Принципы оптимального использования знаковых систе

ПРИНЦИПЫ ОПТИМАЛЬНОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЗНАКОВЫХ СИСТЕМ
Уважаемый читатель, данный текст является лишь частью общей теоретической работы «СТРУКТУРА, ФУНКЦИИ И ПРОЦЕССЫ СОЗНАНИЯ» (http://www.proza.ru/avtor/olegbasin), чтение которой лучше начинать с начальных глав, так как иначе многое может оказаться непонятным.

          Рассудочный уровень сознания, который мы все еще с вами рассматриваем, даже в самых простых случаях, не может обходиться без знаковых систем, потому что выражение мысли потребует хотя бы слов, а это уже звуковые символы, замещающие собой элементы нашей мысли.

          Необходимость в сложном моделировании, а тем более в проектировании привела наше рассудочное сознание к использованию сложных графических знаковых систем и даже формальных. Многие из них доступны только узким специалистам, так как они требуют порой особого труда по их постижению. Такое обстоятельство привело к их постепенному отчуждению от нашей общечеловеческой воли и превращению в кошмар взбесившейся тени.

          Однако речь в данном разделе должна, всё же, идти о правильном использовании знаковых (формальных) систем и о правильном к ним отношении, чтобы они послушно выполняли те самые функции, для которых, собственно, и были созданы.

ПРАВИЛЬНОЕ ВВЕДЕНИЕ В ЗНАКОВЫЕ СИСТЕМЫ

          Особую трудность обычно у нас вызывают те области знания, в которых высока необходимость так называемых точных формулировок. В этих областях каждое используемое слово должно иметь только одно значение, то есть только один-единственный способ понимания. Фразеология и лексика таких наук намеренно ограничена. Это должно способствовать точности (в смысле однозначности) передачи информации, чтобы между множеством элементарных понятий и множеством терминов было установлено взаимнооднозначное соответствие. Такая знаковая система является по существу четко функционирующей машиной, обслуживающей строгую научную мысль — сложное научное проектирование. Когда специалист слышит термин, у него это выражается сборкой соответствующего привычного образа, что по сути является ассоциативной реакцией на звуковое сочетание. Собственно говоря, познакомиться со значением слова — это и есть выработать устойчивое и однозначное ассоциирование между термином и образом из Внутреннего Мира.

          На слова из нашего обихода у нас давно выработана устойчивая и быстрая реакция образного представления, в отличие от специальных научно-технических терминов. По это причине при обучении нельзя сразу ожидать активной работы только что введенного понятия. Еще раз уточним, что работа термина — это образно-ассоциативная реакция сознания. Чтобы ввести новый термин в обиход ученика, надо сначала нарисовать ему образ, пользуясь при этом только теми словами и выражениями, которые уже давно стали для него обыденными, тогда и построение образа посредством словопередачи пройдет гладко. Когда же новое образное представление уже вовсю сияет в уме ученика, можно связать его с новым словом. Следует учитывать, что скорость образной реакции на новое слово еще мала, поэтому произносить его надо не между делом, а предоставляя время для его проявки в уме слушателя. Увеличения скорости этой образной реакции можно ожидать только на следующих сеансах, в данном случае, уроках. Чёткий образный отклик на услышанное слово — это и есть истинное понимание термина.

          Надо отдавать себе отчет в том, что попытка формирования сразу нескольких новых связей снизит эффективность каждой из них, а при переборе вообще лишит результата. Аналогично, введение сразу нескольких терминов может полностью выключить вашего слушателя из понимания. Эта ситуация особенно характерна для высших учебных заведений, когда в течение одной лекции количество новых терминов порой превосходят «критическую массу».

