монолита что-то ожило, забился, задрожал фосфорический свет. Над поверх-
ностью заплясали яркие фиолетовые искры, сливаясь в единый ослепительный нимб. Кристаллы льда вокруг вспыхнули сапфировой россыпью и начали таять. Глыбу заволок плотный светящий-
ся туман.
Когда лёд под глыбой растаял, она легко поднялась над кратером и превратилась в пульсиру-
ющий огненный шар. Шар выстрелил впереди себя узкий, как спица, луч и понёсся вдоль него в чёрную пустоту Космоса. Туда, где жёлтой горошиной горело Солнце. До него и до синей плане-
ты был ещё долгий месяц пути.
Кольский полуостров. 3 марта 2020г. Два часа после полудня.
Всё утро и весь день, если днём можно называть зимние приполярные сумерки, с северо-запа-
да гнало караваны серых тяжёлых туч. Тучи были нагружены мокрым снегом и подобно бомбар-
дировщикам, то и дело сбрасывали его на притихшие внизу сопки.
«Ничего, - размышлял про себя Денис Петрович, - ещё неделя, другая - и солнышко зачастит.
Всё веселей будет».
Уже четвёртый десяток служил Денис Петрович в этих краях егерем, и всякий раз ждал весен-
него солнца с каким-то особым мистическим трепетом. Так было и теперь.
Проворно прыгая по рыхлым сугробам, старенькая «Ямаха» егеря то взлетала по склонам со-
пок, то скатывалась в низину. Денис Петрович время от времени останавливал снегоход, чтобы
отыскать расставленные в только ему известных местах капканы. В последние годы развелось в
заказнике зайца – пропасть. Охота на него была открыта, да в такую погоду те охотники, для кого
побродить с ружьишком – забава, сидели по домам. Денис же Петрович возил зайчатину по рес-
торанам: то в Оленегорск, а то и в сам Мурманск. За дичь везде платили неплохо. Да и шкурки удавалось пристраивать.
Нынешний улов был неплохим: в багажнике уже покоилось полдюжины беляков и крупная лисица. Оставалось посмотреть последний капкан, который ещё третьего дня егерь поставил возле болота.
Денис Петрович остановился: налипший на щиток снег не давал толком разглядеть дороги.
По-кавалерийски спрыгнув с сиденья, егерь огляделся. До болота было рукой подать. Впрочем,
сейчас оно напоминало скорее большое заснеженное поле с торчащими кое-где былками прош-
логоднего камыша.
Денис Петрович прикинул, где будет легче подъехать к месту, и уже собрался было продол-
жить путь, как вдруг заметил впереди что-то необычное. Примерно там, где и оставил он свой капкан, темнела на снегу неизвестно откуда взявшаяся проталина, похожая на большую чёрную полынью. Над проталиной поднимался пар.
«Что за чудеса?» – удивлённо подумал егерь. За многие годы исходил он здешние места вдоль
и поперёк, но ничего подобного никогда здесь не видел.
Денис Петрович сел за руль и покатил к проталине. Оставив снегоход на краю чернеющей из-
под снега земли, он осторожно ступил на жухлую прошлогоднюю траву. Земля под ногами была
сухая, и от неё веяло теплом. Ничего не понимая, Денис Петрович прошёл по проталине десяток
шагов и остановился. Вот и знакомый куст, под которым он зарядил капкан. Ба, да вот и добыча!
Прямо под ивняком белела заячья шкурка. Вот только капкана на месте не было. Денис Петрович
ошалело уставился на мёртвого зайца. Нет, сомнений быть не могло – на задней лапе след от кап-
кана. Но куда же он делся сам?
Егерь присел возле заячьей тушки и оглядел окрестности куста. Если бы кто позарился на кап-
кан, то должны были остаться хоть какие следы. Но следов не было.
«Чудные дела, - вслух произнёс Денис Петрович, - не святой же дух его прикарманил».
И вдруг глаз егеря остановился на буром пятне, которое поначалу он принял за кровь. Нет, это
была вовсе не кровь. Скорее пятно напоминало какой-то странный лишайник или даже кусок ве-
тоши, покрытый рыжей колючей ржавчиной. Когда Денис Петрович приблизился к нему, лишай-
ник неожиданно раздулся до размера футбольного мяча, потом резко съёжился, выбросив во все стороны какие-то гибкие прозрачные жгутики толщиной с волос. Егеря окатила волна сухого го-
рячего воздуха.
С великой осторожностью Денис Петрович дотронулся до диковинного лишайника, но тут же
отдёрнул руку – жгутики стрекались почище крапивы. Озадаченный, егерь ещё долго наблюдал за загадочным созданием природы. Рыжий лишайник решительно не походил ни на что, что до-
водилось видеть ему в этих местах.
«Расскажи кому – засмеют, - думал он, возвращаясь к снегоходу. - Надо же такое: лишайник капкан сожрал. Нет, ей Богу засмеют. Разве что внучка поверит, ну да с неё что возьмёшь, моло- да ещё, хоть и невеста на вид…»
Денис Петрович завёл снегоход и помчал прямиком в посёлок, решив про себя вернуться че-
рез пару дней и посмотреть ещё раз, что да как.
Но, возвратиться к проталине Денису Петровичу было не суждено. Поначалу закрутили дела, а потом и вовсе слёг он от какой-то лихоманки, да так и не оправился. К концу марта, с послед-ним снегом Дениса Петровича не стало. Хоронить старого егеря пришёл весь посёлок.
«New York Times» от 12 марта 2020 г.
Источники в NASA сообщают о странной температурной аномалии, зафиксированной иссле-
довательским спутником «Глем» в районе Кольского полуострова. По оценкам специалистов оранжево-красное пятно площадью в 50 - 70 квадратных акров имеет температуру поверхнос-
ти 42 градуса по Фаренгейту, что, в среднем, на 17 градусов выше среднесуточной температу-
ры по данному региону. Опасение вызывает устойчивая тенденция к росту пятна, а также его относительная близость к российской военной базе Оленегорск – 7.
Что же скрывается за этой странной аномалией? Почему снова молчат русские? Не устро-
или ли они в сопках Кольского полуострова очередной химический могильник? И не ждёт ли пла-
нету ещё один страшный сюрприз? Ещё один Свердловск или Чернобыль? Ответов на эти воп-
росы пока нет.
Приказ №119/2 по «ОАЗиС» МЧС РФ от 17.03.2020.
При проверке информации, полученной со спутников слежения «Глем»(США) и «Циклон – 312»
(Россия), была выявлена локальная температурная аномалия в квадрате 13-28. Координаты аномалии совпадают с местом падения вертолёта Ка-70 ,бортовой номер 017, (см. отчёт Гос. комиссии за 17.06.2019). В связи с этим обстоятельством, приказываю:
1. направить в квадрат 13-28 мобильную группу и передать в её распоряжение перед-
вижную лабораторию класса «Гефест»;
2. произвести негласный экспресс-мониторинг зоны по высшей степени биологической
опасности;
3. принять меры по легализации деятельности группы в регионе и пресечению возможной
утечки информации из квадрата 13-28;
4. назначить старшего научного сотрудника Карельцева С.А. руководителем группы.
Директор «ОАЗиС» Гремин Э.К.
Посёлок «Новый». 17 апреля 2020 г. Полдень.
- Коэффициентом размножения нейтронов называют отношение количества нейтронов после-
дующего поколения к количеству нейтронов предыдущего поколения.
Я подождал, пока эта вечная истина запечатлится на таблоидах* старшеклассников, повернул-
ся к пластиковой доске и принялся чертить цветными маркерами схему деления ядер урана. Схе-
ма получалась красивая.
За моей спиной возник очаг нездорового оживления.
- Чем это они размножаются? – долетел до меня громкий шепот и едва сдерживаемые смешки.
- Мухряков, - безошибочно определил я эпицентр беспорядка и повернулся к классу.
- А чего я то сразу? – громогласно оскорбился Мухряков, конопатый красавец с ушами, похо-
жими на пельмени. Он демонстративно отпихнул таблоид и стрельнул взглядом на первую парту
у окна. Оттуда, с первой парты, смотрели на меня, не таясь, огромные серые глаза из-под русой
чёлки.
- Что-нибудь не понятно, Лебедева? – осведомился я.
Глаза постояли, словно две звезды на небосклоне, потом медленно опустились и замерли над
зеленоватым экраном.
Я посмотрел на класс. 12 «Б» умильно глядел на меня. Никто и не думал заносить мою краси-
вую схему к себе на чипы.
- До звонка пять минут, - я демонстративно постучал пальцем по своим «Камандирским». –
В конце урока кое у кого я заберу чипы на проверку.
Шантаж подействовал. Двадцать две головы склонились над столами. Я двинулся по рядам.
Шёл седьмой урок, и за стенами бушевал апрель. Солнце бросало из окон мощные, светящие-ся насквозь параллелепипеды горячего света, на которые больно было смотреть. И меньше всего
сейчас хотелось моим старшеклассникам возить курсором по экранам своих таблоидов, вычер-чивая всякие дурацкие схемы.
Зазвенел звонок. Дружно облегчённо вдохнув, класс ринулся на свободу. Одним из первых,
из кабинета физики вырвался, разумеется, Андрей Мухряков.
Одной из последних, как всегда, уходила Лика Лебедева.
Подождав, пока класс опустеет, она медленно приблизилась к кафедре, аккуратно ступая бе-
лыми сапожками. Я прилежно заполнял журнал.
- Сергей Александрович, - помолчав, спросила она, - а вы к нам надолго?
- Пока ваша Лариса Фёдоровна с конференции не вернётся, - ответил я, не поднимая головы от журнала.
- А на сколько она уехала?
- Недели на две, на три.
Некоторое время она стояла молча, я только слышал её лёгкое дыхание и запах духов.
- Сергей Александрович, - спросила она снова. - А у нас будут занятия по астрономии?
- Да, Лика. По программе у нас есть несколько уроков.
- И мы будем изучать звёздное небо?
- Будем, - я дописал всё, что положено и, наконец, оторвал голову от журнала.
Передо мной стояло прекрасное видение: длинные волосы расчёсаны, серые глаза смело под-
ведены. И губы накрашены - когда только успела, удивительно.
* Таблоид – многофункциональный электронный блокнот
- Сергей Александрович, а почему астрономию называют наукой для влюблённых? – серые глаза смотрели на меня загадочно и дерзко.
Вопрос явно выходил за рамки программы, но тут на моё счастье дверь приоткрылась, впус-тив в щель сразу две головы – кудрявую Верочки Солнцевой и авангардно выстриженную Тама-ры Силуяновой. не было ни каких сомнений, что они дежурили под дверью и вышли на сцену,
когда разговор начал принимать опасный крен.
- Лик, ты скоро? – томно осведомилась одна голова.
- Тебя Андрюха ждёт! – во всеуслышанье оповестила другая.
- Ну, Лебедева, беги, - улыбнулся я Лике, - а то ждут тебя.
Лика, так чтобы я не видел, показала кулак подружкам.
- До свиданья, - закивала она, отступая медленно к дверям.
Две головы тем временем исчезли, зато на их месте появились четыре руки, которые, словно в триллере, вцепились в Лебедеву Лику с обеих сторон. Короткий писк – и прекрасное видение в
белых сапожках исчезло за оглушительно хлопнувшей дверью. С полки над кафедрой сорвался
макет двигателя внутреннего сгорания и упал на пол.
Лика показала Верочке кулак так, чтобы я не видел.
Я засмеялся и закрыл журнал. Закончился ещё один легальный рабочий день.
Осталось отнести журнал в учительскую, выйти из школьного здания – и начнётся совсем другая жизнь. И совсем другая работа, ради которой я и оказался в посёлке Новый.
В учительской, у доски объявлений я притормозил: в первые дни, когда я посмел не заметить
объявления о педсовете, мне сделали мощное внушение, и теперь я не проходил мимо. Воззваний
на доске было два. Первое, написанное от руки, гласило:
«Коллеги, у нашей Светланки К. родилась девочка. 4 кг 200 г. Ура! Собираем на подарок по 20р.»
Ниже скрепочкой был приколот конвертик с нарисованным букетом гвоздик.
Я не был причастен к событию и, даже, не знал, кто такая Светлана К., но свои 20р. в конвер-тик вложил.
Следующее объявление касалось уже меня. Речь в нём шла о приближении физико-математи-ческой недели.
- Вы, Сергей Александрович, намерены принять участие в предметной неделе? – раздалось
над моим ухом, и я едва не выронил журнал от неожиданности. Так вкрадчиво приблизиться к жертве могла только завуч, Эльвира Эдуардовна Барашкина.
- Вы – молодой педагог, с передовыми взглядами, со свежими идеями, - безапелляционно охарактеризовала меня завуч. – Нам будет интересно ознакомиться с вашей методикой. препода-
вания.
Я немедленно выразил уверенность, что мне будет безумно интересно поделиться передовой
методикой. Барашкина удовлетворённо кивнула и оглядела учительскую на предмет нарушения
школьного режима. Всё было исключительно пристойно: математик сидел за компом, на диване
листала толстенный учебник историчка – и Эльвира Эдуардовна удалилась к себе в кабинет.
Я сунул в предназначенную ячейку журнал, вытащил из шкафа-купе свою куртку и отсалю-товал коллегам.
… На улице бушевала весна. Солнце вовсю отрабатывало те несколько часов, на которые по-
являлось над горизонтом. Снег съёживался и опадал, прямо на глазах превращаясь в целые пото-
ки талой воды. Всё блестело, сверкало, сияло, и я на несколько секунд зажмурился, привыкая к этой солнечной весенней феерии вокруг. Вдохнув пронзительного апрельского воздуха, я напра-
вился к оставленной за углом школы машине.
Добрался я до неё с великим трудом, чертыхаясь и ныряя своими новомодными ботинками в море раскисшего снега. Возле машины околачивалось человек шесть старшеклассников во главе с Мухряковым. Они деловито разглядывали мой рыдван, отпуская нелестные комментарии в его адрес. Каждый из экспертов был при сигарете. Увидев меня, они побросали окурки в снег и рас-ступились. Все кроме Мухрякова. Мой юный соперник стоял посреди дороги и демонстративно пускал дым через ноздри.
- Курить вредно, Андрюша, - сообщил я и отодвинул его с пути.
- Как-нибудь без ваших советов обойдёмся, - огрызнулся он у меня за спиной.
Я не стал вступать с ним в полемику. Отключив спецконтроль, я открыл дверцу и сел в маши-
ну. С виду моя старушка и впрямь не являла собой эталон для автолюбителя. Левое крыло было
здорово помято, на бампере и капоте зияли аршинные царапины, а по заднему стеклу кривым
зигзагом бежала трещина.
