Тишка

- Живей, живей! – поторапливал всех долговязый парнишка по прозвищу Гусь.
Он был немного старше остальных, потому все его слушались.
Ребята выстроились в ряд, и с нетерпением ждали своей очереди.
Зимой в логу всегда было шумно. Со всех ближайших деревень стекалась сюда детвора. Катались кто на чем - на санях, на кусках линолеума,  на охотничьих лыжах, да на всякой рухляди, которая могла скатываться под гору. В особые дни, на середине горы сооружался из снега трамплин. Самые ловкие высоко взлетали над ним и неуклюже приземлялись, обычно,  лицом в снег.
Сегодня трамплина не было. Стоял мороз, и лица у ребятишек светились румянцем. Решили скатываться «на дальность». Три победителя, уехавшие дальше всех, сражались потом  на перегонки.  Так выявлялся самый крутой гонщик.
Все знали, что сегодня опять победит Гусь. Прошлой зимой отец в совхозном гараже сварил ему из железных трубок тяжелые сани. Отполировал до блеска на точильном станке полозья.

Яшка стоял позади всех. Так уж повелось, невзрачный и спокойный, носил он кличку Тихоня. Чаще называли его Тишкой.
Даже папка частенько кликал его:
- Тишка, принеси угля! Тишка выгреби золу! Тишка натаскай воды в баню…
Яша не обижался. Привык. Тишка все же лучше, чем Гусь.
Начались соревнования. Ребята по очереди подходили к краю крутого склона и по команде, сделав по правилам два разгоночных шага, ныряли вниз.
В прошлый раз, Тишка вышел в финал, и едва не победил самого Гуся. Перед финальным стартом, он расковырял мерзлую землю и положил в карман небольшой ее кусок.  Во время гонки, он изловчился и, достав землю из кармана метко бросил ее под полозья Гуся. Санки  неуклюже развернулись, и Гусь кубарем полетел вслед за ними. Тишка ликовал, однако внизу его ждало разочарование. Ленька-Гусь все видел, он грозно приблизился к Тишке и прошипел:
- Нарваться захотел?
Тишка хлопал глазами, не понимая, как Гусь смог заметить. Дома, на этот случай он придумал отговорку: «Ты что, Ленька? Ты просто наехал на голую землю. Ветер всю ночь дул, вот и выветрил снег. Я сам чуть на такое не попался…» Но сейчас у Тишки перехватило дыхание,  он не мог сказать ни слова. Гусь был пунцовым то ли от ярости, то ли от мороза. Он сильно толкнул Тишку в грудь, затем повернулся и закричал:
- Результаты гонки отменяются!! Обнаружен факт жульничества!!
Ребята наверху начали галдеть и понимающе мотать головами.
А сегодня, когда все собрались для гонок, Гусь подошел к Тишке и со злобой сказал:
- Еще раз такое выкинешь, поколочу.
Но Тишка  был готов бороться по-честному. Он несколько дней подряд приседал, взяв в руки ведра с углем – качал ноги. Он знал, что при старте самое главное хорошенько разогнаться.
В очереди перед Тишкой стояла Людка – его одноклассница и младшая сестра Гуся. Она держала за веревочку легкие алюминиевые санки, и как только подошла ее очередь сиганула на них по склону.
Тишка подождал, когда она остановится далеко внизу.
«Ага, - прикинул Тишка, - между Вороной и Пыряевым»
Гусь уехал дальше всех и лениво ждал окончания предварительных заездов, однако с места не сдвинулся, таковы были правила. Он сам их придумал. Ребята, выжидающе смотрели, как будет стартовать Тишка.
Он наслюнявил палец и проверил в какую сторону дует ветер. Ветер дул попутный, значит ложится не надо, нужно суметь после разгона сесть на сани, и тогда ветер будет дуть в него как в парус. Тишка сделал несколько шагов назад.
- Яков, - знакомый голос позвал Тишку.
Это был отец.
- Яков, сын, идем домой.