          Если рассказ о предмете имеет высокую концентрацию слов, вызывающих недостаточную образную реакцию, то стоит ли тогда говорить о выполнении задачи урока? Образное конструирование слушателей будет тогда не успевать за речью оратора, и они так и не увидят общей картины, которая и являлась целью рассказа. Словесный поток лектора должен успевать преобразовываться (интерпретироваться) в поток мыслительных образов слушателей, которые в свою очередь ещё должны успевать встраиваться в нужные конструкции создаваемой общей картины. Низкая ассоциативная выраженность новых терминов в сознании понижает скорость восприятия слышимой речи. Чтобы преподавать понятно, надо учитывать этот простой, но важный фактор. Самым же лучшим средством передачи мысли всегда остается литературный язык, ибо он состоит из оптимального подбора общедоступных слов, вызывающих достаточно скорую образную реакцию у всех нормально развитых людей. Роль же термина должна состоять в том, чтобы, во-первых, указывать на принадлежность к некой специальной области (математика, физика и т.д.), а во-вторых, для минимизации речевого общения, если в этом, конечно, есть действительный практический смысл. Так один короткий термин может заменять огромную словесную конструкцию, что ускоряет и уточняет профессиональное общение, но зато это требует кропотливой специальной подготовки слушателей.

          Если учитель действительно знает свой предмет, что в последнее время достаточно редкое явление, то тогда ему должны быть хорошо известны наиболее важные понятия своей науки и соответствующие им термины. Им он и должен обучить своих учеников в первую очередь. Наиболее важные термины, как и соответствующие им понятия должны при этом очень тщательно обыгрываться в разных вариантах, участвовать в разных сочетаниях и повторяться в учебной программе неоднократно даже спустя длительное время после знакомства. Это позволит им стать по воспринимаемости почти на один уровень с житейскими словами.

          В учебной программе 70-ых годов эта позиция соблюдалась, а теперь — нет. По мнению автора, это потому, что в 70-ые авторами учебников были люди, реально работающие в науке, причём в самой передовой её области, а в нынешнее время учебники пишутся педагогами, которых более заботит создание очередной искусственной методики с основной целью прославить самих себя. Рассудочность прежних программ и учебников была рационально структурирована: были правильно определены связи между основополагающими понятиями, и особое внимание уделялось самым важным, самым действенным из них. Таким образом, в те годы создавалась реальная научная грамотность, позволяющая далее свободно продолжать изучение в любом направлении и до любой глубины, так что, просто окончив школу, человек был уже дееспособен и на производстве и в лаборатории. Этого нельзя сказать о нынешних выпускниках школ, и в значительной степени эта проблема основана на неправильном введении учеников в знаковые (формальные) системы, обучение которым приобретает всё более педагогический и всё менее научный характер.

О ПРИНЦИПАХ ВОСПРИЯТИЯ ФОРМУЛ

          Есть довольно много областей деятельности, где применяются узкоспециальные знаковые или формальные системы. Тяжелым камнем преткновения для многих людей, особенно новичков, в таких системах являются так называемые формулы, то есть уравнения, связывающие в одну зависимость несколько переменных величин. К сожалению, большинство людей по наущению педагогов пытается их, что называется, учить, запоминая взаимное расположение и вид знаков. Но это включает в работу совсем не те уровни сознания, которые адекватны данной задаче, а уровни, лежащие ещё даже ниже рассудочного. Давайте разберем принципы восприятия формул на примерах из физики, как наиболее удобных для того, что бы выяснить механизмы правильного подхода к этому фиксации знания.

          Распространённая неправильность состоит в том, что в большинстве случаев мы сталкиваемся с предложением запомнить их как графическую композицию из латинских букв, связанных знаками математических операций. По существу, в подобных случаях главный акцент у педагогов делается на взаимном расположении графических деталей, и формула рассматривается, как рисунок, как плакат для визуального инструктирования на основе, так называемой, зрительной памяти. Даже есть такая распространённая педагогическая рекомендация — повесить перед своим письменным столом плакат с изображением формул, чтобы быстрее их запомнить, и даже большинство учителей считает этот способ работы с формулами не только нормальным, но и великолепным. Пространственно-графический способ восприятия формул на основе так называемой «зрительной памяти» признается в педагогических системах как единственно верный. Но автор данной работы все же упорно продолжает настаивать на мотивационно-смысловом подходе во всем, что касается вопросов интеллекта. Формульная запись и формульное чтение также могут быть рассмотрены с этой, смысловой, точки зрения. Как же это можно рассмотреть? Начнем раскрывать этот механизм.