Но, как бы удивились мои старшеклассники, если бы узнали, что эта колымага, так похожая на старенькую «двадцатку»*, снабжена новейшим сублимационным движком, способна за пять секунд дать двести миль в час, вылезти на двух мостах из любого болота и идти по курсу собст-венного бортового компьютера. Да и стекло, даром что побитое трещиной, легко держало пулю 7,62. Впрочем, как и весь кузов. Одним словом, форма в данном случае явно не соответствовала содержанию.
Я включил зажигание, отъехал квартал от школы и, по привычке, проверил тайник. Кнопка под приборной панелью открывала миниатюрный сейф, где лежали комп, пачка казённых денег и запасной ствол. Всё было на месте.
Свернув на главную улицу посёлка, я покатил мимо типовых сборных домиков, в которых оби-
тали шахтёры. Всякий раз после работы я заезжал в центр, чтобы в местном «супермаркете» ку-
пить что-нибудь вызывающее – цветы или шампанское. По моей собственной легенде, которой я охотно делился с продавщицами, всё это приобреталось в дар невесте, якобы работающей в зак-рытой зоне геологом. Таким образом, легко объяснялись мои ежедневные поездки в то место, куда, как было известно всем в посёлке, так просто не проедешь – только по пропускам.
Поселковый «супермаркет» представлял собой куб из тонированного стекла, внутри которого
помещалось три этажа всяческого съедобного и несъедобного товара, в котором нуждалось полу-
торатысячное население «Нового».
Как всегда в это время, основными покупателями здесь являлись молодые мамаши, вывезшие своих чад на свежий воздух. Оставив коляски с младенцами у входа, они чирикали возле витри-ны с косметикой о прививках и памперсах. Мое появление вызвало в их обществе легкую волну
оживления, и на гребне этой волны выплыла ко мне навстречу прехорошенькая продавщица На-стенька. Настенька купеческим жестом выложила передо мной на прилавок шикарную коробку бабаевских ассорти.
- Только что разгрузили, - заверила она, - свежайший товар.
Я немедленно раскошелился. За моей спиной, в отделе косметики, зависла пауза, свидетельст-вующая о повышенном внимании общества.
Я поблагодарил Настеньку и направился к дверям.
Выскочив на пустынный большак, я достал из тайника комп и прочёл телекс от шефа.
* Имеется в виду модель ВАЗ А 020 ( по новой классификации), вышедшая в серию с 2009 г.
Пилигрим – Скифу.
По данным ФСБ к зоне проявляют активный интерес спец. службы некоторых государств.
В связи с этим необходимо принять дополнительные меры по охране периметра, а также к вы-
явлению лиц, которые могут быть причастны к сбору информации о зоне. Особый контроль ус-
тановить за журналистами иностранных СМИ, представителями иностранных фирм, а так-
же активистами международных экологических организаций.
Обдумывая последний релиз шефа, я незаметно добрался до места. Короткий апрельский день
был уже на исходе, и впереди, в сумраке, замерцало рубиновое ожерелье сигнальных огней, раз-
бросанных вдоль границ зоны. Прямо перед машиной возникла полосатая штанга шлагбаума с
прицепленной к ней табличкой:
«Внимание! Территория арендована компанией «Полимет – Импекс».
Въезд только по пропускам!»
Миновав КПП, я оказался внутри охраняемого периметра. Прошло всего две недели, как наша
группа скупила под видом частной компании несколько окрестных сопок и приступила к рабо-
те. Сделать успели многое: обнесли аномалию колючкой, разбили лагерь, отсыпали щебёнкой дорогу.
За поворотом показался лагерь – несколько щитовых домов, вроде тех, что я видел в посёлке, и сорокафутовый трейлер, оборудованный под лабораторию типа «Гефест». В стороне от площад-
ки вспыхивал огонёк сварки. Монтажники собирали каркас будущей смотровой вышки.
Возле трейлера, освещённые одиноким прожектором, дремали старенький джип и микроавто-
бус. Я пристроил к ним на постой свою колымагу и, прихватив «жениховскую» коробку конфет, выбрался из машины. У подножки трейлера меня грозно облаяли. Грей! Не узнал, бродяга. Я поприветствовал пса свистом и поднялся в лабораторию. Больше других мне сейчас нужен был наш генетик Олег Викторович Радостин. К этому часу он наверняка уже вернулся из зоны после очередного осмотра.
Я не ошибся. Профессор был на месте. Он сидел на краю своего рабочего стола возле тубуса ионного микроскопа и задумчиво курил, пуская дым в приоткрытую форточку. Увидев меня, он изящным щелбаном выстрелил окурок в синеющий за окном мрак и спрыгнул на пол.
Если бы я не знал, что передо мной гений современной генетики, по которому давно плачет нобелевка, я, пожалуй, принял бы его за конокрада. Природа наградила Олега Викторовича чёр-
ной цыганской шевелюрой, широкой белозубой улыбкой и умными карими глазами. Всё это бо-
гатство дополняла ухоженная окладистая борода.
Радостин протянул мне руку и заявил:
- Привет, Сергей Александрович. У меня есть, что тебе показать.
- У меня тоже есть новости, - я оглянулся, ища, куда бы пристроить коробку ассорти, но всё было завалено, и пришлось водрузить её на масс-спектрограф, - сначала давай выкладывай, что тут у вас.
- Тогда пройдём, - предложил Олег Викторович, - у меня всё на сервере.
Лаборатория, как подводная лодка, была разбита на отдельные отсеки, и компьютерный отдел
размещался в отдельном боксе, защищенном от всех видов электронной прослушки. И это было отнюдь не излишней предосторожностью.
Мы прошли по узкому пенальному коридору в маленькую, освещённую лишь мерцающими экранами дисплеев, комнату.
- Садись, педагог, - предложил Радостин и занялся клавиатурой компьютера.
- Не просто педагог, заметь, - я нашарил в темноте кресло и сел, - а педагог с передовыми взглядами и свежими идеями.
- Свежие идеи нам сейчас понадобятся, - Радостин доколдовал с программой, широко развер-
нул на меня монитор, и я увидел на экране медленно вращающуюся разноцветную спираль.
- Это структура ДНК, - пояснил Радостин, - мне удалось получить её с фрагментов новообразо-
ваний в зоне. Так вот, - он показал стрелочкой курсора на оранжево-красную линию, - видишь?
Это третья комплементарная нить. Третья, представляешь!?
Я представлял. Каждый троечник знает ещё со школы, что молекула ДНК сплетена только из
двух нитей.
- Но, самое интересное даже не в этом, - профессор вычленил фрагмент из оранжево-красной нити, и рядом с ним появилась его структурная формула. - Основой всех аминокислотных моно-
меров в этой третьей нити является железо. Заметь, не углерод, а именно железо.
- Железистая жизнь? Невероятно! Но ведь на земле ничего подобного не существует. Может быть, мутация?
- Мутация? – Радостин задумчиво поскрёб свою цыганскую бороду. - Нет, Серёжа. Здесь всё куда как сложней. Сама основа этой жизни принципиально отличается от земной.
- То есть?
- Видишь ли, есть такое понятие как хиральность. От греческого «хирос» - рука. Так вот, все живые полимерные молекулы на земле имеют правую хиральность. Они как бы закручены пра-
вой рукой, - профессор сделал движение, будто завинчивая пробку на воображаемой бутылке. – Понимаешь?
- Понимаю. А эти? – я кивнул на экран. - Эти закручены влево?
- Да. Влево.
Мы помолчали, глядя на странную вращающуюся на экране монитора молекулу.
- И что ты об этом думаешь? – спросил я наконец.
- Думаю, пора объявлять карантин.
- Неужели всё так серьёзно?
- Серьёзней не бывает. Взгляни, - Радостин пробежался по клавиатуре, и на мониторе появи-
лась новая картинка. Я узнал карту района с нанесённым на неё контуром периметра.
- Такой аномалия была две недели назад, когда мы сюда приехали, - объявил Радостин, и в центре экрана появилась красная клякса. - А такой она выглядит сегодня, - клякса раздулась и превратилась во внушительное пятно. Судя по масштабной линейке, габарит пятна достиг сотни метров. – Впечатляет? Если так и дальше пойдёт, она скоро вырвется за периметр.
- Как быстро она растёт? – спросил я, ощущая всё большее беспокойство.
- Скорость эта не равномерна, - отозвался Радостин, - не берусь назвать сейчас всех факторов,
от которых она может зависеть, но один знаю наверняка.
- И какой же?
- Погода. А точнее температурные колебания. Чем теплее…
- Постой, постой, - перебил я Олега Викторовича, - так скоро ведь лето! Полярный день. Это
же…
- Вот и я о том же, Сергей. Нельзя тянуть с карантином. Один раз госкомиссия уже лопухну-
лась. Сам видишь, что из этого вышло, - он кивнул на экран.
- Хорошо, - согласился я, - с Москвой я свяжусь. Сам понимаешь, такие вопросы не в моей компетенции. Но и нам надо что-то предпринимать. Ты говорил, активность аномалии зависит от температуры. А что если попытаться «заморозить» зону? Любым криогеном, пусть даже сухим льдом? Расчёты сумеешь сделать?
- Без проблем, - оживился Радостин. - Остановить-то мы её, конечно, не остановим, но время выиграем. А это уже кое-что. Кстати, ты говорил, что привёз какие-то новости.
- Ах да, - спохватился я, - в посёлке ходит слух об одном егере, который, якобы, подцепил в
зоне какую-то болезнь. Незадолго до нашего приезда он умер.
- Сердце? – предположил Радостин.
- Вряд ли. Здоров был, как бык, а угас в считанные дни.
- Что вскрытие?
- Признали рак кожи в последней стадии, - я вспомнил бегающие испуганные глаза главврача поселковой больницы, когда, увидев моё удостоверение, он был вынужден предъявить историю болезни егеря. В синей стандартной книжице я нашёл только две записи: первая – десятилетней давности, когда егерь обращался из-за фурункула, и вторая – о причине смерти. Крайне скудно для ракового больного. – Не верю я местным эскулапам, Олег Викторович.
- Надо эксгумировать тело, - Радостин возбуждённо заметался по комнатке, в темноте задевая длинными руками расставленную на столах аппаратуру. Ты понимаешь, как это может быть важ-
но?
Я дождался, пока профессор перестанет хаотично перемещаться вокруг меня, и сказал:
- Олег Викторович, ты, кажется, забыл, что мы здесь инкогнито. Представляешь, какой вой поднимут в газетах, если мы это сделаем?
Радостин на минуту замер, обдумывая ситуацию и, наконец, согласился:
- Да, да. Ты прав, Сергей, - согласился он, нахмурившись. Конечно, нельзя так. Но что же де-лать?
Я не успел ответить. За дверью послышались лёгкие шаги. Дверь бесшумно приоткрылась, и в
комнату из коридора упала бледная полоса света. В проёме показалась чья-то тень и шёпотом,
чтобы не потревожить обитателей комнаты, позвала:
- Олег Викторович.
Лица того, кто стоял за дверью, было не разобрать, но по голосу я узнал лаборантку Радостина
Людочку Фомину.
- В чём дело, Людмила Васильевна? – строго осведомился профессор.
Он включил настольную лампу, чтобы было видно, что он не один.
- Ой, - вырвалось у Людочки, когда она заметила меня, - добрый вечер, Сергей Александро-
вич. А я вот Олегу Викторовичу кофе принесла с бутербродами. А то он, знаете, и не ужинал вов-
се. Вы хоть на него повлияйте, Сергей Александрович. Совсем он себя не жалеет.
Говоря это, она просочилась в комнату и, проворно расчистив место на столе, поставила перед
нами красивый китайский термос с сюжетом из жизни царя обезьян на лакированном боку и большую тарелку, завёрнутую в фольгу.
- Не покорми его, - причитала Людочка, разворачивая серебристую фольгу, - он так до утра го-
лодный и просидит. Всеми ночами работает. И на чём только держится, не пойму.
На тарелке оказалось сооружение, напоминающее ступенчатую пирамиду майя. В её основа-
нии были возложены внушительные сандвичи с копчёной грудинкой, выше шли бутерброды с красной рыбой, уложенной на намасленный белый хлеб. Тосты с янтарным дырчатым сыром вен-
чали композицию.
Я вздохнул, завидуя Радостину. Надо мной такого шефства давно уже никто не держал.
- И вы угощайтесь, Сергей Александрович, тоже, поди, проголодались уже, - Людочка, присев на корточки, пошарила в тумбе соседнего стола и со стуком поставила передо мной и профессо-
ром по большой фарфоровой кружке.
- А сама-то, что же? – возмутился я. – Ну-ка, давай с нами.
- Что Вы, Сергей Александрович, - смутилась Людочка, - я-то ужинала. Да и вообще…
Под «вообще» надо было понимать моё присутствие. Я, как-никак, был руководителем груп-пы, и Людочка в моём обществе решительно робела.
- В самом деле, Людмила Васильевна, составьте компанию, - поддержал меня Радостин. - Ну, хотя бы кофе.
- У нас и конфеты есть, - наседал я.
- Конфеты? – обрадовалась Людочка, и я понял, что она сдалась.
Пока я отлучался за оставленной в кабинете Радостина коробкой, Людочка разлила кофе, и по
всей лаборатории поплыл магический аромат настоящей арабики.
Я первым поднял дымящуюся кружку и провозгласил тост:
- За непознанное.
Радостин одобрительно крякнул, и мы глухо чокнулись и обрушились на бутербродную пира-миду. Людочка принялась потихоньку опустошать невестины ассорти.
- Откуда могла взяться на земле подобная форма жизни? – Жуя, размышлял я. - Из космоса?
- Понимаешь, Сергей, - Радостин аккуратно покатал в ладонях горячую кружку, - если при-держиваться гипотезы панспермии, то и наша жизнь явилась из космоса. Ну, а то, что она угле-родная, а не, скажем, железистая, это скорей случайность.
- Случайность? – я вспомнил разноцветную маркировку на контейнерах с мутагеном. – А что
если наша земная жизнь лишь фаза какого-то гигантского эксперимента? Сначала углеродная жизнь, затем, к примеру, железистая, потом йодистая?
- А люди? – спросила вдруг Людочка. – Люди тоже будут железистые?
- И будут ли люди вообще? – вставил я.
- Вот-вот, - закивал профессор. – Жизнь, будь она железистая, кремниевая или ещё какая, всё равно разовьётся в разум. Такова логика эволюции. Но, кто будет носителем этого разума? Вот вопрос!
- Сообщество стальных тараканов, - предположил я.
Людочка поперхнулась.
- Может быть, может быть, - усмехнулся Радостин. – Хотя такая схема, пожалуй, финитна.
Впрочем, у нас есть шанс это проверить.
- Проверить? – переспросил я. – Но ведь на эволюцию материи нужны миллиарды лет!
- Отнюдь, - Радостин с удовольствием отхлебнул кофе. – Миллиарды лет – это путь от косной материи до живой. Мы же столкнулись с уже высокоорганизованной структурой. Да ещё попав-
шей в благоприятные условия, где не нужно трансформировать окружающую среду и тратить на это ещё миллионы лет.