Слепил Тишку снег. Выкручивал непослушные от страха ноги. В груди было холодно, и сердце бешеными толчками подступало к горлу.
- Мамка плохая, - объяснял отец, - в сарае упала неловко.
В доме приторно пахло валерьянкой. Тишка сразу увидел мать. Она лежала у печи на скамейке и тихо стонала. На кровать было нельзя, так сказала фельдшер - тетя Марина.
Тишка хотел было выйти в сени, но отец остановил его:
- Куда? Подойди к матери.
- Подойди ребятенок, подойди хороший, - закудахтала тетя Марина.
- Да я это…в сени хотел выйти, веником снег стряхнуть, - тихо сказал Тишка.
- Яшенька, сынок. Не бойся, - прошептала мать.
Тишку словно током ударило,  он бросился к скамейке:
- Мама, мамочка!
Мать была бледная. Она с трудом открыла глаза.
- Тихо ты, не шуми, - пригрозила тетя Марина, - воды лучше принеси. Федор, где у вас вода? – обратилась она к отцу.
- Там в углу, во фляге, - отозвался отец.
- Ой, как же это ты так, родненькая? Ну ничего, сейчас полежишь, даст Бог – полегчает. А там и доктор из райцентра приедет, может лекарств каких привезет, - рассуждала тетя Марина, - ничего пройдет. Я знаешь сколько раз падала? Уууу…не счесть…и ничего, внуки уж пошли…
Отец сидел за столом, зажав между пальцев самокрутку.
- А скоро приедет то? – спросил он.
-Кто? – отозвалась тетя Марина.
-Ну доктор твой!
- Не знаю. Позвонила – сказали как смогут.
Телефон в селе был один. В совхозном гараже он приютился в углу, в том самом гараже, где отец Гуся делал санки. Иногда Федор работал в гараже ночным сторожем, и  Тишка, принося ему ужин, просил:
- Папа, можно посмотреть на телефон?
- Иди смотри, - лениво отвечал отец, а сам разворачивал завернутый в белые тряпки ужин. В тряпки были укутаны две тарелки - одна на другой, внутри изнывала паром вареная картошка.
Тишка всегда с замиранием сердца подходил к загадочному аппарату и долго смотрел на диск с дырочками. На тумбе, где стоял телефон, были ручкой выдавлены номера, и однажды, Тишка даже осмелился позвонить по одному из них. Но как только на другом конце провода послышалось незнакомое «Алло!», он тут же испугался и положил трубку обратно. Чудился ему в те минуты непонятный и чуждый мир, где, как в фильмах, в домах стоят телефоны. Он представил, как хозяин квартиры, услышав звонок Тишки, перестал есть котлету и лениво подошел к телефону – он стоял в прихожей. Потом сказал «Алло»…
- Воды принеси, - повторил отец.
Тишка подошел к фляге и открыл крышку. Внутри пошла рябью мутная вода.
«Эту воду маме нельзя, - пронеслось у него в голове, - это колодезная, грязная».
- Мама, я быстро! Потерпи чуток , - крикнул Тишка.
Он бросился на улицу. Возле забора откопал тайник. Там хранилась пустая бутылка из-под «Фанты» - мать покупала на новый год к столу. Тишке она сразу понравилась – яркая этикетка, и английские буквы. Он тайком стащил ее пустую со стола, спрятал в тайнике.
Чистая вода может быть сделана из самого чистого снега. Самый чистый снег, Тишка знал, вдали от цивилизации. Вдали от домов и дорог. В школе он очень любил «природоведение», учительница – молодая, но немного пухлая Светлана Александровна,  много интересного рассказывала ребятам. Сейчас эти знания очень пригодились Тишке. Сейчас он - внимательно слушая уроки в отличие от всех остальных - сможет принести маме самой чистой воды. Такая даже в городе из крана не бежит.
Чем дальше, тем лучше. Вот она  – насыпная  дорога, за которой начинается Казацкий лог. Туда нельзя, надо брать левее. Тишка бежал, спотыкаясь о замерзшие валуны. Потом, по пояс утопая в снегу, полз, как ему казалось, к самому чистому месту в поле, к самому его центру. Голова взмокла под шапкой-ушанкой, и холодный ветер бил в лицо. От холода и ветра из глаз потекли слезы. Руковички покрылись ледяными хахаряшками, и бутылка то и дело хотела выпасть из рук и покатится, подгоняемая ветром по твердому насту. Но Тишка держал. Держал изо всех сил. В этой бутылке он принесет маме чистого снега, немного подождет, и снег растает, превратившись в самую чистую воду.
Набирать  было трудно, дул ветер и сдувал тонкую струйку снега в стороны. В узкое горлышко бутылки попадало очень мало. Нагребать тоже не получалось. Тишка плакал от злости, пыхтел, но не отступался. Он наполнил ее наполовину и решил было идти назад, но вдруг остановился, догадавшись, может этого будет мало, ведь  когда он болел, мать часто говорила: «Нужно больше пить жидкости, чтобы быстрее поправиться».
Было уже почти темно, когда Тишка выбрался на дорогу, держа в руках полную белого снега бутылку.
- Что струсил? – вдруг услышал он голос Гуся, - испугался?
Детвора толпой окружила Тишку. Они возвращались с гонок.
- Пацаны, - продолжал Гусь, - а ведь по-честному он не умеет.
Тишка остановился:
- Пустите,- твердо сказал Тишка.
Но Гусь подошел к нему вплотную.
- Что это у тебя здесь? – спросил он и вырвал у Тишки бутылку.
- Отдай! – закричал Тишка, - это не твое!
Гусь засмеялся и бросил бутылку Пыряеву:
- Попробуй забери, жулик! – прохрипел Гусь.
Они долго кидал бутылку друг дружке, играя с Тишкой в «собачку». Тишка видел, как открылась желтая пробочка, и снег из бутылки сыпался на дорогу. Он бегал от одного к другому, скользя и падая.
- Отдайте, это не ваше! – кричал Тишка.
Ребята смеялись и не хотели останавливаться, больше всех смеялся Гусь.
- Давай, давай, лови «собачка»….
Тишка видел, как опустела бутылочка, как Гусь, поймав ее, развернулся и бросил ее сестре-Людке. Людка долго держала ее, а потом сказала:
- Дураки! – подошла и отдала ее Тишке.
Обессилевший Тишка горько заплакал и, поджав колени,  опустился на дорогу.
Все смеялись. Те, что были помладше, поддавшись задору Гуся, еще пытались несколько раз отобрать у Тишки бутылочку.
Тишка встал. Расстегнув пальто, засунул бутылочку за отцовские ватники и уверенно зашагал обратно в поле.
«Совсем сдурел»- думал Гусь, видя как исчезает в темноте Тишкина фигурка.
К толпе подбежал Вовка – сын тети Марины. Все обернулись.
- Пацаны, пацаны, - запищал он, - Захарчиха померла. Айда смотреть! За ней сейчас из райцентра приедут. Мне мамка сказала. Айда посмотрим!
Толпа ребятишек заторопилась в село. По ледяной укатанной дороге тонкими змейками струился снег.