          Что есть иероглиф? Это графический символ, обозначающий некое понятие, можно даже сказать, элемент нашего миропредставления. С одной стороны иероглифы являются формой письменности, а с другой стороны их чтение обязательно требует работы воображения, так как представлять нужно понятия буквально от каждого встречающегося знака и тут же складывать в общую смысловую картину. Формулы используют латинские буквы, каждая из которых символизирует собой именно такие элементы. В этой роли латинские буквы приобретают статус иероглифов и, следовательно, их чтение должно использовать мгновенное воображение при чтении каждого очередного знака и композиционное воображение при заключительном осознании всей картины. Например: V, S и t соответственно обозначают скорость, путь и время. Сначала мы вдумываемся в определение скорости, что это путь, который тело проходит за единицу времени. Вместо первого слова «скорость» записываем лаконичный символ «V», вызывающий у нас ее образ, а слово «это» заменяется знаком « = ».

          Записав фразу «скорость это…» (V = …), мы далее представляем себе путь как некую условную дорогу, на которую ушло несколько часов непрерывной езды. Тогда за один час преодолевалась только некая часть этой дороги, и этот длинный путь теперь дробится в нашем представлении на более короткие отрезки, каждый из которых занял по часу времени. Теперь мы ассоциируем почасовое дробление пути с арифметическим делением в виде дробной черты. И тогда наша мысль о том, что такое есть скорость, окончательно записана в виде иероглифического предложения:

                S
      V = ----------
                t

          В этом предложении латинские буквы замещают элементы нашего образного представления, а знак «равно» символизирует отождествление, арифметические же действия показывают, в каких отношениях друг к другу состоят эти элементы. Но кроме этого, есть и еще некоторые слова, оставшиеся в тени и выполняющие лишь связующую речевую роль между ключевыми терминами. Они сами собой разумеются по смыслу, потому что участвуют в каждой формулировке этого раздела. В нашей формуле это такие слова, как «который», «тело», «проходит», «за».

          Быть может, кто-то, прочитав этот разбор формульного восприятия, воскликнет: Ничего себе! Как сложно! Стоит ли?!». Стоит. Потому что при других принципах восприятия огромные силы тратятся на поддержание и возобновление любой мелкой темы, а после двух-трех недель прерывания её образ всё равно разрушается. Формулы же, воспринятые иероглифическим способом не только сами остаются в сознании на длительный срок, но и принцип такого восприятия раз от раза совершенствуется, становясь очень быстрым и лёгким, так что чтение символов в этом случае всегда сопряжено со смысловым образным конструированием. Из этого, кстати, видно, что строгие науки тоже требуют от человека хорошо развитого воображения вопреки представлению многих обывателей и педагогов. Выходит, что, так называемое, образование большинства людей, прошедших традиционную педагогическую обработку, состоит из плакатно-картинных штампов, которые перемешались в их головах, вместо того, чтобы сохранять устойчивый сущностный порядок понятий.

          Конечно, для успешного иероглифического восприятия формул требуется воспитание у детей тех механизмов сознания, которые предназначены для связывания живых образных представлений со знаками, вводя в их обиход символьные обозначения еще в дошкольном возрасте.

          Принципы иероглифической письменности активно применяются в науке и сосуществуют в ней наряду с письменностью литерационной. Любые формальные системы есть, по существу — её проявление. При таком иероглифическом восприятии взгляд на формулу сразу восстанавливает в сознании нужную научную картину из объектов, качеств и отношений. И наоборот, мысленный вид некой картины легко можно записать иероглифическими символами (латинскими буквами с обозначениями арифметических операций), если достаточно чётко определены внутренние смысловые отношения. Таким образом, правильное написание формулы является не результатом выучивания композиции значков, а фиксацией смысловой картины в принципах иероглифической письменности.