- Значит, мы можем стать свидетелями каких-то качественных изменений аномалии?
- Существенных изменений, - поправил Радостин. – Попав в земной биоценоз, чужой орга-низм вынужден быстро адаптироваться. Помнишь опыты с Шикатанским метеоритом?* Кювету
со штаммами «шикатанских» бактерий помещали в различные земные микроценозы. В каждом случае бактерии начинали бурно мутировать и, приспособившись к среде, пытались её колонизи-ровать. Но при этом, - добавил профессор, - в самих микроценозах появлялись признаки дегра-дации и, в конце концов, они погибали.
– Выходит, аномалия может стать таким же вампиром, отбирая энергию у нашего мира?
- Конечно, - Радостин подлил кофе себе и мне. – А разве дети не отбирают энергию у взрос-
лых? Например, у своих родителей?
Я пожал плечами. На себе я пока подобного не испытывал, но профессор, пожалуй, был прав.
- Олег Викторович, - спросил я, встревоженный нарисованной Радостиным перспективой, - а не упустим мы всплеска активности? Вдруг выглянет солнышко, да и попрёт аномалия, как на дрожжах.
- Об этом не беспокойся, - заверил Радостин, - контролем у нас Людмила Васильевна занима-
ется, а она сотрудник исключительно аккуратный.
- Я ставлю вешки каждые два часа, - выпрямилась Людочка, - с интервалом в шесть метров.
- Отлично! – похвалил я. – И вот ещё что, Олег Викторович, с утра пошли кого-нибудь за су-
хим льдом. Не забудь.
Радостин кивнул.
Я взглянул на часы и присвистнул. Пора было возвращаться в посёлок, чтобы успеть хоть нем-
ного выспаться, прежде чем отправиться на «работу».
Я поблагодарил Людочку за кофе, попрощался с профессором и вышел из тёплого уютного трейлера в промозглую апрельскую ночь.
Ночной морозец успел прихватить раскисшую за день дорогу, и я довольно быстро долетел до посёлка. Проезжая по сонным улицам, я не встретил никого, если не считать бродячих собак, рыскающих по мусорным бакам да одинокого пьяного вдрызг аборигена, припавшего к улично-
му фонарю.
Местный «Хилтон» - приземистый обшарпанный барак для временно проживающих, где я квартировал уже третью неделю, располагался на окраине посёлка, в нескольких кварталах от школы. Я подкатил к нему с выключенными фарами, дабы не потревожить соседей, остановился напротив окна своей комнаты и вышел из машины.
Было тихо. От фонаря в конце улицы шёл мутный свет, откуда-то сверху падали редкие сне-жинки. «Хилтон» спал. Я нашарил в кармане пальто холодный ключ и вошёл в подъезд.
Вошёл и немедленно обо что-то споткнулся в темноте. По звуку – пустая бутылка, и не одна.
Я пошёл осторожнее. Дальше мне было направо, и здесь уже тускло мерцала неонка, освещая драный линолеум, и хлам, затиснутый по углам, и двери, обитые дерматином, и сапожищи возле дверей. «Двадцать первый век, чёрт побери», - подумал я, поворачивая ключ в замке.
Внутри комнаты было тепло, и это являлось единственным ингредиентом уюта. Я включил свет, снял пальто и повесил его на торчащий из стены гвоздь. Вспомнил Маяковского: «Из всей мебели в комнате был только гвоздь…» Впрочем, в сравнении с Маяковским я обладал всё же кой какой меблировкой. Например, кушетка, могущая служить по мере необходимости либо сту-лом, либо кроватью. Или, например, стол. Проходя мимо него, я вспомнил, что не захватил ниче-го к завтраку. Посреди замызганной ещё предыдущими жильцами скатерти лежала лишь засох-шая горбушка да выскобленная досуха банка из-под ореховой пасты. Я вздохнул - утром придёт-ся довольствоваться пустым чаем.
* Шикатанский метеорит – железо-каменный метеорит, приводнившийся у побережья
о. Шикатан 12.07.2014. Общий вес осколков 26,7 кг. В полости одного из фрагментов
метеорита обнаружены споры архиобактерий.
Рухнув в кресло, я только теперь почувствовал, как устал. Посидев так минут десять с закры-
тыми глазами, стал придумывать шифровку в Москву. Комп я прихватил с собой из машины и теперь оставалось только набить текст на клавиатуре, и сбросить его в эфир. И я сбросил:
Скиф – Пилигриму
Ситуация в районе зоны 13-28 выходит из-под контроля. В ближайшее время возможен про-
рыв аномалии через контролируемый периметр. Имеющиеся в распоряжении группы средства
для ликвидации прорыва недостаточны. Считаю целесообразным объявление карантина по все-
му прилегающему району с возможной эвакуацией посёлка «Новый».
Я выключил комп и только сунул его в тумбочку, как в дверь вкрадчиво постучали. Я глянул на часы – 1:15. Вынув из куртки «Стерх», я отщёлкнул предохранитель, сунул пистолет в карман
и шагнул к двери. Прежде чем повернуть ручку, я прислушался – было тихо. Я плавно отворил дверь.
В коридорчике, тая в потоке тусклого света, стояла передо мной фея в сказочном одеянии. В её руках, словно магический кристалл, вспыхивала алмазными искрами стеклянная плошка. Я
расслабил мускулы и вздохнул. Фею я знал. Звали её неземным именем Селена, и обитала она в
комнате напротив. И никто, в том числе и я, не мог понять, что привело это эфирное существо
в посёлок Новый, в эту глухомань, где обитать могли только шахтёры и жёны шахтёров.
- Сергей Александрович, ничего, что так поздно? – вкрадчиво начала она.
- Что вы, что вы, - заверил я. – В самый раз. Прошу.
- Я смотрю, у вас свет горит, - задумчиво продолжала Селена, входя. – Дай, думаю, зайду, спрошу соли.
Я закрыл за ней дверь, пытаясь сообразить, как это она увидела у меня свет. Неужели на ули-цу выходила?
Селена прошла в комнату и эффектно встала посредине – вечернее платье с ослепительным разрезом на бедре, браслеты, серебряные блёстки в чёрных волосах. Внушительно для ночного рейда за солью.
Я присел возле тумбочки и углубился в пакеты и пластиковые стаканчики. Вечернее платье
стального цвета немедленно оказалось рядом, я даже почувствовал тепло, идущее от него.
Наконец, я наткнулся на полупустую пачку и протянул её Селене.
- Что это? – отшатнулась она в ужасе.
- Как что? Соль! – я ещё раз посмотрел на этикетку. Всё было правильно: «Соль каменная.
Поваренная». Я воззрился на гостью с недоумением.
- Она же не йодированная! – простонала Селена.
- И что же?
Селена посмотрела на меня уничтожающе:
- Йод – это важнейший элемент. – Она двинулась в мою сторону.
Я отступил к кушетке.
- Недостаток йода ведёт к дифициту тироксина и дисфункции щитовидной железы, - внуши-тельно разъяснила гостья.
Я сделал ещё шаг назад. Дальше отступать было некуда, и я сел на кушетку. Селена сейчас же
оказалась рядом, и я почувствовал на своей шее её горячие пальцы.
- А щетовидочка то у вас, Сергей Александрович, увеличена, - пропела она бархатно. – Ай-яй-яй!
Я тяжело сглотнул, на миг зацепившись взглядом за содержимое декольте.
- И что же мне теперь делать? – спросил я. – Надежда ещё есть?
- Я спасу вас! – Селена вспорхнула с кушетки и, поставив солонку на край стола, метнулась к
двери. – Ждите меня здесь! – скомандовала она и исчезла в неизвестности.
Я достал из кармана неуместный для ситуации пистолет и убрал его в тумбочку.
Селена вернулась через минуту, торжественно неся перед собой поднос с грудой разноцвет-ных баночек и коробочек.
- Вот, - возвестила она и поставила поднос со своим арсеналом мне на колени.
- Что это? – потрясённо спросил я.
Селена выбрала баночку с водорослями на этикетке и, погремев содержимым, вручила мне:
- Фукус везикулезус, - объявила она, - экстракт бурой водоросли. Богат йодом. Поможет ва-шей иммунной системе, восстановит физическую и духовную гармонию, поднимет тонус и вер-нёт радость жизни.
Я с сомнением посмотрел на снадобье, способное так запросто вернуть радость жизни.
- И что же мне делать с этим фикусом? – спросил я, открыв крышку и понюхав содержимое.
Пахло ментолом и кислой капустой одновременно.
- Фукус принимают три раза в день в течение месяца до восстановления полной гармонии, -
без запинки объяснила Селена, беря в руки очередную баночку.
Через несколько минут выяснилось, что моему многострадальному организму не достаёт не
только йода. Меня подробно ознакомили с каждым из принесённых чудодейственных препаратов
и настоятельно порекомендовали их немедленно применять.
- И, наконец, - Селена взяла в руки последнюю коробочку, с которой смотрел на меня символ
сильного пола – золотой кружочеч со стрелкой.
- А это ещё зачем? – насторожился я.
- Ну, как же!? – Селена загадочно улыбнулась, - вы ведь женитесь скоро. А здесь, - она посту-чала серебряным ноготком по крышке, - чудо-капсулы для мужчин. Эхинацея, ламинария, альга-
филум. Супруга будет довольна. Кстати, есть кое-что и для неё.
Она запустила узкую ладонь в декольте и извлекла из-под платья микроскопическую колбочку
на шнурке.
- Это «марсианская капля», - Селена таинственно поднесла ко мне колбочку, пряча её в ладони
от света. – Лучший подарок для невесты.
После того, как в 2012-м Первой марсианской экспедицией был доставлен кусок льда с крас-ной планеты, все газеты только и трубили об уникальных свойствах «марсианской воды». Появи-
лись даже целые компании, процветающие на поставке «волшебного» льда с Марса. Я знал о
«марсианской воде» по закрытым отчётам. Она и в самом деле была уникальна тем, что содержа-ла в себе реликтовую флору. Но спрос на воду определялся вовсе не этим. Считалось, что если
подарить «марсианскую каплю» возлюбленной, то сердце её будет принадлежать тебе навсегда.
А так как возлюбленных во все времена было в избытке, то и лёд потреблялся тоннами, несмотря
на свою астрономическую дороговизну.
- И сколько же эта музыка стоит? – поинтересовался я, отчаянно зевая.
- Пустяки, - отмахнулась Селена. – Для вас всего 350 е.
- Ничего себе пустяки! – не удержался я. – Это ж моя месячная учительская зарплата!
- Здоровье – это вершина, которую каждый должен покорять сам, живо отпарировала Селена,
и её глаза вдохновенно засияли. – Это слова Шелтона. Шелтон, великий учитель прошлого…
- Ну, вот что, - я взял поднос за ручки и решительно вручил Селене, - думаю, сойдёмся на фи-кусе и «марсианской капле». Я достал из пальто бумажник и рассчитался.
Получив деньги, Селена моментально потеряла интерес к моему здоровью и, быстро простив-шись, упорхнула с подносом, забыв на столе свою солонку.
Оставшись наедине с фукусом, «марсианской каплей» и мыслями о предстоящем дне, я бро-сил на кушетку тощий матрац, поставил таймер на половину восьмого и завалился спать.
Теперь можно было хоть немного поспать.
Район зоны 17 апреля 2020г. За час до рассвета.
Человек полз по рыхлым сугробам уже несколько километров. Одетый в пенакриловый* маск-халат, он и сам походил на сугроб. До светящегося огнями периметра было недалеко, но двигаться дальше было опасно – зона слишком серьёзно охранялась.
Одолев очередной снежный бархан, человек замер на его вершине и осмотрелся. Позиция бы-
ла сносной. Очень медленно, чтобы не дразнить сенсоры движения, которые могли прятаться здесь за каждой кочкой, он извлёк из-под маскхалата миниатюрную камеру с прилаженным к ней
телескопическим штырьком. Человек аккуратно раздвинул штырь и сунул его в сугроб, ища под
снегом твёрдую почву. Закрепив камеру, он развернул её в сторону зоны. Всё. Теперь периметр
просматривался с восьми точек. Этого было вполне достаточно.
Человек сполз с сугроба и двинулся по своему же следу в обратный путь. Где-то там, за беле-
ющей вдалеке сопкой его ждал вездеход, сухая одежда и горячий кофе с глотком отличного рома.
Его хозяева обычно умели позаботиться обо всём.
Посёлок «Новый». 17 апреля 2020г. Полдень.
Утром, позавтракав сразу тремя таблетками фукуса, я пришёл в школу и отработал весь день на самом повышенном тонусе. Эльвира Эдуардовна, заметив моё рвение, немедленно высказа-лась на тот счёт, что предстоящая женитьба действует на меня весьма благотворно.
После уроков я проглотил в столовой соевую котлетку с рисом и вышел из школы. Сегодня и в помине не было никакого солнца, точно за вчерашний безумный день весна истратила все отпу-
щенные ей лимиты тепла. Под ногами хрустело, и я порадовался, что сама природа даёт небольшой таймаут мне и всей нашей группе. За сегодня, если верить Радостину, аномалия почти не вырастет.
На углу школы меня ждали. И ждали давно: весь тонкий лёд в лужах вокруг был продавлен и тщательно измельчён каблучками. Я подошёл и театрально нахмурился.
- Ты что, Лебедева, заболеть хочешь? Смотри, нос уже белый.
- Что вы, Сергей Александрович, - бодро отозвалась Лика, - мне нисколько не холодно.
- А по какому случаю вахта?
- Сергей Александрович, можно вас проводить? – неожиданно спросила она.
Я улыбнулся:
- Хорошо, Лика. Только давай так: не ты меня, а как положено – я тебя. И при одном условии.
- При каком? – удивилась она.
Я снял с себя шарф и набросил на Лику. Она терпеливо подождала, пока я завяжу его у неё на шее, и вздохнула:
- Вы со мной как с маленькой.
- Была бы большая, додумалась бы одеться потеплее, - резонно возразил я и мы двинулись вдоль присыпанной хрупкой порошей улицы.
Наверное, это было нехорошо, наверное, это было даже неэтично – использовать романти-ческие чувства этой девочки в служебных целях, но я не представлял себе другого способа раз-узнать подробности о загадочной смерти егеря Лебедева.
- Сергей Александрович, - спросила вдруг Лика, - а какая она?
- Кто? – не понял я, занятый своими мыслями.
- Ну, ваша невеста. Она красивая?
Вопрос застал меня врасплох.
- Ну да, красивая, – пробормотал я, стараясь не вдаваться в подробности.
- А вы её любите? – настойчиво спросила Лика, не глядя в мою сторону.
- М-м, конечно люблю, – я постарался придать своему голосу максимум уверенности.
Лика неожиданно остановилась и, взглянув мне в лицо, сказала:
- Это неправда, Сергей Александрович.
- Что неправда? – я остолбенел.
- Вы её не любите. У человека, который любит, не такие глаза.
