Природа храмам Храм

Лето в городе

В это лето мне уж и не знаю, по какой причине не захотелось ехать на дачу, не смотря на то, что  лето по погоде было редчайшее. То ли мне надоела ежегодная отсидка там, в одиночестве, то ли захотелось побыть дома, не захотелось и всё тут…
Не захотела, значит и не нужно, я привыкла доверять своей интуиции.
Обычно свой двор я любила обозревать осенью, так как лето больше проводила на даче. Зрелище я вам скажу непередаваемоё, по крайней мере, мне так казалось.  Лучше всего был вид из окна восьмого этажа.
Дорожки сверху чуть проглядывали, так густо разрослись деревья, составляющие собой необычайно красивое полотно необузданного многоцветия. Цветовая гамма была так разнообразна, что вряд ли я смогла бы найти образы для каждого цвета. Внутри двора… довольно длинного, словно неизвестный художник, заполнив всё пространство, раскинул свою абстрактную живопись. Я очень люблю Кандинского; особенно его картины с мотивами геометрии, где главной составляющей является, на мой не профессиональный взгляд, именно тонкий переход одной тональности цвета в другую. Да и  сама цветовая гамма картин у него необычайно хороша, но никто не подберёт цвета лучше, чем это сделает сама природа.
Иногда, кажется, что цвета и не должны бы сочетаться, ан…, нет…, сочетаются да ещё как сочетаются, - так что и глаз не оторвёшь.
   Дом у нас многоквартирный фасадом выходящий на основную магистраль и закрывающий собой словно широкой грудью территорию микрорайона от холодных ветров, дующих от нашей  Маркизовой Лужи. Своими боковинами, образующими каре, он как будто бы заботливо обнимает, согревая и охраняя нас от всех злых веяний.
Наш микрорайон как аппендикс выделяется из основного массива домов, с двух сторон отгороженный заливом и рекой Смоленкой.
Дома, когда-то казавшиеся красивыми, сейчас на фоне новых застроек как-то пожухли, школы обшарпались, а стадиончик, ранее предназначавшийся для проведения уроков физкультуры, потихоньку зарастал. Ворота без сеток ржавели, беговая дорожка, к счастью, пока ещё держится. До перестройки там частенько играли взрослые и сильные парни, которым иногда нужна была разрядка, им тоже надо было куда-то прилагать свои неизрасходованные возможности.
Зато природа вокруг не сдавалась и всем своим видом показывала пример выживания.
Этому микрорайону не более тридцати лет, и, когда-то здесь был огромный пустырь, преимуществом которого была возможность сколько угодно кататься на лыжах.
Много раз, пробегая в спешке по этим местам, как-то было не до разглядывания а, вчера выйдя во двор с собакой, (да и с собакой я там ходила часто, но видно не пришло время что ли), я вдруг словно открыла глаза, увидев красоту выросших кустов и деревьев. Они, когда-то высаженные руками наших детей,  и нами родителями, предстали вдруг в такой красе, что я стояла, как завороженная не в силах оторвать взгляда.
Мы так привыкаем к повседневности, что перестаём замечать красоту.
Первое, на что я обратила внимание, это были благородные липы…, более пятнадцати деревьев: расположенные на расстоянии полутора метров друг от друга. Их плотные, кряжистые, стволы на удивление чистые и с нетронутой вредителями корой, словно за ними ухаживал невидимый садовник, по солнечной стороне окантовывали пышными густо-зелёными малахитовыми кронами беговую дорожку.
Они выросли вдруг, не заметно, как вырастает девочка, похожая на гадкого утёнка и неожиданно превратившаяся в белого лебедя.
Позади лип проходила, асфальтированная дорожка, вдоль которой ещё до перестройки были выстроены лёгкие раздевалки, так и не нашедшие для себя применения, на их стенах виднелось всё то же отсутствие денег. Хорошо укрытые липами, в тени они не были заметны для непрошенного взгляда. Между раздевалками грустно  проглядывал, почти законченный фонтан из огромных валунов, но так и не дождавшийся для себя воды.
Рядом со школой, прилегающей ближе к жилым домам, разрослись величавые каштаны, и уже совершенно,  огромные, пушистые лиственницы, казавшиеся мягкими и уютными.
На расположенном рядом поле дикие яблони радовали глаз своим цветением, а никем не скошенная трава одуряющим запахом приводила в восторг моего Дария. Да и сама я всё втягивала и втягивала эти запахи, пытаясь запоминать свои ощущения и находить слова для всего увиденного, но это не удавалось. Очередные запахи так отвлекали что, увидев ещё что-то более красивое, словам  и мыслям просто не оставалось места.
Справа от раздевалок расположилась ещё одна аллея, блестевшая белизной выгоревших на ярком солнце и раскрывшихся лопаточками «носиков».
Огибая на повороте беговую дорожку и перемежаясь с массивными кронами черёмух, разрослись кусты шиповника. И черёмухи и шиповник были такими большими, что мало походили на привычные уже кусты, а когда зацвели, и наполнили весь двор одуряющим  великолепием аромата, (их оказалось так неожиданно много), было удивительно, что такое можно было не замечать?
Ну, а уж когда вслед за ещё не успевшей отцвести черёмухой зацвела сирень по всему внешнему периметру дома – это было просто сказочно: огромные густо-розовые гроздья собранных в кисти соцветий свешивались прямо к твоему носу, так и хотелось утонуть в этой гуще радости и наслаждения. Она была похожа на женщин бальзаковского возраста – красивых и знающих себе цену… и постоянно притягивающих  к себе взгляды.
    В это многообразие местами встраивались дубы, не одинокие, как это часто бывает, а гармонично вписавшиеся в общую идиллию.
И никто за этим великолепием с тех пор как их посадили, не ухаживал, они росли сами, вольно не подвластные ни стрижкам, ни времени, и выросли в такое чудо, что  «ни словом сказать, ни пером описать».
Между двумя школами и стадионом проходила асфальтированная дорога, по которой вполне могли ездить машины, но у неё был въезд, но не было выезда, и посаженные вдоль неё кусты боярышника, образующего нависающую аркообразную перголу, со временем превратили дорогу, в затенённую аллею, по которой прогуливались желающие отдохнуть.
Эта аллея упиралась в целое сообщество серебристых плакучих ив, напоминающих диковинные деревья, величиной в пять обхватов с боковыми ветвями размером в слоновьи ноги и высотой, превосходящей растущие невдалеке дубы. От основного ствола ив отходили, как щупальца осьминога, где пять, а где шесть таких ветвей, образующих огромный серебристо-белый шар больше напоминающий свод какого-то экзотического волшебства, и уж совсем не походили на такие знакомые с детства небольшие плачущие, до самой земли ивы. Где были мои глаза?!!!
Такое впечатление, что после нескольких непонятных зим природа возродилась как заново; все кусты, и деревья были чистыми, и здоровыми, такого я не наблюдала даже в парках, где за ними ухаживают.
И лишь обшарпанные школы да потихоньку разрушающийся фундамент от недостроенного бассейна вызывали уныние, но на это даже не обращалось внимания.
Добавляли умиление впервые прокошенные газоны на территории «детского садика» занимающие большую её часть, и растущие там кусты белой и розовой спиреи, напоминающие кружевные облака и копошащиеся в песочницах разноцветные детские шапочки. Жизнь продолжалась, меняясь к лучшему.
Природа храмам Храм, раздолье снится по ночам.  Господи, только б никому не пришло в голову разрушить эту красоту.