          Переходя к формульным записям через мотивационно-иероглифическое восприятие можно далее использовать уже чисто формальные операции и процедуры, которые значительно упростят дальнейшую практическую работу, так как разгружают воображение.

ПРАВИЛЬНЫЕ НАВЫКИ РАБОТЫ С УРАВНЕНИЯМИ

          Кроме правильного восприятия формул как смысловых иероглифических предложений, имеют огромное значение ещё и всевозможные их формальные преобразования, которые требуют навыков решения уравнений. Из этого следует, что залогом успешного обращения с формулами является умение решать уравнения и выражать таким способом искомые величины. Тогда перед нами возникает вопрос, как этого добиваться осмысленным мотивационным путём, а не механистическим инструктивным.

          Согласно школьной педагогической методике, у детей упорно вырабатываются псевдонавыки решения уравнений, основанные на так называемых правилах переноса, заученных как инструкция. Однако, ещё в младшей школе следовало бы приобщать к работе с уравнениями на основе мотивационного житейского рассуждения, а не на правилах, смысл которых скрыт от детей такого возраста.

          Данный разговор для нас с вами имеет не столько научный смысл, сколько демонстрационный. Чтобы автору не быть голословным, нужен порой и конкретный прикладной пример, а не только абстрактные обобщения. В этом качестве автору хочется привести методику, которая практиковалась в 70-ые годы и дала великолепные плоды. Автор хочет перед вами продемонстрировать методику обучения решения уравнений в первом классе школы тех времён, чтобы показать, что нас делало по-настоящему образованными при выходе из школы. Давайте рассмотрим маленький эпизод того, как нас учили, пока бразды образования не были окончательно и целиком захвачены педагогическим мракобесием, пока нашим образованием правила наука во главе с Колмогоровым, разработавшим тогда программу разумного обучения для детей.

          Например, Х + 5 = 12. «Что больше, Х или 12?» — спросим мы ребенка «конечно, 12», - ответит он,— «Ведь требуется добавлять к неизвестному число, что бы он дорос до двенадцати. Значит, Х меньше двенадцати на 5, поэтому, чтобы узнать Х, и надо вычесть из двенадцати пять. Это был пример с присутствием в уравнении операции сложения. Также необходима отработка уравнений и с другими операциями.

          Например, 3Х=12. «Что больше, Х или 12?». Опять же 12, ведь Х необходимо умножить, т.е. совершить увеличивающую операцию, значит Х меньше в 3 раза меньше, а из этого следует, что 12 надо разделить на 3, тогда мы и найдём Х.

          Постепенно приучаясь к этим операциям на принципах житейских мотиваций, ребёнок будет формировать и устойчивые поведенческие навыки отвлечённого абстрактного манипулирования в уравнениями и формулами. Приход к этому через естественные мотивированные действия навсегда укрепит эти его способности, тогда как прямое выучивание правил переноса без мотиваций будет залогом пожизненной путаницы в этом вопросе, что и происходит почти поголовно у современных учеников, лишённых мотивационного обучения от первого до последнего класса.

          При таком мотивационном подходе для маленького ребенка все обосновано с точки зрения его житейского опыта. Вводить привычку к мотивации гораздо важнее, чем даже научить самому предмету, так как человек с развитым мотивационным интеллектом легко и быстро обучится чему угодно в любой момент, а человек с разрушенным мотивационным восприятием не обучится никогда и ничему, и всю жизнь будет лишь имитировать свою образованность.

          Вышеприведенный подход к уравнениям на первых порах действительно будет требовать довольно кропотливой мотивационной работы, зато потом станет устойчивым навыком и позволит уверенно идти дальше в развитии интеллекта. Далее, давно уже успешно решая любые уравнения, он и не вспомнит этого старого мотивационного вступления, в котором у него отпала необходимость, зато теперь ученик будет готов к еще более сложным мотивациям.
СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА: http://www.proza.ru/2008/11/30/342