- Понимаю, - кивнул я. – Должно быть, у человека, который любит, вот такие глаза, - я показал. Лика громко рассмеялась, а на меня с изумлением оглянулись две встречные женщины.
Чёрт, никак не могу привыкнуть, что здесь всё на виду.
- Вот здесь я живу, - отсмеявшись, объявила Лика.
Мы стояли возле аккуратного домика, сложенного из шпального бруса. Он сильно отличался от типовых блоков, в которых обитали шахтёры. Дом был обнесён палисадником, а его окна украшены резными наличниками.
- Здорово, - искренне оценил я, - а с кем же ты здесь живёшь?
- Пока одна, - просто ответила она, - родители на шельфе нефть добывают. У них вахта только в мае закончится, а дедушка недавно умер.
- Да, я слышал, - сказал я, стараясь не выдать своего интереса, - а от чего он умер?
- Рак, - вздохнула Лика, - так врачи говорят. Только я им не верю.
- Не веришь. Почему?
- Вообще-то, дедушка просил никому не рассказывать, – она на миг задумалась. Потом взгля-нула на меня и добавила: - Но вам можно. Мне, почему-то кажется, что вам можно.
- Можно, - согласился я, - только давай дальше гулять, а то замёрзнешь.
- Дедушка был егерем, - снова заговорила Лика, - много охотился. Иногда целыми днями про-
падал в сопках. И вот раз как-то вернулся с охоты сам не свой. Сколько я к нему не приставала,
так ничего и не рассказал, всё шутил только. Но я чувствовала, что что-то не так, что-то ему по-
коя не даёт, мучит. А скоро и заболел дедушка. Сначала вроде ничего особенного. Сыпь только
на руках появилась какая-то да температура. Я ему: «Деда, давай я врача вызову». Не велел. А
когда уж ему совсем худо сделалось, я и слушать не стала – позвонила в больницу. Только, на-
верное, поздно. Так там, в больнице, и умер. Он в последние дни то всё больше без сознания
был, бредил. Меня к нему даже и не пускали. Но, перед смертью, дедушка очнулся и попросил, чтобы я пришла. Вот тогда то он и рассказал мне всё.
Я слушал, не перебивая. Мы дошли до поворота улицы, потом повернули обратно, к дому.
- Оказывается, в сопках, - продолжала Лика, - дедушка нашёл какой-то странный лишайник. Искал капкан, а нашёл лишайник, – она замолчала.
- Что же в этом странного?
- А вот что. – Лика посмотрела на меня таинственно. - На том месте, где дедушка оставил капкан, и вырос этот лишайник, понимаете? Дедушка так и сказал: «Лишайник мой капкан съел».
- Может, твой дедушка просто не нашёл капкан или кто-то из охотников взял его? – предполо-
жил я.
Лика покачала головой:
- Нет, дедушка сказал, что именно так и было. Что лишайник съел капкан.
- А сам лишайник? Ты сказала, что он был какой-то необычный.
- Он был живой, - сказала Лика задумчиво, - дедушка говорил, что он как бы дышал.
- Дышал?
- Да, дышал. И от него тепло шло. Ну, как от кошки или собаки, например. Живое тепло, - по-
яснила Лика.
- Да. И впрямь странный лишайник, - согласился я. – Скажи, Лика, а дедушка дотрагивался до
него?
- Да, - вздохнула она, - лишайник острекал его как крапива и, наверное, заразил чем-то. Может
каким-то ядом.
- Ядом? – переспросил я. – А разве бывают ядовитые лишайники? Что-то я про такие не слы-
шал.
- Значит, бывают, - твёрдо сказала Лика. Она искоса посмотрела на меня. - А знаете, Сергей Александрович, почему я всё-таки это вам рассказала?
- Почему?
- Лишайник этот дедушка нашёл как раз там, куда вы каждый день ездите к своей невесте. Не-
хорошее это место. Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось, понимаете?
- Понимаю, Лика, - я улыбнулся, - спасибо.
- Ну, вам, наверное, пора, - грустно сказала она, - вас уже ждут.
Она вздохнула, развязала шарф и протянула его мне:
- До свидания, Сергей Александрович.
- До завтра, Лика.
Она открыла калитку и прошла через палисадник к дому. Я смотрел,как она идёт на своих
каблучках, в ярко красном пальто с брошенными поверх длинными волосами и чувствовал непонятную грусть и непонятное одиночество. Впрочем, чего там, вполне понятное.
На пороге она обернулась и крикнула мне:
- И всё-таки вы её не любите.
Она исчезла за дверью, а я остался стоять у калитки, держа в руке шарф, хранящий лёгкий за-
пах её духов. Если бы у меня и вправду была невеста, то сегодня не обошлось бы без пошлого обнюхивания и сцены ревности.
Я водрузил шарф на место и тронулся к «Хилтону», обдумывая на ходу то, что узнал от Лики.
Только теперь кусочки мозаики складывались в законченную картинку.
Значит тогда, летом, комиссия всё-таки ошиблась. Значит, мутаген, найденный в почве на мес-те падения вертолёта, не был мёртвым. Его не убили ни срок годности, ни термический удар, как
было сказано в официальном отчёте. Скорее всего, в момент взрыва частицы мутагена перешли в состояние спор. Эти споры вылежались, дождались своего часа, как семена на грядке и, вот уже и сами начали снимать свой урожай. Пока погиб только один человек. Но, возможно, это только
начало.
Бедный егерь и представить себе не мог, какого джина пробуждает, ставя свой капкан рядом с
невидимым монстром. Железо - вот что вызвало к жизни споры. Вот откуда эти странные моле-
кулы, нашпигованные железистыми радикалами.
Н-да, объяви тогда правительство карантин, и не начался бы, может быть, весь этот кошмар. Но оно, как всегда, не нашло денег. Понятно, ведь явной угрозы не было. Можно и сэкономить. Хотел бы я знать, чем аукнется эта экономия.
Перебирая в голове эти невесёлые мысли, я незаметно дошёл до гостиницы. Машину я сегод-ня не брал, и она стояла там же, где я и оставил её ночью. Я сел в свою старушку и рванул прямо в зону. На этот раз я не заезжал в супермаркет за подарком «невесте». Было уже не до конспира-ции.
Депеша из центра догнала меня в пути. Не отрываясь от дороги, я включил комп и прочёл:
Пилигрим – Скифу
Принимая во внимание сообщение о возможном осложнении ситуации в зоне 13-28, решено
подключить к операции силы регионального отдела МЧС. Кроме того, для обеспечения допол-
нительных мер безопасности в зону направлен взвод спецназа ФСБ.
Администрации городов Оленегорска и Мончегорска уведомлены о возможном объявлении
чрезвычайной ситуации в регионе.
Необходимо в кратчайшие сроки провести подготовку к эвакуации посёлка «Новый» и других
населённых пунктов в радиусе 50км от границ зоны.
P.S. Официальная версия для СМИ: утечка токсичных веществ, вызванная аварией на
складах боеприпасов в/ч «Оленегорск – 7».
« Вот и началось», - подумал я, чувствуя, как подкатывает под сердце неприятный холодок.
Перед КПП я нагнал целую вереницу пузатых каров с сухим льдом. Ребята в моё отсутствие да-
ром времени не теряли.
Низко над дорогой пророкотал вертолёт, похожий на большого июньского жука. «Федералы, –
отметил я. - Легки на помине». Всё происходящее вокруг начинало напоминать мне подготовку к масштабным боевым действиям. Хотя, быть может, так оно и было на самом деле.
На площадке перед трейлером меня уже ждали двое. Радостин и смутно знакомый мне чело-
век в камуфляжной куртке. Человек смотрел на меня из-под руки и, когда он отнял ладонь от глаз, я узнал его. Шатохин. Правда, теперь на его плечах было не четыре капитанских звёздочки
как год назад, а одна большая майорская. Шатохин зашагал мне навстречу, сияя во все тридцать
два зуба.
- Надо же, где встретились! – сказал он, тряся мою руку.
Я тоже был рад, что фээсбэшники прислали именно его. Была в этом какая-то своя судьбоно-сная логика.
- Мне сообщили из Москвы, что прибудет спецназ. Так это ты и есть? – спросил я Шатохина.
- Так точно, - продолжая улыбаться, доложил он. – Со мной взвод. Ребята – оторви и выброси.
Двадцать шесть душ. Слушай, я так понял, ты здесь за главного. Проясни мне хоть в двух словах,
что у вас тут стряслось.
- Скоро сам всё увидишь, - заверил я майора.
Подошёл озабоченный Радостин.
- У нас ЧП, - объявил он без предисловий. - Поехали, на месте всё покажу.
Втроём мы молча уселись в подкативший джип и отправились в сторону аномалии. Чем ближе
мы подъезжали к рваному бурому пятну, маячащему впереди, тем острее ощущались едкие запа-
хи серы и хлороводорода. Над аномалией висело тяжёлое горячее марево. Джип, переваливаясь с кочки на кочку, и недовольно урча, как голодный кот, довёз нас до самого края пятна. Мы вышли
из машины.
Шатохин, попав в зону впервые, обалдело озирался по сторонам. Из вертолёта он, конечно, видел ржавую плешь, вжатую в цепь заснеженных сопок. Но разве оттуда можно было разгля-
деть то непонятное, чуждое и зловещее, что мы называли аномалией!?
За последние дни она не просто выросла. Она изменилась. Живые лишайники из кроваво-красных превратились в чёрно-оранжевые и выпустили высоко вверх призрачные фиолетовые шары. Падая на них, снег мгновенно превращался в облачка пара. Кое-где вспучивалась земля,
и из неё выступало студенистое бледно-сиреневое месиво, в недрах которого потрескивали ста-
тические разряды, наполняя зону тревожным трансформаторным зудом и мёртвым, фосфорици-
рующим сияньем.
Но больше прочего поражал «голец» - фаллическая колонна в глубине аномалии. Восьмимет-
ровое нечто источало из своих пор траурную индигово-чёрную жидкость и издали напоминало
мокрый баклажан, воткнутый одним концом в землю. Раз в два часа «голец» порождал звук, схо-
жий со стоном смертельно раненного кита.
Вот и сейчас «голец» вздрогнул и разразился очередным похоронным стоном. Шатохин поё-
жился.
- Сюда! - скомандовал Олег Викторович, и мы поспешили за ним.
По пути я отыскал глазами вчерашние вешки, и у меня отлегло от сердца – за последние сутки
аномалия продвинулась лишь на метр.
Профессор остановился возле узкой проталины в снегу и показал на серый лохматый холмик, лежащий там.
- Вот, - сказал он, - нашли утром, когда ставили вешки.
Я подошёл поближе, и сразу понял, что это за холмик. На оттаявшей земле лежали клочья со-бачьей шерсти. Сквозь них белели кости скелета. Это было всё, что осталось от нашего Грея.
Глядя на останки собаки, я отругал себя последними словами за то, что разрешил ребятам взять
пса с собой в зону.
Под шкурой внезапно что-то зашевелилось.
Шатохин шагнул к собачьему трупу и присел рядом, пытаясь разглядеть что там.
- Осторожно! - не своим голосом заорал Радостин, и, вцепившись майору в плечо, рванул его назад.
И вовремя. Из-под клочьев шерсти метнулись тонкие нити щупалец. Если бы не профессор,
они наверняка впились бы майору в лицо.
Не поймав добычи, щупальца-жгутики стали медленно опадать, сворачиваясь в полосатые
красно-оранжевые кольца, которые не спеша, втянулись обратно под шкуру.
Шатохин очумело поднялся на ноги, молча достал пачку «Российских» и закурил, уронив несколько сигарет в снег. Руки у него заметно дрожали.
- Что это за хреновина, мужики? – спросил он, судорожно затягиваясь.
Я вопросительно посмотрел на Радостина.
- Боюсь, что мои предсказания насчёт быстрых видовых трансформаций начинают оправды-ваться, - озабоченно произнёс профессор. – Но такого скачка я не ожидал. Похоже, мы не оцени-ли степень катализа.
- Когда пропал Грей? – перебил я его.
- Кажется, ночью, - Олег Викторович сморщил лоб, стараясь припомнить, - да, да, точно. Ве-чером я его ещё слышал - лаял на кого-то.
- Значит, за несколько часов, - подытожил я, - эта тварь обчистила Грея до костей.
- Похоже, что так, - согласился Радостин. – Я сделал качественный анализ того, что осталось от собаки. Картина, Сергей, странная. Просто фантастическая.
- А именно? – насторожился я.
- Помнишь структуру ДНК? Ну, ту что вы видел на мониторе?
- Третья спираль? Железо?
- Да, да, оно самое, – закивал профессор. – Так вот, в образцах тканей Грея нет ни одного ато-
ма железа! Ни одного, - повторил он раздельно, по слогам.
- И что это может означать?
- Только то, что аномалия начала воспринимать любые железистые радикалы, например те, что содержатся в гемоглобине крови, как пищу. А если это так, то любое животное для неё – добыча. И человек, конечно, не исключение. Одно непонятно, - Радостин задумчиво поскрёб пальцами лоб. - Как могла развиться эдакая чудовищная биомасса? При подобном способе питания ей потребовались бы тонны животной материи. Как-никак железистых радикалов в живых клетках не так уж и много.
- Должен вас огорчить, профессор, - проговорил я, - похоже, аномалия освоила и другой спо-
соб питания.
Я коротко пересказал Радостину случай с капканом. Лицо профессора побледнело.
- Это катастрофа, - произнёс он, качая головой. – Если аномалия способна напрямую усваи-
вать металлическое железо, то она в любой момент может начать его поиск, и тогда я уже не берусь предсказать хода событий. В шести километрах от нас шахты, дальше посёлок, монорельс
на Мурманск, мост. Ещё дальше - Оленегорск с его предприятиями, транспортом, инфраструк-
турой. И везде железо. Тысячи тонн железа. Надо что-то делать, Сергей Александрович.
Я посмотрел на Шатохина, который успел прийти в себя и теперь молча курил, слушая наш разговор с профессором.
- Придётся поработать, майор, - сказал я ему. - Ставь своих орлов вдоль пятна – пусть разбра-
сывают сухой лёд. Лопаты и рукавицы на складе, справа от трейлера.
- Понял, - Шатохин бросил окурок в снег, - можно наш вертолёт приспособить. Всё ведь лопа-
тами не закидаешь.
- Добро, - согласился я, - только предупреди ребят, чтобы были поосторожней.
Мы снова уселись в джип и вернулись в лагерь. Здесь каждый занялся своим делом: Шатохин ушёл ко взводу, профессор отправился в трейлер колдовать над образцами из зоны, а я связался через спутник с Москвой. Спустя полчаса Шатохин со своим взводом занялся «заморозкой», а профессор отправился колдовать над образцами из зоны. Я тем временем связался через спутник с Москвой.
Выслушав меня, Гремин объявил, что прибудет лично, и назначил на завтра осмотр зоны и «военный» совет.
