Дело было в Московском Метро

Дело было в Московском Метро. Хотя, по сути, какое дело?.. Просто мы с подругой сидели на одной из больших станций, на лавочке, прячась от разгулявшейся непогоды ( на улице мокрый снег шёл стеной), болтали. Безликие пассажиры бесконечным потоком протекали мимо, то и дело норовя наступить одному из нас на ноги. Поезда ходили с завидным постоянством (утром бы так, а то хрен влезешь в вагон).

Света сидела рядом, судорожно вцепившись в мою руку, будто боялась, что меня унесёт или ветер, или людская масса. Могу поспорить, я держался за неё не менее крепко. Она мне говорит:

-Знаешь, тут недавно Тигрису, ну ты помнишь, моей собаке, да?
-Да-да,- говорю.- помню конечно! Как приедешь, привет ему!
-Ну так вот, - после глубокого вдоха продолжила она.- Тигрису и ещё одной соседской собачке, таксе такой маленькой, купили две игрушки. Две резиновые лампочки, они ещё так тонко и высоко пищат, когда их кусаешь… И, представь себе, эта такса начала ухаживать за этой лампочкой, везде с ней ходить в зубах, защищать от всех, укладывать спать, укутывать покрывалом… В общем, кажется, она думала что это её ребёнок. И она начала себя так странно вести, что соседи подумали, что она с концами может с ума сойти. И забрали игрушку. Ну а Тигрис даже не думал с этой жёлтой пищалкой нянчиться! Никакой из него папаша!..
-Интересно…
-В смысле?
-В смысле,- говорю.- интересный сюжет для наброска. Ну так, подумать, пофилософствовать, просто хотя бы почитать, а для меня- экзерсисы.
-Подумать? А что тут философского?..
-Ну, например…

Тут на станцию ворвался поезд. Он пронзительно сигналил, будто издавал последний в своей жизни ( а есть ли у поездов жизнь? Скорее срок годности…) писк. Света прильнула к моему плечу, чтобы услышать всё, что я говорю. Но кроме неё, никто ничего не услышал. В те 7 секунд все были глухими. А может и просто все абсолютно глухие, не слышат, или не хотят слышать того, что им говоришь. Вроде бы для их же пользы. Ан нет, мы такие упорные бараны и умнее всех, никого слушать не хотим! Ой… Что-то я увлёкся. Поезд угомонился, и, как бы облегчившись, изверг из себя ещё большую кучу людей.

-Слушай, - сказала она шёпотом, но этот шёпот был громким, чтобы совладать с окружающей какофонией,- а правда… Правда…