Приезд начальства – дело нешуточное. Хорошо ещё ЭКГ прилетит один. А если увяжется с
ним кто-нибудь из Думы или правительства?.. Я решил остаться в лагере и устроить небольшой
шмон: проверить систему охраны периметра, осмотреть лагерное хозяйство, подготовить вместе
с Радостиным отчёт для ЭКГ. За суматохой незаметно подкралась ночь. Ехать в посёлок уже не
было смысла и я отправился спать в домик профессора. Расторопная Людочка устроила меня на
ночлег, не забыв снабдить судком с горячим бульоном, пачкой галет и бухтой краковской кол-
басы. Поужинав в одиночестве – Радостин, по обыкновению, полуночничал в своей лаборато-
рии - завалился на скрипучую раскладушку.
Сон не шёл. Взбудораженное последним посещением зоны, сознание рисовало передо мной чудовищные фантасмагории, достойные кисти Босха: голец с человеческим лицом, выросший вдруг посреди посёлка; Грей, живой и радостно манущий мне хвостом. Только не хвост это –
пук извивающихся полосато-оранжевых жгутиков…
Я пытался отогнать виденья и сосредоточиться на чём-то другом, менее омерзительном. Неза-
метно память унесла меня назад, в жаркий июль прошлого года. В тот день, когда во всей этой истории с лабиринтом, кремлёвскими тайнами и мутагеном был поставлен ещё один внушитель-
ный знак вопроса. Правда, как потом оказалось, далеко не последний…
Южное Бутово. 20 июля 2020 г. Позднее утро.
После всенощного бдения за приятельским покером и доброй дюжиной пива, я пробудился поздно. Старинные ходики на стене показывали 10 часов. Вот только утра или вечера? Я оторвал
голову от подушки и осмотрелся. Нет, всё-таки утра: на горлышках изумрудных пивных бутылок на столе играли весёлые солнечные зайчики.
Я встал и, стараясь придать своим движениям поступательный характер, направился в кухню.
Там, в недрах холодильника, припрятанная вчера от гостей, дожидалась своего часа бутылочка светлого «Невского». Судорожно сглотнув, я распахнул дверцу.
Пива в холодильнике не было.
- Проснулся, Сергей Александрович? – раздалось за спиной.
Я обернулся, морщась от головной боли. Из зала, держа в руке моё светлое «Невское», вышел
Веселов.
- Извини, - виновато улыбнулся он, - битый час сижу, жду. Жарко, жажда замучила.
Он протянул мне ополовиненную бутылку, и я с жадностью прикончил остатки пива.
- Ты как сюда вошёл-то? – спросил я чужим голосом.
- Так ведь дверь то была открыта.
- Ну да?
По телу разлилась библейская благодать – «Невское» возвращало меня к жизни. Я сел.
Из прихожей, подняв рыжий киверный хвост, явился Дизель и стал тереться о босые ноги. После того, как мы окончательно разбежались с Ленкой, этот рыжий агрессор оставался единст-
венным членом моей семьи.
Дизель встал возле своей пустой миски и, подняв на меня круглую усатую морду, протяжно завопил. Я снова залез в холодильник, однако после вчерашнего нашествия там царила косми-ческая пустота.
- А ты чего прикатил то, Паш? – игнорируя трубные вопли «Дизеля», спросил я.
- Шеф тебе дозвониться не может. Велел разыскать.
Я вспомнил, что ещё с вечера отключил телефон в надежде как следует выспаться после полу-
ночных картёжных баталий. Как никак заслуженный выходной.
- Что-нибудь серьёзное? – поинтересовался я.
- Как всегда, - Паша пожал плечами, - кажется, с островом какое-то ЧП.
- Вот как? – я насторожился, - слушай, Паш, не в службу, а в дружбу. Отнеси этого упыря в 84-ю. Это прямо надо мной, – я подхватил орущего Дизеля и сунул его Веселову. – А я пока со-
берусь.
- А что сказать?
- Да ничего. Откроет старушка. Зовут Вера Васильевна. Просто отдашь ей кота и всё. Она в курсе.
Веселов вышел из кухни, унося попритихшего кота. Когда он вернулся, я был выбрит, свеж и готов ехать в контору…
…Дорога от Бутово по Новому кольцу, затем через центр по проспекту Мира к Рижскому вок-
залу и дальше через Крестовский мост к Алексеевской, где располагалась наша контора, заняла у нас минут сорок. И, когда веселовский «Опель» подкатил к семиэтажке из серо-голубого пласта-нита* с тарелкой дальсвязи и вертолётной площадкой на крыше, я уже успел перебрать в голове десятка полтора возможных вариантов ЧП на острове. Но, как оказалось позднее, фантазия меня на этот раз подкачала.
Шеф был не один. В кресле против его стола сидел высокий темноволосый господин.
- Знакомься, Сергей, - не здороваясь, представил гостя шеф, - куратор северо-западного секто-
ра.
Высокий господин обернулся. Рубленые черты лица. Виски с проседью. Крупный кавказский
нос.
- Зураб Горгадзе, - кавказец протянул руку, - это вы вели дело об убийстве полковника Знами-
на?
- Я. Что с островом?
- Исчез.
Я нашарил позади себя кресло и сел.
- То есть как … исчез?
- В ночь с 17 на 18-е неподалёку от острова приводнилось крупное небесное тело, возможно, болид. Его след заметили с патрульного катера, который сразу же и вышел к району падения.
- И что же?
- Никакой информации нам получить не удалось – катер, войдя в зону падения, просто исчез с радаров.
- Вертолёт поднимали?
Зураб покачал головой.
- Там, где упал болид, всё заволокло плотным газовым облаком.
- Анализ?
- В основном, сероводород и метан.
- Может быть, удар болида вскрыл донную полость?
- Возможно, - согласился Зураб. - Но, интересно другое: вместо того, чтобы рассеяться в ат-
мосфере, согласно всем законам термодинамики, облако повисло над островом и провисело так
двое суток, несмотря на штормовой ветер.
- На острове были люди?
- Нет. Карантинную команду мы ещё не успели туда отправить, а всех, кто там работал от тур-
фирмы, эвакуировали на материк.
- Зураб, а ваши ребята пытались попасть на остров после того, как исчез катер?
- Нет. Уровень радиации там зашкаливал за 1000 милирентген!
- Что? Откуда там радиация? – я был поражён этой новостью не меньше, чем пропажей самого острова.
- Этого я не знаю, Сергей Александрович. Вот посмотрите, - Зураб взял со стола таблоид и протянул мне, - это отчёт наших дозиметристов.
Я бегло просмотрел цифры и диаграммы. Круто! Тысяча триста в эпицентре! Да и само излу-чение – протонно-нейтронный суп высокой энергии, приправленный потоком нейтрино и гамма-квантов. Такого я ещё не встречал!
- Похоже на распад лёгких и средних элементов, - предположил я, - трансурановые эманируют
много альфа частиц и радиоактивных осколков ядер, а здесь этого нет. Просто невероятно!
- Через двое суток, - продолжил Зураб, - облако рассеялось. Прямо на глазах.
- И?
- Острова уже не было. Правда, отыскался наш катер.
- Что, с людьми? Живы?
Зураб кивнул.
- И, к тому же, абсолютно здоровы, – добавил он.
- После тысячи милирен?!
- Я и сам ничего не понимаю, Сергей Александрович, - куратор развёл руками. – Как только ребят сняли с катера, их тут же обследовали по полной программе. Пусто. Никаких следов лей-
кемии или чего-то подобного. Но и это ещё не все сюрпризы. Ребята твердят в один голос, что пробыли они внутри облака от силы минут пятнадцать. Кстати, на борту катера есть свой элект-
ронный таймер, и его показания полностью подтверждают эти слова.
- Временная яма, - констатировал я.
Мне не раз приходилось слышать и о временных ямах и о выколотых точках пространства.
Эти понятия всё чаще появлялись в работах солидных физиков и у нас и на западе. Но столкнуть-
ся с подобным явлением нос к носу в реальном мире…
- Зураб, - спросил я, - а подводные изыскания вы провести успели? Интересно было бы взгля-
нуть на этот загадочный болид.
- Послезавтра, - вступил в разговор Гремин, - в карантинную зону прибудут наши глубоковод-
ники.
- «Спрут»? – удивился я. – Разве станция уже на ходу?
- Спущена на прошлой неделе.
- Прямо к обеду ложка, - усмехнулся я. – Ну, а от нас-то тогда что потребуется?
ЭКГ строго посмотрел на меня и пояснил:
- Горгадзе я поручаю общее руководство операцией, а тебе, Сергей придётся взять на себя на-
учную часть программы. Ты ж у нас как-никак физик. Тебе и все карты в руки. Есть ещё какие вопросы?
- Когда вылетать, Эрнест Карлович?
- Завтра, Серёжа. Завтра…
…Я пробыл на «Спруте» шесть недель в поисках остатков болида и исчезнувшего острова. И все эти шесть недель я не мог избавиться от ощущения чьего-то незримого присутствия там, в чёрных водах пролива. Чьего-то терпеливого пристального взгляда.
Мы не нашли НИЧЕГО! Абсолютно ничего! Когда я вернулся в Москву составлять отчёт, мне
уже казалось, что всё происшедшее со мной на Ключ-острове – и ладья под багряным парусом, и
Джил, и Шалугин, и лабиринт с его тайнами – всё лишь плод моего обманутого воображения. Разве мог я тогда помыслить, что зловещая тень «Немезиды» уже нависла над человечеством и что, не пройдёт и года, как мне снова придётся столкнуться с нею лицом к лицу…
* Пластанит – пластифицированный бетон.
Зона. 18 апреля 2020г. Ночь.
Я очнулся от выстрела. Точнее, от автоматной очереди. Стреляли где-то совсем рядом. Набра-
сывая куртку на ходу, я выскочил из дому. На освещённую прожекторами площадку, рядом с трейлером, выбежало ещё несколько человек из персонала. Все возбуждённо переговаривались, не понимая, что произошло.
Ко мне подскочил Шатохин.
- Это мой боец нашумел, - доложил он, - иди, глянь, что он подстрелил!
Майор потащил меня к смотровой вышке, оцепленной его спецназовцами. Возле стальной ре-
шётчатой фермы, возвышающейся над бетонной основой, нас ждал боец с автоматом наизготов-
ку.
- Доложи, - коротко приказал Шатохин.
- Сержант Амелин, - вскинулся часовой, - в 3 часа 42 минуты на вверенном мне посту произо-
шёл прорыв неизвестной субстанции и атака ею смотровой мачты. Руководствуясь обстановкой,
я принял решение открыть огонь.
- Попал? – быстро спросил я.
- Так точно! - боец отошёл в сторону, и я увидел намертво вцепившийся в стальную ферму об-
рубок толстого, гофрированного, как слоновий хобот, щупальца. Обрубок судорожно извивался, разбрызгивая вокруг себя мутную кисельную слизь.
- Господи Иисусе! - вырвалось у меня. - Откуда оно вылезло?
- Прямо из бетона, вот здесь, - показал боец.
Я подошёл ближе. В двух шагах от основания мачты, в метровой толще бетона зияла дыра.
- Ну и силища, - присвистнул Шатохин, освещая фонариком пробоину.
- Осторожней! Не подходите близко, - раздался за спиной голос Радостина. Профессор растол-
кал оцепление и, натягивая на ходу толстые селикеновые* перчатки, подошёл к мачте.
За ним следом подбежала бледная заспанная Людочка с внушительным блестящим бидоном в
одной руке и какой-то штуковиной, отдалённо напоминающей разводной ключ, в другой.
- Захват! - приказал Радостин, и Людочка проворно сунула штуковину ему в руку.
Профессор поколдовал над инструментом, и тот на глазах превратился в длинный суставча- тый манипулятор с гроздью гибких присосок на конце. Радостин направил захват на обрубок щу-
пальца и ухватил его ближе к тому месту, где тот впился в стальное ребро каркаса.
- Отойдите! - крикнул он нам с Шатохиным, и с силой рванул захват на себя.
Обрубок оторвался от мачты с пробочным хлопком, и Радостин одним движением отправил его в открытый лаборанткой контейнер. Когда крышка контейнера захлопнулась, профессор стянул с рук перчатки и стёр со лба крупный блестящий пот.
- А вы молодцом, Людмила Васильевна, - улыбнулся он перепуганной насмерть Людочке.
Я снова подошёл к ферме. На том месте, откуда Радостин отодрал щупальце, металл был оп-
лавлен, и казалось, что туда угодил термитный снаряд.
- Случилось то, чего я и опасался, Сергей Александрович, - произнёс профессор, также разг-
лядывая пробоину. - Аномалия почуяла наличие железа, и теперь остановить её будет крайне трудно. Похоже, наша заморозка не справилась со своей задачей. Мы прихватили холодом толь-
ко верхний слой аномалии, а то, что делается сейчас у нас под ногами, одному Богу известно.
- Что вы предлагаете, Олег Викторович? – спросил я, понимая: пессимизм профессора вполне обоснован.
- Снимать лагерь. И, чем быстрее, тем лучше.
- Ночью это затруднительно, но, пожалуй, вы правы.
Я подозвал Шатохина, ив скоре весь лагерь превратился в растревоженный муравейник. Всюду сновали люди. Одни спешно демонтировали оборудование, другие тут же перетаскивали его к вертолёту и трейлеру. Несмотря на бессонную ночь, работа шла споро.
И всё же мы не успели. Не прошло и получаса, как со стороны всё той же смотровой вышки снова застучали автоматные очереди, и один за другим бухнуло несколько гранатных разрывов. К стихийному штабу, который мы с Шатохиным устроили возле трейлера, начали подбегать возбуждённые бойцы с короткими сообщениями.
- Прорыв возле подстанции. Пока держим…
- Пожар на складе ГСМ - щупальце пробило бочку с бензином…
- В ста метрах к югу от лагеря воронка в грунте – засосало кар с сухим льдом. Потерь нет…
С каждой минутой новости становились всё тревожней. Я вызвал из лаборатории Радостина и
приказал отогнать трейлер как можно дальше от зоны. Могучая машина развернулась на бетонке и поползла в сторону КПП. А через минуту атакованная целым клубком вырвавшихся на волю щупалец, мачта покачнулась и с раздирающим душу скрежетом рухнула, похоронив под собой брошенный на стоянке микроавтобус. Из порванных кабелей брызнул фейерверк искр, и через мгновение всё вокруг погрузилось во тьму.
Лишь над складом всё ещё плясали языки пламени, да кое-где вспыхивали разрывы гранат.
- Уводи людей, - крикнул я Шатохину, - в темноте мы много не навоюем.
- Ничего, сейчас немного подсветим, - отозвался майор. – Грачёв! Поднимай вертушку - крикнул он в рацию. - Посвети сверху и прикрой ребят. Бей на поражение. Конец связи.
Поднятый командой майора вертолёт повис над бетонкой, ударив лучом своего прожектора
по упавшей вышке. В конусе света заметались фигурки стреляющих на бегу людей и длинные
змеиные тени щупалец.
Мы отвели бойцов Шатохина и оставшийся персонал лагеря к КПП. Оттуда мне и довелось
увидеть финал этого странного боя.
Вертолёт сделал круг над опустевшим лагерем и пошёл в атаку. Одна за другой с его подкры-
лок срывались ракеты и, оставляя за собой яркие трассеры, врезались в гущу сплетённых клубка-
ми щупалец. Земля у меня под ногами вздрогнула, и по глазам ударил огненный смерч взметнув-
шихся в чёрное небо взрывов.
Когда грохот утих, я услышал стон. Я узнал его. Только «голец» способен был породить этот
звук полный первобытной тоски, боли и отчаянья. Но на этот раз я различил в его стоне и нечто другое – холодную угрозу. Угрозу раненого, но сильного зверя. И мне в первый раз по-настояще-
му стало страшно.
* Селикен – резинопластовый материал, обладающий био- и химиопротекторными свойствами.
Район зоны. 18 апреля 2020г. Утро.
Гремин прилетел не один. Из огромного, словно гренландский кит, транспортного вертолёта вышла целая делегация – шестеро гражданских во главе с тучным господином в кителе и пого-
нах. VIP-персоны расселись в привезённые транспортником серо-зелёные джипы и покатили к
новому лагерю.
Мы разбили его на подошве одной из сопок в километре от КПП, потратив остаток ночи и всё
утро на установку палаток, антенны дальсвязи и генератора.
Прибывшие выслушали мой доклад о ночном бое и, посовещавшись, решили оглядеть зону с воздуха. К моему удивлению, в комиссии главенствовал вовсе не наш ЭКГ, а тучный военный с погонами полковника войск биохимической обороны*.
Мы долго кружили над аномалией и покинутым лагерем, пытаясь разглядеть среди дымящих-
ся воронок и пустых полусгоревших боксов хотя бы след затаившихся тварей. Тщетно. Зона от-
ступила. Отхлынула как морская волна, унеся с собой всё, что могло послужить ей пищей. Вни-
зу не осталось ничего, где имелся хоть грамм железа. Исчезла упавшая вышка, исчез раздавлен-
ный ею микроавтобус. Исчезли даже бочки с горючим. И повсюду – в земле и в бетоне зияли де-
сятки дыр – единственные метки, оставленные прорвавшейся аномалией.
Сделав аппаратурой, установленной на борту, множество снимков и замеров зоны, члены ко-
миссии настояли на проведении чрезвычайного совещания.
Кроме лаборатории, ни одного приличного помещения в лагере не было, и мы, переговорив с
Радостиным, решили расположиться в одном из отсеков нашего трейлера. Выбрали самый боль-шой – препараторский. К 11.30. кворум собрался.
То, что происходило дальше, было похоже на хорошо отрепетированный спектакль со вполне
закономерным финалом. Дирижировал действом мрачный подполковник, и по его распоряжению всё сказанное на совещании тщательно документировалось…
* Войска биохимической обороны преобразованы в самостоятельный род войск указом
президента РФ 12.02.2007.
Протокол заседания Государственной комиссии №132-14
от 18 апреля 2020г.
Повестка: чрезвычайная ситуация в зоне 13-28
Регламент:
1. Доклад старшего научного сотрудника «ОАЗиС» Карельцева С.А. о ситуации, сложившей-
ся в зоне 13-28 и мероприятиях, предпринятых по ликвидации прорыва аномалии в ночь на 18 апреля 2020г.
2. Доклад командира спецподразделения «Призрак» майора Шатохина о причинах и ходе боестолкновения с неизвестной субстанцией на участке прорыва аномалии.
3. Доклад заведующего мобильной лабораторией «Гефест» профессора Радостина О.В. о дина-
мике мутационных изменений в зоне 13-28 и возможных сценариях развития ситуации.
Фонограммы докладов прилагаются.
Заслушав докладчиков, комиссия пришла к следующим выводам:
1. Ситуация в зоне 13-28 вышла из-под контроля ввиду недостаточной компетентности и опе-
ративности сотрудников группы «ОАЗиС».
2. Огневое воздействие со стороны подразделения «Призрак» признано не адекватным и не санкционированным.
3. Оценка ситуации в зоне 13-28, данная специалистами «ОАЗиС», не соответствует реальности, а прогнозы поведения аномалии необоснованно пессиместичны.
Исходя из причин, перечисленных выше, комиссия во главе с ответственным представителем
правительства РФ полковником Звоновым М.А. вынуждена выступить с инициативой передачи контроля за зоной 13-28 в ведение Министерства обороны РФ.
Мы вышли из трейлера втроём: я, Радостин и Шатохин. Майор зло матерился.
- «Недостаточно компетентны!..», «Неадекватные меры!..», - выкрикивал он. – Оценка ситу-
ации, видишь ли, слишком пессимистична. Твою мать! Оптимисты хреновы. Всё ведь заранее
подготовили. Ждали только шухера в зоне.
Шатохин был прав. Военные выбрали удачный момент и теперь готовы были прибрать зону к рукам. Чего теперь от них ожидать? Новой «Немезиды»? Я был взбешен.
- Куда ты сейчас? – спросил Радостин, когда мы дошли до стоянки.
- Спать, - ответил я коротко. – Поеду спать.
Мы молча попрощались. Я сел в машину, включил зажигание и дал газ. К чёрту! Всё к чёрту! Поеду в посёлок и завалюсь в постель. В зоне мне всё одно теперь делать нечего. У неё отныне новый хозяин, и в моих услугах он, видимо, не нуждается.
Я нёсся по пустынной дороге и не сразу приметил фисташковый «Ниссан», ненавязчиво прис-
троившийся за мной. Почуяв, наконец, хвост, я сбросил скорость. «Ниссан» немедленно притор-мозил. Тогда я притопил педаль газа и рванул вперёд. «Ниссан» не отставал. «Ну, уж это, отцы, слишком. Не хватало мне ещё и наружки от министерства обороны».
Я довёл «Ниссан» до посёлка и резко свернул в проходной двор. Посёлок я успел изучить нас-
только, что легко мог уйти по его лабиринтам от любого «хвоста». Но сейчас мне этого было ма-
ло. Я хотел раз и навсегда отвадить этих орлов из оборонки.
Проскочив ещё пару поворотов, я загнал машину в тёмную подворотню и стал ждать. «Нис-
сан» пулей пронёсся мимо. Моя старушка выползла из укрытия, и теперь я уже сидел на хвосте
у этих ребят. Их было двое. Когда один из них понял, что же произошло, он высунулся из окна и
я увидел в его руке пистолет. От неожиданности я едва не врезался в столб на обочине.
Выстрелов я не услышал. Но, когда по лобовому стеклу цокнули пули, сердце у меня сжалось.
Всё-таки чертовски неприятно, когда в тебя стреляют, даже если ты сидишь за бронированным
плексом.
Но я не отставал. Надо было загнать «Ниссан» на окраину, на стройку. Только там можно было
разобраться и со стрелком и с его напарником без лишних свидетелей.
Промелькнул последний квартал, и мы выскочили на изрытую траншеями новостройку. Шо-
фёр «Ниссана» резко затормозил и, развернув машину, рванул в сторону шоссейной дороги. Всё
правильно. Ему не было никакого резона играть со мной в кошки-мышки среди канав и песочных куч. Он рвался к шоссе, где его шансы были куда более предпочтительны.
Теперь была моя очередь пострелять. Вцепившись в руль левой рукой, правой я достал из тай-
ника «Стерх» и отщёлкнул предохранитель. Нестись на такой скорости да ещё прицельно стре- лять – утопия. Я ударил по тормозам и выпрыгнул из машины.
«Ниссан», прыгая по колдобинам, пронёсся метрах в тридцати мимо меня. Я упал на колено и,
держа «Стерх» обеими руками, как голливудский гангстер, несколько раз выстрелил. Одна из пуль разнесла боковое стекло «Ниссана», другая пробила заднее колесо. «Ниссан» бросило в сто-
рону. Он подпрыгнул на бетонном бордюре, перевернулся и, пробив предупредительный щит, ударился кабиной о кучу щебня.
Я подбежал к умирающей машине, держа наготове «Стерх». Дверца «Ниссана» приоткрылась,
и из неё вывалился затянутый по горло в чёрный эластичный комбез стрелок. Увидев меня, он
вскинул пистолет, но я успел опустить на его голый череп рукоять «Стерха», и мой противник обмяк.
Быстро обезоружив его, я заглянул в кабину «Ниссана». Водитель был мёртв. С залитым кро-
вью лицом он висел на ремнях безопасности, вцепившись скрюченными пальцами в руль.
Я оттащил оглушённого стрелка подальше от машины, в которой вот-вот мог рвануть бензо-
бак, и тщательно обыскал. Ничего. Ни документов, ни денег, ни пластиковых карт. Только писто-
лет. Я поднял оружие, из которого в меня стреляли всего пару минут назад. Ничего себе! Японс-
кий «Кюрао». Пластиковый, с демпферным глушаком и обоймой на 18 патронов. Редкая пушка.
Стрелок застонал и очнулся. Я направил на него пистолет и спросил:
- Кто тебя послал, приятель?
- Не знаю, - скрипучим неестественным голосом произнёс он.
Только сейчас я заметил, что голым был не только его череп. На лице стрелка отсутствовал даже намёк на растительность.
- Ладно вставай, красавец, - приказал я, - договорим в другом месте.
Я опасался, что, несмотря на воскресный день, на стройке найдётся пара лишних глаз, и о пе-
рестрелке настучат местной милиции. А мне до крайности не хотелось объясняться в поселковом
отделении, какого лешего учителю физики понадобилось устраивать погоню по всему посёлку, а
потом ещё и стрельбу с трупом.
Мой пленник оказался неожиданно послушным и без проблем позволил замотать себе руки скотчем, а потом и усадить себя в мою колымагу. При этом он пребывал в какой-то непонятной прострации и был совершенно безразличен к происходящему.
Я осторожно вырулил на дорогу и покатил обратно к периметру. По пути я созвонился с Гре-
миным, который всё ещё находился в штабе и собачился там с военными. Услышав о происшед-
шем, шеф тут же выслал мне навстречу вертолёт со спецназом. ЭКГ, видимо, боялся подстрахов-
ки или мести со стороны тех, кем были посланы люди из «Ниссана». То, что это были не происки
военных, я уже понял. Одно дело ставить нам палки в колёса и оттяпать у МЧС контроль за зо-
ной. И совсем другое – покушение на убийство. Зачем? Ведь, как не крути, мы с ними были и
остаёмся в одной упряжке.
Из-за сопки показалась знакомая спецназовская вертушка. Я помигал фарами и остановился.
Но не успел я выбраться из машины, как мой пассажир забился на сиденье, зарычал, выпучив
бесцветные глаза, и уронив голову на приборную панель, замер.
Я выскочил из кабины и замахал подлетавшему вертолёту. Бойцы, прыгая прямо на дорогу,
быстро окружили машину. Ко мне подбежал Шатохин.
- Что стряслось, Сергей? – спросил он с беспокойством.
- Сам не пойму. Этот гусь всю дорогу смирно сидел, а тут вдруг затрясся весь. Пена изо рта…
Майор потрогал шею стрелка и покачал головой:
- Он мёртв. И уже давно.
- Да он ведь только что живой был!
- Посмотри сам. Он же окоченеть успел.
Мой пленник и в самом деле был холодным, как айсберг. У меня нехорошо засосало внутри.
По команде Шатохина двое бойцов извлекли тело из машины, завернули в брезент и унесли к
вертолёту.
До штаба я добрался без приключений. Там уже вовсю хозяйничали «члены комиссии», рас-
поряжаясь разгрузкой ещё одного транспортника, прибывшего совсем недавно.
С дороги я ещё раз созвонился с шефом, и мы договорились не посвящать вояк в инцидент с
«Ниссаном». У них своя свадьба – у нас своя. Радостин с нескрываемым злорадством примкнул
к нашему заговору, и мы, воспользовавшись общей неразберихой в лагере, сумели незаметно за-
нести труп стрелка в трейлер. Лабораторию военные у нас отобрать не могли – она была собст-
венностью МЧС, и допуск в неё имели только специалисты «ОАЗиС». Например, я.
Пока Радостин с Людочкой потрошили в препараторской тело стрелка, пытаясь определить
причину его смерти, а майор, сменив вертолёт на джип, гонял за вторым трупом, я приткнулся
в одном из отсеков лаборатории и уснул прямо за компьютерным столом.
Район зоны 18 апреля 2020г. Вечер.
Радостин безжалостно растолкал меня в четверть одиннадцатого.
- Есть новости, Сергей Александрович, - объявил он. - Ваш труп вовсе не человек.
Остатки сна мгновенно улетучились. Я сел.
- Кто же он?
- Биот.
Я поёжился. Мне конечно доводилось слышать о биотировании. В последние лет десять все только и говорили о необиотике, «науке века», способной создать любую тварь, вложив в неё даже зачатки разума. Но пока, побыв в образе Господа Бога, человек сподобился произвести на свет лишь свика – бесформенное существо без глаз и ушей, но зато, с нежным пикантным мясом. Дальше этого гастрономического триумфа дело, вроде бы не пошло, если не считать жутко сек-ретных экспериментов. И тут на тебе! Биот как две капли похожий на человека, да ещё с писто-летом в лапе…
- А тот, второй? – спросил я.
- Человек. Мы его дактилоскопировали. ЭКГ обещал пробить «пальчики» по своим каналам в Интерполе.
- Олег Викторович, а по этому биоту нельзя что-нибудь накопать?
- Вряд ли, - Радостин пожал плечами, - официально эй-биоты не существуют. Они изначально
запрещены кучей конвенций. А если кто-то их и биотирует, то сбываются они наверняка на тене-
вом рынке.
- Эй-биот, что это? – уточнил я.
Радостин снисходительно улыбнулся моей некомпетентности.
- Есть три варианта биотирования, - разъяснил он, - так называемые А,В и С – биоты. А – это
аналог человека. Почти точная копия. В отличие от человека, у А - биотов нет развитой психики. Могут отсутствовать половые функции или, скажем, волосы, как у твоего протеже. Зато такой биот может быть гораздо выносливей человека. К тому же, он напрочь лишён эмоций. Например, страха.
- Идеальный солдат?
- Именно, - кивнул Радостин, - правда, стоимость такого биота никак не меньше ста тысяч евро.
- Ого! – я присвистнул. – Выходит у нас серьёзный противник, раз может позволить себе такие
игрушки. Ну а В-биоты?
- Это копии животных. Собак, кошек, мышей. Представь, у одинокой престарелой леди поги-бает под колёсами автобуса любимый кастрированный кот. Жизнь кончена? Нет. Находится фир-
мочка, которая по одной только фотографии берётся отбиотировать котика. И вот, за приличный
гонорар конечно, леди возвращают её любимчика. Классический хеппи энд.
- Ну, а С – биоты?
- Это то, до чего не дошли руки у Создателя.
- Ах, ну да, конечно, - вспомнил я. – Необиоты. Свик, например.
- Верно, – кивнул профессор. – Свик самый удачный си-биот. Он единственный способен к воспроизводству. Остальные си-биоты неустойчивы и живут, как правило, не больше недели.
- Ладно, Олег Викторович, давайте вернёмся к нашему эй-биоту, - предложил я, ублажив своё любопытство. - Вы можете объяснить, почему этот «идеальный солдат» вёл себя как пай-маль-чик, когда я его вязал, а потом, ни с того, ни с сего, взял да и умер.
- Я уже говорил, что эй-биоты психически не развиты. Их уровень – уровень ребёнка. Рядом
с ним всегда должен быть человек-драйвер. Вам повезло, Сергей Александрович, что этот драй- вер погиб, когда перевернулась машина. Иначе у вас не было бы шансов. Обычному человеку с биотом не справиться. А то, что он по дороге умер, - усмехнулся профессор, - так это вовсе и не его заслуга. Его убили.
- Убили?!
- В шею биота была вшита радиоампула с цианидом. И, когда кто-то третий понял, что дело –
швах, биота убрали.
Дверь в комнату приоткрылась, и в проёме показалась бильярдная голова Гремина.
- Проснулся? – осведомился шеф и вошёл внутрь. – Ну, как ты?
- В норме.
- Я думаю, тебе больше нельзя возвращаться в посёлок. – ЭКГ присел на край препараторско-
го стола, и на нём жалобно звякнули колбы и пробирки. – За тобой, Сергей, началась крутая охо-та. Мы отработали труп шофёра. Это некий Мишель Шнайдер, гражданин Австрии. Ребята из Интерпола прислали целый каталог его подвигов. Кстати, благодарят тебя – ты лишил их боль-шой головной боли. Но Шнайдер – всего лишь наёмник. На тебя, Сергей, а, значит и на зону, за-махнулся кто-то куда более серьёзный. Теперь ты понимаешь, почему я прошу тебя не светить- ся больше в посёлке?
- Понимаю, - кивнул я, - но, именно поэтому, Эрнест Карлович, мы поступим совсем иначе.
Есть у меня одно предложение…
Посёлок Новый. Кладбище. 20 апреля 2020г. Ночь.
Луна величественно взошла над поселковым погостом, освещая немногочисленные ухожен-ные могилы. В посёлке, где жила сплошь приезжая молодёжь, умирали редко, и за последние несколько лет население кладбища увеличилось едва ли на полсотни покойников. Зато и бесхоз-ных, заброшенных могил почти не было. А уж к праздникам и вовсе здесь всё преображалось: засыпались свежим песком дорожки, подновлялись, красились ограды…
Фёдор Григорьевич явился на кладбище ближе к ночи. У поселкового нищего сегодня был
здесь свой особый интерес. После прошедшей пасхи почти на каждой могиле можно было обна-
ружить где крашеные пасхальные яйца, где пару шоколадных конфет, а где и стопочку, накры-
тую ломтем чёрного хлеба. Вот возле таких могил Фёдор Григорьевич останавливался, усажи-
вался и, как положено, поминал усопших. Пройдя так добрую половину погоста, Фёдор Григорь-
евич неожиданно заметил людей. Они подходили к кладбищу с той стороны, где находились, в основном, свежие захоронения.
Фёдор Григорьевич перекрестился и спрятался за ближайшей оградой.
«Свят, свят, - пробормотал он, - цыгане, что ли?»
Цыгане были для Фёдора Григорьевича давнишними, но неизбежными конкурентами в его
промысле. Увидев их здесь, на поселковом кладбище, в ночь после пасхи, Фёдор Григорьевич нисколько бы не удивился.
Но это были не цыгане. Трое крепких мужчин в чёрных коротких куртках явились явно не за
конфетами и крашеными яйцами. Они, тихо, коротко переговариваясь, методично осмотрели несколько могил. Затем, видимо найдя ту, что искали, принесли из стоявшей неподалёку машины пару лопат и молча и скоро принялись копать.
Фёдор Григорьевич даже протрезвел. Не первый год жил он в посёлке. Всяко бывало – шахтё-
ры народ шальной. Но, чтобы вот так, среди ночи, чужую могилу… Таких изуверов в Новом от-
родясь не водилось.
Между тем трое в чёрном добрались до гроба, вытащили его на верёвках наружу и отнесли к машине. После чего вернулись, засыпали могилу и заново соорудили могильный холмик. И, то-
лько тогда покинули кладбище.
Фёдор Григорьевич какое-то время подождал – не ровён час вернутся – и, хоронясь за мрамор-
ными надгробьями, добрался до разорённой могилы. Ни креста, ни памятника на ней не было. Лишь венок. Фёдор Григорьевич поднёс к глазам багряную траурную ленту и, шевеля губами, прочёл: «Любимому дедушке от внучки Лики».
- Батюшки, - догадался Фёдор Григорьевич, - так это же егеря могила! Лебедева! Силы небес-
ные, что ж им тут надо-то было!?
Забыв об оставшихся стопках, Фёдор Григорьевич, то и дело оборачиваясь, поспешил домой, в посёлок. О том, что увидел на кладбище, решил никому не говорить. Нечистое это дело.
…Однако он не стерпел на другой же день: спьяну сболтнул кому-то – и вскоре о «нечистом
деле» знал весь посёлок. Слухи поползли один нелепей и таинственней другого. Дошли они и до
местного участкового Савушкина.
Придя с понятыми на место преступления и разглядывая пустую могилу, Савушкин только
качал головой.
- Вот сучьи дети, - грозился он. – Найду, кто нашкодил – руки вырву!
Савушкин составил по всей форме протокол, попросил понятых подписаться и укатил в город.
Вернулся он каким-то загадочно-озабоченным. На вопросы посельчан либо отмалчивался, либо
посылал их по матери. На другой день участковый неожиданно запил, и кладбищенское дело так
и осталось нераскрытым.
Посёлок Новый. 27 апреля 2020г. Полдень.
Вся последующая неделя прошла в непрерывных переговорах Гремина с представителем «оборонки», полковником Звоновым. Оба зубра не отрывались от телефонов и компов, держа связь со своими министерствами. Звонов настаивал на том, чтобы все свои наработки по анома-лии мы сдали его спецам. ЭКГ отказывал наотрез. «Не хватало ещё, чтобы кто-то шарил по на- шим серверам», - заявлял он.
Эта тяжба происходила на фоне героических попыток военспецов наладить хоть какой-то контакт с зоной. Наконец, намаявшись с капризами аномалии, они уломали-таки Звонова пойти с нами на мировую и подписать пакт «… о совместной работе в зоне 13-28». Мы снова были на коне.
Пользуясь таким фартом, и зная возможности военного ведомства, мы подкинули своим но-
воиспечённым коллегам давно созревший у нас проект – возвести над аномалией пластиколо-вый* купол. Так можно было бы ограничить рост зоны и создать над ней любой микроклимат.
Военные неожиданно быстро согласились – и дело пошло.
По сопкам и окрестным болотам забегали военные инженеры с треногами нивелиров и те-одолитов. Взлетали и садились транспортники, доставляя технику и конструкции с материка.
Никто из наших не противился этой инициативе. Будь у нас такие средства как у военных,
мы и сами соорудили бы что-то подобное.
Аномалия попритихла. Не было больше ни единой попытки прорвать периметр. Может, она
всё ещё зализывала раны, готовясь к новой отчаянной атаке, а может, просто переваривала отня-
тое у людей железо. Кто знает?
Лишь изредка просыпался «голец», оглашая весенние сопки своим похоронным стоном, да иногда лопались с оглушительным артиллерийским треском раскалённые фиолетовые шары. Они
разбрасывали далеко вокруг себя «семена», похожие на прозрачные льдинки. Эти странные «се-
мена» долго потом лежали на чёрной земле, меняя цвета и сверкая как огромные александриты.
Потом они блекли, таяли и превращались в невзрачную грязно-коричневую пузырчатую пену…
Что касается меня, то я снова вернулся в посёлок. Жизнь потекла по привычной схеме: шко- ла - прогулка до супермаркета – зона. Все, как и раньше. Только теперь к этому прибавился прив-кус реальной опасности. Мой нехитрый план подходил к решающей фазе, и вот-вот должна была случиться развязка.
Закрыв класс, я прошёл по опустевшему коридору в вестибюль, на каждом шагу опасаясь встретить поджидающую меня Лику. Но Лика Лебедева сегодня нигде меня не ждала. Что ж, тем лучше. Сегодня я должен пройти по своему обычному маршруту один. Только один. Тот, кто выкопал из могилы труп егеря, наверняка искал со мной встречи без лишних свидетелей.
Я вышел из школы в моросящий апрельский день и двинулся к «Хилтону». Было прохладно. Ветер морщил стеклянные лужи, гоняя по ним скомканные сигаретные пачки. Пройдя пару квар-талов по пустым улицам, я свернул к центру и здесь, наконец, почувствовал за собой «хвост». На том же месте, что и вчера. Я остановился и, делая вид, будто завязываю шнурок, стрельнул гла-зами вдоль улицы. Всё верно – снова этот долговязый в плаще. Интересно, как они собираются меня брать? Выстрелят капсулой со слоновьей дозой снотворного, оглушат шокером или, не мудрствуя, навалятся скопом и затолкают в какой-нибудь облезлый фургон…
Я не угадал. Из подъезда ближайшего дома метнулся быстрый, как тень, человек в синем три-
ко и брызнул мне в лицо какой-то гадостью из крохотного баллончика. Сразу резануло глаза, и перехватило дыханье. Я закрыл руками лицо и упал на мокрый асфальт. Где-то рядом взвизгнули тормоза, чьи-то руки грубо потащили меня к машине. И в эту же самую секунду я окончательно вырубился.
* Пластикол – сверхпрочный квазианизотропный полимер. Прозрачен.
27 апреля 2020г. Точное место и время неизвестны.
На мою голову обрушился ледяной водопад. Я очнулся. Глаза всё ещё резало, и окружающий
мир стал возникать передо мной в буквальном смысле сквозь слёзы.
Я находился в большой, плохо освещённой комнате. Из мебели здесь имелся всего один стул –
тот, к которому я был привязан. Кроме меня в помещении было двое – синее трико и смутно знакомый мне человек, лица которого я никак не мог разобрать. Синее трико сделало ко мне шаг, и я увидел над своей головой прозрачное ведёрко с водой. Снова контрастный душ!?
- Оставь, Чен. Господин Карельцев уже пришёл в себя. Не так ли, Сергей Александрович?
Я вздрогнул, узнав этот голос. Голос из прошлого. Голос с того света.
Человек подошёл ко мне тигриной походкой, и теперь я смог хорошо разглядеть его. Да, это был он. Гоффман-Гриффит, последний из «бессмертных». Только теперь его хищное лицо рассе-
кал безобразный шрам.
- Вот и встретились, господин аномальщик. Мир тесен, – Гриффит зловеще улыбнулся.
- Что вам угодно, Гюнтер? – спросил я, показывая, что помню его первое имя.
Гриффит усмехнулся.
- За вами должок, Сергей Александрович.
- Да? И какой же?
- А вы уж и не помните? Из-за вас, милейший, я подвёл своих арабских друзей и потерял сот-
ню миллионов зелёных. Это раз, - Гриффит загнул мизинец. – Из-за вас я полгода провалялся по клиникам, залечивая ожоги и переломы. Я ведь тогда чудом остался жив – успел выпрыгнуть из
вертолёта. За всё это я тоже намерен взыскать с вас. Это два, - он загнул очередной палец. – И, наконец, из-за вас неделю назад погиб мой помощник. Это три.
- И что же вы хотите получить за всё это?
- Очень немногое, господин Карельцев. Очень немногое. Допуск к банку данных ваших ком-
пьютеров и контейнеры с образцами новообразований.
- Вы что, сумасшедший, Гриффит? - искренне возмутился я.
- Сергей Александрович, - Гриффит вздохнул, - предлагать за вашу жизнь меньшую цену бы-
ло бы с моей стороны просто бестактно. Ну, а если мы всё же не найдём общий язык, мне придёт-
ся отдать вас Чену. Поверьте, он знает тысячу способов как сделать человека сговорчивей.
Я покосился на синее трико. Только сейчас, когда мои глаза немного пришли в себя, я узнал в
моём похитителе круглолицего китайца. Чен добродушно улыбнулся.
- Мне нужно подумать, - сказал я Гриффиту.
- Поторопитесь, Карельцев, я могу дать вам минут пять от силы, - Гриффит демонстративно посмотрел на часы.
Но не прошло и минуты, как за дверью комнаты послышалась брань и приглушённая возня.
Чёрт, неужели Шатохин не дождался моего сигнала и начал операцию? Нет, этого просто не мо-
жет быть!
Гриффит выхватил из подплечной кобуры пистолет и приставил холодное дуло к моему вис-
ку.
- Чен, посмотри, что там, - бросил он китайцу.
В этот миг дверь распахнулась, и в комнату ввалился долговязый в сером плаще, волоча за со-
бой отчаянно сопротивляющуюся девчонку. «Лика!» - я остолбенел.
- Вот, патрон. Следила за домом. Всё лицо мне искорябала, сучка. – долговязый швырнул Ли-
ку на цементный пол. Она вскрикнула от боли и заплакала.
- Похоже, ваша знакомая, Сергей Александрович? – засмеялся Гриффит, пряча пистолет. – Не
повезло девочке. Очень не повезло, - он схватил Лику за волосы и повернул ко мне её заплакан-
ное лицо. – У вас ещё три минуты, Сергей Александрович. Пока вы будете обдумывать моё пред-ложение, я развлеку девчонку.
Гриффит сорвал с Лики куртку.
- Хватит! – закричал я, - Отпусти девушку. Я согласен!
- Похвально, Сергей Александрович, - усмехнулся Гриффит, - настоящий педагог не может
поступить иначе. Облико морале! Вы ведь, насколько мне известно, в местной школе учительст-
вуете? Похвально. Ну, а теперь перейдём к деталям. Итак…
Похоже, пора было вызывать майора с ребятами. Я надавил зубом на фальшивую коронку, под которой была спрятана горошина радиомаяка.
- Итак, пока я не получу то, о чём говорил, - продолжал Гриффит, - девчонка останется у нас…
«Бац!» - дверь с грохотом отлетела в сторону, - и в комнату ворвалась группа шатохинского спецназа. Долговязый рванул из-под плаща пистолет с длинным глушителем, но выстрелить не успел – автоматная очередь прошила его насквозь и бросила на пол.
В китайца кто-то выстрелил иглой с транквилизатором, и Чен, выпучив свои добрые глаза, за-
валился на бок, так и не выпустив из рук ведёрка с водой. Вода хлынула под ноги.
Только Гриффит с быстротой молнии выхватил свой пистолет и дважды выстрелил в подбега-
ющего спецназовца. Парень, раскинув руки, отлетел к стене. Но большего Гриффиту не удалось.
Лика с криком вцепилась в его руку зубами, и ещё несколько пуль срикошетили о цементный пол. Гриффита окружили, но он и не думал сдаваться. Отбросив пустой пистолет, он выдернул
откуда-то из рукава узкий, как шило, стилет и вдавил остриё в шею девушки.
- Все назад! - закричал Гриффит.
Спецназовцы расступились. Гриффит рванулся к единственному, закрытому жалюзями окну.
Я понятия не имел, на каком мы находимся этаже и потому, не мог даже предположить, что же
предпримет этот маньяк.
Выбив локтем оконную раму, Гриффит оттолкнул от себя Лику под ноги спецназовцам и прыгнул в окно.
Двое бойцов подбежали к девушке, остальные бросились к пустому оконному проёму. Снизу послышались автоматные очереди, крики, визг тормозов…
В комнату вбежал, зажимая окровавленную щёку, Шатохин.
- Ушёл, сволочь! - крикнул он мне. Стилетом меня достал, паскуда. Что с девчонкой? – спро-
сил он, бросив взгляд на Лику.
- Шок, - отозвался кто-то из бойцов, - а так, вроде, цела. Громова зацепило – две пули в грудь.
- Как он?
- Очухался, товарищ майор. Обе пули – в кевлар. Отделался синяками.
Шатохин подошёл, наконец, ко мне.
- Ну, а ты как? – спросил он, развязывая верёвки.
- Терпимо. Башка только раскалывается.
Майор помог мне подняться. Мир вокруг покачнулся, и горло перехватил спазм тошноты. Я закашлялся. «Интересно, чем это траванул меня добрейший Чен?», - подумал я, пытаясь побо-
роть приступ рвоты. Шатохин сунул мне фляжку. С жадностью напившись прохладной воды, я
почувствовал себя легче.
Лика лежала на чьей-то куртке, и знакомый сержант, кажется тот, что первым подстрелил щу-
пальце, делал ей укол. Я присел рядом. На шее девушки запеклась тонкая нитка крови – след от
стилета. Слава Богу, всего лишь царапина.
- Знакомая твоя? – спросил из-за плеча Шатохин.
- Ученица.
- Что будем с ней делать? Её бы в больницу.
- Нельзя, - отрезал я. - Лучше отвезём в лагерь, пристроим к военным в лазарет.
- А как же родители? – прищурился Шатохин.
- Нет у неё здесь никого. Эта та самая девчонка, про которую я рассказывал.
- Ах, вот оно что, - майор с жалостью посмотрел на Лику. - Амелин, - позвал он знакомого сержанта, - девчонку в лагерь. Немедленно. Можешь забрать мой джип.
- Спасибо, - поблагодарил я.
- Да ладно тебе, - Шатохин приложил платок к порезанной щеке и поморщился. - А этот па-
рень - профессионал, мать его. В первый раз с таким сталкиваюсь. Интересно, кто он такой?
Я про себя усмехнулся. Расскажи Шатохину, кто он такой, этот оборотень с тигриной поход-
кой, и мой майор решит, что я просто спятил.
- Ты идти сможешь? – спросил вдруг Шатохин. - Хочу показать тебе кое-что.
Мы вышли из комнаты, так недолго послужившей мне узилищем, и очутились в длинном,
грязном ангаре, заваленном ржавыми остовами легковушек и пропахшем запустением и дешё-вым машинным маслом. Закопченные окна едва пропускали дневной свет, и вокруг царил неуютный средневековый сумрак.
- Раньше здесь, похоже, был автосервис, - предположил Шатохин, - но сейчас это всё так, де-
корация.
Майор подвёл меня к массивному стальному люку, врезанному в бетонный пол.
- Смотри, - Шатохин с неожиданной лёгкостью отбросил клёпаную крышку, и из-под неё брызнул поток яркого света.
Боже праведный! Мы спустились вниз по новенькой дюралевой лестнице, возле которой де-
журил один из наших бойцов. Подвал, занимавший едва ли не всё подангарное пространство, был превращён кем-то в подобие командного пункта, оснащённости которого позавидовал бы
любой чиновник из Минобороны.
Вдоль стен мерцали ряды плазменных мониторов, горели изумрудными, рубиновыми и янтар-
ными глазами панели настройки и блоки электронного управления. Императорствовал над всей этой периферией интеловский «Тензор» - комп десятого поколения. Помещённый на отдельном столе, он выделялся среди прочей аппаратуры особым аристократизмом стильного полупрозрач-
ного корпуса. Конечно, это был не наш «Клайд», но машина серьёзная и чудовищно дорогая.
- Эту богадельню снаружи пара качков стерегла, - разглядывая картинки на мониторах, сказал
Шатохин. – Мы их сняли по-тихому – и вниз. Тут только один псих был. Компьютерщик. Я его
за шкирон, а он, гад, лопочет чего-то по-английски…
- Где он? Тащи его сюда!
Майор крикнул кому-то из своих, и через минуту из тёмного подвального закоулка был выве-ден бледный и худой, как египетская мумия, человек в сером длинном халате. Он то и дело судо-рожно поправлял огромные, до нелепости, очки и затравленно озирался на Шатохина.
Хозяина подземного терминала усадили на стул. Я сел напротив и напряг свой ангийский.
Услышав родную речь, очкарик заметно успокоился и стал бестолково, но довольно подробно рассказывать о своём хозяйстве.
Из его рассказа я понял, что всю эту компьютерную требуху перевезли сюда, в заброшенный ангар на окраине посёлка ещё месяц назад. Тогда же установили на крыше замаскированную «тарелку», на которую через целую систему репитеров поступала самая разная информация из зоны и её ближайших окрестностей.
Мы, конечно, предполагали, что за периметром может быть установлен чей-то негласный над-
зор, но, чтобы это приобрело такие масштабы, да ещё за столь короткие сроки… Невероятно!
- Выходит, они пасли нас всех, как баранов? – по-своему воспринял переведённый мною расс-
каз Шатохин.
Он сгрёб побелевшего компьютерщика и встряхнул так, что из того едва не посыпались фраг-менты скелета. Мне с трудом удалось успокоить майора, но от нашего пленника добиться больше не удалось ничего. От испуга он трясся, икал и нёс всякую околесицу.
Я оставил его в покое. Мне и так уже было ясно – мы нашли логово крупного, матёрого зверя. Но самого его упустили. Я знал, я чувствовал, что далеко от своей добычи он не уйдёт. Вот толь-
ко, будем ли мы готовы, когда он снова вернётся? Хотелось надеяться, что будем. Очень хоте-
лось…
Зона. 28 апреля 2020г. Вечер.
Всё утро и весь день я, Шатохин и Клиф, так звали нашего пленного компьютерщика, разъез-
жали по сопкам и демонтировали расставленные людьми Гриффита камеры, сканеры, стриммеры
и прочий металлолом, который мы еле уместили в тесной кабине джипа.
Клиф оказался неплохим парнем. Поняв, что мы не собираемся вешать его на дыбу или пытать
электричеством, он исполнился к нам безмерным расположением. А уж после того, как на одном из привалов Шатохин собственноручно плеснул в его кружку чистейшего медицинского спирта,
процесс братания стал просто неотвратим.
Когда под вечер мы, усталые и промокшие, возвращались в лагерь, Клиф уже сносно общался
с майором посредством дюжины выученных по дороге слов, в основном, ненормативного толка.
Оставив разгрузку трофеев на Шатохина, я отправился прямиком к белому щитовому бараку
с красным крестом во всю стену – построенному на днях полевому госпиталю. Молоденький во-
енврач без лишних слов проводил меня по коридору до нужной палаты и вежливо удалился.
Я тихонько постучал в дверь, потом приоткрыл её.
Лика меня не слышала. Она сидела на кровати, полностью заваленной приношениями. После
той памятной минуты, когда Лика Лебедева, ученица 11-го класса Новопоселковской средней школы, бесстрашно вцепилась в руку Гриффита и помешала ему стрелять, ребята Шатохина при-няли её в своё боевое братство. Судя по количеству гостинцев, её опекали все двадцать шесть душ. Поверх одеяла, разложенные на аккуратные кучки, возлежали оранжевые солнышки апель-синов, бордовые яблоки, ярко-жёлтые банановые грозди, пёстрая конфетная россыпь и, даже, плитки горького армейского шоколада.
Вдобавок, кто-то из бойцов притащил ей «звучок» с наушниками, и теперь она, покачивая го-
ловой в такт, слушала музыку и увлечённо сортировала подарки.
- Так-так, Лебедева, - громко сказал я, - вот, значит, как мы лечимся!
- Ой! - Лика сорвала с головы наушники и вскочила с кровати, - Сергей Александрович! Вы пришли…
- Я смотрю, ты уже в полном порядке, - сказал я, усаживая Лику на место.
- Да, рука вот только побаливает, - она задрала рукав огромного, не по размеру, халата, и по-
казала мне чёрный синяк над локтем, - я здорово ударилась, когда падала.
- А, теперь скажи-ка мне, Лебедева, - я отодвинул в сторону гроздь бананов и сел, - как же ты очутилась в этом ангаре?
- Я же видела, как они напали на вас. Ну, и побежала … за машиной.
- Побежала! Так ты что же, следила за мной?
Лика промолчала. Я тоже молчал, глядя на неё.
- Скажите, Сергей Александрович, кто вы? – спросила она вдруг. – Я ведь давно поняла, что вы не простой учитель.
Я вздохнул.
- Вот что, - решил я. - Пожалуй, я покажу тебе кое-что? Только учти: о том, что увидишь – никому ни единого слова! Поняла?
Мы вышли из лазарета, когда на лагерь спустилась ночь. Было холодно и сыро. Лика шагала рядом со мной, пряча лицо за поднятым воротом офицерской шинели и нахлобучив на глаза фу-
ражку с кокардой медицинских войск. Этот маскарад был неизбежен, иначе нас развернули бы у первого же поста по дороге в зону. Прикид пришлось одолжить у врача-старлейта, уговорив его
посодействовать в должностном преступлении.
Конечно, я понимал, что не должен не то что показывать Лике аномалию, я не мог даже разго-
варивать с ней об этом. Но именно Лика имела право знать правду. Пожалуй, больше любого из нас. И ещё я был уверен – всё, что она увидит в зоне, для других так и останется тайной.
Кроме шатохинских ребят, которых я всех уже знал в лицо, а многих и поимённо, военные по-
ставили по периметру и у КПП ещё и своих людей. Но мой жетон пока ещё открывал здесь лю-
бые двери, и мы без проблем добрались до аномалии.
Даже ночью здесь кипела работа – военные осушали земснарядом болото и вколачивали коп-
ром длинные пластанитовые сваи – основу для будущего купола. Среди шума и суеты на нас ни-кто не обращал внимания.
С разных сторон зону освещали четыре мощных прожектора, и всё, что происходило там, бы-ло видно, как белым днём. Мы остановились в двух шагах от высокой сетчатой ограды, за ко-
торой притаилось то, что закрытые документы именовали аномалией 13-28.
Зона вновь поменяла обличье, отвоевав у чёрной, оттаявшей земли ещё несколько метров. Го-лец больше не стонал. Собственно как голец он вообще перестал существовать. Выпустив из-под себя целый лес кривых уродливых пасынков, он сморщился и опал, как осклизлый гриб-переста-рок. А у его подножья появилось целое озерцо – огромная лужа маслянистой, отдалённо напоми-нающей нефть, жидкости. Озерцо жило своей жизнью – время от времени оно начинало бурлить
и над его поверхностью взлетал тёмный, лоснящийся на свету, гейзер. Всё остальное было здесь
как всегда: пузыри, шары, иголки… Хотя нет, какие-то чёрные клочья поднялись вдруг из зарос-
лей слева. Больше всего похоже на сажу. Интересно, видел ли это Радостин.
- Страшно… - прошептала рядом со мной Лика.
Она выглядела бледной и потрясённой. Я взял её за руку.
- Скажите, Сергей Александрович, всё это, - Лика обвела глазами чужой, непонятный мир, ко-
торый мы называли зоной, - всё это из того лишайника, который убил дедушку?
Я кивнул.
- А почему же вы не уничтожите здесь всё? Оно ведь растёт. Оно может убить и ещё кого-то.
Я снова кивнул.
- Видишь ли, Лика, не всё так просто. Конечно, можно пригнать сюда танки, артиллерию, сбросить водородную бомбу. Можно. Но я расскажу тебе сначала одну старую притчу. Однажды человек встретил пчелу и попытался поймать её. Пчела укусила человека. Закричав от боли, он размахнулся и убил пчелу. Другой человек не стал убивать пчелу, а пошел за ней. Обнаружил дупло на дереве, нашёл в нём мёд, воск, прополис. Из мёда он сварил вино, из воска сделал све-чи, а из прополиса лекарства, - я покосился на Лику, она внимательно слушала. - Да, ты права, пока нас только кусают, но это вовсе не значит, что нужно раздавить зону, как ту пчелу. Кто знает, быть может, пройдут годы, а может десятки лет – мы научимся понимать её, научимся жить с ней в мире.
- Да, наверно, вы правы, - вздохнула Лика. – и всё это время люди будут держать её в клетке? –
- она показала на каркас будущего купола, - а вы уверены, что клетка её удержит?
- Нет, Лика, не уверен, - признался я, - но очень надеюсь, что удержит.
- Тогда и я очень надеюсь, - улыбнулась Лика. – Сергей Александрович, - спросила она вдруг,
а вы, наверное, скоро уйдёте от нас?
- Можно сказать, уже ушёл. Завтра возвращается ваша Лариса Фёдоровна. Мы её вызвали из командировки.
- Понимаю, - Лика грустно кивнула, - а вы придёте на выпускной бал? Я приглашаю вас.
- Приду, Лика. Обещаю!
Мы снова надолго замолчали, глядя на колышущийся, бурлящий, живущий своими законами,
полный тайн, загадок и смертельной опасности мир. Чужой мир.
Лика поёжилась.
- Холодно, - сказала она, - пойдёмте?
- Пойдём, - сказал я.
Мы уходили. Мы возвращались в свой мир. Тоже не всегда понятный, тоже часто таинствен-ный и часто очень опасный. И всё же близкий и родной. Наш мир.
Они уходили. Зона смотрела им в спины. Они были не опасны. Пока не опасны. И, пока, беспо-
лезны. Но скоро они станут нужны. Станут необходимы. Без них трудно подчинить этот мир
новой жизни. Их разум, их силы – всё станет служить ей, Великой матери. Теперь уже скоро.
Теперь уже очень скоро…
Апокалипсис местного значения часть 3
© Copyright: Виктор Владимирович Мартынов, 2008
Свидетельство о публикации №208112900669
Свидетельство о публикации №208112900669
Рецензии